- Ну хватит, наверно, комедию ломать? Не смешно уже. Я ценю ваше чувство юмора, но каждая шутка хороша в меру.
Однако ее величество, игнорировав мудрые слова, решила, видно, довести шутку до конца. Глядя сумасшедшими глазами на воскресшую падчерицу, она что-то бормотала себе под нос и выводила трясущимися руками всевозможные круги. Анфиса щурилась от огненных сполохов, вспыхивающих на ночном небе, и со скептической улыбкой наблюдала за сдуревшей мачехой.
Немудрено, что в темноте она спутала ее величество с мужчиной. Даже теперь - в свете огненного зарева - та меньше всего походила на особу женского пола. И следует признать: мужской дорожный костюм шел к ее высокой костлявой фигуре гораздо больше, чем если бы королева напялила на себя положенный по чину декольтированный дресс. Об этом свидетельствовал даже голос - величественно-низкий и не признающий никаких кокетливых интонаций.
Лицо Анфисе не удалось рассмотреть, но она не сомневалась, что меньше всего шансов увидеть там курносенький нос и голубые глазки. Это было невозможно так же, как зеленый закат или немая бабушка.
Полюбовавшись еще минут пять на разноцветные огни, Анфиса снова обратилась к королеве:
- А у вас очень даже ничего выходит. Платье высушить можете?
Услышав ее голос, королева вздрогнула и очнулась:
- Ты еще здесь? Ведь я наложила заклятье. Ты должна растаять!
- Какая вы неисправимая грубиянка! - возмутилась Анфиса. - Опять мне тыкаете! И потом, как я погляжу, у вас напрочь атрофировано чувство элементарного гостеприимства. Вот уже битый час я мерзну здесь, а вы вместо того, чтобы накормить, напоить да… как там?.. спать уложить, выписываете тут руками всякие кренделя и беззастенчиво хамите.
- Судя по вашим речам, - подумав, ответила королева, - вы не совсем та, за кого себя выдаете. Откуда у вас эта диадема?
- Это моя фенька, - беззаботно сообщила Анфиса. - Да и вообще я вся тут прибамбасами увешана.
И в подтверждение своих слов она погремела изумрудными браслетами на запястьях.
- Вы не совсем правильно поняли меня, - терпеливо сказала королева, - эта диадема - фамильная. Ее носила покойная принцесса Ярославна Орибльская. Вы были с ней знакомы?
Анфиса изумленно смотрела в лицо королеве и тщетно пыталась уловить там хоть тень улыбки. Но ее величество была исключительно серьезна. Впервые Анфиса стала участницей шутки, где первую скрипку играла не она. Причем какой шутки! Высший пилотаж! Подобный розыгрыш требовал мастерства в каждой реплике. Теперь пришел черед Анфисы:
- А как же! Мы были с ней закадычными подругами! Вместе кашу трескали, вместе под стол ходили или под стул, под сервант, под комод, под тумбочку - словом, куда придется. Она такая забавница была!
- Вы хорошо знали ее?
- Еще бы! Скажу больше: я знала ее настолько хорошо, что с уверенностью могу заявить - слухи о ее безвременной кончине немного преувеличены.
- Она жива? - королева побледнела, губы ее задрожали. - Где она?
Анфиса еле сдерживала смех.
"Какая замечательная актриса", - думала принцесса, не сводя восхищенных глаз с королевы.
Подул резкий ветер, и Анфисе пришлось вспомнить про свой сырой наряд.
"Ладно, - решила она. - Шутка, конечно, зашибенная, но пора закругляться. А то я действительно уйду в мир иной от переохлаждения".
Между тем королева продолжала бесноваться:
- Где она? Умоляю вас, скажите, где она?!
Анфиса сделала таинственное лицо и заговорщицки прошептала:
- Она сейчас стоит на этой дороге и ждет, когда же вам надоест валять дурака!
В восемь часов утра глашатаи, как обычно, возвестили, что в королевстве начался новый день. Душераздирающе взревели трубы, послышался лязг исполинских цепей, опускающих каменный подвесной мост. Вся эта какофония означала открытие въезда в королевскую башню. Замок просыпался.
