Услышала сверху хлопки, подняла голову - на верхней ступеньке стоял Лео и аплодировал. Еще пару раз хлопнул, показал жестом "о’кей" и скрылся из виду.
Довольно скоро занятия превратились для Лесли в рутину.
Показать прием, а потом сидеть и смотреть, как бойцы раз за разом его неумело повторяют; обойти пару за парой, подхваливая, поправляя, объясняя - и снова смотреть. Если останется время - ответить на вопросы, часто дурацкие, вроде: "Что лучше - когда противник выше тебя или когда ниже?"
И знать, что и завтра, и послезавтра, и послепослезавтра ей предстоит то же самое…
Нередко во время занятий на площадку заявлялся Джерико. Заметив его, бойцы вытягивались по стойке "смирно"; он махал рукой - "Занимайтесь, занимайтесь!" - и присаживался в верхнем ряду. Парни снова сходились в учебной схватке, но бог мой, как же они теперь старались - еще бы, сам Хефе смотрит! - как, если прием получался, косились на трибуну - заметил, нет?!
Иногда он, посидев немного, просто уходил, иногда спускался на площадку - хвалил отличившихся, кого-то мог и пожурить: "Отвлекаешься попусту!" Бойцы смотрели на него восторженными глазами, и было ясно, что прикажи Хефе - они пойдут за него в огонь и в воду.
Его обожали, перед ним преклонялись, его слово было законом, а мимолетная похвала ценилась выше любой награды.
И для этого ему не приходилось прикладывать никаких усилий - просто он обладал каким-то свойством, которое заставляло людей дарить ему свою безоговорочную любовь и преданность. И не только бойцов - точно так же относились к нему и Пит, и Лео, и Динеро.
Порой Лесли казалось, что она единственный человек в Логове, который способен воспринимать Джерико без розовых очков - таким, каким он был на самом деле. Возможно, "переболев" в шестнадцать лет любовью к нему, она получила некий "иммунитет" против его неотразимого обаяния - но теперь, глядя на Джерико, видела перед собой не великого непогрешимого лидера, а человека, чью настроение менялось, как погода в ноябре, способного в одну минуту быть добрым, ласковым и заботливым - именно быть, а не притворяться, это шло у него от сердца! - и тут же побледнеть от злобы; человека авторитарного и самоуверенного, в принципе не злого и не жестокого, но при необходимости или в приступе раздражения способного на любую жестокость.
Как-то ночью она проснулась от стука в дверь, спросила:
- Кто там?
- Миссис Лесли (так уважительно называли ее бойцы), пожалуйста, идемте в больницу! - возбужденно затараторил молодой голос из-за двери. - Там… парень один… он ранен…
- Сейчас приду, - не дослушав, ответила Лесли и пошла одеваться.
Ребят, стоявших у входа в лазарет, она увидела издали - двое поддерживали третьего, в грязной, извалянной в песке одежде. Безвольно повесив голову, тот еле держался на ногах.
Спросила, подходя:
- Что с ним - пьяный?
- Нет, он… - начал один из парней, но тут раненый поднял голову.
Его лицо было разбито до такой степени, что едва можно было различить черты, глаза заплыли, из носа текла кровь.
- О, господи! - вырвалось у Лесли. - Он что, с мотоцикла упал?
- Нет, я… я сам виноват, - расквашенными губами пробормотал раненый. Только теперь она узнала светловолосого паренька из второго отряда - одного из тех, кого пару дней назад учила правильно делать переброс через плечо.
- Он заснул на посту, - пояснил поддерживавший его справа боец. - Хефе это заметил.
- Это Хефе его так? - переспросила Лесли.
- Да… я сам виноват, - повторил раненый.
Лечить его пришлось долго. Первые дни он не мог сам встать - так кружилась голова, лежал в полудреме, порой тихонько бредил, повторял одно и то же: "Пожалуйста… я виноват…" Отказывался от еды, Лесли еле удавалось напоить его отваром вороньего глаза - единственным доступным ей средством от сотрясения мозга.
И - ни единого слова протеста.
