Положив веночек на платье, Лесли присела, якобы что-то поправляя в рюкзаке, на самом же деле сдвигая край полиэтиленового пакета так, чтобы на пару дюймов обнажить его содержимое. Если веночек она отдала бесплатно, то за эту вещь собиралась содрать с Сары втридорога - и хотела, чтобы та ее заметила как бы случайно.
- Значит, как мы договаривались, - начала она, - за платье ты мне даешь куртку из выделанной оленьей шкуры, два мешка сушеной картошки и один - овощной смеси…
- Да, да, да… - нетерпеливо перебила Сара. - А что это там у тебя?!
Клюнуло!
- Где?
- В рюкзаке!
- А-а, это? - Лесли вытащила сверток. - Это парча.
Кусок голубой с серебряной нитью парчи она нашла в том же свадебном салоне вместе с другими, почти не выцветшими от времени нарядными тканями, декоративными пуговицами и шелковыми нитками. Все это добро она распределила по схронам и теперь понемногу предлагала покупателям.
- Дай посмотреть! - Сара присела рядом, с одного взгляда оценила ткань и вцепилась в нее - не оторвешь. - Сколько тут? На платье хватит? Что ты за нее хочешь?!
- Тут почти десять футов, так что на платье должно хватить. А хочу я за нее… даже и не знаю…
- Послушай, я тебе за нее еще два мешка картошки дам, - жарко зашептала Сара. - Или других овощей - каких хочешь! - воровато оглянулась на дверь. - И… и… еще кусок бекона. Вот такого толстого, - показала на пальцах. - Хороший кусок, большой, в локоть длиной и в две ладони шириной!
- Два мешка овощей, говоришь? - без энтузиазма в голосе протянула Лесли.
Нет, сушеные овощи, конечно, штука хорошая. Но если добавить сюда еще три мешка за платье, и то, что она с другими жителями поселка наторгует… Конечно, мешки небольшие, всего фута полтора длиной и фут шириной… Лесли представила себе гору таких мешков, бредущую на двух ногах (волокуша-то на стоянке осталась!), и спросила безнадежно:
- Ты не знаешь - здесь на продажу ни у кого осла нет?
- А зачем тебе?!
- Моего прежнего осла гремучка укусила, так что теперь мне все на своем горбу таскать приходится…
- Ослов в нашем поселке нет, - заявил, входя в спальню, Калеб Гриссоп. - Если, конечно, не считать твоего племянничка!
Сара мгновенно пихнула парчу обратно в рюкзак, метнула на Лесли предостерегающий взгляд. Ее муж меж тем подошел к кровати, разглядывая платье.
- Ве-ещь! - прищелкнул языком и повернулся к Саре. - Ну, это то, что ты для Кайлы хотела?
- Да!
- Что же ты гостью ничем не угостила до сих пор? Хоть сидра бы налила! И я, кстати, тоже не откажусь!
Сидр Сара делала отменный - кисло-сладкий, холодный, он приятно пощипывал язык. Пока Лесли смаковала первую кружку, Калеб залпом выпил свою - Сара налила ему еще, выставила на стол пироги и присела рядом.
Лесли в который раз подумала, насколько контрастно эти двое смотрятся рядом: Сара - крутобедрая, с гривой смоляных кудрей и румяными гладкими щеками, выглядела от силы лет на тридцать, едва ли кто-то мог догадаться, что у нее уже три дочки на выданье; Калеб же, худощавый и невысокий, по сравнению со своей яркой и бойкой женой казался поначалу каким-то блеклым. Но стоило приглядеться к его умным, жестким и цепким глазам - и становилось ясно, что его не только за богатство выбрали мэром.
- На кой черт тебе осел?! - заявил он, продолжая начатый разговор, и хитро прищурился. - Давай я тебе лучше жеребчика подберу. У меня такой трехлетка есть - закачаешься!
- Да нет, мне лошадь не нужна, - отмахнулась Лесли. - Она пьет много. Я от вас пойду на юг, там спрошу.
Калеб мгновенно посерьезнел.
- На юге сейчас неспокойно. Ниже по реке городок есть, и в начале зимы через него люди из Техаса проходили. Так вот, они рассказали, что банда там какая-то новая появилась. Большая - то есть не только путников грабят, но даже на поселки налетают. В общем, нехорошо там.
