20
Вторжение наймита-крокодила
В городе стоял жесточайше жаркий вечер, и окна у всех были открыты. С крыши дома по другую сторону переулка лазутчику было видно, как маленькая девочка радостно плещется в ванне, полной мыльной пены, а два гигантских пса сидят рядом, слизывают шампунь у нее с пальцев и отрыгивают пузырьки. Девочка при этом визжит от счастья.
- Софи, только не корми собачек мылом, хорошо? - Голос лавочника из другой комнаты.
- Ладно, папуля, не буду. Я уже не маленькая, знаешь, - ответила она и, налив в ладошку еще клубнично-кивиевого шампуня, предложила одной собачке полизать.
Зверь изверг облачко ароматных пузырьков, они проплыли сквозь прутья решетки в неподвижный воздух и разлетелись по всему переулку.
Псы - это незадача, но лазутчик вроде бы рассчитал время правильно: он сумеет разобраться с ними и заполучить ребенка без помех.
В прошлом он был наемным убийцей, телохранителем, кикбоксером, а в последнее время - сертифицированным установщиком стекловолоконной изоляции. Все эти навыки могли сослужить ему хорошую службу при выполнении текущего задания. Лицо у него было крокодилье - шестьдесят восемь остро заточенных зубов и глаза, сверкавшие черными стеклянными бусинами. Вместо рук лапы раптора, отвратительные когти покрывала запекшаяся кровь. Он был одет в шелковый смокинг, но ходил босиком: на нижних лапах у него имелись перепонки водоплавающей птицы и еще когти - выковыривать добычу из грязи.
Лазутчик подкатил большой персидский ковер к краю крыши и стал ждать; вскоре, как он и планировал, до него донеслось:
- Солнышко, я вынесу мусор, сейчас вернусь.
- Ладно, папуля.
Забавно, как от иллюзии безопасности мы становимся небрежны, подумал лазутчик. Никто не захочет оставлять маленького ребенка одного в ванне без присмотра, но ведь общество двух крупных собак - это не совсем без присмотра, не так ли?
Лазутчик подождал еще, и вот лавочник с мусорными мешками в обеих руках толкнул стальную дверь черного хода. Казалось, его на миг обескуражил тот факт, что контейнер, обычно стоявший у самой двери, передвинули шагов на двадцать дальше по переулку, но он пожал плечами, пинком распахнул дверь пошире и, пока она, закрываясь, шипела пневматикой, бросился к контейнеру. Вот тогда лазутчик и скинул ковер с крыши. Пролетев четыре этажа, тот развернулся.
А развернувшись, с немалой силой ударил лавочника и поверг его наземь.
Собаки в ванной насторожились. Одна предостерегающе гавкнула.
Первая стрела уже стояла на взводе у лазутчика в арбалете. И лазутчик эту стрелу выпустил - нейлоновый линь зашипел, и стрела глухо ударила в ковер, пробив его и, возможно, икру лавочника, действенно пришпилив его - вероятно, к земле. Лавочник завопил. Огромные псы выскочили из ванной.
Лазутчик зарядил еще одну, присоединил к свободному концу линя и прострелил ковер с другой стороны. Лавочник продолжал кричать, но тяжелый ковер прижимал его, и жертва не могла шевельнуться. Когда лазутчик заряжал третью стрелу, псы выскочили из черного хода в переулок.
Третья стрела никакой линь за собой не тащила, но у нее был хитрый наконечник с титановыми шипами. Лазутчик навел арбалет на цилиндр пневматики на двери, выстрелил, попал, и дверь захлопнулась. Собаки остались в переулке. Лазутчик тренировался в уме десятки раз, и теперь все шло точно в соответствии с планом. Передние двери в лавку и в жилой дом были накрепко заделаны суперклеем еще до того, как лазутчик поднялся на крышу, а сделать это было непросто - действовать требовалось скрытно.
Четвертым выстрелом он всадил стрелу в оконную раму на лестничной площадке. Прутья решетки в окне ванной были слишком часты, но лазутчик знал, что лавочник не закрыл дверь в квартиру. К нейлоновому линю он подцепил карабин и тихо соскользнул на подоконник. Отстегнулся, протиснулся сквозь решетку и приземлился на пол.
