- Понятно - протянул очкарик, внимательно глядя на Алекса - Ты надолго?
- По крайней мере, пока не разделаю вон ту крысу.
Он указал рукой на крысу, которую держала женщина. За время разговора она отошла метров на десять, и оттуда молча смотрела на нас.
- Мария - пафосно сказал Алекс - Смотрите, чтобы эта тварь вас не укусила.
Женщина промолчала. Алекс громко рассмеялся.
- Мария - резко бросил очкарик - Отдай крысу Алексу. Пусть он её разделает. А ты сходи набери воды.
Женщина подошла, отдала крысу, и взяв пустую банку отправилась за водой.
- Доброго вам времени света - услышал я за спиною приятный, чуть дрожащий голос.
Мы с Алексом одновременно обернулись.
- И тебе доброго, Алина - сказал Алекс и улыбнулся.
Перед нами стояла девушка лет двадцати. Зелёные, большие глаза. Светлые, прямые волосы. Худенькая. В руках она держала пучок травы.
- Здрасьте - глупо буркнул я.
15
- Алина - очкарик взглянул на девушку - Отнеси приправу к костру.
Девушка быстро прошла мимо нас. Я невольно посмотрел вслед.
- Ну что же - сказал очкарик, неласково уставившись на меня сквозь толстые стёкла, заметив мой интерес к девушке - Вот здесь мы и живём.
Оборачиваясь, он обвёл рукой полукруг, и я заметил, как его взгляд, как и мой, недвусмысленно задержался на Алине. Развернувшись, он словно потеряв к нам, как ребёнок к уже надоевшим игрушкам, интерес, пошёл обратно к своему шалашу, откровенно пялясь на девушку.
- Он так всегда командует? - спросил я шёпотом у Алекса.
- Он местный гуру - тихо сказал Алекс - Сам по себе дерьмо-человек, но все здесь его слушаются беспрекословно. Так что, прежде чем надумаешь ссориться с ним, подумай об этом. А насчёт Алины...
Алекс с улыбкой посмотрел на меня.
- ...насчёт Алины лучше забудь. Это его женщина.
- Они вместе? - спросил я.
- Нет.
- Так почему же она его?
- А здесь всё его - многозначительно сказал Алекс - Всё в этой деревне.
Как будто здесь много чего есть, подумал я.
Алекс подошёл к женщине, забрал у неё крысу, и присев на корточки, заорудовал ножом.
Я остановился рядом и ещё раз поздоровался с женщиной. Она не ответила.
- Какая-то зашуганная - подумал я, глядя на мелькающий нож Алекса - Этот хмырь их тут что, всех так запугал? Интересно, как это у него получилось?
Алекс содрал шкуру, а я не став смотреть дальше, тем более, что видел всё это уже не один раз, подошёл к Михаилу. Ходить и пытаться заговорить - это единственное, что пришло мне пока в голову.
Михаил всё ещё ломал ветки, несмотря на то, что куча была уже довольно большой.
- Помочь? - спросил я. Надо ведь было как-то приживаться.
- Помоги - сказал Михаил, и протянул мне ветку, которая была в его руке.
Я взял. Переломил пополам о колено, и бросил одну половину в кучу, а вторую ещё раз сломал пополам.
- Как тебя зовут? - спросил Михаил, беря ещё одну ветку.
- Инго.
- Странное имя.
Я ничего не ответил. Просто не знал, что отвечать. Да, странное, но не страннее всего остального.
- Сейчас жаренной крысятины поедим - сказал я, стараясь попасть в тему.
Михаил только хмыкнул и принялся усердней ломать ветку.
- А вы как тут крыс жарите? - спросил я - На палочках?
- На палочках - недовольно буркнул Михаил.
Ему явно не хотелось говорить, хотя, как только я к нему подошёл, этого не замечалось. Может, я говорю что-то не то?
- А где вы хлеб делаете? - спросил я, переводя разговор на другую тему.
Михаил молча указал пальцем на яму обложенную камнями.
- А я думал, это колодец - сказал я, выпячивая нижнюю губу.
- Колодец у... - он резко замолчал, словно одумавшись и, бросив ветку в кучу, тихо проговорил:
- Мне нужно идти.
