Путешественники спали в ту ночь, набившись в фургон и лежа один возле другого. Валентин только время от времени погружался в сон или легкую дрему, но в основном лежал без сна, слушая громкий храп Лизамон Хултин и странные звуки, которые издавали скандары. Наконец, уже глубокой ночью, он погрузился в настоящий сон и к нему пришли видения, туманные и бессвязные, в которых он видел метаморфов, ведущих процессию пленников - лесных братьев и голубокожих чужаков - по дороге к Пьюрифайнскому Фонтану, который извергается и возвышается над миром, как колоссальная белая гора. Под утро он снова заснул, а незадолго до рассвета его разбудил Слит, тряся за плечо.
Валентин сел, протирая глаза.
- Что такое?
- Выйдем наружу, нам нужно поговорить.
- Но еще темно!
- Неважно. Идемте.
Валентин зевнул, потянулся и поднялся на ноги. Вместе со Слитом они осторожно вышли из фургона. Утро было темным и холодным, а от земли поднимался туман.
- У меня было послание,- сказал Слит.- Я думаю, от Леди.
- О чем?
- О голубокожем существе в клетке, которого они называют преступником, понесшим наказание. В моем сне он пришел ко мне и сказал, что он вовсе не преступник, а только путешественник, который по ошибке вошел на земли метаморфов и был схвачен, потому что здесь есть обычай во время фестиваля бросать чужаков в Пьюрифайнский Фонтан. И я увидел, как это делали: жертве связывали руки и ноги и бросали в бассейн Фонтана, а когда происходило извержение, она летела высоко в небо.
Валентин почувствовал холод, и совсем не от утреннего тумана.
- Мне снилось нечто подобное,- сказал он.
- В моем сне я увидел больше,- продолжал Слит.- Мы тоже в опасности, и если мы освободим чужака, он поможет нам, но если мы оставим его умирать, то не уйдем из Пьюрифайна живыми. Вы знаете, Валентин, я боюсь Изменяющих Форму, но этот сон что-то новое. Это пришло ко мне с яркостью послания. Это нельзя игнорировать, как страхи глупого Слита.
- Что вы хотите делать?
- Освободить чужака.
Валентин встревоженно сказал:
- А если это действительно преступник? Какое право мы имеем вмешиваться в законы Пьюривара?
- Право послания,- сказал Слит.- Может, лесные братья тоже преступники? Мы среди дикарей, Валентин.
- Нет, они не дикари, а просто странный народ, который живет не так, как другие расы Маджипура.
- Я решил выпустить голубокожего на свободу. Если не с вашей помощью, то в одиночку.
- Сейчас?
- А что, будет лучшее время? - спросил Слит.- Сейчас темно и тихо. Я открою клетку, и он выскользнет в джунгли.
- Вы думаете, клетку не охраняют? Нет, Слит, подождем. Это не имеет смысла. Позвольте мне побольше разузнать об этом пленнике, почему он сидит в клетке и что можно сделать для него. Если они хотят принести его в жертву, то сделают это в кульминационную точку фестиваля. Еще есть время.
- Послание пришло ко мне,- сказал Слит.
- Мне снилось нечто подобное.
- Но не послание.
- Да, не послание. И все же я думаю, что в вашем сне есть правда. Я помогу вам, Слит. Но не сейчас. Еще не время для этого.
Слит казался обеспокоенным. Очевидно, в мыслях он был уже на пути к клеткам, и сопротивление Валентина расстроило его.
- Слит?
- Да?
- Верьте мне. Еще не время, но оно придет.
Валентин смотрел прямо на жонглера. Слит вернул ему взгляд с той же твердостью, затем внезапно его решимость исчезла, и он опустил глаза.
- Да, мой лорд,- тихо сказал он.
В течение дня Валентин пытался получить информацию о пленнике, но успеха не достиг. Клетки - одиннадцать с лесными братьями и двенадцатая с чужаком - были сейчас установлены на площади напротив Дома Услуг в четыре ряда, с клеткой чужака на самом верху, высоко над землей. Вооруженные кинжалами метаморфы охраняли их.
