Но все изменилось шесть месяцев назад, в день, когда Деклан читал книгу на берегу реки. Тогда он слезно отпросился с рыбалки, сказавшись больным, – он проспал, и единственным из рыбаков, кто еще не ушел в море, оказался Илай Пинчин. Рыбачить с Илаем было мукой для любого, но для Деклана – особенно. Он всегда безукоризненно исполнял все свои обязанности, если только на него не падал презрительный взгляд Илая. Тут у Де-клана все валилось из рук – он не мог ни завязать узел, ни намотать леску, ни забросить сеть, а, полный стыда, его Шум ревел, грозясь вытолкнуть за борт остальных рыбаков. Когда мальчик сослался на ужасный кашель, Илай и его рыбаки этому даже обрадовались.
Поэтому в то утро Деклан отправился в любимое тихое, уединенное местечко у реки, где плеск воды почти полностью заглушал Шум города. Его собственный Шум рисовал в воздухе образы прочитанного, и Деклан с радостью забыл обо всем, погрузившись в чтение. Но, дочитав главу, он остановился.
– Так что случилось с мальчиком? – спросил с дерева нечеловеческий голос. Над головой Деклана на ветке растянулась молодая самка спэка, внимательно смотревшая на него. – Он ведь не умрет с голоду, это правильно показано?
– Правильно что? – спросил он.
Она соскользнула с ветки так легко и грациозно, как он не сумел бы, даже если бы тренировался сотню лет, и указала на его книгу.
– Этот мальчик, – показала она. – Он не настоящий. Образ. Для передачи смысла.
– Ну да, это же рассказ, – ответил он.
Ее Шум озарился светом при звуках этого слова. Да. Рассказ.
Они пристально смотрели друг на друга, и кто знает, о чем говорил ей тогда его Шум. В ее Шуме царил порядок. Но и любопытство – она старалась найти общий язык с человеком, задавалась вопросами, оценивала ситуацию. Его поразило уже одно то, что Шум издавала молодая самка. У человеческих женщин его не было вовсе, и это создавало множество проблем – такое вот неравенство полов.
А эта самочка хотела общаться, наладить контакт.
– Так что будет дальше? – показала она, и он не сразу понял, что она имеет в виду книгу.
Дальше произошло нечто очень простое и столь же невероятное – на следующий день они снова встретились, чтобы дочитать рассказ, а на третий день начали новый. Они быстро прочли всю его маленькую библиотеку и перешли к книгам из запасов города. Она удивительно быстро научилась читать, и он так часто отдавал ей планшет, что уже не считал его своим. Разделавшись со своими обязанностями – оба рыбачили, и так уставали от этого, что говорить им хотелось о чем угодно, только не об этом, – они встречались на берегу реки и читали вместе. Она смотрела, как сюжет рассказа развертывался в его Шуме, или, наоборот, он завороженно следил за тем, как в ее Шуме рассказ отражался с точки зрения спэка. Это было интересней любого видео.
Несмотря на всю разницу между ними, на физические различия, на разный жизненный опыт, на тот неоспоримый факт, что они принадлежали к разным биологическим видам, она очень быстро, быстрее, чем он мог ожидать, стала для него не просто подругой. Его сердце трепетало, когда он видел ее, – только так он мог это объяснить. Он видел, что ее сердце тоже трепещет, и хотя физическая близость между ними, фантазиями о которой упивались горожане, была невозможна, они могли сблизиться по-другому. В их общем Шуме они сближались так, как он не мог себе даже представить. Казалось, что в эти моменты замирал весь мир.
– Что будет дальше? – спросила она, положив планшет на садовый столик.
– Не знаю, – ответил он. – А ты все еще хочешь попробовать? Уйти отсюда вместе?
– Да, – сказала она.
