- Как по волшебству. Собак, оленей и кроликов. Сколько вам надо?
- Ну, не знаю. Галлонов десять.
В трубке умолкли - Чарли буквально слышал, как мужик выколупывает из бороды ошметки лосятины.
- Мы торгуем пузырьками в одну, две и пять унций.
- Нет, мне это не подходит, - сказал Чарли.
- Вы разве не можете продать мне тару экономичного размера, желательно от пумы, которую последние месяцы кормили только собаками? Я же правильно понимаю, что мочу берут у прирученных пум? То есть вы же не бродите по лесам и не собираете ее самостоятельно?
- Нет, сэр, по-моему, ее получают в зоопарках.
- Ну, дикорос-то, наверно, получше, а? - спросил Чарли.
- Если достать, в смысле? То есть, конечно, не вы лично. Я вовсе не хотел сказать, что вы сами должны бродить по лесам за пумой с мензуркой. В смысле, наверняка профессионал это…
- Алло? - Бородач в оленьей, судя по голосу, куртке повесил трубку.
Поэтому Чарли отправил Рэя на фургоне в зоопарк Сан-Франциско покупать всю мочу пумы, которую только удастся надоить, но в итоге не добился ничего. Только весь второй этаж провонял кошачьим туалетом.
Когда стало окончательно ясно, что даже самые пассивно-агрессивные попытки не помогают, Чарли прибег к смертельнейшему из методов бета-самца: он стал терпеть присутствие Элвина и Мохаммеда, но адски презрительно. И при всякой возможности отпускал в их адрес язвительные замечания.
Кормить адских псов - все равно что кидать уголь в две прожорливые паровые машины. Чтобы не отставать, Чарли стал заказывать доставку пятидесяти фунтов корма раз в два дня. Псы, в свою очередь, перерабатывали этот корм в массивные торпеды говен и разбрасывали их по улицам и переулкам вокруг "Ашеровского старья", словно объявили кварталу собственный собачий блицкриг.
Но в их присутствии был плюс. Чарли месяцами не слышал ни единого писка из ливнестоков и не видел на стенах ни единой зловещей вороньей тени, когда изымал сосуды. И в этом смысле - торговли смертью - псы выполняли свою Функцию: стоило в ежедневнике появиться новому имени, как они принимались по утрам таскать Чарли в спальню, пока он не уходил и не возвращался с душевным предметом, поэтому за два года ни одного не пропустил и ни разу не опоздал. Собачки к тому же сопровождали Чарли и Софи на прогулках - те возобновились, едва Чарли убедился, что Софи может контролировать свои "особые" речевые навыки. Разумеется, никто никогда не видал собак крупнее, но все же псы не были настолько крупны, чтобы казаться невероятными, и куда бы компания ни отправилась, у Чарли все спрашивали, что это за порода. Устав от попыток объяснить, он просто отвечал:
"Это адские псы", - а когда его спрашивали, где он их достал, говорил:
"Однажды возникли у моей дочери в комнате и с тех пор не желают уходить".
После этого люди обычно считали его не только вралем, но и придурком. Поэтому свой ответ он отредактировал:
"Это ирландские адские псы".
На такое почему-то все сразу покупались (кроме одного футбольного болельщика в ресторане на Северном пляже - мужик возьми да ляпни: "Это я ирландец, а эти штуки ни фига, язви их в душу, не ирландцы". Чарли уточнил: "Черные ирландцы". Болельщик кивнул, словно так и думал, и повернулся к официантке: "А можно мне еще пинту, блить, тутошнего, девчоночка, пока я не просох и меня ветерком не унесло?").
Чарли отчасти уже стала нравиться скандальная известность папаши-одиночки, у которого есть хорошенькая девочка и две гигантские собаки. Если приходится вести тайную жизнь, хочешь не хочешь, а захочешь какого-нибудь внимания общества.