Передвигался он, прижимаясь к стенам, делая осторожные преувеличенные шаги, чтобы когти не цеплялись за ковер. В соседней квартире, судя по запаху, жарили лук, а из двери прямо по коридору доносился детский голосок. Лазутчик видел, что дверь приоткрыта, хоть и слегка.
- Папуля, я вылезаю! Папуля, я вылезаю!
Лазутчик помедлил в дверях, заглянул в квартиру. Он знал, что ребенок, увидев его, завопит: зазубренная пила зубов, когти, холодные черные глаза. Он, конечно, сделает так, чтобы детские вопли звучали недолго, но никому не сохранить лица пред образиной столь жуткой. Воздействие этой жути, разумеется, несколько сглаживалось тем фактом, что росту в лазутчике было всего четырнадцать дюймов.
Он толкнул дверь, но прямо на пороге что-то схватило его сзади и оторвало от пола. Несмотря на всю свою тренированность и выработанные навыки скрытных действий, лазутчик завопил как пылающая каролинская утка.
Кто-то залил суперклеем замочную скважину задней двери, и Чарли сломал ключ, пытаясь открыть. В икру ему всадили стрелу с веревочкой, и теперь нога чертовски болела. В ботинок текла кровь. Чарли не понимал, что произошло, но знал, что это не очень хорошо, если адские псы прыгают вокруг него и скулят.
Чарли забарабанил в дверь кулаками.
- Рэй, открой эту чертову дверь!
Рэй открыл эту чертову дверь.
- Чего?
Адские псы сшибли обоих на пол. Чарли вскочил на ноги и похромал за ними следом вверх по лестнице. Рэй тащился позади.
- Чарли, у тебя кровь идет.
- Я знаю.
- Постой, за тобой какая-то веревка тянется. Давай обрежу.
- Рэй, мне надо…
Но не успел Чарли договорить, Рэй уже выхватил из заднего кармана складной нож, раскрыл его и обрезал нейлоновый линь.
- Я привык с собой ножик брать - резать привязные ремни и прочее.
Чарли кивнул и двинулся дальше по лестнице. Софи стояла посреди кухни, завернувшись в мятно-зеленое банное полотенце. На голове у нее по-прежнему торчали рожки от шампуня - девочка выглядела как уменьшенная и намыленная копия статуи Свободы.
- Папуля, где ты был? Я хотела вылезти.
- С тобой все хорошо, солнышко? - Он опустился перед ней на колени и разгладил полотенце.
- Я не смогла сполоснуться. Это твоя обязанность.
- Я знаю, солнышко. Я кошмарный отец.
- Ладно… - сказала Софи.
- Привет, Рэй.
Рэй как раз показался на верхушке лестницы - за кончик веревки он держал окровавленную стрелу.
- Чарли, вот это было у тебя в ноге.
Старьевщик повернулся, впервые посмотрел на свою икру - и тут же хлопнулся на пол, уверенный, что сейчас лишится чувств.
- Можно я себе возьму? - спросила Софи, подбирая стрелу.
Рэй схватил со стойки кухонное полотенце и прижал к ране Чарли.
- Подержи так пока. Я вызову "скорую".
- Не надо, все в порядке. - Чарли вполне уверился, что его сейчас вырвет.
- Что тут произошло? - спросил Рэй.
- Не знаю, я мусор…
В доме кто-то завопил так, словно его жарили во фритюре. Глаза Рэя расширились.
- Помоги мне встать, - сказал Чарли.
Они выбежали из квартиры на площадку - вопли неслись с лестничной клетки.
- Идти можешь? - спросил Рэй.
- Иди. Иди. Я за тобой. - Чарли ухватился за плечо Рэя и заковылял следом вверх по ступенькам.
Пронзительные вопли, что доносились из квартиры миссис Лин, перешли в мольбы о помощи по-английски, пересыпанные ругательствами на мандаринском диалекте.
- Нет! Шиксы! Помогай! Назад! Помогай!
