- Не бойся, это иная любовь.
- Князь, твои силы и возможности велики. Твои игры и забавы, как и твоя работа, простираются на все, происходящее на земле. Но эта игра опасна. В данном случае, развлекая себя, ты рискуешь. Любовь не может быть "иной". Даже самая "земная" любовь, предтеча той, Великой.
- Что ты можешь знать о любви? - спросил я. - Я был создан от Любви, я знал Ее. Потом меня увлекли знания… Так уж получилось, что из-за своего любопытства, силы и характера я принял на себя эту работу. И я очень долго не видел даже луча того, лучшего, единственного чувства во Вселенной. А теперь мне что-то вновь напомнило о нем. Не мешай мне наслаждаться этой ускользающей памятью. Как ты можешь давать мне советы, если даже ты не знаешь, кто я и зачем я… Но за заботу - спасибо.
- Что ты сказал? - слабым голосом спросило отражение.
- Я сказал: спасибо, - терпеливо повторил я. Призрак понимающе кивнул и упал в обморок. Я поднял бокал вина к своим губам и открыл томик стихов…
- А ты совсем не изменился, Сергей, - улыбнулась Надя, с рождающей у меня ревность нежностью оглядывая бывшего одноклассника. - Как же я рада всех вас видеть…
"Да, - подумал я угрюмо. - И эти рыжие усы он тоже носит с первого класса… Зря я сюда пришел. Она радуется каждому из них, словно ребенок. Такое ощущение, что она влюблена во всех сразу. И чего радоваться? Ну, учились все вместе когда-то, на переменах подзатыльниками обменивались… А теперь-то зачем встречаться? Чтоб они на нее глазели? Чтоб она каждого одноклассника вот так, в щечку, целовала?! Даже настроение испортилось… А может, я - ревнивый? Нет, не ревнивый. Конечно, не ревнивый… Я - очень ревнивый!.."
- Что же нас так мало? - удивилась она, оглядывая огромный зал старой школы. - Из четырех классов нашего выпуска пришли не больше половины. Неужели остальные не смогли выбрать время? Встретиться, рассказать о себе, посмотреть, что стало с другими? Ведь мы не виделись так долго…
- Быт затягивает, - развел руками рыжеусый Сергей. - У кого-то дети, у кого-то дела… А кого-то уже нет…
- Как "нет"? - испугалась Надя. - Что ты говоришь, Сережа?
- Наше поколение поспело к очередной войне. Славка Перлов убит в Нагорном Карабахе, Володю Перепелкина убили бандиты. Говорят, что из-за квартиры… Саша Кириллов в тюрьме за кражу, Игорь Войтиков, из параллельного, отравился наркотиками, Наташа…
- Не надо, - остановила его девушка, невольно хватаясь рукой за свое горло. - Не продолжай… Господи!.. Что же это творится?! Что же творится с нами со всеми?! Кто это сделал с нами?! За что?! Ох, мальчики, мальчики…
- Это жизнь, - философски отозвался рыжеусый Сергей.
- Это не жизнь, - покачала она головой. - Это не может быть жизнью. Всего за несколько лет… Почему уходят они? Почему не подлецы, не негодяи, не лжецы и мерзавцы, а они, те, кто еще чист и молод? Почему они отвечают за жадность и подлость тех, других, которые сидят за дубовыми дверями, в просторных кабинетах? Почему?!..
- Мы пришли встретиться с живыми, Наденька, - попытался увести ее от этого разговора Сергей. - Поговорим лучше о них…
- Я пришла узнать о всех, - горько ответила она. - А теперь, из-за молчания мертвых, мне не слышно голосов живых…
- Пойду, перекинусь с Севой парочкой слов, - сказал Сергей с кислой гримасой. - Давно мы с ним не виделись… Еще поговорим, не скучай.
- Он все же изменился, - сказала девушка, глядя ему вслед. - Он стал избегать чужого горя, сторониться его, словно оно заразно… Боится? Может, ты скажешь мне, почему в мире все так устроено?
