- Дни, когда метаморфы атаковали пришельцев, чтобы отомстить, далеко позади, это я гарантирую. Они робкий и замкнутый народ. Вреда они нам не причинят, и, возможно, мы покинем их страну, нагрузившись деньгами, которые так любит Залзан Кавол. А вот и он сам.
Залзан Кавол вместе со Слитом подошли к ним. Оба выглядели довольными.
- Мы получили право на выступление,- объявил скандар.- Пятьдесят крон за час работы, сразу после обеда! Мы покажем им самые простые трюки. Зачем утомлять себя перед Иллиривойном?
- Нет,- сказал Валентин,- мы покажем все самое лучшее.- Он твердо посмотрел на Слита.- На борту корабля группа метаморфов, и, возможно, они донесут весть о нашем выступлении до Иллиривойна раньше нас.
- Верно подмечено,- сказал Залзан Кавол.
Слит испуганно съежился. Ноздри его раздувались, губы крепко сжались, а левой рукой он сделал святой знак.
Валентин повернулся к нему и сказал низким голосом:
- Сейчас начинается процесс излечения. Жонглируйте для них так, будто перед вами двор Понтифекса.
- Они мои враги! - хрипло заметил Слит.
- Только не эти. Они не похожи на тех, из ваших снов, что причинили вам столько вреда.
- Мне противно быть с ними на одном корабле.
- Теперь этого не избежать,- сказал Валентин.- И потом, их всего восемь. Это будет хорошая практика перед встречей, ждущей нас в Иллиривойне.
- Иллиривойн...
- Этого не избежать,- повторил Валентин.- И вы клялись мне, Слит...
Мгновение Слит молча смотрел на Валентина, потом прошептал:
- Да, мой лорд.
- Тогда идемте. Пожонглируйте со мной, нам обоим нужна тренировка.
Они нашли тихое место на нижней палубе и начали работать с булавами. Поначалу их роли странным образом перемешались: Валентин жонглировал безупречно, а Слит был неуклюж, как новичок, постоянно ронял булавы и немного помял себе пальцы. Но через несколько минут самоконтроль взял верх. Он наполнил воздух булавами и принялся обмениваться ими с Валентином таким сложным образом, что тот в конце концов взмолился о пощаде и попросил Слита вернуться к более выполнимым каскадам.
Этой ночью, выступам на палубе - впервые с импровизированного выступления для развлечения лесных братьев - они показали программу, с которой еще никогда не выходили к публике. Жонглеры разбились на три группы по три - Слит, Карабелла и Валентин; Залзан Кавол, Телкар и Гибор Хаерн; Хейтраг Кавол, Ровори и Эрфон Кавол - и начали одновременный тройной обмен в одном и том же ритме. Одна группа скандаров жонглировала ножами, другая - горящими факелами, а люди - серебряными булавами. Это было одно из самых суровых испытаний, которые проходил Валентин. Симметрия номера зависела от точности его выполнения. Если бы кто-нибудь из девяти уронил один из предметов, все впечатление было бы испорчено. Валентин был самым слабым звеном и, следовательно, все зависело от него.
Однако он не уронил булавы и аплодисменты, разразившиеся после последнего броска, прозвучали громом. Кланяясь, Валентин заметил семью метаморфов, сидевшую в нескольких рядах от него. Он взглянул на Слита, который кланялся снова и снова, все более низко. Когда они спрыгнули со сцены, Слит сказал:
- Я увидел их, когда мы начали, а потом забыл о них. Я забыл о них, Валентин! - Он рассмеялся.- Они нисколько не похожи на существо из моего сна.
10
Эту ночь они спали в сырых и забитых народом внутренностях речного корабля. Валентин лежал на слабо пружинящем полу между Шанамиром и Лизамон Хултин, и близость женщины-воина привела к тому, что он спал очень плохо. Прежде всего, ему мешал ее мощный храп,- но еще сильнее был страх, что, когда ее огромное тело покатится, она запросто раздавит его. И действительно, несколько раз она наваливалась на него, и ему стоило большого труда освободиться. Впрочем, скоро она успокоилась, и Валентин постепенно погрузился в сон.