Чарли и Рэй обнаружили, что Элвин и Мохаммед прижали миниатюрную китайскую матрону к самой плите, а матрона размахивает тесаком для мяса, стараясь не подпустить их ближе. Псы гавкали на нее залпами пузырьков со вкусом киви и клубники.
- Помогай! Шиксы мой ужин забирай, - сказала миссис Лин.
Чарли увидел на плите кипящую кастрюльку, из которой торчала пара утиных лап.
- Миссис Лин, эта утка носит брюки?
Та быстро глянула и тут же развернулась, маша тесаком на адских псов.
- Наверно, - ответила она.
- Сидеть, Элвин. Сидеть, Мохаммед, - скомандовал Чарли, чем адские псы пренебрегли совершенно.
Он повернулся к Рэю.
- Рэй, сходи, пожалуйста, за Софи?
Ветеран сил охраны правопорядка, полагавший себя мастером по разруливанию хаотических ситуаций, сказал:
- Чего?
- Они не отстанут, если она им не велит. Сходи за ней, будь добр. - Чарли повернулся к хозяйке.
- Сейчас Софи их успокоит, миссис Лин. Извините.
Миссис Лин думала об ужине. Она попыталась затолкать утиные ноги в кастрюльку тесаком, но ей не удалось.
- Древний китайский рецепт. Мы про него Белым Дьяволам не говоряй, чтоб вы его не портий. Цыпленок в табаке бывай? Это утка в штанах.
Адские псы зарычали.
- Я уверен, это восхитительно вкусно, - сказал Чарли, опираясь на холодильник, чтобы не упасть.
- У вас кровь идяй, мистер Ашер.
- Это правда, - сказал Чарли.
Появился Рэй - он принес Софи в полотенце.
Поставил ее на пол.
- Здрасьте, миссис Лин, - сказала Софи и вышла из полотенца, шагнула к адским псам и схватила обоих за ошейники.
- Вы не сполоснулись, ребята, - с упреком сказала она.
И голышом, с прежними шампуневыми шипами на голове, она вывела адских псов из квартиры миссис Лиин.
- Э-э, тебя кто-то подстрелил, босс, - промолвил Рэй.
- Это правда, - сказал Чарли.
- Тебе нужен врач.
- Это правда, - сказал Чарли.
Глаза его закатились, и он соскользнул на пол по дверце холодильника миссис Лин.
Чарли всю ночь провел в отделении неотложной помощи больницы имени Св. Франциска - ждал, когда им займутся. Рэй Мэйси от него не отходил.
Сперва Чарли наслаждался воплями и скулежом прочих пациентов, ожидавших лечения, но через некоторое время звуки и всепроникающие ароматы рвоты на него подействовали. Когда Чарли стал зеленеть, Рэй попробовал применить свой статус бывшего полицейского, дабы снискать расположение главной дежурной медсестры, которую знал по прежней жизни.
- Он тяжело ранен, Бетси. Неужели ты никуда не можешь его тихонько определить? Он хороший парень.
Медсестра Бетси ухмыльнулась (таким лицом она пользовалась, когда требовалось донести до собеседников, чтобы от нее отъеблись) и обвела взглядом приемный покой: не смотрит ли кто.
- Можешь его подтащить?
- Конечно, - ответил Рэй.
Он помог Чарли встать со стула и доволок до крохотного пуленепробиваемого окна регистратуры.
- Это Чарли Ашер, - сказал он.
- Мой друг.
Чарли посмотрел на Рэя.
- В смысле, мой босс, - тут же поправился Рэй.
- Мистер Ашер, вы собираетесь помереть у меня на руках?
- Надеюсь, что нет, - ответил Чарли.
- Но вы бы спросили это у человека с медицинским образованием получше моего.
Медсестра Бетси опять ухмыльнулась.
- В него стреляли, - произнес Рэй.
Известный защитник обездоленных.
- Я не видел кто, - сказал Чарли.
- Таинственно.
Медсестра Бетси выглянула в окошко.
- Знаете, мы должны сообщать обо всех огнестрельных ранениях властям. Вы точно не хотите взять в заложники ветеринара и заставить его штопать вас?
- Не уверен, что моя страховка это позволяет, - ответил Чарли.