В том, что говорили спэки, всегда заключалось нечто большее, чем просто слова. В этом "да" заключалось горькое сожаление о том, что ей придется оставить свою семью, и волнение – вдруг, даже если они уйдут вместе в Хейвен или, как хотелось ему, поселятся вместе в отдаленном местечке, ничего не изменится к лучшему? Каким бы невероятным ни казался такой план, другого у них не было.
Ни люди, ни спэки не приветствовали дружбу Деклана и Скалы у моря. Не думать о ней, чтобы мысли не попадали в Шум, было невозможно, но на Деклана горожане никогда не обращали особого внимания. Лишь через несколько недель Илай Пинчин услышал его мимолетную мысль в церкви. В этой мысли не было ничего особенно возмутительного – он думал о том, как вчера впервые взял ее за руку, ощутив удивительную теплоту ее кожи. Он поднял глаза и увидел, что на него уставился Илай, а за ним и остальные прихожане.
Тогда на него стали давить. Оскорблять. Даже проповедник стал предупреждать об опасности "разврата". Госпожа явно не одобряла их союза, но все же защищала их, когда ситуация грозилась выйти из-под контроля, а мать Де-клана просто плакала, кричала и снова плакала, несмотря на все его заверения в том, что "мы просто друзья, вот и все, ничего же не было".
Уже тогда это было не совсем правдой.
Свой народ Мо убедила в том, что Деклан для нее что-то вроде домашнего животного. Когда он обиделся, узнав об этом, она засмеялась:
– Я же видела, как вы любите своих домашних животных.
Впервые это слово. Любите.
– Ты не думаешь, – печально показала она, – что они по-своему правы? Что мы слишком многого хотим?
– Нет, – сказал он. – Это они хотят слишком малого.
Ее Шум потеплел. Ей понравился его ответ, но скрыть волнения она не могла. В Шуме слышалось нечто новое.
– Что? – спросил он, пытаясь ее понять. – Что случилось?
Он чувствовал, как она борется со своим Шумом, сомневаясь в том, можно ли ему открыться до конца.
– Расскажи. Ты можешь все мне рассказать, – сказал он.
Первым признаком опасности стало для него то, что про изошло однажды в море на лодке Илая Пинчина. Двое из сыновей Илая, младшего из которых прошлым летом сожрала морская тварь, стояли около бортов с копьями, охраняя лодку от здоровенной рыбины, которая ей заинтересовалась. Еще один мальчишка, Эндрю, помогал Деклану с сетями, а девчонка по имени Дебора следила за двигателем и крутила штурвал. Деклан неуклюже тянул толстую леску, сматывая ее не так быстро, как хотелось бы Илаю.
– Такой взрослый, а так ничему и не научился, – сказал Илай.
Деклан услышал, как остальные смеются, и продолжил тянуть леску.
– Задумался о своем? – спросил Илай. – Об этой своей речной девчонке?
Деклан на мгновение замер, а затем вернулся к работе.
Внезапно его ухо обожгло горячее дыхание Илая.
– Ты выродок.
Деклан резко развернулся, встав спиной к низкому борту лодки. Илай возвышался над ним, а остальные рыбаки пристально за ними следили.
– Не скажу, что мне по нраву присутствие в моей лодке извращенца, – громко сказал Илай, чтобы все услышали.
– Я не извращенец, мы просто друзья, – сказал Деклан.
– Ты врешь, мальчишка. Мы все это видим по твоему Шуму.
– Вам какое дело до этого? – спросил Деклан. Его лицо горело от стыда.
Илай наклонился ближе. Глаза его расширились, дыхание смердило.
– Может быть, госпожа и не возражает…
– Не совсем…
– …но здесь, на волнах, главный – капитан. И капитан не уверен, что хочет находиться рядом с таким вонючим выродком, как ты.
Слышны были только удары волн о низкий борт лодки и Шум твари, кружившей рядом в воде. Но Деклан видел, что Илай что-то замыслил.
– Не надо… – выпалил он, но было уже поздно.
Илай схватил его за ворот рубашки, поднял с пугающей легкостью и швырнул за борт лодки…
…но не отпустил.