Во сне он был Короналом, Лордом Валентином, с оливковой кожей и черной бородой, и вновь сидел на Замковой Горе, держа в руках знак власти, а затем он оказался в южном городе. Он знал, что это город Тил-омон на дальней стороне Цимроеля, а он присутствует здесь на большом пиру в его честь. За столом был и другой высокий гость, мужчина с мрачными глазами и грубой кожей - Доминин Барьязид, второй сын Короля Снов. Доминин Барьязид налил вина в честь Коронала и предложил тост, крича о долгой жизни, предсказывая славное царствование, которое станет в один ряд с Лордом Стиамотом, Лордом Престимионом и Лордом Конфалумом. И Лорд Валентин выпил, потом еще и еще, все больше краснея и веселея, и предложил тост за своего гостя, за мэра Гил-омона, за герцога провинции, за Короля Снов Симонана Барьязида, за Понтифекса Тивераса, за Леди Острова - свою возлюбленную мать... а кубок все наполнялся и наполнялся янтарным и красным вином и голубым вином юга, пока он уже не мог больше пить и пошел в свою спальню, где тут же погрузился в сон. Пока он спал, вокруг него двигались какие-то фигуры, мужчины из свиты Доминина Барьязида подняли его и, завернув в шелковую простыню, понесли куда-то, а он не мог сопротивляться, его руки и ноги не подчинялись ему, как будто это происходило во сне. Потом Валентин увидел себя на столе в потайной комнате, но теперь его волосы были золотистыми, а кожа - светлой, а у Доминина Барьязида было лицо Коронала.
- Заберите его в какой-нибудь город на севере,- сказал фальшивый Лорд Валентин,- оставьте там и пусть идет, куда хочет.
Сон продолжался, но Валентин вдруг почувствовал, что задыхается, и, проснувшись, обнаружил, что Лизамон Хултин положила одну из своих мускулистых рук ему на лицо. С некоторым трудом он освободился, но уснуть снова ему не удалось.
Утром он никому ничего не сказал о своем сне: пришло время держать информацию при себе, потому что она приближалась к делам государственным. Уже второй раз ему снилось, что Доминин Барьязид занимает его место Коронала, а Карабелле несколько недель назад приснилось, что неизвестные враги накачали его наркотиками и похитили его личность. Все эти сны могли ничего не доказывать, являясь только фантазией или иносказанием, но теперь Валентин сомневался в этом. Все это было слишком последовательно и повторялось слишком часто.
А если Барьязид сейчас носит корону звездного огня? Что тогда?
Валентин из Пидруида только пожал бы плечами и сказал: какая разница - один повелитель или другой, но теперешний Валентин, плывущий из Кинтора в Верф, смотрел на вещи более рассудительно. В этом мире имелся баланс власти, баланс, создаваемый тысячелетиями, система, которая развивалась со времен Лорда Стиамота или еще более ранних, забытых правителей первых веков колонизации Маджипура. В этой системе недосягаемый Понтифекс управлял энергичным и динамичным Короналом, а чиновник, известный как Король Снов, выполнял приказы правительства и наказывал нарушителей законов, всей своей силой вторгаясь в сны спящих, а Леди Острова, мать Коронала, помогала смягчить это своей мудростью. Система была крепка, иначе бы не продержалась так много тысяч лет, и, подчиняясь ей, Маджипур был счастливым и процветающим миром, зависящим, правда, от капризов природы, но, в основном, свободным от конфликтов и страданий. Что же будет теперь, думал Валентин, если сын Короля Снов отодвинул в сторону законного Коронала и вставил себя в этот божественно предопределенный баланс? Какой вред государству, какое нарушение общественного спокойствия!
Но что может сказать свергнутый Коронал, который решил согласиться с изменением своей судьбы? Это не было отречением, да и были ли вообще в истории Маджипура отречения? Не становится ли он тем самым сообщником Доминина Барьязида в разрушении порядка?
