- Ну я бы так не сказал. Я просыпался рано и смотрел в горы над домом - и там была тень, похожа на большое нефтяное пятно.
- И?
- И она была не на той стороне горы. Там же, где солнце. И весь день она вниз по склону двигалась. О, если на нее не смотреть, не наблюдать за ней, ничего не замечаешь, но она спускалась в город, час за часом. Я поехал туда, куда она двигалась, и стал ждать.
- Ну?
- Слышно было, как вороны каркали. Я дождался, пока она от меня не оказалась где-то в полуквартале, - она двигалась так медленно, что почти незаметно, а каркало все громче. Будто огромная стая ворон. Я чуть не обделался от страха. Поехал домой, посмотрел, какую фамилию ночью записал, - они жили в том квартале, куда я ездил. Тень выползала из горы за сосудом.
- И забрала?
- Наверное. Я не забирал.
- И все равно ничего не было?
- Да нет, кое-что было. В следующий раз тень двигалась быстрее, словно тучу ветром гнало. Я за ней, конечно, проследил - она двигалась в аккурат к дому той женщины, чье имя было у меня в календаре. И тогда уж я понял, что "Великая большая книга" не врет.
- Но эта фигня, эта тень, - она за вами гонялась?
- В третий раз, - ответил Берн.
- Был еще третий?
- А вы разве не думали, что все это херня на постном масле, когда с вами такое началось?
- И то правда, - ответил Чарли.
- Извините, продолжайте.
- Ну, и в третий раз тень спускается с горы по другую сторону города - ночью, при полной луне, и теперь уже видно, как в ней летают вороны. Ты их как бы не видишь, а они такие тени просто. На сей раз ее кто-то еще заметил. Я залез в машину, взял своего пса Скотти. Я уже знал, куда эта тварь тенистая намылилась. Встал в паре домов от дома того мужика, - ну как бы предупредить его, понимаете? Я еще не врубился толком, что там в книге написано про невидимость, иначе я бы сразу пошел за сосудом. Ну, в общем, я уже у дверей, а тень через дорогу ползет, и все края у нее - как вороны. Тут Скотти залаял как ненормальный - и на нее. Храбрый, мерзавец, был. А как только тень его коснулась, он взвизгнул и рухнул замертво. Тем временем женщина к двери подошла - я заглядываю внутрь и вижу статуэтку, такой поддельный бронзовый Ремингтон, на столике в прихожей у нее за спиной, и светится красным, будто раскаленный. Я - мимо тетки и хватаю статуэтку. И тут тень испаряется. Вот просто раз - и нет ее. Тогда я в последний раз и опаздывал за сосудом.
- Жалко собаку, - сказал Чарли.
- А женщине вы что сказали?
- Самое забавное, что ничего. Она мужу что-то говорила в соседней комнате, а он не отвечал, и она побежала взглянуть. На меня даже не посмотрела. Оказалось, у мужика инфаркт. Я взял статуэтку, вышел, подобрал Скотти и уехал.
- Должно быть, круто пришлось.
- Одно время я думал, что я и есть Смерть, знаете, - такой особенный. Потому что мужик крякнул при мне, но оказалось, это просто совпадение.
- Да, со мной тоже так было, - сказал Чарли.
Его тревожило одно - откровение про "ужасную битву".
- Скажите, Берн, вы не против, если я погляжу на ваш экземпляр "Великой большой книги"?
- Это вряд ли, Чарли. Вообще-то я думаю, нам лучше расстаться. Раз уж в "Великой большой книге" все правда, а у меня нет причин ей не доверять, нам не следовало даже разговаривать.
- Но у вас другая версия книги.
- Думаете, это случайно? - На секунду глаза Верна за огромными стеклами очков стали совершенно безумными.
- Тогда ладно, - сказал Чарли.
- Но пишите мне по электронке, хорошо? От этого вреда быть не должно.