- А кроме того, это не огнестрельное ранение, - добавил Рэй.
- Его подбили стрелой.
Медсестра Бетси кивнула:
- Давайте посмотрим?
Чарли принялся закатывать штанину, задрав ногу на стойку. Медсестра Бетси просунула руку в окно и скинула его ногу на пол.
- Бога ради - другие увидят, что я вас смотрю.
- Ай, простите.
- Кровотечение есть?
- Нет, по-моему.
- Болит?
- Как последняя сволочь.
- Большая сволочь или маленькая?
- Сверхкрупная, - ответил Чарли.
- Аллергия на болеутоляющие?
- Не-а.
- На антибиотики?
- Не-а.
Медсестра Бетси запустила руку в карман халата, вытащила горсть таблеток, выбрала две кругленькие и одну продолговатую и сунула в окошко.
- Силой, данной мне святым Франциском Ассизским, провозглашаю вас обезболенным. Круглые - перкоцет, овальная - ципро. Впишу вам в историю болезни. - Она посмотрела на Рэя:
- Заполни на него бумаги, через несколько минут пилюли скособочат ему весь мозг.
- Спасибо, Бетси.
- Если у тебя в лавке появятся сумки "Прада" или "Гуччи", они мои.
- Не вопрос, - сказал Рэй.
- Но там Чарли хозяин.
- Правда?
Чарли кивнул.
- Бесплатно, - добавила Бетси и сунула в бойницу еще одну круглую таблетку.
- Это тебе, Рэй.
- Мне не больно.
- Ждать еще долго. Всякое бывает. - Она не стала доносить до них, чтобы отъеблись, а вместо этого ухмыльнулась.
Через час бумажная волокита кончилась и Чарли кулем лежал в стекловолоконном кресле - в такой позе, что была бы возможна, если бы все кости в нем обратились в зефир.
- Здесь они убили Рэчел, - сказал он.
- Знаю, - сказал Рэй.
- Прости.
- Мне ее по-прежнему не хватает.
- Знаю, - повторил Рэй.
- Как нога?
- Но они дали мне Софи, - сказал Чарли, не ответив на вопрос.
- Поэтому, знаешь, это хорошо.
- Знаю, - сказал Рэй.
- Ты как себя чувствуешь?
- Меня немного волнует, что без матери Софи вырастет бесчувственной.
- У тебя с ней все отлично получается. Я в смысле - как ты себя чувствуешь физически?
- Например, как она убивает людей одним взглядом. Это же неполезно для маленькой девочки. Все это моя вина, только моя.
- Чарли, у тебя нога болит? - Рэй предпочел не принимать то болеутоляющее, что ему сунула медсестра Бетси, и теперь жалел.
- А эти адские псы - ну какому ребенку полезно с такими водиться? Вредно это все.
- Чарли, как ты себя чувствуешь?
- Спать немножко хочется, - ответил Чарли.
- Ты же много крови потерял.
- Хотя мне спокойнее. Знаешь, потеря крови расслабляет. Как ты считаешь, в Средние века поэтому пиявками пользовались? Вместо транквилизаторов, а?
"Да, Боб, я приду на вече, только сначала поставлю себе пиявочку. Что-то мне как-то неспокойно".
Типа того.
- Здорово ты придумал, Чарли. Воды хочешь?
- Ты хороший парень, Рэй. Я тебе говорил?
Хоть ты и убиваешь отчаянных филипин сериями в отпуске.
- Что?
К окошку подошла медсестра Бетси.
- Ашер! - вызвала она.
Рэй умоляюще посмотрел на нее в бойницу, а через несколько секунд она выкатила в дверь инвалидное кресло.
- Как Обезболенный? - осведомилась она.
- Господи, он неимоверно раздражает, - ответил Рэй.
- А ты лекарство не выпил, правда?
- Не люблю наркотики.
- Рэй, кто здесь медсестра? Все это - клизменный круг. Ставят не только больному, но и окружающим. Ты что, не смотрел "Короля-Льва"?
- В "Короле-Льве" нет такого. Там есть "жизненный круг".