Дожевал пирог, запил его последним глотком сидра и встал.
- Ладно, девочки, вы тут заканчивайте побыстрее - народ уже на площади собрался, - по неписаным правилам Лесли полагалось сначала продать Саре все, что та пожелает, и лишь потом торговать с другими жителями поселка. - Дорогая, можно тебя на минутку?
Супруги вышли на крыльцо. Сквозь приоткрытую дверь был слышен смех и то и дело повторялось имя "Том" - было ясно, что речь идет о том самом племяннике Сары, которого Калеб сравнил с ослом. Интересно, что бедняга натворил?
Сара вернулась, хихикая. Хлопнула Лесли по плечу:
- Допивай, пошли! На площади и впрямь люди ждут, да и Калеб скоро вернется.
Они вернулись в спальню, Сара снова вытянула из рюкзака сверток с парчой. Раскинула отблескивающую серебром ткань на кровати и обернулась к Лесли:
- Ну так что - два мешка картошки и кусок бекона, согласна?! Только Калебу не говори, пусть это между нами будет!
Лесли понимала, что надо соглашаться - больше ей едва ли кто-то предложит. Что ж, придется мастерить волокушу…
И тут ее осенила идея, в тот момент показавшаяся гениальной.
- Не картошки, а любых овощей, - напомнила она. - Я хочу один мешок картошки и один - лука. А кусок бекона, как ты и сказала - в две ладони шириной и в локоть длиной…
- Да, да, - поглядывая на дверь, торопливо кивала Сара.
- И еще… - Лесли сделала короткую паузу и выпалила: - Еще ты уговоришь своего мужа отдать мне Безмозглого.
ГЛАВА ВТОРАЯ
- На кой черт он тебе сдался?! - опешила Сара.
- Ты же сама говоришь - он сильный и здоровый, только рука покалечена. Вот и пусть, пока я осла не найду, мои мешки таскает. Руки для этого дела не нужны.
- Да, но…
- Если уговоришь Калеба - это тоже твое. - Лесли достала из кармана рюкзака спичечный коробок и вытряхнула на ладонь три большие нарядные пуговицы из искусственного жемчуга. Приложила к парче: - Смотри, как хорошо подходит. Только ты мне скажи честно - у него, кроме мозгов и руки, других изъянов нет?
- Каких изъянов?
- Ну, он не слепой, не хромой?
- Да нет, он только не соображает ничего, а так все на месте. И ест все, что дают! - зачастила Сара. - И даже бреется сам - нашел где-то обломок ножа и каждый день себе им морду скоблит, и смех и грех! - хихикнула и тут же посерьезнела: - Ну что, по рукам?!
- По рукам, - кивнула Лесли.
Прежде чем пригласить в дом собравшихся на площади сельчан, Сара принесла завернутый в чистую тряпицу кусок бекона.
- Сунь поглубже, не хочу, чтобы Калеб видел! - и даже обиделась, когда Лесли развернула его и понюхала. - Да ну, ты чего?! Бекон хороший, вкусный!
Куртку из оленьей шкуры она принесла уже прилюдно и гордо подбоченилась, когда Лесли надела ее, чтобы примерить. Гордиться и впрямь было чем: куртка сидела как влитая - мягкая и теплая, с длинными рукавами и доходившими до бедер полами.
Торговля шла обычным чередом. За нужные им вещи сельчане предлагали в основном овощи, пшеницу и муку. От овощей Лесли отказывалась - благодаря Саре их у нее было уже достаточно - зато муку брала охотно. Кроме того, взяла кусок хорошо выделанной прочной кожи и мешочек свежего чеснока.
Куча сложенных у стены мешков и свертков - ее сегодняшняя выручка - все росла. Краем глаза Лесли поглядывала на дверь - ждала Калеба, который должен был "утвердить" передачу в ее собственность Безмозглого, но он все не приходил. Зато появился ее долговязый знакомец-лодочник, принес договоренный мешочек сушеного лука и доложил, что хлебы уже в печи.