- В Писании говорится, что всходы зла десятикратно превышают всходы добра, - сказал я. - Зло собирает очень богатую жатву, Надя. И может, мне и не стоило бы говорить тебе сейчас этого, но… Многие живые еще позавидуют своим мертвым. Чтобы жить, нужны сила и мужество, чистая душа и любящее сердце… А это-то и несовместимо со счастливой жизнью.
- Как же быть?
- Каждый выбирает свою дорогу сам. Каждый расплачивается за свой выбор и за свои дела. Правило может быть дано на всех одно, но люди разные, и кто-то принимает это правило, а кто-то выбирает индивидуальную дорогу.
- Но здесь-то, здесь… Они не выбирали, выбирали за них!
- Никто не может делать выбор за человека, - сказал я. - Отцы выбирают для своих детей образ их жизни, строя мир, в котором им предстоит жить и придумывать правила, по которым им жить, а дети… Дети живут в этом мире по этим правилам и готовят правила для своих детей. Каждый решает сам.
- Ты жестокий человек, - сказала она. - Тебе никогда, никого не жаль? Просто, без всяких философствований и правил?
- Нет, - сказал я. - Я уже давно никого не жалею. Ни себя, ни тех, кто меня окружает.
- Посмотри на них, - обвела она рукой зал вокруг себя. - Они все такие разные. Умные и глупые, хорошие и плохие, красивые и не очень. Почему из-за того, что так устроен мир, они должны страдать все? Разве это справедливо? Кому и что они сделали такого, что их заставляют умирать раньше положенного?
- Раньше срока не умирает никто, - заверил я. - А насчет "страдать"… Абсолютно счастливы только идиоты. Все остальные рано или поздно встречаются со страданиями, неприятностями и смертью. Другое дело, как они это воспринимают. Озлобляются или принимают как опыт, готовы к этим встречам, или они застают их врасплох… Радости людей не закаляют, Надя. И праздник не может длиться всю жизнь так же, как солнце не может светить двадцать четыре часа в сутки. Мир устроен сложнее, чем желания людей… И мудрей.
- Все равно не приму этого, - сказала она. - Люди должны любить, а не умирать… Я не могу этого принять, потому что любила своих одноклассников… А они умирали… И никакая философия не сделает мысль об этом менее страшной.
- А она и не должна быть приятной. Это - смерть. Бывают еще лишения и боль, потери и горе, трагедии и бессилие, нищета и подлость, предательство и… Много всего. Кроме мазохистов, им никто не радуется. Но они есть.
- Почему же их так много?!
- Я уже говорил тебе, что все злое куда плодовитее, чем доброе. "Колесико за колесико - и поехало". Люди могли бы остановить эту адскую машину, но не хотят. Им приятнее смерть и страдание, чем потеря богатств, власти и привычного образа жизни… Надя, я, пожалуй, пойду. Ты расстроена, а я со своей философией еще больше порчу тебе настроение. Это твоя жизнь, и я зря согласился прийти сюда. Я здесь чужой и не могу быть попутчиком твоей скорби.
- Я пойду с тобой, - сказав она. - Я уже повидала всех и поговорила со всеми. Сейчас начнутся танцы, а танцевать мне почему-то не хочется… Извини, что я сорвалась. Мне их очень жаль, и я не могу понять, почему они умерли.
- Ты раньше никогда не сталкивалась со смертью? - удивился я.
- Когда я была маленькая, у меня умерла бабушка. Я очень ее любила. Переживала так, что даже заболела… Все время плакала…
- Н-н-да, - сказал я. - Не хочу тебя расстраивать, но в этой жизни тебе предстоит увидеть еще много не самых лучших дней… Если судить объективно, то жизнь - это вообще не сахар.
- Но почему?
- Наденька, ты как маленький ребенок. Это же столь простые вещи - предательство, жестокость, злость, смерть…
- Но почему?!
- О, Высшие силы! Помогите мне объяснить этому прекрасному, но наивному ребенку, как устроена жизнь!.. Неужели судьба хранила тебя настолько, что ты не знаешь самых простых вещей? Как же ты вообще выжила в этом мире?
- Повезло, - невольно улыбнулась она. - Но почему все это происходит, я все равно не могу понять… Сегодняшний день не оправдал моих надежд. Я думала, мне будет радостно встретиться с ними, а оказалось, что время несет не только хорошее. И мне не хочется веселиться. У меня нет для этого настроения.