Берн пристально поглядел в свою кофейную кружку, будто раздумывал - будто напугал себя до полусмерти, всего лишь рассказав про тень с гор. Наконец поднял голову и улыбнулся:
- Знаете… а давайте. Советы не помешают, а если начнется какая-нибудь жуть, перестанем.
- Договорились, - сказал Чарли.
Он отвез Верна обратно к его машине, которую тот оставил за квартал от дома Лоис Ашер, и они попрощались.
Джейн встретила Чарли в дверях.
- Ты где был? Мне нужна машина, съездить ей за нитью.
- Я привез пончиков, - ответил Чарли, протягивая коробку - может, чересчур уж слишком гордо.
- Ну так это же не одно и то же, а?
- Что и нитки?
- Зубная нить. Ты подумай, а? Чарли, если я на смертном одре еще стану чистить зубы нитью, тебе позволяется меня этой нитью удушить. Нет, я напишу тебе особое распоряжение, чтобы ты меня удушил.
- Ладно, - сказал Чарли.
- А помимо этого она как?
Джейн покопалась в сумочке, отыскала сигареты и теперь нашаривала зажигалку.
- Как будто пародонтоз сейчас опаснее всего. Черт бы их побрал! Они забрали у меня в аэропорту зажигалку?
- Ты по-прежнему не куришь, Джейн, - сказал Чарли.
Она подняла голову:
- К чему ты это сказал?
- Ни к чему. - Он отдал ей ключ от прокатной машины.
- Можешь захватить мне зубную пасту?
Джейн перестала искать зажигалку и метнула пачку сигарет обратно в сумочку.
- Да что за мания у этой семьи с дентальной гигиеной?
- Я свою забыл.
- Ладно. - Джейн подцепила ключ так, чтобы можно было сразу вставить в зажигание, и пихнула сумочку под мышку, словно футбольный мяч.
Затем нахохлилась и опустила со лба зеркальные очки - из-за них вкупе с ежиком платиновых волос и строгим черным костюмом Чарли она немного походила на киборга-убийцу из будущего, который готов к броску в ядовитую атмосферу планеты Дюран-Дюран. - Там по-прежнему блядская жара, да?
Чарли кивнул и вновь протянул коробку с пончиками.
- Глазированные пострадали.
- Ах да. - Джейн снова подняла очки.
- Звонила Кассандра. После твоего звонка утром она заметила твой ежедневник на тумбочке. Вообще-то она сказала, что к тумбочке ее притащили Элвин и Мохаммед и чуть ли не сунули его ей в руку. Спрашивала, не нужна ли тебе эта книжка.
- А Софи как - нормально?
- Нет, ее похитили инопланетяне, просто мне хотелось, чтобы ты сначала переварил информацию о том, что забыл ежедневник.
- Знаешь, маме вот именно поэтому за тебя стыдно, - ответил Чарли.
Джейн рассмеялась:
- Знаешь что? Уже нет.
- Не стыдно?
- С сегодняшнего утра. Она сказала, что всегда знала, кто я, что я, и всегда меня любила такой, какая я есть.
- Ты ей двинула? В постели нашей мамы самозванка.
- Заткнись, это было мило. Важно.
- Наверное, она так говорит просто потому, что умирает.
- Она, правда, сказала, что ей не нравится, когда я все время ношу мужские костюмы.
- В этом она не одинока, - сказал Чарли.
Джейн снова приняла наступательную стойку.
- Я на задании по добыче зубной нити. Позвони Кассандре.
- Уже.
- И Бадди нужен пончик. - Джейн распахнула дверь и метнула себя в жар, вопя, как берсеркер в атаке.
Чарли закрыл за ней сразу, чтобы не выпускать кондиционированный воздух, и в окно проводил сестру глазами: она неслась, будто по эпицентру ядерного взрыва, - и будто сама при этом горела. Затем перевел взгляд дальше. Из пустыни вдалеке вздымалась красная столовая гора. По ней, оказывается, шла глубокая расселина, которой Чарли раньше не замечал. Он присмотрелся - никакая то была не расселина, а длинная острая тень.
