- Что? - Одри повернулась к Чарли за подтверждением.
Тот кивнул:
- Это верно. Мы получаем душу, когда кто-то умирает, а потом ее покупает кто-нибудь, и она переходит к следующей жизни. Я такое сам видел.
- Не может быть, - сказала Одри, выливая кофе для Мятника мимо чашки.
- Угу, - сказал Чарли.
- Мы видим красное сияние, но не в людях, как вы. Только в предметах. Когда тот, кому нужна душа, вступает в контакт с предметом, свет гаснет. И душа переселяется в этого человека.
- Я думала, вы ловите души между жизнями. Вы не держите их в плену?
- Не-а.
- Видите, дело все-таки не в нас, - сказал Мятник Свеж коллеге. - Это она все начала.
- Что начала? Что? - встревожилась Одри.
- Есть такие "Силы Тьмы" - и мы не знаем, что они такое, - ответил Чарли.
- Мы видим только гигантских воронов и женщин-демонов - мы их зовем сточными гарпиями, потому что они вылезают из ливнестоков. Когда им попадается душа, они становятся сильнее, а сейчас они очень сильные. Пророчество гласит, что в Сан-Франциско они восстанут и весь мир накроет тьма.
- А живут они при этом в канализации? - переспросила Одри.
Оба Торговца Смертью кивнули.
- Ох, только не это. По трубам же ходит беличий народец, чтоб его не увидели. Я их отправляла в разные магазины по городу, чтобы они мне доставали души. Значит, я посылала их прямо в лапы этим тварям. И многие домой не вернулись.
Я-то думала, они заблудились или бродят где-то. Они так делают. У них потенциально вполне человеческое сознание, только если душа проводит много времени вне тела, что-то теряется. Иногда они бывают бестолковыми.
- Шутка ли, - сказал Чарли.
- И поэтому ваша игуана сейчас грызет электропровод?
- Игнатий, а ну брысь оттуда! Если тебя ударит током, я твою душу смогу переселить только в корнуэльскую курицу из супермаркета. Она еще заморожена, и для нее нет штанов. - Одри повернулась к Чарли и смущенно улыбнулась:
- Чего только от себя не услышишь.
- Ну да - дети, что ж тут поделать, - ответил Чарли, стараясь держаться беззаботно.
- А знаете, кто-то из ваших подстрелил меня из арбалета.
Одри явно очень расстроилась. Чарли хотелось ее утешить. Обнять. Поцеловать в макушку и сказать, что все будет хорошо. Может, даже убедить, чтоб развязала.
- Правда? Арбалет - это наверняка мистер Шелли.
В прежней жизни он был диверсантом или чем-то вроде. Привык в одиночку ходить на какие-то задания. Я послала его присматривать за вами и сообщать мне, чем вы там занимаетесь. Но никаких кровопролитий я ему не заказывала. И с задания он не вернулся. Мне очень, очень жаль.
- Сообщать? - спросил Чарли.
- Они умеют говорить?
- Ну нет, они не разговаривают, - ответила Одри.
- Но некоторые умеют читать и писать. Мистер Шелли вообще-то печатал. Я думала над этим. Мне нужна гортань в рабочем состоянии. Я как-то попробовала устройство из говорящей куклы, но в итоге хорек в самурайском костюме только плакал и спрашивал, можно ли ему поиграть со мной в песочке, а это нервировало. Вообще процесс странный - если части органические и что-то некогда жило, оно потом друг другу подходит и работает. Мышцы и сухожилия сами схватываются. Я пускала на туловища окорока - так у народца есть какие мышцы тренировать, и они лучше пахнут, пока идет процесс. Ну, знаете, копченым таким. А вот кое-что для меня по-прежнему загадка. Гортань себе народец отрастить не может.
- Глаза, по всей видимости, тоже, - сказал Чарли, чашкой показывая на существо, чьей головой служил безглазый кошачий череп.
- Как они видят?
- Понятия не имею, - пожала плечами Одри.
- К ним нет инструкции.
- Ох как мне знакомо это чувство, - произнес Мятник Свеж.
- Ну вот, я экспериментировала с гортанью из кетгута и "морской пенки". Посмотрим, научится ли говорить тот, кому она досталась.
- А почему вы не возвращаете души в человеческие тела? - спросил Мятник.
- В смысле - вы же можете, правильно?
- Могу, наверное, - ответила Одри.