Он развернулся и куда-то торопливо захромал, а я подумал, куда здесь вообще бывает нужно идти? Разве что облегчиться?
Я вернулся к Алексу. Женщины и крысы уже не было. Алекс в одиночестве сидел на земле, вырезая на копье какие-то замысловатые закорючки. Рядом с ним стояла наполненная до краёв банка.
- Чёрт - буркнул я, присаживаясь рядом - Что-то они не особо ко мне любовью пышут.
- А ты как хотел? Чтобы они тебя сразу в объятия приняли?
- Нет. Но они даже разговаривать не хотят - сказал я.
- Здесь не принято говорить много.
- Да тут прямо тридцать седьмой год.
Я мельком взглянул на мужчину у шалаша, который успел снова присесть, и с беззаботным видом смотрел на свои ноги.
- А этот кто? - спросил я у Алекса, незаметно кивнув головой в сторону сидевшего у шалаша.
- Это Мик. Так его здесь зовут. Глупый тип, потому опасный.
- Чем опасный? - спросил я, насторожившись.
- Глупостью - буркнул Алекс и быстро поднялся на ноги, захватив рукой банку - Ладно, я пойду.
- Как, уже? - я почувствовал внутри себя стремительно нарастающую неуверенность. Оставаться одному среди одиннадцати совсем незнакомых мне людей не самое приятное развлечение. По крайней мере для меня.
- Мне нужно идти - Алекс положил руку мне на плечо - Ладно тебе, не переживай. Часа через два ты тут будешь родным. У них же одна большая семья. Любят все друг друга.
- В каком смысле? - спросил я. Такое выражение в моём, двадцать первом веке значило не только то, что оно значило раньше, но и кое-что побольше.
- В смысле, в каком смысле? - удивлённо спросил Алекс.
- Ладно, забудь - сказал я, поняв, что вряд ли Алекс, попавший сюда ещё из социализма, имел ввиду что-то нехорошее.
- Иногда ты говоришь странно.
- Мы с тобой из разного времени - сказал я - Ты из двадцатого века, а я уже из двадцать первого. Это всё равно, что из разных миров.
- Эти одиннадцать - Алекс махнул головой, указывая на шалаши - Они тоже из двадцатого, так что тебе придётся подстраиваться. Сам понимаешь, они вряд ли сделают это.
Закончив фразу, он развернулся и зашагал к лесу, а я стоял и смотрел ему в спину. Алекс показался мне вдруг огромным, этаким великаном, наверное из-за того, что я уже привык к нему, как к давнему и опытному поселенцу этого мира, и с его уходом терял надёжную опору. Ведь сам я... сам я ещё был полным новичком здесь, несмотря на то, что научился охотиться на крыс и не бояться луговых червей.
Когда Алекс исчез за деревьями, я одиноко обернулся. Мик продолжал сидеть у шалаша, вяло поигрывая небольшим камнем. Инри, видимо, продолжил прерванный нашим появлением сон. Где Алина я не знал, хотя именно с ней я, наверное, почувствовал бы сейчас себя не таким одиноким.
У ямы, принятой мною за колодец, две женщины разрывали на куски тушку крысы. С одной из них, Марией, я уже пытался поговорить, но наткнулся на стену. Может вторая легче характером? Или лучше поискать Алину?
Но судя по словам ушедшего Алекса, это могло повлечь за собой большие неприятности. И тогда я подошёл к Мику, и присел рядом.
Однако и с ним поговорить не пришлось.
16
Я хотел его порасспросить об Инри, но в этот момент Инри сам вышел из своего шалаша, и расслабленно направился к двухметровому столбу, на котором красовалась "детская" снежинка. В его руках была небольшая чёрная книга.
Мик тут же вскочил на ноги и торопливо, почти бегом, поспешил к нему. Женщины возившиеся с крысой, подняли с земли огромную шкуру, на которой лежали куски тушки и тяжело потащили её к столбу. Наверное, эта шкура была как-то скреплена из нескольких небольших, а может и нет. Может быть, это была шкура того самого огромного экземпляра, которого однажды посчастливилось завалить Алексу.