Чарли выскочил во двор и проверил, где солнце затем - положение тени. Она лежала не на той стороне горы. Тут не может быть никаких теней - сюда падает свет. Чарли прикрыл глаза козырьком ладони и смотрел на тень, пока у него не вскипели мозги. Она двигалась - медленно, однако ползла. Тени так не ползают. Ползла она расчетливо, против солнца, к дому его матери.
- Ежедневник, - сказал себе Чарли.
- Ох, блядь.
18
Краше таких мамаш в гроб не кладут
В свой последний день Лоис Ашер оживилась. Три недели не могла выйти даже к завтраку, посидеть в гостиной перед телевизором, а тут встала и потанцевала с Бадди под старую песню "Чернильных клякс". Была весела и игрива, поддразнивала детей, обнимала, съела мягкое шоколадно-зефирное мороженое, затем почистила зубы - нитью в том числе. Надела к ужину все свое любимое серебро, а не найдя ожерелья с цветами кабачка, просто пожала плечами - дескать, пустяк, куда-то засунула. Бывает.
Чарли знал, что происходит, потому что видел такое и раньше, а Бадди и Джейн знали, потому что им объяснила Ангелика:
- Такое сплошь и рядом. Я видела, как люди выходили из комы и пели песни, и могу сказать вам только одно - радуйтесь.
Когда видят, как в глаза, которые были пустыми много месяцев, возвращается свет, начинают питать какие-то надежды. Это не значит, что человек идет на поправку - это возможность попрощаться. Это дар.
Кроме того, Чарли во всех своих наблюдениях убедился, что никому не повредит принять успокоительного, поэтому они с Джейн накатили чего-то антистрессового - это назначал психотерапевт Джейн, - а Бадди запил скотчем таблетку морфия замедленного действия. Лекарства и прощение дарят в предсмертные минуты какую-то радость, будто возвращаешься в детство: в будущем уже ничто не важно, ничего не надо приспосабливать к жизни, не надо преподавать уроков, ковать уместные и практичные воспоминания, - из этих минут можно высечь радость, как из кремня. И сохранить эту радость в сердце. Ближе к матери и сестре Чарли никогда не был - и, делясь всем этим с Бадди, они стали семьей.
Лоис Ашер легла спать в девять и умерла в полночь.
- Я не могу остаться на похороны, - сказал Чарли сестре наутро.
- Что значит - не можешь остаться на похороны?
Чарли выглянул в окно: гигантская клешня тени подползала к дому. Уже было видно, как она вихрится по краям, словно птичьи стаи или рои насекомых. Всего полмили оставалось до ее острия.
- Мне нужно кое-что сделать дома, Джейн. В смысле, я и забыл это сделать, и на самом деле просто не могу остаться.
- Что за таинственность? Что, блин, такого тебе там нужно, что ты с похорон матери уезжаешь?
Чарли поднажал на свое воображение бета-самца до предела прочности, чтобы не сходя с места придумать что-нибудь правдоподобное. И тут зажегся свет.
- Помнишь, вечером вы отправили меня потрахаться?
- Ну?
- Это было такое себе приключение, но, когда я пошел зашивать череп, я сдал анализ. И сегодня поговорил с врачом. Мне нужно лечиться. Прямо сейчас.
- Придурок, я не посылала тебя заниматься небезопасным сексом. О чем ты думал?
- Я занимался безопасным. - "Ага, правильно, - подумал он, - чуть не спалился".
- Их беспокоят мои раны. А если я начну колоться прямо сейчас, есть шанс, что все обойдется.
- Так тебя на коктейль сажают? Для профилактики?
"Ага, вот оно - коктейль!" - подумал Чарли.
И мрачно кивнул.
- Ладно, тогда поезжай. - Джейн отвернулась и закрыла лицо руками.
- Может, к похоронам я еще и вернусь, - сказал Чарли.
Успеет? Нужно изъять два просроченных сосуда меньше чем за семь дней, - только бы в ежедневнике не возникло новых имен.