Лесли сама выросла на военной базе и знала, что солдаты, когда командир не слышит, в сердцах могут и послать его подальше, и обругать, если считают его поступок несправедливым. Тут же ничего подобного не было - все, что сделал с ним Джерико, паренек воспринимал как должное. Да и другие бойцы тоже.
- Ты еще легко отделался. Хефе тогда здорово рассердился! - сказал один из навестивших его приятелей; прозвучало это чуть ли не с восхищением.
Наконец молодость взяла свое - головокружение прекратилось, парнишка мало-помалу начал вставать и через пару недель почти пришел в норму, лишь по вечерам еще болела голова. Лесли попросила Динеро временно, на месяц-другой перевести его на какую-нибудь легкую работу, не требующую езды на мотоцикле.
К ней самой Джерико явно благоволил и не стеснялся демонстрировать это на людях - мог и взять за руку, и приобнять, и с заговорщицкой улыбкой шепнуть на ухо что-то смешное, словом, как правильно сказал сержант Калвер, вел себя с ней так, будто она была его давней подругой.
Порой он приглашал Лесли на завтрак, без всякого порядка и логики: то два-три утра подряд она лакомилась в его обществе деликатесами (в том числе любимой им яичницей-глазуньей), то неделю и больше вынуждена была обходиться едой из общего котла.
Сам он к ней пришел лишь однажды, вечером, опять с миской жареного мяса и кувшином вина. Вспоминал старые времена, весело посверкивая глазами, рассказывал забавные истории - и Лесли ничуть не удивилась, когда он вдруг придвинулся ближе, и она почувствовала его губы на своих.
Прикосновение, привкус вина - больше ничего: ни бегущих по спине мурашек, ни поднимающейся изнутри горячей волны желания. Просто прикосновение, с каждой секундой становившееся все более властным и настойчивым.
Она обвила руками шею Джерико и, как могла, ответила на поцелуй, понимая, что и это, и все дальнейшее придется принять как должное. Что ж - не так уж это и страшно: правда, в постели Джерико никогда не был особенно хорош (теперь, проведя почти год с Джедаем, Лесли понимала разницу), но и жестоким тоже не был.
Почувствовала, как он расстегивает куртку у нее на груди… сейчас они переберутся в постель, а дальше все произойдет достаточно быстро. Потом Джерико почти сразу заснет и мирно прохрапит до утра.
Отталкивать его или как-то показывать, что она вовсе не пылает желанием, Лесли ни в коем случае не собиралась. Отстранился он сам - глаза удивленно расширились, руки замерли.
- Что с тобой?
- Ничего! - она потянулась к нему, попыталась поцеловать.
- Перестань! Я же знаю, когда женщина меня хочет, а когда нет!
Спорить Лесли не стала - понурив голову, ткнулась лбом ему в плечо; сказала жалобно:
- Наверное, это из-за Сола… из-за того, что он сделал… внутри будто что-то умерло… - довольно натурально всхлипнула.
Похоже, Джерико растерялся, спросил осторожно:
- У тебя что - никого с тех пор не было?
Мысленно скрестив пальцы, она замотала головой.
- Черт побери этого Сола! - он вскочил и, с разлету сделав пару шагов, стукнул кулаком по стенке; обернулся с искаженным яростью лицом. - Ч… черт, черт! Если бы ты его не прикончила, я бы его сейчас… сам убить готов!
Лесли выразительно шмыгнула носом.
- Не огорчайся! - подойдя, Джерико неловко похлопал ее по плечу. - Со временем все образуется… ладно, давай еще вина выпьем…
Ушел он довольно скоро. На прощание еще раз похлопал по плечу, но поцеловать больше не пытался.
Сержанта Калвера Лесли за все это время видела лишь дважды. Первый раз пришла к нему через несколько дней после боя с Солом, с новой бутылкой обезболивающего отвара.
Он не стал тратить времени на приветствия; смерил ее взглядом, сказал - не в похвалу, а констатируя факт:
- Хорошо дралась.
- Я запомнила ваши уроки, - коротко ответила она. Если он, непонятно почему, так холоден с ней, то и она расстилаться перед ним не будет.