Инри что-то громко крикнул. Из большинства шалашей стали выходить остальные жители деревни. Я увидел дряхлую, в клетчатом сарафане и непонятного цвета, затёртом платке, старуху, со сморщенным, как прошлогодняя свёкла, лицом. Эта та, что попала сюда с банками, понял я и улыбнулся.
Кроме старухи, появилось ещё трое мужчин возраста где-то между тридцатью и сорока, и полная женщина лет пятидесяти, в больших очках, отчего она была похожа на жирную сову. Странно, как она умудрилась уберечь очки, подумал я. Её что, не тягали туда сюда по лугу местные червяки? Хотя, в-общем-то, и у главного очки в нормальном состоянии.
Из самого дальнего шалаша вышла Алина. Так вот, где она живёт. Я не отрываясь смотрел на неё с минуту. А потом перевёл взгляд на Инри.
Он стоял возле столба, и листал книгу, видимо ища нужное место. Женщины положили шкуру под самым столбом и, чуть отойдя, застыли, как две цапли на болоте. Мик уже подбежал к ним, и встал рядом.
Старуха, что-то говоря одному из пока незнакомых мне мужчин, по-идиотски подскакивала с ноги на ногу. Камлает, что ли? - пришла в мою голову неожиданная мысль, и тут меня полностью осенило. Да они же готовятся к какому-то ритуалу. Во, шоу, блин.
В это время Инри громко заговорил, но в его голосе не было природной силы. Чувствовалось, что он сильно напрягается. Я перевёл взгляд на зеленоглазую девушку.
Алина встала чуть в сторонке от остальных, и равнодушно смотрела себе под ноги. Трое мужчин стояли почти так же. А неугомонная бабка продолжала скакать, и если бы это было не на самом деле, а, например, на экране телевизора, я бы громко и от души рассмеялся.
Я не был верующим, и все эти ритуалы и мессы меня ничуть не интересовали. Но здесь был чужой монастырь. А в него, как известно со своими уставами лезть, здоровью только хуже. Поэтому, не рискнув подойти, я так и остался сидеть у шалаша Мика, и наблюдал издалека.
Чаще других я останавливал взгляд на Алине.
Девушка не была похожа на глубоко верующую и заинтересованную в действе, чего нельзя было сказать про бабку. Та всё больше впадала в религиозный экстаз, перемешанный с явным старческим маразмом, и подпрыгивала с каждой минутой выше. Наконец, она стала при этом поднимать ещё и вверх руки, и мне пришлось слегка прикусить нижнюю губу, чтобы не заржать. Потому что, похоже это бабкино камлань стало на нехреновое движение из верхнего брэйка.
Чтобы как-то отвлечься от бабки, я стал прислушиваться к словам. Сначала они показались мне монотонной белибердой, но прислушавшись, я стал просекать тему.
Инри говорил довольно стандартные вещи для таких событий. Как-то раз меня уговорами затащили на собрание одной секты. Я не боялся попасть под влияние. Поэтому пошёл. Ради одного только интереса, да и нечем мне было заняться в тот момент.
На том собрании сектанты показывали сценку, которая должна была выражать при помощи аллегорий некоторые глубокие религиозные вещи. Но я ни фига не понял, хотя и с аллегорией до этого сталкивался. Кафку читал. Но там всё, в отличии от Кафки, было как-то мутно.
Тоже самое было и здесь.
- Мы просим его о милости животам нашим, и о данном лесом сполохе надежды дальнейшего бытия нашего, выраженного одним духом, исходящим от него единовременно и навеки - кричал Инри, время от времени оглядывая паству.
Я спокойно сидел возле шалаша, и грустно думал о сигарете. Неплохо бы сейчас сигарету.
- Каждому узревшему благоданье его, да снизойдёт, а не узревшему, тьмы время приходящее в очи набросится, дабы посрамить неверие слепотою, и увековечить боль от отрицания его могущества.
Во, завернул, подумал я, и зевнул.
В это время Инри принялся истошно орать, и все моментально попадали на колени. Одна только Алина медленно опустилась.
Ей эта клоунада похрен, понял я. Бедная девушка. Ей же всё это приходится делать, потому что по-другому здесь нельзя. Вот чёрт!