Деклан висел над водой, только стопы и лодыжки еще оставались в лодке. Кружившее под ним чудовище зашумело: Еда! чувствуя, что его вот-вот могут накормить.
– Никто не будет по тебе скучать, парень, – сказал Илай. – Может быть, матушка примется рыдать и убиваться, но даже она в глубине души будет рада, что избавилась от скверны.
– Капитан… – сказал один из сыновей Илая, нервно сжимая копье.
Илай не обратил на него внимания.
– Они твари, – плюнул он в Деклана. – Убивают людей на западе. Грядет война. Думаешь, ты имеешь право жить с одной из них?
Деклан попытался вырваться. Вода теперь была опасно близка.
– Она не такая…
– Пап! – громче, чем прежде, сказал сын Илая.
– В чем дело? – взревел Илай.
– Тут их две, – сказал сын.
– Три, – сказала Дебора, всматриваясь в воду.
– Если он и дальше будет так висеть, приплывут другие, – сказал сын Илая. – Или брось его в воду, пап, или затащи обратно в лодку.
Илай усмехнулся, но все же посмотрел вниз, в воду.
Деклан постарался извернуться так, чтобы увидеть, на что все смотрят. В глубине вод действительно кружили три темных силуэта. К ним подплыл четвертый.
Илай и Деклан переглянулись. В Шуме Илая Деклан видел, как тот отпускает его, как он падает в воду, прямо к голодным чудовищам, которые уже ждали этого…
Но Илай кряхтя затащил Деклана обратно в лодку, грубо уронив его на деревянную скамью.
– Плывем на берег! – крикнул Илай тоном, не допускавшим возражений.
Дебора завела небольшой атомный двигатель, взяв курс на гавань Горизонта.
Никто из присутствовавших в лодке старался не смотреть в глаза Деклану.
* * *
С одной стороны на горизонте взошла луна, с другой – начало садиться солнце.
Деклан не мог поверить в то, что ему только что сказала Мо.
– Если так суждено… – наконец сказал он, не глядя на нее. Слова застревали у него в горле. – Может быть, нам лучше расстаться, может быть…
– Я сказала правду, – показала она. – Мы найдем выход.
– Но, Мо…
– Ты думаешь, только тебе придется пойти на жертву, но это неправда.
Деклан обхватил лицо руками, не зная, что делать дальше. Она станет изгоем. Врагом всех спэков. Вот что сказала ему она. Когда этим вечером она пришвартовала свою лодку, спэки уже ждали ее. Они больше не верили, что Деклан – всего лишь домашний любимец. Конечно, они уже знали о ее чувствах благодаря Шуму, но считали их всего лишь мимолетным увлечением. Они терпели его потому, что жители Горизонта – а значит, и Деклан – должны были покинуть город. Когда спэки услышали в ее Шуме, что Мо и Деклан собираются остаться вместе, они недву смысленно намекнули ей о последствиях.
– Грядет война между нашими народами, – показала она ему.
– Но если так, то куда нам идти? Где мы сможем укрыться?
– За морем. Есть другие земли, с другими голосами.
– Но как нам переплыть море?
– Мы сделаем то, что будет нужно. Мир большой. В нем обязательно найдется место для нас двоих.
– Хотелось бы, чтобы было так. Почему-то пока все выходит наоборот.
Он оглядел маленький сад с обветшалым забором, с сорняками, сполоть которые ни у кого не дошли руки, опустевший дом с покосившимся деревянным каркасом. Когда-то этот городок основали потому, что были полны надежд. Теперь надежды ушли.
Обо всем этом она узнала мгновенно, и он уже слышал, как ее Шум усилился, возражая ему.
– Я расстанусь с тобой, – сказал он снова, не смотря ей в глаза, – если будет нужно. Если так ты будешь в безопасности.
– Но почему ты решил, что тебе придется со мной расстаться? – показала она.