- Чем этот парень тебе не угодил?
- Давнее дело, - поставила бутылку на стол, стиснула зубы - и все же попросила: - Вы обещали рассказать про Лоридейл. И про маму.
Несколько секунд он смотрел ей в глаза, потом заговорил четко, как по-писаному:
- Лоридейл - это бывшая военная база в Южной Дакоте. Бетонные стены, поверху колючка, вышки с пулеметами - ни одна сволочь не подберется. Сейчас там живет около двух тысяч человек, больше половины - солдаты. Оружия тоже хватает, - казалось, сержант стремится во что бы то ни стало убедить ее в оборонной мощи Лоридейла.
- Но как вы там оказались? - спросила Лесли. - Мама писала, что полковник ведет всех на север, в Вайоминг…
- Так и было поначалу задумано. Едва сошел снег, полковник послал конных разведчиков в Вайоминг и в Небраску, подыскать подходящее место - чтобы и вода была, и земля хорошая, и лес поблизости. К июню ребята вернулись… не все, правда. Из тех мест, что они нашли, три вроде подходящими показались. Полковник решил, что когда мы в Вайоминг придем, то он сам съездит, посмотрит и окончательно выберет. А пока тянуть и раздумывать уже было нельзя - к тому времени у нас воду людям по норме выдавали, ведрами, - он вздохнул и опустил глаза; враждебность из тона мало-помалу исчезла. - Ушли мы из Форт-Бенсона, как сейчас помню, первого июля. Поначалу, пока не обвыкли, тяжело было: дети плачут, овцы блеют, то один грузовик встанет, то другой. Мужчины и женщины, кто покрепче, пешком шли. Вечером у большинства едва хватало сил поесть да в палатку заползти, а утром чуть свет - опять в дорогу.
Лесли слушала, боясь шевельнуться, чтобы он снова на что-нибудь не рассердился и не перестал рассказывать. Она воочию представляла себе медленно движущуюся колонну грузовиков и идущих следом людей - солнце над головой, горячий растрескавшийся асфальт под ногами…
- На третью неделю пути, к северу от Денвера нас догнали двое разведчиков - из тех, что в срок не вернулись, - продолжал сержант. - Они про Лоридейл нам и рассказали. И на следующий день полковник приказал колонне поворачивать на северо-восток. Недовольных, понятно, было много, особенно из гражданских. К полковнику целая депутация пришла: Южная Дакота - это ж такая даль, не дойдем! Но он твердо на своем стоял: зато в Лоридейле крыша над головой у людей сразу будет, строить ничего не придется, а это дорогого стоит! Я так понимаю, что тут еще то сыграло роль, что с генералом Мак-Мюрреем, командиром базы, он давно знаком был - еще лейтенантом под его началом служил.
В сентябре мы туда добрались, и… вот и все. Полковник был прав - место как раз по нас оказалось, - внезапно закончил он свой рассказ.
- А… мама? - осторожно спросила Лесли. - С ней… все в порядке?
- А мне почем знать?! - внезапно взорвался сержант Калвер. - Я здесь уже пять лет корячусь! - опустил голову, не глядя на Лесли, угрюмо сказал: - Ну… когда в последний раз виделись, была в порядке. Замуж вышла.
- Как - замуж?!
- За майора Линча - ты его не знаешь, он из Лоридейла. На следующий год у нее сынишка родился, Адамом назвали. Хороший мальчишечка. Сейчас ему, должно быть, уже лет семь, - сержант улыбнулся неожиданно мягкой улыбкой, так не вязавшейся с его мрачным небритым лицом.
Лесли сидела как оглушенная. Для нее мама всегда была чем-то вне возраста - мама, она и есть мама. И лишь теперь она вдруг осознала, что ее матери еще и пятидесяти нет - совсем нестарая женщина!
Замужем… как-то трудно себе это представить…
- А можно, теперь я кое-что у тебя спрошу? - поинтересовался сержант Калвер.