Валентин приблизился, но был еще на середине пути через площадь, когда его остановили и охранник сказал:
- Вам запрещено входить сюда.
Лесные братья принялись греметь своими решетками, а голубокожий крикнул, произнося слова так, что Валентин с трудом понял его:
- Беги, глупец, пока тебя тоже не убили!
А может, это только показалось ему?
Охрана образовала плотный кордон вокруг этого места, и Валентин вернулся обратно. Он попробовал было расспросить ближайших к нему детей, но они упрямо молчали, глядя на него холодными глазами-бусинками, перешептывались друг с другом и совершали мелкие частичные превращения, отращивая у себя его светлые волосы. Потом они вдруг бросились в стороны и разбежались, как будто он был демоном.
Все утро метаморфы входили в Иллиривойн, собираясь из дальних лесных поселений. Они приносили с собой самые разные украшения: венки, флаги, украшенные зеркалами столбы, высокие мачты с вырезанными на них таинственными рунами, каждый, казалось, знал, что делать, и все были заняты. После восхода солнца дождя не было. Было ли это колдовством, припасенным метаморфами для своего главного праздника, или просто совпадением, Валентин не знал.
После обеда подготовка к фестивалю шла полным ходом. Небольшие группы музыкантов играли тяжелые, пульсирующие мелодии со странным ритмом, а толпы метаморфов медленно и величаво танцевали, двигаясь при этом, как фигуры из ночного сна. На некоторых улицах устраивались гонки, и судьи, размещенные вдоль линии бега, делали какие-то непонятные жесты, когда бегуны проносились мимо. Из киосков, видимо, установленных ночью, раздавали супы, тушеное мясо, напитки и жареное мясо.
Валентин чувствовал себя в этом месте пришельцем. Никто, кроме детей, не обращал на него внимания, да и те, очевидно, воспринимали как диковину, служащую для их развлечения.
Залзан Кавол назначил репетицию на вечер позади фургона. Валентин прибыл туда одним из первых, довольный, что может уйти с забитых толпами улиц. Он нашел на месте только Слита и двух скандаров. Ему показалось, что Залзан Кавол взглянул на него как-то странно. Было что-то новое и беспокоящее в поведении скандара, и через несколько минут Валентин спросил его:
- Что-то идет плохо?
- А что может быть плохо?
- У вас какое-то отсутствующее выражение лица.
- У меня? Ничего подобного. Это всего лишь сон, который я видел прошлой ночью.
- Вам снился голубокожий пленник?
Залзан Кавол удивился.
- Почему вы так решили?
- Он приснился мне и Слиту.
- Мой сон не имел ничего общего с голубокожим существом,- ответил скандар.- И я не хочу обсуждать этого. Это глупость, всего лишь глупость.- Залзан Кавол отошел, поднял связанные парами ножи и начал раздраженно жонглировать ими.
Валентин пожал плечами. Он даже не предполагал, что у скандаров тоже бывают сны, которые могут обеспокоить их. Впрочем, конечно же: они были гражданами Маджипура и имели все свойства народов, живших здесь, а потому должны были жить полной и богатой жизнью, подобно всем остальным, с посланиями от Короля и Леди. Хотя и в этом была своя странность. Залзан Кавол так скрывал свои чувства, так не хотел показывать другим свои жадность, нетерпение или раздражение, что Валентин удивился, когда он признался, что его заставил задуматься увиденный сон.