Анфиса встала с кровати и, зевая, побрела к умывальнику. Взглянув в зеркало, она охнула и отшатнулась. Так и есть. Под глазом растекся громадный лиловый фингал. Оттянув нижнее веко, она полюбовалась на покрытое кровавой сеткой воспаленное глазное яблоко и покачала головой. Черт бы побрал эти дурацкие танцы! Надо же было так влипнуть. И самое забавное, что на сегодня назначена аудиенция у короля…
В дверь постучали.
- Открыто, - буркнула Анфиса, прикрывая глаз ладонью.
Дверь тихонько приоткрылась, и по звону бубенчиков Анфиса догадалась, что это шут. Порой ей казалось, что ошейник надет на шута не для смеха, а во избежание несчастных случаев: внезапное появление карлика могло оставить человека на всю жизнь заикой, а бубенчики достаточно ясно предупреждали о его приближении.
Урча и похрюкивая, карлик вполз в комнату. Увидев, что принцесса одна, он радостно оскалился и с разбегу прыгнул на ее кровать. Почему-то этому уродцу нравилось царское ложе. Он буквально с ума сходил, когда ему предоставлялась возможность побеситься у Анфисы в комнате.
Вообще это был довольно странный шут. Он никого не веселил. Анфиса никак не могла понять, зачем его держат в замке. Казалось, он жил здесь просто так - никому и ничем не обязан. Из дворца он выходил крайне редко, ни в каких празднествах и церемониях не участвовал и бо́льшую часть времени вообще проводил неизвестно где. Сначала Анфиса думала, что он просто боится света и днем отсиживается в многочисленных мрачных залах. Но то ли она оказалась не права, то ли карлик изменил своим привычкам, однако в последнее время он часто стал являться к принцессе днем. Возможно, он остановил свой выбор именно на ней потому, что Анфиса при его виде не начинала визжать, топать ногами и падать в обморок, как это делали все остальные проживавшие у короля. Она не только не прогоняла его, а даже наоборот - рассказывала сказки, играла с ним и водила гулять к морю. И даже позволяла валяться на своей кровати. Безумный карлик был благодарен ей за доброту. Правда, делал он это по-своему: пугал из-за угла навязчивых фрейлин, преданно сторожил по ночам дверь в ее комнату и, конечно же, делился добычей. Время от времени приносил и оставлял у ее кровати фазанов со свернутыми шеями и залитых кровью дохлых кроликов.
Теперь Анфиса понимала, зачем карлику нужны клыки.
Он был хищником. И питался исключительно сырым мясом. Надо сказать, что придворные боялись его не напрасно. Да что придворные! Королевского шута боялись даже звери. Анфиса попыталась однажды взять его с собой на прогулку верхом на Тузике. Но, завидев приближающуюся гориллу, тяжеловоз заржал и, сломав перегородку в конюшне, обезумел и понесся прямо на конюха. Тогда Анфиса в первый и последний раз видела, как Тузик перешел на галоп.
С превеликим трудом Анфисе все-таки удалось объяснить преданному шуту, что она не ест сырое мясо. Кровавые жертвоприношения прекратились, но со временем карлик нашел новый выход своей благодарности. Теперь он воровал для ее высочества орехи. Правда, особой фантазии карлик не проявлял. Он просто приходил на кухню и, пока повара прятались, набирал полный кулек жареного арахиса и уходил. И так каждый день. Все тумбочки, шкафы и сундуки у Анфисы в комнате были забиты орехами. Ей казалось, что еще немного, и она превратится в белку. Или в бурундука.