Памятуя о нраве здешних жителей, Лесли тщательно проверяла все, что ей приносили. Отвергла мешок муки - в нем оказался жучок; переворошила чеснок и потребовала заменить три высохшие головки. Но истинным рекордсменом по жульничеству оказалась, как ни странно, Сара.
В первом из мешков сушеной картошки Лесли пошарила рукой скорее для проформы - проверять, так всех - и тут же обнаружила пук соломы. Выложила на стол, взглянула на Сару.
- А это соседские детишки балуют! - безмятежно улыбнувшись, отозвалась та. Собравшиеся в комнате люди захихикали, скорее одобрительно, чем ехидно.
Под общий смех присутствующих Лесли проверила и остальные мешки - в каждом оказалось по пучку соломы, а в мешке с луком даже два. С каждым вынутым из мешка пучком Сара смеялась все громче, повторяя:
- Вот баловники! Ну я им задам!
В разгар веселья появился Калеб, с одного взгляда просек ситуацию и ухмыльнулся. Лесли чуть заметно кивнула на него Саре, потянулась к последнему мешку.
- Ладно, - та со смехом хлопнула ее по руке, - сейчас досыплю, - собрала мешки, понесла к двери - по пути дернула Калеба за рукав и что-то ему шепнула, он устремился за ней.
Отсутствовали они довольно долго. Лесли тем временем удачно сторговала круг колбасы за мешочек сушеной целебной ромашки, как всегда удивляясь: почему сельчане не собирают лекарственные травы сами, а предпочитают их выменивать?! Впрочем, ей же лучше.
Вернувшись, Калеб присел рядом с ней, хлопнул по плечу.
- Мне Сара сказала, что ты вроде как Безмозглым заинтересовалась.
- Да не то чтобы очень, - лениво отозвалась Лесли. - Просто подумала - раз он тебе не нужен, так, может, пусть за мной мешки таскает, пока я осла не купила?
- А кто тебе сказал, что он мне не нужен?!
- Так Сара же! Сказала, что, раз он работать больше не может, ты решил его на пустоши отвести и там оставить.
- Да нет, чего это на пустоши-то?! Я уже придумал, как его и без руки к делу приспособить. Он бочку с водой на огороды будет возить. А заливать воду в бочку я какого-нибудь пацаненка приспособлю.
- Ну и ладно, - пожала плечами Лесли и принялась объяснять женщине, купившей ромашку, сколько времени можно хранить отвар.
Жемчужные пуговицы до сих пор покоились у нее в кармане и вселяли уверенность, что разговор с Калебом еще не закончен.
Так и есть, снова он подошел к ней минут через пять.
- Давай-ка выйдем во двор!
Лесли с видом человека, которого попусту отвлекают от дела, пошла за ним. Следом, надеясь на бесплатное развлечение, повалили присутствовавшие в комнате сельчане.
Калеб подошел к колодцу, пнул Безмозглого в бедро.
- Вставай!
Тот покорно выпрямился. Только теперь Лесли поняла, какой он высоченный - чуть ли не на голову выше ее - широкоплечий и мускулистый. На нем не было никакой одежды, кроме обтрепанных, слишком коротких для него штанов; щеки украшала темная щетина - понятно, сегодня не смог побриться из-за больной руки.
В остальном мужчина выглядел вполне нормально: высокий лоб, квадратный подбородок, плотно сжатый рот - пропорциональное, даже привлекательное лицо. То есть было бы привлекательным, если бы не этот пустой, бессмысленный взгляд.
- Ты посмотри, какой он здоровущий! - заявил Калеб.
- А сколько жрет, небось! - в тон ему добавила Лесли.
- Да нет, ты что, ему куска хлеба на весь день хватает.
Вот в это она готова была поверить - судя по впалому животу и выступающим ребрам, досыта этого человека уже давно не кормили.
- И ты хочешь, чтобы я тебе его просто так, бесплатно отдал?!
- Ага! - безмятежно подтвердила Лесли.
- Ну я не знаю… Мне Сара, правда, сказала, что ты ей дешево продала отрез на платье. Но все равно - за такого красавца это мало!
- По мне пусть хоть урод будет, лишь бы ноги были здоровые.
- Да в нем одного веса больше двухсот фунтов! - возопил Калеб.