Я вдруг понял, что в следующей мессе придётся учавствовать и мне. И по-другому нихрена не получится.
Я посмотрел на троих незнакомых мужчин, потом на Мика и Михаила. А потом и на Инри.
Если бы он был один, я бы ему просто харю его хипповую сломал и всё. Чтобы просветлённого из себя не строил. Но с ним ещё пятеро здоровых мужиков, сила, с которой тяжело не считаться.
Я задумался, продолжая рассеянно взирать на происходящее. Это что же получается? Возможно уже в следующее время света я должен буду вот так же валиться на колени, как только этот очкарик начнёт истошно орать?
Мне захотелось вернуться назад. Охотиться с Алексом на крыс, и по вечерам, осоловев от сытного ужина, беседовать на отвлечённые темы. И зачем мне проходить всё это? Что узнавать? Не мог что ли мне сразу сказать, что у них тут стандартная секта?
Внутри меня стало расти негодование на Алекса. Я же не какой-то там мальчишка, несмотря на то, что до сих пор ещё мечтаю стать актёром. Я могу понимать и со слов. Мне не обязательно обжечься, чтобы понять, что пламя опасно. По той простой причине, что я уже обжигался. И не один раз. Ах, Алекс, блин, попросту перестраховался? Ну, что же, твоё право. Но, долго я тут не задержусь. В следущее же время света свалю, и это как пить дать.
Инри не унимался. Он, то просто кричал, то переходил на сумасшедший ор, а бабка в припадочных судоргах крутилась у его ног.
- Это уже нижний брейк - усмехнулся я.
Наконец Инри замолк. Все стали подниматься с колен и только бабка осталась лежать. Я уже было подумал что она в процессе погружения в бездну религии испустила дух, но вспомнил, что здесь нельзя умереть просто так.
Алина, опустив голову, почти незаметно теребила своё платье, и я невольно засмотрелся на её профиль. Боже, какой идеальный нос, подумал я. Для меня идеальный, это небольшой и красивой формы, точёный вообщем. Ну, а форма черепа... глупо конечно рассуждать о форме черепа глядя на красивую девушку, но что поделать с тем, что у некоторых из них именно та форма, которая и определяет правильный, точёный носик, большие, глубокие глаза и, идеальной формы, словно вырисованные гениальным и терпеливым художником губы. А чуть форма другая, то и всё остальное портится.
Может быть, так я рассуждал от того, что всё мне казалось либо грубым, либо утончённым. В том числе женская красота и актёрская игра.
Может быть, мне побыть тут дольше? Я ведь актёр, и в конце концов, то что я здесь - это только моя роль.
- Инго - крикнул вдруг Инри, и я невольно вздрогнул.
Он махал мне рукой, требуя подойти. Именно требуя. Я это почувствовал.
Ну, что ж, сказал я себе. Нужно решить сейчас. Либо повернуться и уйти, если они мне дадут уйти. Мало ли что в головах этих фанатиков. Или встать и подойти, став одним из паствы. А значит, и падать на колени под ненормальные крики очкастого гуру, и трепыхать перед ним бабочкой и пресмыкаться трусливым ужом. Но я ведь актёр, и это только роль, как и вся жизнь. Кто знает, может режиссёр и собирал всех их только ради того, чтобы посмотреть, как с этим буду справляться я? И плевать тогда на всё. Я всё равно главный, так пусть кое-кто и побудет немного тем самым калифом.
Я медленно, словно на моих плечах лежал мешок с камнями, поднялся.
- Инго - громко сказал Инри - Подойди к братьям и сёстрам твоим, и обнимись с ними. Ибо вы суть одно.
Ну-ну - подумал я, и не спеша пошёл к своим новообретённым "родственникам".
Вначале мне пришлось обняться с тремя мужиками. Всё это время я поглядывал на Алину, в волнительном предвкушении. Может мне сказать ей что-нибудь на ушко? Но что?
Четвёртой была мерзкая старуха. Она вскочила с земли и раскинув свои сморщенные, похожие на корни дерева руки, потянулась ко мне.