- Хоронить будем через неделю, - сказала Джейн, снова поворачиваясь к нему и смахивая с глаз слезы.
- Поезжай домой, полечись и возвращайся. Мы с Бадди все организуем.
- Прости, - сказал Чарли и обнял сестру.
- Не хватало, чтоб еще и ты помер, ебала, - сказала Джейн.
- Все будет нормально. Вернусь как только смогу.
- И захвати свой темно-серый "Армани" - я надену на похороны - и черные туфли с завязочками у Кэсси возьми, ладно?
- Ты? В черных туфлях с завязочками?
- Маме бы так хотелось, - сказала Джейн.
Когда Чарли сел в Сан-Франциско, на его мобильном было четыре неистовых голосовых сообщения от Кассандры. Она всегда казалась такой спокойной, держала себя в руках - стабильный баланс капризам его неуравновешенной сестры. Теперь в трубке она разваливалась на куски.
- Чарли, она его поймала, и они его сейчас съедят, а я не знаю, что делать. Я не хочу звонить в полицию. Позвони, когда сможешь.
Чарли позвонил - он звонил всю дорогу из аэропорта в микроавтобусе, но звонки переводились на голосовую почту. Выскочив из автобуса перед лавкой, он услышал шипенье из ливнестока на углу.
- Жалко, что не закончила с тобой, любимый, - донеслось до него.
- Не сейчас, - ответил Чарли, перепрыгивая через бордюр и устремляясь в лавку.
- Даже не позвонил, - проворковала Морриган.
Когда Чарли ворвался внутрь, Рэй за стойкой возил мышью по азиатским красоткам.
- Давай лучше сразу наверх, - сказал он.
- Они там с ума сходят.
- Могу себе представить, - на бегу ответил Чарли.
По лестнице он скакал через две ступеньки.
Он возился с ключами в замке, и тут Кэсси распахнула дверь и втащила его в квартиру.
- Она его не отпускает. Я боюсь, они его съедят.
- Кого, что? Ты мне это по телефону говорила. Где Софи?
Кассандра потянула Чарли к детской, но в дверях его встретил рычащий Мохаммед.
- Папуля! - завизжала Софи.
Она промчалась по гостиной и прыгнула на него. Крепко обняла и наградила слюнявым поцелуем, от которого на щеке остался шоколадный отпечаток Софи.
- Поставь, - сказала она. - Поставь меня, поставь. - Чарли опустил ее на пол, и она унеслась к себе, но самому Чарли Мохаммед войти не дал - ткнулся мордой ему в рубашку, оставив на ней гигантский след собачьего носа.
Тоже шоколадный. Очевидно, в отсутствие Чарли здесь происходила шоколадная оргия.
- Мать обещала забрать его в час, - сказала Кассандра. - Даже не знаю, что делать.
Чарли извернулся - разглядеть хоть что-нибудь за адским псом - и увидел, что Софи стоит, положив руку на холку Элвина, а тот нависает над маленьким мальчиком, который съежился в углу. Глаза у малыша были несколько на полвосьмого, но в остальном - ни царапины, да и ничего он не боялся. Он обнимал коробку "Хрумких сырных тритончиков" и по одному таскал их - один жевал сам, а другой совал Элвину, в предвкушении истекавшему адскими слюнями прямо гостю на ботинки.
- Я его люблю, - сказала Софи.
Затем подошла к мальчику и поцеловала его в щечку, оставив на ней шоколадное пятно. Уже не первое. Малыш, похоже, претерпевал нежности Софи довольно давно, ибо весь был в шоколадном добре и оранжевой пыли от "Сырных тритончиков".
Мальчишка ухмыльнулся.
- Он пришел в гости поиграть. Наверное, ты договорился еще до отъезда, - сказала Кассандра.
- Я подумала, ничего страшного не будет. Пыталась его оттуда вытащить, но собаки не давали мне зайти. Что мы скажем его матери?
- Я хочу его оставить себе, - сказала Софи.