Репетиция прошла хорошо. Затем жонглеры скромно пообедали фруктами и ягодами, которые Лизамон Хултин собрала в лесу, и запили их последним вином, которое привезли из Кинтора. На многих улицах Иллиривойна горели костры, и со всех сторон неслась музыка различных оркестров, создавая жуткую какофонию звуков. Валентин ждал, что представление состоится на площади, но нет, метаморфы в чем-то, что, наверное, было священными костюмами, вышли из темноты и отвели их в совершенно другую часть города к огромному свободному пространству овальной формы, которое уже окружали сотни и даже тысячи зрителей. Залзан Кавол и его братья внимательно осмотрели землю в поисках неровностей, которые могли помешать выступлению. Обычно в этом участвовал и Слит, но тут Валентин заметил, что Слит куда-то исчез. Может, у него иссякло терпение и он решил действовать? Валентин уже собирался идти на поиски, когда Слит появился, тяжело дыша.
- Я иду с площади,- сказал он, понизив голос.- Клетки по-прежнему стоят одна на другой, но большинство охранников, должно быть, на танцах. Мне удалось обменяться несколькими словами с пленником, прежде чем меня прогнали.
- И...?
- Он сказал, что в полночь его принесут в жертву в Фонтане. Все, как в моем сне. А завтра ночью то же самое ждет нас.
- Что?!
- Клянусь Леди,- сказал Слит. Его взгляд был как бурав.- Только пообещав вам, мой лорд, я пришел в это место. Вы гарантировали, что со мной не случится ничего плохого.
- Ваши страхи казались нерациональными.
- А сейчас?
- Я начинаю менять свое мнение,- сказал Валентин - Но мы покинем Иллиривойн в добром здравии, обещаю вам это. После выступления я поговорю с Залзаном Каволом, а потом посоветуюсь с Делиамбром.
- Как мне хочется поскорее убраться отсюда!
- Сегодня метаморфы пьют и веселятся, и вероятность того, что они заметят наш отъезд, уменьшается,- сказал Валентин.- И не забывайте, что из-за одних слухов об опасности Залзан Кавол ни за что не отменит представления. Мы будем выступать, а потом решим, как выпутаться из этого положения. Что вы на это скажете?
- Я ваш, мой лорд, - ответил Слит.
14
Это было великолепное представление, и никто из жонглеров не был в лучшей форме, чем Слит, который показывал жонглирование вслепую и делал это безупречно. Скандары с головокружительной непринужденностью бросали друг другу факелы, Карабелла прыгала на катающемся шаре, а Валентин жонглировал, танцуя, прыгая, стоя на коленях и бегая. Метаморфы сидели вокруг них концентрическими кругами, разговаривали мало и совсем не аплодировали, глядя на представление с непостижимой степенью концентрации.
Работать перед такой аудиторией было тяжело. Это было хуже репетиции, когда нет ни одного зрителя, но сейчас-то их были тысячи, и они ничего не давали артистам. Они были похожи на статуи и не выражали ни одобрения, ни поощрения, а только что-то, что можно было принять за равнодушие. Видя это, жонглеры предлагали более сложные и удивительные номера, но больше часа это не получало никакого отклика.
А затем метаморфы вдруг начали жонглировать сами, пытаясь подражать тому, что делали члены труппы.
По двое, по трое они вышли вперед из темноты и расположились в центре круга, всего в нескольких ярдах от жонглеров. При этом они быстро изменяли свою форму, так что шестеро из них выглядели теперь, как огромные косматые скандары, один стал маленьким и гибким, как Карабелла, другой принял вид Слита, а последний, золотоволосый и высокий, изображал Валентина. В этом натягивании на себя обличий жонглеров не было ничего смешного: Валентину это показалось зловещим и угрожающим, а когда он посмотрел в сторону не выступающих членов труппы, то увидел, что Аутифон Делиамбр в тревоге размахивает щупальцами, Виноркис хмурится, а Лизамон Хултин размеренно покачивается взад-вперед, как будто готовясь к сражению.
Залзана Кавола смутило это представление.
- Продолжайте,- сказал он раздраженно.- Мы здесь, чтобы выступать перед ними.
- Я думаю,- заметил Валентин,- мы здесь, чтобы развлекать их, но вовсе не как жонглеры.
- И все же мы будем продолжать!