Ее Шум снова изменился, и он увидел, что она пытается найти в нем место для него. Он попытался найти место для нее в своем Шуме, но его надежда оказалась недостаточно сильна. Он смог лишь утонуть в ее объятиях и попробовать найти выход в том будущем, где выхода на первый взгляд не было.
Их вспугнул стук в дверь. Солнце садилось за холмы, наступала ночь, а с ней пришел и сильный холод. Приближалась зима, и она обещала быть лютой.
Снова постучали.
– Я знаю, что ты там, Деклан. Даже слепой увидел бы твой Шум! – прокричал голос из-за двери.
– Госпожа Койл, – прошептал Деклан.
– Она благосклонна к нам, – показала Мо.
– Отчасти.
Деклан встал. Мо последовала за ним. Они прошли в дом и открыли входную дверь. Госпожа Койл окинула их взглядом.
– Мне нужно поговорить с тобой, Деклан, – сказала она. – Наедине.
– Я же сказал вам, госпожа. Я никуда не уйду.
– Я здесь не за этим.
Она смотрела сурово, но больше ничего не сказала.
Деклан попытался выждать, пока госпожа Койл уйдет, но это еще не удавалось ни кому. Он посмотрел на Мо, а потом снова на госпожу:
– Здесь она будет в безопасности?
– Здесь не опаснее, чем где-то еще.
– Это значит, не очень безопасно, да? – показала Мо.
– Если бы вы с ним не собирались совершить ужасающую глупость, я бы сказала, что ты весьма умна, – сказала госпожа. Она обернулась к Деклану: – Пойдем со мной.
– Иди, – показала Мо. – Со мной ничего не случится.
Он немного подождал, потом вышел через переднюю дверь вслед за госпожой. Прежде чем дверь успела захлопнуться, госпожа развернулась и вытянула руку, чтобы остановить ее. Просунувшись через дверной проем, госпожа обратилась к Мо:
– Не попадайся никому на глаза. Сиди дома и читай книжки. Я знаю, ты это любишь…
Она не обратила внимания на вопросы, звучавшие в Шуме Деклана, и поспешила прочь, обернувшись к нему:
– Ты идешь?
– Куда мы идем? – спросил Деклан, когда они удалились от дома.
– А ты как думаешь? – резко ответила госпожа, ухватившись за ветку дерева и подтянувшись.
Они прошли по тропинке в холмы, окружавшие город с противоположной океану стороны.
Главная дорога тянулась параллельно течению реки до самого Хейвена, но от нее ветвились несколько охотничьих тропок, ведущих в лес, по которым ходили и люди, и спэки.
Деклан с госпожой прошли почти до конца самой крутой из них, и теперь могли смотреть с высоты на ветхие городские постройки: на единственный магазинчик, на церквушку, на маленькую городскую площадь, спланированную по образцу той, что покрупнее, в Хей-вене. И на океан, простиравшийся на север, юг и восток так, словно этот берег был последним крохотным клочком земли на краю бесконечности.
– Кажется, вы хотите увести меня как можно дальше от города, – сказал Деклан.
Госпожа Койл присела под небольшим деревом.
– Я могу только повторить то, что уже сказала. Тебя можно было бы счесть умным, если бы ты не совершал иногда несусветные глупости.
– Я не брошу ее, госпожа. Не знаю, способен ли я на это.
Она раздраженно вздохнула:
– Думаешь, такое случается впервые, Де-клан? Думаешь, за всю, не буду лукавить, короткую историю этого проклятого мира человек первый раз сблизился со спэком сильнее, чем подобает приличным людям?
– Вы имеете в виду…
– Когда особи оказываются вместе, иногда природа берет свое, какими бы разными они ни были. Случаются удивительные вещи. Но угадай, Деклан, как часто все заканчивается хорошо?
Он не ответил, и ее это удовлетворило.
– Я привела тебя сюда потому, что хочу тебе кое-что сказать, – голос ее был так же тверд, как любая скала, которую спэки могли бы поставить в пример, – и совсем не хочу, чтобы кто-то другой слышал твой Шум. Все и без того хуже некуда.