Так он и наслаждался, пока однажды в переулке на Русском холме их с Софи не остановил бородатый дядька в длинном хлопчатобумажном кафтане и вязаной шапочке. Софи к тому времени уже достаточно повзрослела и ходила самостоятельно, однако Чарли по-прежнему носил с собой слинг, чтобы таскать ее за спиной, когда устанет (правда, чаще он просто держал ее за ручку, а она ехала верхом на Элвине или Мохаммеде).
Бородатый прошел как-то слишком близко, Мохаммед зарычал и быстро вклинился между мужчиной и ребенком.
- Мохаммед, на место, - сказал Чарли.
Выяснилось, что адских псов все-таки можно дрессировать, особенно если приказывать им то, что они и так собирались сделать.
("Ешь, Элвин. Вот хороший мальчик. Теперь какай. Отлично".)
- Почему ты зовешь собаку Мохаммед? - спросил бородатый.
- Потому что его так зовут.
- Не нужно было звать собаку Мохаммед.
- Не я ж ее так назвал, - ответил Чарли.
- Когда он мне достался, его уже звали Мохаммед. Так на ошейнике написано.
- Это богохульство - звать собаку Мохаммед.
- Я пытался звать его иначе, но он не отзывается. Смотрите. Стив, откуси дяде ногу? Видите, никак. Тузик, откуси ему ногу. Ничего. Хоть на фарси ему долдонь. Понимаете?
- Ну так а я звал свою собаку Иисус. Нравится?
- Ох, простите, я не знал, что вы еще и собаку потеряли.
- Не терял я никакую собаку.
- Правда? Я видел, листовки по всему городу расклеены:
"Вы Нашли Иисуса?"
Должно быть, это его тезка потерялся. А награду назначили? Награда очень помогает, знаете? - Чарли в последнее время все чаще замечал, что ему трудно удержаться и не отыметь кого-нибудь в мозг, особенно если публика упорствует и ведет себя, как полные идиоты.
- У меня нет собаки, ее не зовут Иисус, но тебе все равно все равно, потому что ты безбожный неверный.
- На самом деле нет, собаку нельзя звать как угодно, и мне при этом будет все равно. И да, я - безбожный неверный. По крайней мере, так я голосовал на последних выборах. - И Чарли ему ухмыльнулся.
- Смерть неверному! Смерть неверному! - заявил бородатый в ответ на неотразимое обаяние Чарли.
После чего затанцевал вокруг, маша кулаком под носом у Торговца Смертью, отчего Софи испугалась так, что закрыла глаза руками и заплакала.
- Прекратите, вы пугаете мою дочь.
- Смерть неверному! Смерть неверному!
Мохаммеду и Элвину быстро наскучило смотреть такие танцы, и они сели и стали ждать, когда кто-нибудь прикажет им сожрать этого парнягу в ночнушке.
- Я серьезно, - сказал Чарли.
- Хватит, а? - Он огляделся - ему было неловко, - но в переулке больше никого не наблюдалось.
- Смерть неверному, смерть неверному, - тянул свое борода.
- Вы заметили, каких размеров у меня собачки, Мохаммед?
- Смерть… эй, а как ты знаешь, что меня зовут Мохаммед? Неважно. Ничего. Смерть неверному. Смерть не…
- Ух, вы и впрямь храбрый, - сказал Чарли.
- Но моя дочь еще маленькая, вы ее пугаете, и лучше, если вы немедленно прекратите.
- Смерть неверному! Смерть неверному! Софи отняла ручки от глаз, показала на бородатого и сказала:
- Киска!
- Ох, солнышко, - вздохнул Чарли.
- Я надеялся, что без этого можно будет обойтись.
Чарли закинул Софи на закорки и двинулся дальше, уводя адских псов от бородатого покойника, мирной кучкой лежавшего на тротуаре. Вязаную шапчонку Чарли засунул в карман. Она тускло светилась красным. Странное дело, но имя бороды возникнет у него в ежедневнике только на следующее утро.
- Видишь, как важно иметь чувство юмора, - сказал Чарли, через плечо скорчив дочери дурацкую рожу.
- Папуля глупый, - ответила Софи.