Я обнял её, стараясь как можно сократить время этой процедуры. Но бабка наоборот собиралась его продлить. Потому я, чуть ли не блеванув, закрыл глаза. В горле встал ком. Я с трудом сглотнул его, и радостно почувствовал что корни-руки, которым давно самое место в земле, отпускают меня. Следующей была жирная сова.
Алина подошла ко мне последней. Я услышал плеск морских волн и шелест листвы. Море было в её глазах, а лесом пахли волосы. Я осторожно обнял её, почувствовав, какая она хрупкая.
Она опустила глаза вниз. Это было естественным для неё здесь, и я уже успел это заметить. Ей словно стыдно чего-то, или она боится.
И я совсем забывшись, легко поцеловал её в шею, отчего она дёрнулась назад. Но мои руки её удержали.
- Восславьте же! - истошно завопил Инри - Восславьте мудрость его и силу, выраженную в Боливаре, ибо он и Боливар - суть одно!
Я, нехотя, разжал руки, и Алина сделала шаг назад.
- Алина - крикнул Инри, и в его голосе была нескрываемая злоба - Зажги огонь!
Я взглянул на Инри, его глаза сверкали. Алина присела на корточки у огромной кучи хвороста и одной рукой потянулась к глиняному горшочку.
А этот-то кто сюда приволок? - подумал я.
Подняв горшочек, она высыпала из него угли, и оперевшись на руки, стала изо всех своих хрупких сил дуть.
Я тут же кинулся помогать.
- Нет! - возопил Инри - Инго!
Я, вывернув голову, взглянул на него.
- У нас принято, чтобы огонь разжигал один человек. Тот, кого я назначу.
Я поднялся. Не нужно играть с огнём, пришёл в голову каламбур. По крайней мере, вот так вот сразу.
Алина не обращая внимания на нас, продолжала раздувать угли. Я смотрел на неё, чувствуя себя сволочью.
Инри подошёл ко мне.
- Обними же меня, новый брат - сказал он сдавленно.
Мне ничего не оставалось делать. Нужно исполнять роль. Всё остальное позже.
Он обнял меня.
Я быстро похлопал его по спине и отодвинулся. Но успел услышать его шёпот.
- Не выделывайся.
Я хмыкнул, но внутри мне стало не по себе. Его шёпот был похож на шипение змеи, знающей о силе своего яда.
Небольшое пламя наконец принялось лизать ветки. Алина поднялась, и стала вытирать кулачками глаза.
Я опустил взгляд и посмотрел на растущее пламя.
- Воистину огнём кормимые и благостью его, ибо дети мы их, грозных жителей небес пресловутых, недоступных взорам идущим не по пути его - затараторил Инри.
Тексты видимо он пишет сам, понял я. А вертит так, чтобы ужас нагоняло. Когда непонятно, тогда обязательно страшно.
Мне уже всё это порядком надоело. Глупая месса, которая и так была противна, доставала меня ещё тем, что я не мог понять, на фига она вообще нужна? То ли это у них перед каждой жаркой крысятины, то ли всё это из-за моего появления?
Стоять мне надоело, но уйти я опасался. Я вызвал у Инри раздражение, причём не хилое. Возможно, ещё одно неловкое движение, и он прикажет своей пастве бросить меня в огонь. Вместо поделенной на куски крысы.
Интересно, а Алина станет в этом участвовать?
Я бы с удовольствием проверил такой вариант, если бы был хоть малейший шанс, что удасться дожить до объявления результатов. Но с огнём - это вряд ли. Да и с чего это я решил, что Алине не наплевать на меня? Кто я для неё? Скорее всего, ещё один идиот, попавший по своей глупости в эту затянувшуюся переделку.
Инри громко захлопнул книгу и выставил вперёд руку.
Нет, только не это! - заревела внутри догадливая мысль.
Паства подходила по одному и прикладывалась поцелуем. Бабка приложилась хорошенько, секунд на двадцать.
Чем старее, тем религиозней. Видать сильно за свою жизнь переживает. Бессмертие бессмертием, а надоест, или вдруг Алекс крыс перестанет поставлять регулярно - кто первая кандидатура на шашлык? Бабка видимо об этом уже успела задуматься. Ну что ж. Значит, бабка не так глупа.