Он дал знак и вместе с братьями начал потрясающий обмен острыми и опасными предметами. Слит после секундного колебания набрал полные руки булав и закрутил каскад, так же как и Карабелла. Руки Валентина остались пусты: он чувствовал, что не сможет сейчас жонглировать.
Девять метаморфов рядом с ними тоже начали жонглировать.
Это было всего лишь подражание без настоящего умения делать это. Насмешка и ничего больше. Они держали в своих руках черные плоды с толстыми шкурами, куски дерева и другие обычные предметы и перебрасывали их из руки в руку, подобно детской пародии на жонглирование. Даже в этих простых действиях они то и дело ошибались и быстро наклонялись, чтобы поднять упавшее. Их выступление зажгло аудиторию, чего не смогли сделать настоящие жонглеры. Сейчас метаморфы гудели - было ли это их аплодисментами? - ритмично раскачивались и хлопали руками по коленям. Валентин видел, что некоторые изменяли себя почти наобум, принимая странные, чередующиеся формы людей, хьортов или су-сухерисов, или же превращая свои тела в скандаров, Карабеллу или Делиамбра. В одно из мгновений он видел в рядах перед собой шесть или семь Валентинов.
Жонглеры мрачно продолжали выполнять свои номера еще несколько минут, делая их плохо, роняя булавы, пропуская удары, нарушая привычные комбинации. Гудение метаморфов становилось громче.
- Смотрите, смотрите! - крикнула вдруг Карабелла, указывая на девятерых жонглеров, из которых один изображал Валентина.
Валентин взглянул туда.
То, что делал метаморф, превосходило всякое понимание и заставило его задрожать от страха и удивления. Метаморф начал вибрировать между двумя формами. Одна была изображением Валентина - высокого, широкоплечего, большерукого и золотоволосого молодого человека, вторая изображала Лорда Валентина, Коронала.
Метаморфозы были почти мгновенными, подобно вспышкам света. Только что Валентин видел перед собой своего двойника, а в следующий момент на его месте появлялся чернобородый Коронал, фигура могучая и величественная. Затем он исчезал и вновь появлялся простой жонглер. Гудение все усиливалось: толпа одобряла зрелище. Валентин... Лорд Валентин... Валентин...
Глядя на это, Валентин чувствовал, что по спине у него бегают мурашки, волосы у него встали дыбом, колени дрожали. Невозможно было ошибиться в важности этой удивительной пантомимы. Все эти недели он надеялся получить подтверждение тому, что узнал из снов, но получить его здесь? В этом лесном городе, среди аборигенов планеты?
Он попеременно смотрел в свое собственное лицо и в лицо Коронала.
Остальные восемь жонглеров прыгали и скакали в кошмарном танце, их ноги высоко поднимались и опускались вниз, фальшивые руки извивались во все стороны, фальшивые волосы раздувал ночной ветер, а фигура Валентина оставалась прежней, показывая то одно лицо, то другое. А потом все кончилось. Девять метаморфов стояли в центре круга, протягивая свои руки к аудитории, а остальные аборигены вскочили с мест и танцевали самым диким образом.
Представление закончилось. По-прежнему танцуя, метаморфы исчезли в ночи, направляясь к киоскам и играм своего фестиваля.
Ошеломленный Валентин медленно повернулся и увидел замершие, потрясенные лица своих товарищей. У Залзана Кавола отвисла челюсть, руки его безвольно висели. Его братья собрались группой возле него, их глаза были расширены страхом и потрясением. Слит был смертельно бледен, щеки Карабеллы, наоборот, покраснели. Валентин вытянул к ним руку. Залзан Кавол, спотыкаясь, вышел вперед и остановился в нескольких футах от Валентина. Он заморгал и облизал губы языком; казалось, он изо всех сил пытается заговорить. Наконец он сказал тонким, нелепым для него голосом:
- Мой Лорд?..