Последние сомнения покинули его. Когда жонглер Валентин получил первый намек на то, что он может быть настоящим Лордом Валентином, Короналом, это показалось ему смешным и странным. Это было абсурдом, безумием и фарсом, не больше. Однако строение его снов несло в себе элемент правдоподобия. В самом деле, произошла чудовищная вещь, и важность ее только теперь стала для него ясна. Его задача, выполнить которую он должен без дальнейших расспросов,- восстановить справедливость.
Но как это сделать? Подняться в своем жонглерском костюме на Замковую Гору и вызвать Коронала?
Утро Валентин провел тихо, ничем не выдав своих мыслей. Большую часть времени он стоял у перил, глядя на далекий берег. Огромные размеры реки были выше его понимания: местами она была так широка, что земли не было видно, а в других местах то, что казалось Валентину берегом, было островами огромных размеров. Течение было быстрым, и огромный корабль резво двигался на восток.
День был ясный, и река сверкала под солнечными лучами. После обеда из тучи, такой маленькой, что солнечные лучи продолжали освещать все вокруг, начался небольшой дождь. Потом дождь усилился и, к великой досаде Залзана Кавола, жонглерам пришлось прервать второе выступление.
Этой ночью Валентин постарался лечь рядом с Карабеллой, предоставив скандарам воевать с храпящей Лизамон Хултин. Он с нетерпением ждал новых снов, но то, что он увидел, было простой бесформенной смесью фантазии и хаоса, безымянных улиц и незнакомых лиц, ярких огней и кричащих красок, абсурдных бесед, отрывочных разговоров и туманных картин. Утром корабль достиг порта Верф у южного берега реки.
11
- Провинция метаморфов,- сказал Аутифон Далиамбр,- называется Пьюрифайн. На севере ее ограничивают дальние пригороды Верфа, на западе Эскарп Велатиса, на юге горы Гонхары, а на востоке - река Стейш, важный приток Цимра. Я своими глазами видел каждую из этих пограничных зон, хотя никогда не входил в сам Пьюрифайн. Войти туда нелегко, потому что Эскарп Велатиса - это стена в милю высотой и в триста длиной. Гонхары продуваются ветрами и непроходимы, а Стейш - это дикая, неуправляемая река, полная стремнин и водоворотов. Единственный рациональный путь ведет через Верф и Пьюрифайнские Ворота.
Жонглеры находились всего в нескольких милях к северу от этого входа, оставив позади тусклый торговый город Верф. Дождь, несильный, но настойчивый, продолжался все утро. Местность по сторонам была спокойной, с песчанистой почвой и плотными рядами карликовых деревьев с бледно-зеленой корой и узкими трепещущими листьями. В фургоне почти не говорили. Слит, казалось, погрузился в размышления, Карабелла в среднем отсеке жонглировала тремя красными мячами, скандары, не занятые в управлении фургоном, занимались какой-то запутанной игрой с игральными костями. Шанамир дремал, Виноркис делал записи в дневнике, Делиамбр, освещенный крошечными колдовскими свечами, развлекался простыми заклинаниями, а Лизамон Хултин, которая прицепила своего маунта к упряжке, тянувшей фургон, и спряталась внутрь от дождя, храпела, как вытащенный на берег морской дракон, а просыпаясь, жадно глотала дешевое серое вино, купленное в Верфе.