- Значит, мы его создадим, - решил я. - Позволь мне сделать это! Ты можешь довериться мне? Доверяешь мне? Она посмотрела в мои глаза и кивнула:
- Я верю тебе. Но…
- Тогда никаких "но". Остальное отдай в мои руки. Я заставлю этот день сиять для тебя. Плохой он или хороший, хочет он этого или нет, но он будет сиять, искриться и радовать тебя… Дай мне твою руку. Идем.
- Здравствуй, Зураб, - приветствовал я старого цыгана. - Давно мы с тобой не виделись.
- Давненько, - не вынимая закопченной трубки изо рта, подтвердил он. - Я уже внуков на ноги поставил, а на твоей буйной голове по-прежнему нет седых волос. Как тебе это удается? Ты используешь краски, или ты колдун?
- Просто я очень не люблю перемен, - улыбнулся я. - Даже в малом… Скажи своим бесенятам, чтоб выгружали из моей машины ящики с вином и бочонки с коньяком. В багажнике лежат подарки для тебя… У меня сегодня праздник, Зураб. Сегодня эта прекрасная девушка разрешила мне раскрасить для нее вечер моими красками. Как ты думаешь, Зураб, смогу я соткать ее настроение, если первой нитью станет бесшабашность и мудрость цыганских песен? Грусть их глаз и их тоска по любви?
Старый цыган выколотил трубку о каблук вышитого сапога, посмотрел на девушку и улыбнулся в усы.
- Ты не прогадал бы, если б весь этот день был соткан из одних цыганских песен. Никто не умеет обнажать тоску о любви лучше скитальцев. И никто не умеет приветствовать ее приход лучше них… Ты мой старый друг, и само твое появление в моем доме - радость. Но то, что ты доверил мне зажечь огонь в глазах той, что украла твое сердце, заставит и меня вылезти из моей старой, потертой и помятой шкуры. Сегодня будет праздник. Песен и вина хватит на всю долгую ночь… Только смотри, чтоб мои парни не умыкнули у тебя такую красавицу. Клянусь головой, она стоит того, чтоб пожертвовать ради нее жизнью!
- Посмотрим, - тряхнул я головой. - Это мы еще посмотрим! Сегодня я сам буду петь и танцевать. Ты-то знаешь, что твои парни слишком зелены для меня, но я хочу, чтоб это увидела она. Не им тягаться со мной. Ни они, никто другой не смогут украсть ее у меня, Зураб! Этой женщине отдано мое сердце, и я найду ее, где бы она ни была. Одна часть меня поведет к другой части и будет вести, пока мы не соединимся. Твоим парням нечего ловить, старик. Они еще не знают, как нужно петь и танцевать. Сегодня мы с тобой научим их. Сегодня небо упадет на землю и рассыпет свои звезды вокруг нас! Сегодня будет праздник, Зураб!..
- Я даже не подозревала, что в тебе столько огня, - смеясь, сказала она. - Это было чудесно! Это все - словно огромный хоровод, танец, песня, сказка!.. Вечер как мистерия, как миг… Это было волшебно. Куда мы едем?
- Мы уже приехали, - сказал я, останавливая машину у входа в казино.
- О, нет. Спасибо, но я туда не…
- Мы пойдем, - сказал я. - Мы пойдем и будем играть. Совсем чуть-чуть. Это плохо, но иногда это нужно. Ты обещала довериться мне. Я знаю, что делаю… Из того, что мы выиграем, мы не возьмем себе ничего. Мы… Мы отдадим все вон той старушке-нищенке, на углу. Это, в некотором роде, тоже не самая лучшая моя идея, но… Доверься мне. Давай сделаем это.
- Но ведь мы можем и проиграть, - робко возражала она, пока я вел ее ко входу. - Мы ведь можем и проиграть…
- Двадцать одно, - сказал я, бросая карты на стол. - Мне даже как-то приелась эта цифра… Что с вами, уважаемый? У вас какой-то нездоровый цвет лица…
- У меня… У меня живот свело, - с трудом признался бедный крупье, - Извините, этот столик закрыт.