- Да, что? - нетерпеливо кивнула Лесли. Сейчас она заставит его рассказать все-все, с подробностями - и о маме, и о ее новом муже, и об Адаме (подумать только, у нее есть брат!)…
- Ты склады Форт-Бенсона уже сдала?
- Что? - переполненная мыслями и чувствами, она не сразу поняла, о чем он спрашивает.
- Я спрашиваю, ты уже выдала своему… этому… запасной вход в подземный склад?
- Нет.
- Что, неужели не просил? - полная недоверчивой злой иронии усмешка сержанта больше напоминала собачий оскал.
Секунду Лесли колебалась, но потом ответила честно:
- Просьбой это не назовешь - он просто сказал, что весной мы туда поедем, и должна буду ему показать, как проникнуть в склад.
- И ты… ты согласилась?!
Будь перед ней прежний сержант Калвер, она бы, разумеется, сказала: "Нет! И я не стану этого делать!", но этому враждебно смотревшему на нее человеку доверять не собиралась, поэтому уклончиво пожала плечами:
- Ему нужны эти вещи. Они здесь заново строят цивилизацию…
- Ци-ви-ли-за-цию? - с расстановкой переспросил сержант и, забыв о том, что нужно говорить тише, рявкнул во весь голос: - Ты что, считаешь это проклятое бандитское гнездо цивилизацией?! - глаза его горели ненавистью. - Да, именно бандитское гнездо, и можешь передать своему хахалю эти мои слова. Хочет, пусть расстреливает - только кто же ему тогда эти чертовы мотоциклы из ничего собирать будет?
Было видно, что его аж трясет от злости; несколько секунд он смотрел на Лесли и вдруг грубо бросил:
- Пошла вон! Нечего тебе здесь делать!
Она отступила. Оправдываться, объяснять что-то - зачем, если он все равно воспринимает ее как врага?! Развернулась, направилась к выходу.
- Больше не приходи! - рявкнул вслед сержант, и в спину ей ударила тяжелая железная гайка.
Снова Лесли пришла в ангар лишь недели через две, набравшись мужества для очередного тяжелого разговора. На сей раз сержант Калвер не удостоил ее даже взглядом - словно ее здесь и не было.
- Я за бутылками пришла. От отвара, - постояв немного, сухо сказала она. - У меня бутылок мало.
Сержант толчком направил свою табуретку на колесиках к столу, достал откуда-то бутылки и, вернувшись, поставил на пол возле ног Лесли. Все это - по-прежнему не глядя на нее и молча.
- Помогло? - спросила она.
- Нет, - буркнул он и наконец поднял на нее глаза. - Ты бы лучше эту гадость на самогоне делала - хоть как выпивка бы пригодилась.
Увидев, что он готов разговаривать, Лесли не стала терять времени:
- Как вы здесь оказались?
- А этого своего что, боишься спросить? - огрызнулся сержант.
- Я никого не боюсь. Я вас спрашиваю.
- Как оказался - случайно оказался. Пять лет назад полковник нас отправил в Форт-Бенсон, остатки вещей со склада забрать. Три грузовика, двенадцать человек. Мама твоя мне записку для тебя дала, просила в большой пещере оставить…
- Где она?! - Лесли невольно подалась вперед.
Сержант Калвер угрюмо поморщился:
- Да кто ж его теперь знает - столько лет прошло! Ладно, ты слушай, не перебивай. До Форт-Бенсона всего миль сорок оставалось, когда на нас с холма мотоциклисты повалили. С налету открыли огонь, меня почти сразу рикошетом по голове задело… В общем, когда я очнулся, все уже было кончено. Грузовики стоят, кабины открыты, и чужие парни оттуда моих ребяток вытаскивают. Мертвых. Один еще дышал - его тут же добили. А я связанный на обочине лежу, и рядом этот твой… Хефе стоит. Довольный, улыбается. Спрашивает, кто я такой. И я ответил первое, что в голову пришло: "Сержант Байкер"… Ты хоть знаешь, кто такие байкеры?
- Нет, - помотала головой Лесли.