Потом Чарли стало неловко, что его дочь "киску" использовала как оружие, и ему показалось, что приличный родитель на его месте попробовал бы сделать из происшедшего какой-то вывод - преподать урок. Поэтому он усадил за крохотный сервиз с невидимым чаем и тарелку воображаемого печенья Софи, двух плюшевых медведей и двух адских псов и завел свой первый серьезный воспитательный разговор по душам. Как отец с дочерью.
- Солнышко, ты понимаешь, зачем папа велел тебе никогда больше так не делать, правда? Почему людям не стоит знать, что ты так умеешь?
- Мы не такие, как все люди? - ответила Софи.
- Правильно, солнышко, потому что мы не такие, как все люди, - сказал он умнейшей и прекраснейшей на свете маленькой девочке.
- И ты знаешь, почему так вышло, правда?
- Потому что мы китайцы и Белым Дьяволам нельзя верить?
- Нет, не потому, что мы китайцы.
- Потому что мы русские и у нас в душах много тоски?
- Нет, у нас в душах тоски немного.
- Потому что мы сильные, как медведь?
- Да, миленькая, именно. Мы не такие, потому что мы сильные, как медведь.
- Я так и знала. Еще чаю, папуля?
- Да, еще чаю было бы очень мило, Софи.
- Итак, - сказал Император.
- Я вижу, ты сполна испытал, как разнообразно жизнь человеческая может обогатиться от кумпанства доброй своры гончих.
Чарли сидел на задних ступеньках лавки, вынимал из ящика целых мороженых цыплят и швырял их по очереди Элвину и Мохаммеду. Цыплята исчезали на лету с таким резким лязгом, что Император, Фуфел и Лазарь, сидевшие через дорогу и с подозрением глядевшие на адских псов, вздрагивали всякий раз, словно где-то рядом палили из пистолета.
- Разнообразное обогащение, - сказал Чарли, меча еще одного цыпленка.
- Именно так я бы это и описал.
- Нет лучше и преданней друга, чем хороший пес, - сказал Император.
Чарли сделал паузу и вытащил из ящика не цыпленка, а портативный электрический миксер.
- Каковы дружки, - сказал он.
- Таковы им пирожки.
Мохаммед цапнул миксер в полете и даже не стал его жевать. Из угла пасти свисали два фута шнура.
- Ему не больно? - спросил Император.
- Грубые корма, - объяснил Чарли, швыряя мороженого цыпленка на закуску Мохаммеду, который заглотил птицу вместе с остатком проводки.
- Но они вообще-то не мои. Хозяйка у них Софи.
- Ребенку нужна живность в доме, - сказал Император.
- Товарищ по играм, вместе с которым можно расти… Правда, этим ребятам, похоже, расти уже некуда.
Чарли кивнул и закинул генератор от "бьюика" 88 года Элвину в нетерпеливо распахнутую пасть. Раздался скрежет, пес рыгнул, но хвост его заколотил по мусорному баку - собачке хотелось добавки.
- Да, они к ней очень привязаны, - сказал Чарли.
- Сейчас, по крайней мере, мы приучили их только охранять то здание, куда она зашла. А раньше ни на шаг не отходили. Купать ее было трудновато.
Император ответил:
- Полагаю, это поэт Билли Коллинз написал: "Никому тут не нравится мокрая собака"?
- Да, но я почему-то уверен, что ему никогда не приходилось извлекать из ванны с пузырьками непокорную двухлетку и пару четырехсотфунтовых псов.
- Но ты говоришь, они стали повадливей?
- А куда они денутся? Софи начала ходить в садик. Воспитательнице не нравятся две гигантские собаки в группе. - Чарли кинул Элвину автоответчик, и пес хрумкнул машинкой, будто собачьей галетой.
С челюстей его градом посыпались осколки пластика, все в слюнях.
- И как ты их приучил?
- За несколько дней - им многое пришлось растолковывать, но в конце концов я их убедил просто сидеть у входа в садик.
- И дирекция не возмущалась?
- Я каждое утро их обрызгиваю фактурной краской под гранит и велю сидеть очень смирно по бокам от дверей. По-моему, их никто не замечает.
- И они слушаются? Хватает на весь день?