- Понимаю, - сочувственно сказал я, поднимаясь и сгребая со стола кучу выигранных мной фишек.
- Давай уйдем, - попросила Надя. - Это же не может продолжаться вечно. У нас куча денег. А вдруг мы все проиграем? Мы сейчас можем сделать ее богатой. А если мы…
- Терпение, мой друг, терпение, - замотал я головой, направляясь к "рулетке". - Деньги не знают слова "везет" или "не везет". Они - фактор крайне отрицательный, и всегда находятся в положении "не везет". Но дело в том, что сегодня этот фактор испытывает на себе "беспроигрышное" казино.
Я зачерпнул горсть жетонов и положил их на стол:
- На "зеро".
Девушка за столом приняла у меня жетоны, улыбнулась и, крутанув стрелку, бросила шарик. Эта двусмысленная улыбка сползла у нее с лица в тот момент, когда стрелка покорно легла на отметку "зеро". Побледнев, она заглянула под стол, проверяя исправность хитроумного устройства, с помощью которого она пыталась управлять результатами игры. Устройство было в порядке. Но вот игрой она уже не управляла.
- Весь выигрыш - на "зеро", - ласково сказал я. Она кивнула и вновь крутанула стрелку…
- Я… Я не могу выплатить вам весь выигрыш, - призналась она через пять минут, бледная, как снег. - У меня… У меня нет столько жетонов. Подождите, пожалуйста, я схожу к управляющему…
- Разумеется, подожду, - любезно согласился я и направился к игровым автоматам.
Забросив в щель "однорукого бандита" максимальное число жетонов, я попросил Надю:
- Опусти ручку вниз… Тебе должно повезти. Новичкам всегда везет.
Она испуганно посмотрела на меня и послушно потянула рукоятку. Барабан прокрутился, и красные "семерки" заполнили табло.
- Я же говорил, что тебе повезет… Только подставь ведро - жетоны уже падают на пол.
- Извините, - подошла ко мне девушка-крупье. - Вы не могли бы уделить нам пять минут и пройти в кабинет директора казино?
- Разумеется, пройду, - опять согласился я и последовал за ней.
Едва мы остались наедине, директор упал передо мной на колени:
- Умоляю вас… бабушкой моей заклинаю: уйдите… Я не знаю, кто вы, но я знаю, кем я стану, если вы задержитесь у меня еще минут пять… Я не умею побираться и просить милостыню, а в моем возрасте этому уже не научишься… Заклинаю вас - уйдите! Я выдам вам деньги лично, наличными, только уйдите!..
- Но я развлекаю свою девушку, - развел я руками. - Ничего личного, как говорят в Чикаго.
- Хотите, я перед ней станцую? Или спою? Я очень смешно танцую, честно…
- М-м-да, проблема… Вам, можно сказать, повезло. Сегодня мне не хочется никому причинять неприятности. Сделаем так… Мне нужны телохранитель, машина и… вызовите маклера по недвижимости. Все это я оплачу.
- И вы уйдете? - просветлел он. - Тогда все это - за мой счет. И телохранитель, и машина, и маклер будут через пять минут.
- Нет! - взвизгнул он и закашлялся. - Пожалуйста, нет! Я хочу угостить вас коньяком… Шикарными сигарами… Моей женой… Только не возвращайтесь в зал - умоляю!
- Я не буду играть, - рассмеялся я. - Я возвращаюсь к своей девушке. Где я могу получить выигрыш?
- У меня, - вздохнул директор. - У вас, случайно, нет с собой мешка?.. Какая досада, я тоже на это не рассчитывал… Вы не будете возражать, если я выдам вам деньги в валюте? Так они будут компактнее и смогут уместиться в двух дипломатах.