Она обхватила себя руками, стараясь защититься от холода.
– Что случилось?
Она сидела в тени, и он видел лишь блики света в ее влажных глазах. Он знал, что мог бы многое прочесть в них, если бы только у нее был Шум.
– У меня новости, Деклан, – сказала она. – Плохие новости.
Он сглотнул.
– Говорите.
Он увидел, как она кивнула во мраке.
– Отправившиеся сегодня утром в Хейвен горожане не добрались туда.
Он ждал продолжения, но она больше ничего не сказала. И тогда он понял:
– Мама! Что случилось с мамой?
– Плохо дело, Деклан. Даже хуже, чем в бреднях Илая Пинчина.
– Что случилось с мамой?
Госпожа Койл подняла подбородок, словно готовясь принять незаслуженный удар:
– Она погибла, Деклан. Мне очень жаль. На них напали. Это были спэки.
Он на мгновение онемел, не в силах даже подумать о последствиях случившегося.
– Началась война, – сказала она. – Она уже здесь. Кто прав, кто виноват, кто развязал ее и почему – теперь это просто слова. Нам нанесены удары. Это лишь один из них… – Она посмотрела на свои руки. – И я боюсь, что за ним последуют другие.
Деклан стоял, сжав кулаки, пытаясь прочесть ее мысли.
– Я в это не верю. Не верю, что они могли так поступить.
– Они это сделали. Мне жаль, Деклан, но такова война, – сказала она. – Я постоянно поддерживала связь с госпожами Гавани, мы обсуждаем варианты дальнейших действий, но нужно готовиться к худшему.
– Мама, – сказал Деклан, вспомнив о том, что они не попрощались, о том, что он ей так и не успел сказать.
– Мы продолжим действовать по плану, – негромко сказала госпожа Койл. – На рассвете мы уходим в Хейвен. Это будет опасно, но оставаться здесь еще опаснее. – Она наклонилась вперед. – Ты должен пойти с нами, Де-клан. Теперь это особенно важно. Тебе нельзя оставаться здесь. Нельзя оставаться с ней.
Он мотнул головой, но скорее от замешательства, чем потому, что хотел ей возразить.
– Она здесь совсем ни при чем. Я бы обязательно что-то увидел, если бы она…
– Может быть, на нас напал не ее род, – сказала госпожа, – или они умеют скрывать все лучше, чем мы. Ты показал мне, что любишь ее. Показал, как много она для тебя значит. Но хорошо ли ты ее знаешь, Деклан?
Он поднял глаза и задумался над вопросом. Как хорошо он ее знал? За последние шесть месяцев он провел с ней больше времени, чем с кем-то еще, кроме матери, но Мо была так не похожа на него. Так не похожа. Возможно, между ними были мосты, пересечь которые никогда не получится, может быть, всегда останется какая-то дистанция, какое-то сомнение.
В душе скопилась боль, существовавшая почти отдельно от него и ожидавшая того момента, когда он позволит ей овладеть им.
Он замер, увидев, как в глазах госпожи Койл сверкнул огонек.
Маленькая яркая белая точка посреди разрастающейся тьмы.
Но раз солнце уже позади нее, где же тогда…
Он развернулся, чтобы взглянуть на город.
За деревьями, за дюнами, у берега реки, меньше чем в сотне метров от самого океана…
Его дом горел.
Он побежал, не оглядываясь на госпожу.
Было темно, он бежал по крутому склону. Несколько раз ему приходилось хвататься за стволы деревьев, чтобы не упасть. Он рассек лоб о ветку дерева, но это его не остановило. Он бежал дальше.
Мо, сказал его Шум, и это все, что он должен был сказать. Он видел, как внизу полыхает пожар. Языки пламени вздымались с крыши его дома, превращая его в подобие маяка, отбрасывая длинные яркие полосы на водную гладь.