На самом деле все обстояло не так уж уныло. Сказать честно, не будь шута, Анфиса померла бы со скуки. Карлик был вполне сносным товарищем. Например, он всегда с большим удовольствием слушал ее. Больше всего ему нравились сказки. Особенно - "Как мужик двух генералов прокормил". Кроме действующих лиц, Анфиса из нее ничего не помнила, поэтому каждый раз рассказывала что-нибудь новое про этого мужика с двумя генералами. То мама посылала мужика с корзинкой пирожков к первому больному генералу. По дороге в лесу мужика встречал второй здоровый генерал и выпытывал у наивного маленького мужика, где живет первый больной генерал. Затем злой второй генерал бежал по указанному адресу и съедал первого генерала, а потом и самого мужика. Но в конце концов приходили охотники, распарывали брюхо второму генералу, и оттуда выходили здоровенькие и невредименькие первый генерал и мужик. Или, например, мужик жил у двух злых, некрасивых генералов, и те не пускали его на вечер в клуб "Строитель", где мужик встречал замечательную бабу. Но ровно в полночь мужик убегал, оставляя безутешной бабе сувенир - лапоть из красного дерева. И так далее.
Получалось что-то вроде сериала "Телефон полиции 110" - длинно и тупо. Но карлику нравилось.
Было много и других развлечений. Они вместе играли в карты, ловили креветок и как могли пакостили королеве: запускали медуз в ее бассейн, пририсовывали к ее фотографиям в газетах рога, рыльца и ослиные уши, а потом развешивали эти портреты по всему дворцу; закидывали с балкона гнилыми помидорами ее гонцов и даже разрисовали масляными красками королевиного черного жеребца - теперь гордый конь походил на развеселую цветастую клячу из цирка шапито.
Однако подобное глумление было всего лишь следствием. Королева сама провоцировала принцессу, скандально выражая свою искреннюю ненависть к падчерице. Анфисе все время приходилось быть начеку. То на подушке у нее обнаруживался скорпион. То засорялась раковина, и всю комнату среди ночи заливало кипятком. То на балконе отваливались перила, едва на них облокачивались. В последнем случае пострадала фрейлина: сломано два ребра и лодыжка.
Словом, во дворце царили мир, дружба и порядок…
Анфиса, вздохнув, еще раз оценила синяк под глазом. Карлик перестал возиться на кровати и в ожидании уставился на нее. Анфиса еще раз вздохнула и повернулась к нему лицом:
- Полюбуйся! Хороша?
Увидев фингал, карлик сочувственно присвистнул. Получилось у него это настолько по-человечески, что Анфиса даже на мгновение засомневалась в его безумии. Но взглянув на него, поняла, что ошиблась. Видимо, та секунда была одной из немногих, что напоминали о задавленной в этом зверином облике человеческой сущности.
Карлик вновь ухмылялся и скалился, роняя на одеяло желтую слюну. При этом он неистово скакал по кровати, по-обезьяньи опираясь на мускулистые руки.
- Понятно. Тебе всё до фени, - горько вздохнула Анфиса. - А мне сегодня к королю идти.
Шут прислушался. Затем с быстротой молнии соскочил с кровати и вылетел за дверь.
Анфиса побрела к туалетному столику. Там, выдвинув верхний ящик, она порылась в орехах, достала пудреницу и принялась за дело.
Ничего хорошего из этой затеи не выходило. Насыпав полный глаз пудры, принцесса убедилась, что выглядит более чем странно. Сквозь белоснежное пятно под левым глазом трогательно просвечивала нежная синева. Возможно, подобный макияж и сошел бы для человеческого лица, будь он более симметричен.
"Второй глаз, что ли, подбить?" - с отчаяньем подумала она.
Скрипнула дверь, и в комнате опять появился карлик. В руках он держал продолговатый чехол из крокодильей кожи. Дернув за "молнию", Анфиса обнаружила внутри солнцезащитные очки в черной пластмассовой оправе.
- Где спер? - поинтересовалась она.
В ответ карлик с профессиональной точностью выдвинул нижнюю челюсть и характерными ломаными движениями стал двигаться по комнате, отщелкивая пальцами такт.
- Уо-о, на брезентовом поле, - подпела Анфиса, но тут же сурово добавила: - Как же там теперь без них?
Карлик равнодушно пожал плечами и изобразил рычанием нечто вроде визга тормозов.