Валентин сидел в углу, думая о Замковой Горе. На что может походить гора в тридцать миль высотой? На одинокий каменный столб, подобно колоссальной башне уходящий во тьму ночи? Если Эскарп Велатиса в милю высотой был, по словам Делиамбра, непреодолимой стеной, то каким же барьером будет стена в тридцать раз более высокая? Какую тень отбрасывает Замковая Гора, когда солнце находится на востоке? Протягивается ли она через весь Алханроель? И как получают воздух для дыхания и тепло города на ее склонах? Валентин слышал о каких-то древних машинах, которые производят тепло и свет, сверхъестественных машинах забытой технологической эры тысячелетней давности, когда древние искусства, принесенные с Земли, были еще широко распространены здесь, но не мог понять, как такие машины работали. Он думал о достижениях Замковой Горы и о здании с сорока тысячами комнат на ее вершине - Замке Лорда Валентина - и не мог вспомнить его! Замок Лорда Валентина. Было ли такое место на самом деле или же и Замок, и Гора - всего лишь сказка, видение фантазия, вроде тех, что приходят во сне? Замок Лорда Валентина! Он представлял его тесно обхватывающим вершину горы, подобно яркому пятну краски всего в несколько молекул толщиной, пятну, которое стекало по склонам горы, вытягивая вниз свои щупальца. И в этой пышности внутреннего убранства замка - Коронал, темнобородый Лорд Валентин. Правда, сейчас его там не было, он совершал великое шествие по королевству в Ни-мойе или каком-то другом восточном городе. И я, подумал Валентин, жил когда-то на этой Горе? Жил в этом Замке? Что же я делал, когда был Короналом? Какие издавал декреты, с кем виделся? Все это было непостижимо, однако он чувствовал растущее убеждение, что призраки, населяющие его память, обретают все большую плотность. Он знал сейчас, что родился не в Ни-мойе у излучины реки, как подсказывали фальшивые воспоминания, а в одном из Пятидесяти Городов, размещенных на Горе, почти у самого Замка, и был воспитан при королевском дворе среди тех, из кого выбирались правители, что его детство и юность были полны привилегий и удобств. Он еще не помнил своего отца, который должен был быть одним из правителей королевства, и не мог ничего сказать о своей матери, за исключением того, что ее волосы были темны, а кожа смугла, как когда-то его собственная, и - тут воспоминания его уходили в никуда - что однажды она долго обнимала его и плакала, а потом сказала, что Вориакс выбран Короналом на место утонувшего Лорда Малибора, и с этого момента она становится Леди Острова Сна. Было ли это правдой или он придумал это только сейчас? Ему могло быть - тут Валентин заколебался, подсчитывая,- двадцать два года, когда Вориакс стал Короналом. Могла ли его мать обнимать его тогда и плакать оттого, что становится Леди? Или, скорее, радоваться, что она и ее старший сын становятся Владыками Маджипура? Может, она плакала и радовалась одновременно. Валентин покачал головой. Эти сцены, эти моменты великой истории: сможет ли он вернуться к ним или обречен навсегда жить с помехой, поставленной перед ним теми, кто украл его прошлое?
В этот момент вдалеке раздался ужасный взрыв, а потом долгое низкое гудение, привлекшее внимание всех в фургоне. Это продолжалось несколько минут и постепенно сменилось размеренной пульсацией, которая вскоре стихла.
- Что это было? - воскликнул Слит, нащупывая на подставке излучатель.
- Мир, мир,- сказал Делиамбр.- Это звук Пьюрифайнского Фонтана. Мы приближаемся к границе.
- Пьюрифайнский Фонтан? - спросил Валентин.
- Подождите и увидите,- ответил Делиамбр.
Через несколько минут фургон остановился. Залзан Кавол повернулся на переднем сиденье и громко крикнул:
- Где этот вроон?! Колдун, дорога блокирована!
- Это Пьюрифайнские Ворота,- сказал Делиамбр.
Баррикада, сделанная из крепких глянцевито-желтых бревен, связанных ярко-изумрудной веревкой, перегораживала дорогу, а слева от нее находилось караульное помещение, занятое двумя хьортами в официальной форме серо-зеленого цвета. Они приказали всем выйти из фургона под дождь, хотя сами остались под защитным навесом.
- Куда направляетесь? - спросил более толстый хьорт.
- В Иллиривойн, на фестиваль Изменяющих Форму. Мы жонглеры,- сказал Залзан Кавол.
- Разрешение на въезд в Провинцию Пьюрифайн? - потребовал другой хьорт.
- Никакого разрешения не нужно,- сказал Делиамбр.
- Ты слишком уверен, вроон. Согласно месячной давности указу Лорда Валентина, Коронала, ни один гражданин Маджипура не может войти на земли метаморфов без законного дела.