Смачный чмок.
- Его зовут Мэттью, - сказала Кэсси.
- Я знаю, как его зовут. Он с Софи в один садик ходит.
Чарли двинулся в комнату. Мохаммед загородил ему путь.
- Мэтти, все в порядке? - спросил Чарли.
- Ага, - ответил обмазанный шоколадом, сыром и собачьими слюнями пацан.
- Пусть он останется, папуля? - сказала Софи. - Элвин и Мохаммед тоже хотят, чтобы он остался.
Чарли подумал, что, видимо, был недостаточно строг, очерчивая ребенку границы дозволенного. Может, без Рэчел ему просто не хватало мужества отказывать Софи, а теперь она берет заложников.
- Солнышко, Мэтти нужно умыться. Сейчас за ним придет мамочка, и дальше травмировать его будут дома.
- Нет! Мое!
- Солнышко, скажи, пожалуйста, Мохаммеду, чтобы он меня пропустил. Если мы не почистим Мэтти, ему больше не разрешат к нам приходить.
- Пусть спит у тебя в комнате, - сказала Софи. - А я буду за ним ухаживать.
- Нет, барышня. Скажи Мохаммеду, чтоб…
- Мне надо пописать, - произнес Мэттью, вскочил на ноги, обрулил Элвина, который тронулся за ним, затем проскочил под брюхом Мохаммеда и мимо Чарли и Кэсси в ванную.
- Здрасьте, - по дороге сказал он.
Закрыл дверь, и оттуда послышалось журчание. Элвин и Мохаммед быром поперли следом и сели дожидаться под дверью.
Софи жестко хлопнулась на попу, раскинув ноги, и нижняя губа у нее оттопырилась, как скотосбрасыватель у паровоза. Плечи начали вздыматься и опадать, не успел еще прозвучать первый всхлип, - будто она копила побольше воздуху. Затем - вой и слезы. Чарли подошел к ней и взял на руки.
- Я… я… я… он… он… он…
- Все хорошо, солнышко. Все хорошо.
- Но я его люблю.
- Я знаю, солнышко. Все будет хорошо. Он пойдет домой, и ты все равно будешь его любить.
- Я так нихачуууууууууууУУУУУУУУУУУУ!
Она зарылась мордашкой ему в пиджак, и как бы ни рвалась отцовская душа на части от такого горя, Чарли не мог не думать, сколько сдерет с него Трехпалый By за сведение шоколадных пятен.
- Они дали ему сходить пописать, - сказала Кассандра, глядя на адских псов. - Я думала, они его съедят. Меня они и близко не подпускали.
- Все в порядке, - сказал Чарли.
- Ты просто не знала.
- О чем не знала?
- О том, что они обожают "Хрумкие сырные тритончики".
- Смеешься?
- Извини. Слушай, Кэсси, можешь почистить Софи и Мэтти и прибраться тут? У меня в ежедневнике дела, которыми нужно заняться немедленно.
- Конечно, только…
- У Софи все будет хорошо. Правда ведь, солнышко?
Софи печально кивнула и вытерла глаза его пиджаком.
- Я скучала, папуля.
- Я тоже по тебе скучал, сладкая моя. Приду вечером.
Он поцеловал ее, забрал из спальни ежедневник и забегал по квартире, собирая в охапку трость, ключи, шляпу и "мужской ридикюль".
- Спасибо, Кэсси. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарен.
- Кстати, мои соболезнования, Чарли, - сказала Кассандра, когда он в очередной раз пробегал мимо.
- Ага, спасибо, - ответил старьевщик, проверяя на ходу заточку лезвия в трости.
- Чарли, твоя жизнь вышла из-под контроля, - произнесла Кассандра, опять возвращаясь к привычной всем невозмутимости.
- Ладно, и еще мне придется одолжить у тебя черные туфли с завязочками, - ответил Чарли уже в дверях.
- Мне кажется, ты меня понял, - крикнула ему вслед Кассандра.
В лавке Чарли остановил Рэй.