- Мамаша, - сказал я нищенке, - у вас крепкое сердце?.. Отлично. Тогда слушайте. Вот это - ваши деньги. Это - бугай, который будет охранять ваши деньги. Это - парень, который купит на ваши деньги квартиру для вас, мебель и машину… Не обращайте внимания, что они все время смеются - это у них нервное… Можете не волноваться так, с этого дня у вас все будет хорошо. Это я знаю… Кстати, наймите парочку крепких детективов. Пусть отыщут тех паршивцев, что лишили вас квартиры, и набьют им морды… Нет, бабуля, вы не спите, могу ущипнуть… Ну как, поверили?.. Почему?.. Предвыборная программа. Я представляю партию "Демократический выбор шулеров России". Мы вручаем такую сумму каждой миллионной нищей нашего города. Вы у нас уже пятая "миллионная"… И вам того же, бабуля! Голосуйте за нашу партию…
- Перестань смеяться, - подергал я ее за рукав. - Что о нас люди подумают?
- Не могу, - призналась она, вытирая навернувшиеся от смеха слезы. - Я в это не верю. Это не со мной… Ты - волшебник?
- Каждый влюбленный - немножко волшебник. Но, к сожалению, такие дни бывают не часто… Не чаще семи раз в неделю. И только когда ты безумно влюблен. Тогда весь мир вокруг тебя становится безумным и влюбленным… Ах он, паршивец! - невольно вырвалось у меня, когда я бросил взгляд на книжный лоток, мимо которого мы проходили. - Он ее все-таки выпустил…
- О чем ты?
- О книге, - указал я на красочный том, лежащий между "Мастером и Маргаритой" Булгакова и "Фаустом" Гете. - Он ее все же выпустил…
- Я очень рекомендую вам, - сказал продавец. - Эта книга произвела настоящий взрыв… Купите.
- Я ее уже читал, - проворчал я. - Еще до того, как она вышла.
- Ты знаком с писателем? - спросила Надя.
- Знаком. Но содержание этой книги я знал еще раньше, чем он родился.
- Ты иногда так странно изъясняешься…
- Считай, что я говорю иносказательно… Это очень хорошая книга, и она оплачена очень дорогой ценой, но… Люди не стоят этих знаний. Со знаниями нужно уметь обращаться, нужно быть готовым к тому, чтоб их принять. Существует одна очень старая легенда о людях и знаниях, которая несет в себе очень глубокий смысл, но даже она воспринимается ими как сказка… Впрочем, неважно. Сегодня мы только развлекаемся и не думаем о проблемах… Не думаем… Вот ведь, негодник, он все же выпустил ее!
- Я сейчас обижусь. Ты думаешь о чем-то, что уносит тебя далеко отсюда. Стоишь рядом со мной, а тебя словно нет… Чему ты будешь уделять внимание: мне или книге?
- О тебе я думаю постоянно… Может быть, именно поэтому меня и удивил поступок одного человека. Раньше я просто заплатил бы по его счетам, без малейшей тени эмоций. А теперь я встретил тебя, и меня что-то удивило в его поступке. Наверное, дело в контрасте… В вашем с ним контрасте против всего остального мира… И знаешь что, давай-ка я подарю тебе эту книгу. Ты должна ее прочитать.
- Зачем?
Я отдал продавцу деньги и протянул книгу девушке.
- Только потому, что она написана добрым и хорошим человеком. Этого вполне достаточно. Когда общаешься с добрым и умным человеком, на душе становится немного светлее. А эта книга - словно общение с ним. К тому же она интересна.
- Честно говоря, ты не смог меня заинтересовать, но все равно - спасибо. Я прочитаю. Но чтобы заинтересовать человека, нужно увлечь, поразить, завуалировать и создать интригу… То, что она написана "хорошим человеком" - не достаточно, чтоб увлечь. Хороших людей много.
- Нет, - возразил я, почему-то обидевшись за писателя. - Их мало. Очень мало. Люди не рождаются "плохими" или "хорошими". Они ими становятся. Становятся ими, пройдя через многое. А если он прошел через многое и остался человеком, значит, ему есть, что сказать.
- Вот здесь я с тобой не согласна. Люди рождаются хорошими. Это уже потом…
- А мне не требуется твое согласие. Я просто констатирую факт.
- Ты опять обидел меня. Ты не хочешь меня выслушать. Ты считаешь, что твоя версия правильна, а моя - нет, но ведь ты мог выслушать меня и объяснить. Я бы поняла.