- Ты что, его на мясо продаешь?! - парировала Лесли. Сгрудившиеся на крыльце сельчане дружно заржали. - И вообще, я уже даже не знаю…
- Чего не знаешь?!
- Стоит ли мне его брать. Смотри, какой он здоровенный, а если он вдруг буянить начнет? Мне же с ним не справиться!
- Да ты что, он совершенно смирный! Вот, смотри! - Калеб подскочил к потенциальному приобретению Лесли и влепил ему пощечину. - Вот видишь?! - действительно, мужчина лишь отшатнулся - не заслонился и не попытался дать сдачи.
Лесли встретила это зрелище с полнейшим равнодушием на лице, про себя уже по-хозяйски прикидывая, как будет лечить Безмозглому руку - сегодня же вечером, когда доберется до своих вещей.
Она прекрасно понимала, что фраза про "бочки с водой" - полная туфта и что на самом деле Калебу так же хочется сбагрить ей Безмозглого, как ей самой - заполучить его. Единственное, что мешает им договориться, - это жмотская натура Калеба, которому поперек горла стоит отдать что-либо бесплатно.
Что ж, чтобы вывести сделку из тупика, придется потрафить человеку…
- Ладно, говори, чего ты хочешь? - спросила она.
Договоренность была достигнута сравнительно быстро: в качестве платы за Безмозглого Калеб выторговал катушку лески и два рыболовных крючка. Поначалу он хотел пять, но потом согласился на два - с условием, что выберет их сам; выбрал такие, что впору кита ловить, хотя, по мнению Лесли, самыми добычливыми были крючки среднего размера. В свою очередь она в качестве бонуса потребовала, чтобы ее нового "осла" обеспечили какой-нибудь обувкой - босиком по камням он много не находится.
Прошло больше часа, прежде чем все покупатели были обслужены, а полученная от них выручка проверена на предмет соломы и прочих подвохов.
Как ни старалась Лесли упаковаться покомпактнее, было ясно, что сушеные овощи в рюкзак не влезут. Пришлось сложить их отдельно, в большой мешок с лямками, сшитый из парашютного шелка; он оказался наполнен почти доверху.
Когда она вышла во двор, Калеба там уже не было. Безмозглый сидел на приступочке возле колодца, и Сара наводила на него, что называется, последний глянец - протирала ему физиономию мокрой тряпкой. На шее у него был завязан кожаный ремень наподобие собачьего ошейника, ноги обуты в старые сапоги со срезанными носами - ступни у Безмозглого были под стать росту, и будь носки сапог не обрезаны, они бы там просто не поместились.
Увидев подходившую Лесли, Сара просияла:
- Вот, все готово! - взяла болтавшийся конец ремня и протянула ей. - На! Давай пуговицы!
Лесли отдала коробок, взяла ремень.
- Да, а как его зовут? Имя-то у него человеческое есть?
- Мы его всю дорогу Безмозглым звали… - Сара недоуменно пожала плечами.
- Его Джедай зовут, леди! - раздался сбоку звонкий голос. Лесли обернулась - из-за забора торчала веснушчатая рожица пацаненка лет восьми.
Не дожидаясь приглашения, он перемахнул через забор и подбежал к ним, повторил:
- Его Джедай звать - вот, смотрите! - привстав на цыпочки, ткнул новое приобретение Лесли в правое плечо.
На загорелом бицепсе синеватыми линиями было изображено нечто вроде рыцарского щита размером чуть меньше ладони, с тремя зубцами сверху и непонятной эмблемой внутри; под ней просматривались расположенные по дуге буквы.
- Дже-дай, - по слогам прочел мальчишка. - Во, я читать умею! - сияя, объяснил он. - Меня мама научила.
- Ну что ж - Джедай так Джедай, - улыбнулась ему Лесли. Легонько потянула за поводок: - Вставай, Джедай, пошли! - тот послушно встал.
Она подвела его к крыльцу, указала на ступеньку.
- Сядь сюда. Сядь!
Он медленно оглянулся на ступеньку, потом на Лесли - и сел.
- А теперь дай я твою руку посмотрю.
Хотя он смотрел на нее в упор, в глазах не мелькнуло ни искры понимания.