- Правда? Я что - все время ее не так пела? Ничего себе - наверное, мне это кино все-таки не нравится. Помоги мне усадить Обезболенного в кресло. К завтраку он будет дома.
- Сюда мы приехали к ужину, - сказал Рэй.
- Видишь, какой ты, если не принимаешь лекарства.
Чарли наложили пеногипсовый каблук и выдали костыли.
Когда он вернулся из больницы, болеутолители выдохлись и обезболенным он себя уже не чувствовал. Голова трещала так, будто из висков сейчас вылезут крохотные пришельцы-близнецы. Из своей квартиры навстречу ему вышла миссис Корьева и зажала в углу площадки.
- Чарли Ашер, мне надо с вами перетрить. Вчера ночью я повидала, как моя маленькая Софи бежила мимо дверей вся голыш и в мыле, как медведь, таскавала везде две большие черные собаки и распила "не в попу". На родине у нас бывало для такого слово, Чарли Ашер. Слово - "гадость". Меня еще пережил номер детской службы после того, как мои мальчики бывали мальчики.
- В мыле, как медведь?
- Тему не заменивайте. Гадость.
- Согласен. Извините меня. Больше не повторится. В меня стреляли, и я сразу не сообразил.
- Вас постреляли?
- В ногу. Кость не задело. - Всю свою жизнь Чарли ждал случая произнести такие слова и теперь чувствовал себя очень мужественно.
- Я не знаю, кто в меня стрелял. Крайне таинственно. И еще на меня сбросили ковер. - От ковра мужество несколько поугасло.
Чарли дал себе слово отныне больше о ковре не упоминать.
- Вы захаживайте. Завтракайте. Софи не хочает кушать тост, который Владлена готовила. Убедилует меня, там тостовые микробы.
- Умница дочка, - пробормотал Чарли.
Не успел Чарли войти в квартиру и спасти дочь от переносимых тостами патогенов, как Мохаммед цапнул конец костыля и затащил подскакивающего хозяина в спальню.
- Привет, папуля, - сказала Софи, когда отец проскакал мимо. - В доме не прыгать, - добавила она.
Своей башкой Мохаммед подтолкнул злополучного бета-самца к ежедневнику. Под сегодняшней датой стояли два имени, что необычным вовсе не было. А необычным было то, что эти имена уже появлялись здесь раньше: Эстер Джонсон и Ирэна Посокованович. Те два сосуда, что он проворонил.
Чарли сел на кровать и попробовал втереть инопланетян боли обратно в виски. С чего же тут начать? Эти имена что - и дальше будут возникать, пока он не изымет сосуды? С резиновой куклой такого не было. Что же здесь не так? Чем дальше в лес, тем больше дров, - теперь в него еще и стреляют.
Чарли снял трубку и набрал номер Рэя Мэйси.
У Рэя все заняло четыре дня, после чего он явился к Чарли с докладом. Вернее, все данные у него были на третий день, но ему хотелось убедиться наверняка, что действие обезболивающих выветрилось и Чарли больше не будет сумасшедшим и не станет всю ночь распространяться про большую смерть - "Смерть с большой буквы".
Кроме того, Рэю было отчасти неловко: он утаил от Чарли, что в лавке нарушились некоторые правила.
В среду утром, перед тем как открывать лавку, они встретились на складе. Чарли сварил кофе и уселся за стол так, чтобы закинуть на него ногу. Рэй расположился на ящиках с книгами.
- Ладно, запуливай, - сказал Чарли.
- Ну во-первых, я нашел еще три стрелы от арбалета. У двух стальные наконечники с колючками - как в том, который попал тебе в ногу, а у одной титановый шип. Она торчала в пневматическом запорном поршне задней двери.
- Мне все равно, Рэй. Что с женщинами?
- Чарли, в тебя кто-то стрелял из смертельного оружия. И тебе все равно?
- Именно. Все равно. Таинственно. Знаешь, что мне нравится в тайнах? Они таинственны.
На голове Рэя сидела бейсболка "Гигантов", и теперь он развернул ее козырьком назад для пущей важности. Если бы он носил очки, то сорвал бы их с носа, но очков Рэй не носил, а потому прищурился так, словно их уже сорвал.