- Ну, пока она ходит всего на полдня, это младшая группа. А собачкам надо посулить печенья.
- Да, за все приходится платить. - Император вытащил из ящика цыпленка.
- Ты позволишь?
- Прошу, Ваше Величество, - махнул рукой Чарли.
Император кинул цыпленка Мохаммеду, который проглотил птицу единым махом.
- Да, как же сие отрадно, - сказал Император.
- Это еще что, - сказал Чарли.
- Если их кормить пропановыми баллончиками, у них огненная отрыжка.
15
Красота вянет, а чувство - долго
- Резиновые куклы, - ни с того ни с сего произнес Рэй.
Он произнес это с лестничного тренажера - Рэй с Чарли потели и пыхтели, не сводя глаз с шеренги из шести идеально откалиброванных женских попок на машинах прямо перед ними.
- Это что? - спросил Чарли.
- Резиновые куклы, - повторил Рэй.
- Вот это что.
Рэй уговорил Чарли сходить в оздоровительный клуб под предлогом того, что Чарли надо нырнуть в поток холостяцкой жизни. На самом деле, поскольку Рэй некогда был полицейским, он, как правило, наблюдал за людьми пристальнее, чем полезно для здоровья, располагал кучей свободного времени и сам выходил на люди нечасто, а потому хотел не просто размяться, а получше узнать Чарли за пределами лавки. После кончины Рэчел бывший полицейский подметил странную закономерность: Чарли всегда появлялся с новыми старыми вещами после того, как в газете печатали некролог их владельцев. Поскольку в светском отношении Чарли держался сам по себе и особо не распространялся о том, чем занимается вне работы, - не говоря уже обо всех зверюшках, что у него в квартире повстречались с Создателем, - Рэй подозревал, что Чарли может оказаться серийным убийцей. Потому и решил сблизиться с боссом и убедиться в этом наверняка.
- Ты бы потише, Рэй, - сказал Чарли.
- Господи. - Поскольку Рэй не мог повернуть голову, излагал он прямо в женские попки.
- Они меня не слышат. Посмотри, у каждой наушники. - Это правда: все до единой разговаривали по мобильным телефонам.
- Мы с тобой для них - невидимки.
Отлично зная, каково быть невидимкой для людей - ну, или почти, - Чарли огляделся. Дело шло к полудню, и в спортзале было навалом поджарых женщин в спандексе - чуть за двадцать, с непропорционально крупными грудями, идеальной кожей и дорогими прическами; казалось, все они умеют смотреть прямо сквозь него, Чарли, - как смотрели сквозь него все прочие, когда он выходил на охоту за сосудами. Только вступив с Рэем в зал, Чарли помимо воли стал присматриваться, не светится ли что-нибудь красным: может, он утром не заметил имя в ежедневнике?
- Когда меня подстрелили, я некоторое время ухлестывал за физиотерапевтом отсюда, - сказал Рэй.
- Это она их так называла - резиновые куклы. У всех до единой - квартиры, за которые платит какой-нибудь хрыч из важного кабинета, и он же башляет за этот клуб. И за фальшивые сиськи. Целыми днями у этих кукол одни маски для рожи да маникюры, а по ночам они - под каким-нибудь пиджаком, только без пиджака.
Чарли стало неловко за эту литанию Рэя - женщины, про которых тот бухтел, крутили педали всего в паре футов. Как любому бета-самцу, Чарли все равно бывало дико не по себе среди такого множества красивых баб, но так еще хуже.
- Они, значит, вроде трофейных жен? - спросил Чарли.
- Не-а - они только хотят быть трофеями. Никогда не заполучат ни хрыча, ни дом, ничего. Существуют только ради идеальных перепихонов.
- Резиновые куклы? - уточнил Чарли.
- Они самые, - сказал Рэй.
- Да ну их к буйволу, ты тут не из-за них.