- Это давно, до Перемены, были такие люди, которые без байка… без мотоцикла то есть, жизни себе не представляли. Вместе тусовались, по дорогам на скорости носились и сильно крутыми себя считали… Я тоже когда-то, еще до армии, байкером был.
- Вы?!
- Да. Я к чему тебе все все это говорю - к тому, что у нас, у байкеров принято было свой мотоцикл знать до последней гаечки. И затюнинговать уметь самому, и починить, если понадобится. Вот это знание мне тогда, пять лет назад, жизнь и спасло.
Что такое "затюнинговать", Лесли понятия не имела, но переспросить не осмелилась, чтобы не сбить сержанта.
- Они меня в кузов забросили и повезли прямехонько в Форт-Бенсон, - продолжал он. - И там допрашивать начали. Я молчать не стал: сказал, что мы из Лоридейла приехали, с военной базы. Подробно рассказал и про бетонные стены, и про вышки с пулеметами - чтобы любому дураку стало ясно, что конвой захватить - это одно, а на саму базу с двумя дюжинами мотоциклистов переть - значит, на верную смерть идти. Про склады в Форт-Бенсоне, естественно, говорить не стал, сказал, что командир нас послал по поселкам - семенное зерно на ружья выменять. Они мне не поверили, с ножом к горлу подступили: не ври, сука, вы в Форт-Бенсон ехали, так что показывай, где здесь вход в склад! Я ответил, что понятия не имею, о чем они говорят, и место это в первый раз в жизни вижу, и ехали мы за зерном - вон, сами гляньте, в грузовике, в бардачке карта, где поселки обозначены, в кузове - ружья. Мы действительно на обратном пути собирались за зерном заехать и ружья для обмена взяли - как сейчас помню, тридцать две штуки, в Лоридейле умелец есть, клепает их не хуже фабричных.
- И они вам поверили?! - с замиранием сердца спросила Лесли.
- Они меня избили - так, что под конец я на ногах уже не стоял. Особенно Лео старался, бандит этот татуированный. На следующий день снова допрашивали, снова били. А я все свое твержу: мы из Лоридейла, ехали за зерном, а сам я - автомеханик. Подумал, что раз у них мотоциклов много, то им механики наверняка нужны - авось не убьют!
На третий день привели к грузовику - раз ты механик, давай, говорят, чини. А я еле стою, глаз заплыл, голова не соображает - они ведь мне все эти дни пить не давали. Но кое-как починил. "А мотоцикл можешь?" - это Хефе спрашивает. Я ответил: "Могу". Мотоцикл притащили - сказали, заводится плохо. Я тоже починил. Ну, и меня сюда привезли, с тех пор вот… здесь… - сержант шумно, сквозь зубы выдохнул. - А поверили ли мне они… - прищелкнул языком и мрачно покачал головой, - нет, едва ли. Хефе, во всяком случае, не поверил - сама видела, до сих пор нет-нет, да и ввернет в разговоре что-нибудь про Форт-Бенсон. Просто он понимает, что если они за меня всерьез возьмутся, так я работать не смогу. А мотоциклы ему нужны, без них всей его "армии" бандитской грош цена, - замолчал, глядя куда-то в сторону.
- А вы… - она хотела спросить, как он повредил ноги, но сержант перебил, тон его внезапно вновь стал сухим и отчужденным:
- Тебе идти пора. Не стоит, чтобы ему доложили, что ты здесь полдня провела. И не приходи часто - ты и себя этим можешь подставить, и меня.
Лесли со вздохом встала. Кивнула на прощание, пошла к выходу.
- Погоди… - позвал вслед сержант Калвер.
Она обернулась. Сидя на своей табуреточке, сержант смотрел на нее снизу вверх, словно силясь разглядеть что-то, что было ему очень важно.
- Ты тут сказала, что своего этого Джерико не боишься. Так вот… - он запнулся, словно все еще не был уверен, говорить ли дальше, но потом продолжил: - Так вот, это ты зря. Он человек умный и хитрый. И опасный, очень опасный. Понадобится - ни с чем не посчитается, кого угодно раздавит. И тебя тоже. Так что ты его лучше бойся - целее будешь…