- Наше дело вполне законно,- проворчал Залзан Кавол.
- Тогда у вас должно быть разрешение.
- Но мы даже не знали, что оно нужно! - запротестовал скандар.
Хьорты равнодушно смотрели на него, готовые в любую секунду переключиться на что-нибудь другое.
Залзан Кавол взглянул на Виноркиса, как будто ожидая, что тот как-то повлияет на своих соотечественников, но тот только пожал плечами. Тогда Залзан Кавол свирепо уставился на Делиамбра и сказал:
- В твои обязанности, колдун, входит давать мне советы в таких делах.
- Ни один колдун не может изменить закон, принятый во время его путешествия по заповедным лесам и другим удаленным местам,- ответил вроон.
- Но что нам теперь делать? Возвращаться обратно в Верф?
Эта мысль зажгла огонек надежды в глазах Слита: после всего отказаться от визита к метаморфам! Но Залзан Кавол вовсе не был рад. Рука Лизамон Хултин потянулась к рукояти ее вибромеча. Валентин замер и тихо сказал скандару:
- Хьорты не всегда неподкупны.
- Хорошая мысль,- буркнул тот и вытащил свой кошель.
Мгновенно внимание хьортов переключилось на него, и Валентин решил, что это была верная тактика.
- Возможно, я найду нужный документ,- сказал Залзан Кавол.
Он демонстративно вынул из кошеля две монеты по одной кроне, двумя руками взялся за толстокожие руки хьортов, а двумя другими вложил в них монеты, улыбаясь при этом самой милой своей улыбкой. Хьорты обменялись взглядами, в которых не было восторга, и презрительно позволили монетам упасть на грязную землю.
- Крона?! - недоверчиво пробормотала Карабелла.- Он надеялся купить их за КРОНУ?
- Подкуп чиновника имперского правительства - это серьезное преступление,- зловеще объявил толстый хьорт.- Вы арестованы и будете направлены для суда в Верф. Оставайтесь в своем экипаже, пока не прибудет конвой.
Залзан Кавол казался оскорбленным. Он завертелся, начал что-то говорить Валентину, захлебнулся этим, гневно замахал Делиамбру, издавая рычащие звуки, а потом заговорил на своем языке с тремя ближайшими к нему братьями. Лизамон Хултин вновь начала нащупывать рукоять меча, и Валентин почувствовал отчаяние. Через мгновение здесь могли быть два мертвых хьорта, и все жонглеры станут беглецами от закона здесь, на краю Пьюоифайна. Это вряд ли ускорит его путешествие к Леди Острова.
- Быстрее сделайте что-нибудь,- тихо сказал Валентин Аутифону Делиамбру.
Но колдун уже и сам начал действовать. Шагнув вперед, он подобрал монеты и вновь протянул их хьортам, сказав при этом:
- Простите, но вы уронили эти мелкие монеты.
Он сунул их им в руки и на мгновение обвил их запястья своими щупальцами.
Когда он отпустил их, более худой хьорт сказал:
- Ваша виза действительна только на три недели, и вы должны покинуть Пьюрифайн через эти ворота. Все другие выходы для вас закрыты.
- И кроме того, очень опасны,- добавил другой. Он махнул рукой, и невидимые фигуры отодвинули баррикаду в сторону, открыв проход в пятнадцать футов шириной, чтобы фургон мог проехать.
Когда они въехали, Залзан Кавол злобно сказал Валентину:
- В будущем не давайте мне незаконных советов. А вы, Делиамбр, изучите хорошенько правила, касающиеся нас. Иначе нас могут задержать, и мы лишимся заработка.
- Если бы вы подкупали их роялом вместо кроны,- сказала Карабелла, но так, что скандар не слышал,- все было бы гораздо проще.
- Это неважно,- сказал Делиамбр.- Нас все-таки впустили, не так ли? Это было только малое колдовство, более дешевое, чем подкуп.
- Эти новые законы...- сказал Слит.- Так много указов!