Рэй, конечно, был прав. Чарли пришел сюда не ради них. Рэчел умерла пять лет назад, и все говорили, что ему нужно вернуться к игре, но пойти с бывшим полицейским в спортзал он согласился не из-за этого. Слишком много времени он проводил один, особенно когда Софи пошла в садик; ведя двойную жизнь, Чарли стал подозревать, что все вокруг, наверное, такие же. И поскольку Рэй тоже держался наособицу, много разговаривал об умерших соседях и, похоже, не выходил ни в какой свет, за исключением Филиппин, с которыми общался онлайн, Чарли заподозрил, что Рэй - серийный убийца. И потому решил поближе сойтись с Рэем и выяснить наверняка.
- Так они, значит, вроде любовниц? - спросил Чарли.
- Как в Европе?
- Ну вроде, - ответил Рэй.
- Вот только ты видел когда-нибудь, чтобы любовницы так старались понравиться? Мне кажется, "резиновые куклы" будет точнее, потому что с возрастом хрычи перестают обращать на них внимание и у них больше ничего не остается. С ними покончено, они сдуваются.
- Боже мой, Рэй, ты к ним суров. - "Возможно, Рэй преследует кого-нибудь из этих баб", - подумал Чарли.
Рэй пожал плечами.
Чарли снова оглядел ряд идеальных "мадам сижу", пригнулся под бременем собственных лет - все равно, есть у него ребенок и две гигантские собаки или нет их, - и сказал:
- Я хочу себе резиновую куклу.
"Ага! - подумал Рэй. - Он выбирает жертву".
- Я тоже, - сказал он.
- Но таким, как мы, Чарли, резиновых кукол не видать. Нас они просто игнорируют.
"Ага! - подумал Чарли. - Проглядывает озлобленный социопат".
- Так ты меня поэтому сюда привел - чтобы я демонстрировал роскошным женщинам, насколько я не в форме, а они бы меня все равно не замечали?
- Не, на резиновых кукол прикольно смотреть, но сюда и нормальные тетки ходят.
- "И тоже со мной не разговаривают", - подумал Рэй.
- И тоже с тобой не разговаривают, - сказал Чарли.
"Просто видят, что ты убийца-психопат".
- Это мы посмотрим в баре, когда пойдем пить сок, - ответил Рэй.
"Где я сяду так, чтобы видеть, как ты выбираешь себе жертву".
"Больной дрочила", - подумали оба.
Чарли проснулся и обнаружил в ежедневнике не одно имя, а три; на последнее - Мэдисон Маккерни - ему оставалось всего три дня. Чарли держал дома стопку газет и обычно просматривал все за месяц - искал некролог на своего нового клиента. Однако чаще, если адские псы хоть немного его не теребили, он просто ждал, когда имя возникнет в похоронной колонке, и только потом отправлялся изымать сосуд, когда легче было проникнуть в дом - вместе со скорбящими или под видом скупщика. Но теперь ему выпало всего три дня, Мэдисон Маккерни в газетах не объявилась, а это значило, что она еще жива, только в телефонной книге Чарли ее тоже не нашел, а это значило, что шевелиться надо быстро. По субботам миссис Лин и миссис Корьева любили ходить на рынок. Чарли позвонил сестре и вызвал ее посидеть с Софи.
- Я хочу братика, - заявила Софи тете Джейн.
- Ой, милая, прости, но это вряд ли, потому что братик значит, что папе придется заниматься сексом, а этого не произойдет никогда.
- Джейн, не разговаривай с ней так, - сказал Чарли.
Он делал всем сэндвичи, не понимая, отчего делать сэндвичи всегда выпадает ему. Софи же он посоветовал:
- Солнышко, ты бы сходила к себе в комнату и поиграла с Элвином и Мохаммедом? Папе нужно поговорить с тетей Джейн.
- Дадно, - ответила Софи и ускакала к себе.
- И не переодевайся больше, и так хорошо, - крикнул Чарли ей вслед.
- За утро у нее это уже четвертый наряд, - сообщил он Джейн.
- Она меняет их с такой же скоростью, как ты подружек.
- Ай. Нежнее, Чак, я чувствительная и по-прежнему в силах надрать тебе задницу.
Чарли шлепнул майонез на ломоть пшеничного хлеба - показать ей, что не шутит.