- Дай мне руку! - повторила она медленно и разборчиво.
- Да он не понимает! - вмешалась Сара.
- Вижу, - вздохнула Лесли. - Ладно, попробуем по-другому. У тебя найдется деревяшка плоская, вот такая? - отмерила руками примерно фут.
- Ага, сейчас принесу.
Достав из кармана рюкзака моток стираного-перестиранного, но все еще прочного бинта, Лесли снова наклонилась к Джедаю и попыталась отцепить от его поврежденной правой руки поддерживавшую ее левую.
- Не бойся, я аккуратно… я не сделаю больно… - она ожидала сопротивления, но он покорно разжал пальцы. - Сейчас мы тебе руку перевяжем, и болеть меньше будет, - поймала себя на том, что разговаривает с ним с теми же интонациями, что говорила бы с раненой собакой.
С покорным безразличием он воспринял и наложенную ему на руку повязку, и примотанный к ней снизу принесенный Сарой плоский отщепок полена, и перевязь через шею, на которой Лесли подвесила все это сооружение. К этому времени она уже поняла, что от него самого добиться каких-то действий трудно, но зато он не сопротивляется, когда его ворочают, как большую куклу.
Поэтому, подтащив к его спине рюкзак, она продела ему под мышки лямки и застегнула. Отошла на два шага, потянула за поводок.
- Вставай!
Джедай выпрямился с неожиданной легкостью, казалось, он даже не заметил висевшего за плечами груза. Лесли закинула себе на спину мешок с овощами.
- Ну что, двинулись?
Перевозчик уже ждал у лодки. Отдал два хлеба - еще теплые, с припыленной мукой румяной корочкой - и хозяйственно потребовал обратно тряпицу, в которую они были завернуты.
Лесли несколько беспокоилась, не откажется ли Джедай садиться в лодку, но он шагнул туда так, будто делал это по десять раз на дню, и уселся на скамейку на корме. Так же без проблем он вылез из лодки на противоположном берегу - ловко перемахнул через борт, оказавшись по щиколотку в воде, и затопал к суше.
Отойдя на пару сотен шагов от берега, Лесли пришла к выводу, что вести человека на обмотанном вокруг шеи ремне ей не по душе, притормозила и перевязала поводок на запястье его левой руки.
Дальше они пошли уже без остановок.
Больше всего Лесли не любила эти переходы от поселков и к поселкам - в одиночку, без предупреждавшей ее о любой опасности Стаи она чувствовала себя почти что голой. Хотелось как можно быстрее добраться до речушки, где ждали собаки, поэтому она все прибавляла и прибавляла шагу.
Джедай топал рядом; не отставал, хотя на лбу выступили капли пота. Когда Лесли, решив обойти каменистую впадину, легонько потянула его за поводок, послушно свернул вслед за ней.
- Молодец! - она потрепала его по локтю.
Снова бросилась в глаза татуировка - трехзубцовый щит и надпись в нем. Что-то в ней было странно знакомое, но где, у кого она могла такое видеть?
Некоторое время Лесли пыталась вспомнить, потом решила не напрягаться - рано или поздно само придет в голову.
Когда стемнело, до речушки еще оставалось мили полторы. Конечно, льющегося с неба серебристого света вполне хватало, чтобы видеть окружающее, но ходить, да еще с грузом, при этом свете Лесли не любила - он почти не давал тени, так что запросто можно было не заметить камень или выбоину и подвернуть ногу.
Быстро похолодало, и вскоре она в легкой футболке уже ежилась и чуть ли не стучала зубами. Но останавливаться, развязывать рюкзак и доставать куртку не хотелось - хотелось быстрее, не задерживаясь, добраться до стоянки.
Наконец вдали завиднелась темная полоска - кусты ивняка вдоль берега. Лесли прибодрилась: до стоянки оставалось всего ничего. И только тут до нее вдруг дошло, что собак до сих пор не видно и не слышно - а ведь обычно они чувствовали ее приближение издали и неслись встречать!..
Осознание это пробежало по спине неприятным холодком. Она резко затормозила. Джедай натянул поводок, Лесли нетерпеливо дернула его: да стой ты!