- Ну ладно, я пошла. Не балуйся.
Напялив очки, Анфиса подтерла выступающую за их границы пудру и вышла из комнаты.
Прикрыв за собой дверь, она прокралась в тронный зал, но под суровым отцовским взором почувствовала себя пришпиленной к полу бабочкой и поняла, что дергаться бесполезно.
- Где ты была вчера?
- Гуляла.
- С кем?
- С товарищами.
- Это они тебе глаз подбили?
- Сквозь очки разглядел?
- Нет. У тебя лицо в пудре.
- Догадливый какой!
- Не груби.
- Это комплимент.
- Не груби, я сказал! Ты вернулась вчера в час ночи. Где ты была?
- В деревне. На дискотеке.
- Кто тебе позволил туда ходить?
- Но мне никто и не запрещал.
- Сама должна знать. Ведь ты будущая королева.
- Именно поэтому я обо всем должна всех спрашивать?
- Не обобщай. Я говорю об элементарных нормах безопасности.
- Я безрассудна?
- Судя по твоему глазу…
- Это случайность.
- Тебя могли убить.
- Абсурд.
- Почему ты так уверена?!
- Я знаю.
Его величество сдался первым. Закрыв глаза, он провел рукой по лицу, пытаясь снять накопившуюся усталость. С самого начала весь этот разговор казался ему бессмысленным. Несмотря на ультраизменчивый характер, поведение дочери в подобной ситуации можно было предугадать: "Раз я принцесса - оставьте меня в покое!"
- Пойми, - снова начал король, - я так волнуюсь за тебя. Ты слишком безрассудно рискуешь собой. Ты еще так молода и наивна, а кругом полно врагов…
Дочь молча слушала отца и ухмылялась.
- Как с тобой стало трудно разговаривать. Я не узнаю тебя, - произнес, отчаявшись, король. - Раньше мы так хорошо понимали друг друга.
Анфиса перестала улыбаться и ответила:
- Ты забыл. "Раньше" было раньше. Десять лет - большой срок.
- Все равно, - возразил отец, - ведь я люблю тебя так же, как и десять лет назад.
- Верю, - согласилась принцесса. - Ровно десять лет назад твоей любви хватило ровно настолько, чтобы по совету новой женушки избавиться от меня.
- Что ты говоришь! - воскликнул король. - Я отправил тебя в родовой замок, дабы ты получила там настоящее королевское воспитание…
- С таким же успехом я могла получить его здесь. Может, еще какие причины вспомнишь?
Король смутился:
- Прошло десять лет. Память изменяет мне, но уверяю, я всегда желал тебе только добра.
- Хорошо. Тогда напомню. В те годы в стране свирепствовала чума. И тучи, несущие смерть, шли с Болотных равнин. Надеюсь, ты еще не всё забыл? Вспомни, где стоит твой родовой замок. Он стоит в самом центре этой трясины!
От каждого ее слова король вздрагивал, как от удара бича. Каждое слово жгло его своей жестокой правдивостью. Боже, как это страшно - слышать упреки с того света.
- Значит, королева была права, - произнес он, холодея от ужаса. - Ты мертва.
Анфиса зажмурилась от удовольствия:
- Нет.
- Но как же? Как же ты спаслась?
- Я выбрала зиму.
- Выбрала?!
- Да. Ведь я делаю все что хочу.
- Каждый считает, что делает все что хочет. Но в большинстве случаев ошибается. Даже из того, что мы и в самом деле можем, воплощается лишь ничтожная доля. Мы бессильны.
- Знаю. Поэтому мне так интересно среди вас. Ваше добровольно принятое бессилие - великолепная почва для чужого всевластья. Во все века монарх был монархом только тогда, когда находились рабы, поклоняющиеся власти. Что может сделать даже самый великий полководец без войска? Зачем нужен пастух, если нет стада? Гений является гением только на фоне сотен тысяч серых тружеников.