Сначала он сам, потом его братья неуверенно и неуклюже опустились на колени. Дрожащими пальцами скандар сделал знак звездного огня, и его братья повторили этот жест. Слит, Карабелла, Виноркис и Делиамбр тоже опустились на колени. Шанамир, раскрыв рот, испуганно смотрел на Валентина, казалось, что удивление парализовало его. Потом он медленно опустился на землю.
- Вы что, все спятили? - воскликнула Лизамон Хултин.
- На колени и моли о пощаде! - хрипло приказал ей Слит.- Ты видишь его, женщина? Это Коронал! На колени!
- Коронал? - смущенно повторила она.
Валентин вытянул руки к ним всем в жесте поддержки и благословения. Они были испуганы происшедшим, впрочем, как и он сам, но его страх быстро прошел, и место его заняли сила и уверенность. Казалось, само небо кричит ему: Вы Лорд Валентин, который был Короналом на Замковой Горе, и однажды вернетесь туда, если будете бороться за это. В него сейчас вливалась сила его прежней высочайшей должности. Даже здесь, в этих залитых дождями глухих районах, в этом ветхом городе аборигенов, весь в поту от недавно кончившегося выступления, в обычной грубой одежде, Валентин ощущал себя тем, кем был когда-то, и, хотя не понимал сущности происшедшей с ним метаморфозы, больше не сомневался в реальности посланий, пришедших к нему во снах. Он не чувствовал ни вины, ни стыда, принимая почтительное поклонение от коленопреклоненных товарищей.
- Встаньте,- мягко сказал он.- Встаньте все. Мы должны покинуть это место. Шанамир, собирай маунтов. Залзан Кавол, готовьте фургон в дорогу.- Потом он повернулся к Слиту.- Все должны быть вооружены. Пусть кто знает, как обращаться с излучателями, возьмут их, остальные берите кинжалы. Присмотрите за этим.
- Мой Лорд,- с трудом произнес Залзан Кавол,- во всем этом есть привкус сна. Подумать только, что все эти недели я ехал, грубо говорил и ссорился с...
- Потом,- прервал его Валентин.- У нас нет времени обсуждать это сейчас.
Он повернулся к Лизамон Хултин, которая казалась занятой разговором с самой собой: ее губы шевелились, она размахивала руками, что-то объясняя себе и обсуждая с собой потрясающие события. Тихим, но сильным голосом Валентин сказал:
- Вы были наняты, чтобы сопровождать нас до Иллиривойна, но сейчас мы нуждаемся в вашей силе еще больше, чем прежде. Согласны ли вы остаться с нами до Ни-мойи или еще дальше?
- Они делали для вас звездный огонь,- сказала она.- Они встали на колени, а метаморфы... они...
- Я был когда-то Лордом Валентином, Короналом. Примите это и поверьте. Сейчас королевство попало в опасные руки. Оставайтесь со мной, Лизамон, и отправимся на восток, восстанавливать справедливость.
Она прижала огромную мускулистую руку к губам и изумленно уставилась на него, а потом начала постепенно оседать, но он покачал головой и схватил ее за локоть, чтобы не позволить ей стать на колени.
- Идемте,- сказал он.- Сейчас это неважно. Уйдем отсюда!
Они собрали свои жонглерские принадлежности и сквозь темноту отправились через весь город к фургону. Шанамир и Карабелла были уже далеко впереди. Скандары двигались единой тяжеловесной группой, и от их поступи дрожала земля; Валентин никогда прежде не видел, чтобы они двигались так быстро. Он бежал за ними следом, рядом со Слитом, а кривоногий и медлительный Виноркис старался держаться рядом. Замыкала поход Лизамон Хултин. Она подхватила Делиамбра и посадила маленького колдуна на изгиб своей левой руки, а в правой несла обнаженный вибромеч.
Когда они приблизились к фургону, Слит спросил Валентина:
- Мы освободим пленника?
- Да.
Он позвал Лизамон Хултин. Та поставила Делиамбра на землю и последовала за ним.