Король молча слушал дочь и с изумлением замечал, как меняются черты ее лица. Но это была не маска безумного тщеславия. То было лицо хладнокровного дельца, продающего чужие души. Сейчас устами Анфисы говорил трезвый разум и полное отвращение к власти, столь нелепо навешивающей господство над глупым бесхребетным миром. Она знала о своем могуществе и мучительно страдала оттого, что для нее нет невозможного. Всесилие опустошило ее существование, оставив в насмешку единственную возможность продолжать жизнь - играть в нее.
Король прервал тяжелые раздумья и с грустной усмешкой сказал:
- Глядя на тебя, у меня мелькнула мысль, что Антихрист вполне может быть девушкой.
- Антихрист? - Анфиса окинула отца равнодушным взглядом. - Нет, все будет гораздо проще. Религия - всего лишь плод воспаленной фантазии, в основу которой легли вполне реальные факты. Апокалипсис - лишнее доказательство тому. Такова природа истинного раба: наказывать себя за собственное ничтожество концом света, а потом столь же похотливо жаждать возрождения. Человек признаёт, что он жалок и низок, но тут же требует награды за то, что столь преданно лижет ноги хозяину. Мерзкое существо. Даже среди животных не встречается столь непоследовательного пресмыкания. Скажу честно, конец света был бы достойным завершением этой грязной истории. "И тогда увидел я Зверя…" Не волнуйся, клейма у меня нет. Было бы слишком примитивно столь старательно следовать всем извращенным советам божьих книжек.
- Ты не веришь в Бога? - выдавил Ярослав. - И не боишься Его кары?
- Самое страшное уже позади, - ответила принцесса, потирая подбитый глаз. - Не так страшен Бог, как его малюют.
- Безбожница! - в ужасе выкрикнул король. - Твоими устами говорит сейчас сам дьявол. Ты восстала из ада!
Анфиса нахмурилась:
- Ты тупеешь с каждым днем. Если тебе так хочется - пожалуйста: Откровение Иоанна - чудесная книжка, вавилонская блудница - настоящая сволочь, а Господь Бог лучше всех на свете. Доволен? Кстати, как поживает твоя набожная жена?
Король смутился.
- Если мне не изменяет память, - продолжала Анфиса, - она тоже не особенно усердно бьется лбом об пол при виде Божьей матери.
- Ее величество не христианской веры, - ответил король.
- Догадываюсь. Истинная христианка никогда не подложила бы мне жабу в бассейн. Передай ее величеству, чтобы она прекратила пакостить. А то я подпилю ножки у ее трона.
- Ее величество не пакостит, - поправил король. - Она колдует.
- Судя по результатам, она занимается не своим делом. Предложи ей сменить хобби. Пусть займется педикюром. Занятная вещь. Сиди да педикюрь.
- Ты многого не знаешь. Все не так просто. Магия до конца подвластна лишь тому, кто обладает Великим Рубином. Моргана очень могущественная колдунья, но пока ее чары распространяются лишь на того, кто верит в ее силу и боится ее.
- Иными словами, у меня большая возможность оставить после себя мокрое место? И случится это тогда, когда твоя разлюбезная женушка заполучит в свои кривые лапки ваш Большой Рубин?
- Великий, - поправил король.
- Замечательно, - фыркнула Анфиса, - я сматываю удочки.
- Подожди, - взмолился Ярослав.
- Чего? - удивилась Анфиса. - Когда из меня сделают котлету?
- Но ведь ты единственная наследница престола. Кто станет править страной после меня?
- Твоя жена.
- У нее нет прав.
- Почему?
- По закону Ордена престол в королевствах передается только по наследству: от отца к сыну.
- Ну вот и передай его сыну. Благо у тебя их достаточно - одиннадцать штук.
- Я не знаю, где они. Моргана превратила их в лебедей и выгнала.
- Слушай, если ты так трясешься за престол, почему бы тогда вам с вашей Морганой не нарожать новых принцев?
Глаза короля заполнил ужас. Ярослав застонал и откинулся на спинку трона. Мгновенно он превратился в седого усталого старика.