- Но если честно, у меня по всему дому человеческие трупы не валяются. В народце все равно должен быть кусочек человеческого, я это экспериментальным путем установила, - сустав пальца, капля крови, хоть что-нибудь. У старьевщика на Хэйт я купила большой кусок позвоночника, и теперь у каждого по одному позвонку.
- Так вы - что-то вроде чудовищного реаниматора, - сказал Чарли.
И быстро добавил:
- Я имею в виду - в наиприятнейшем смысле.
- Спасибо, мистер Торговец Смертью, - улыбнулась Одри в ответ, встала и подошла к столу за ножницами.
- Видимо, нужно отпустить вас на свободу и послушать, как вы, ребята, нашли себе такую работу. Мистер Гринстрит, вы не могли бы принести нам еще чаю и кофе?
Существо с черепом рыси вместо головы, в феске и красном атласном смокинге поклонилось и, обогнув Чарли, направилось к кухне.
- Пиджачок ничего так, - заметил Чарли.
Человеко-рысь на ходу показал ему большой палец. От ящерицы.
25
Бюро утрат и находок
Император встал лагерем в кустах неподалеку от водоспуска, что открывался в ручей Лобос в Пресидио. Здесь, на мысу около самого моста Золотые Ворота, на стороне Сан-Франциско, со времен испанцев располагался форт, который не так давно переоборудовали в парк. Император скитался по городу много дней - кричал в ливнестоки, шел за лаем своего отбившегося гвардейца. Сюда же его привел верный ретривер: здесь располагался один из немногих в городе канализационных лазов, из которого бостонский терьер мог выбраться и не смыться при этом в Залив. Лагерь был разбит под камуфляжным пончо; они ждали. К счастью, после того как Фуфел кинулся в канализацию за белочкой, дождей не было, однако над городом уже два дня кипели черные тучи. Предвещало это дождь или нет, Император не знал, но за судьбу города опасался.
- Ах, Лазарь, - произнес он, чеша своего подопечного за ухом, - будь у нас хоть вполовину то мужество, что свойственно мелкому нашему сотоварищу, мы спустились бы в сию трубу и его нашли. Но что мы без него - что наше мужество, что наша доблесть? Мы можем быть верны и праведны, друг мой, но без мужества рискнуть собою ради нашего собрата мы - лишь политики, хвастливые бляди риторики.
Лазарь тихо зарычал и навострил под камуфляжем уши. Солнце только что зашло, но в темном отверстии трубы Император заметил движение. Не успел он подняться на ноги, шестифутовый тоннель изрыгнул из себя нечто - оно выползло и практически распустило себя в русле: огромное, быкоглавое нечто с горящими зелеными глазами и крыльями, похожими на кожаные зонтики.
Тварь сделала три шага и подпрыгнула в сумеречные небеса, а крылья ее забились парусами корабля смерти. Император содрогнулся и на миг подумал, не перенести ли лагерь в город, - может, заночевать на Маркет-стрит, где мимо все время ходят люди и полицейские? Но тут из глубин трубы он услышал очень слабый лай.
Одри водила гостей по буддистскому центру - за исключением приемной и гостиной, переделанной в комнату для медитаций, дом оставался крайне похожим на любые изрядные викторианские особняки. Обставлен скудно и по-восточному - это да, и еще, пожалуй, всепроникающий аромат благовоний, но в остальном - просто большой старый дом.
- Это просто большой старый дом, - сказала Одри, заводя их в кухню.
От Мятника Свежа ей было неуютно. Он все время счищал клочки монтажной ленты, налипшие на рукава зеленого пиджака, и смотрел на Одри так, словно говорил:
"Пусть только попробует не отлипнуть при химчистке - по жопе надаю". Робость внушали сами его габариты, но теперь на лбу у него к тому же вспухали шишки от столкновения с притолокой, и он смутно походил на клингонского воина (минус пастельно-зеленый костюм, само собой). Ну может, на засланца клингонских воинов.
- Так что, - сказал он, - если беличий народ считал меня плохим парнем, чего ж тогда они меня спасли от сточной гарпии в метро на прошлой неделе? Они кинулись на эту гадину, и я успел удрать.
Одри пожала плечами:
- Не знаю. Предполагалось, что они просто за вами следят и сообщают мне. Должно быть, сообразили, что на вас охотится такое, что гораздо хуже вас. Они же в душе люди, не забывайте.
Она остановилась перед дверью в кладовку и повернулась к Чарли и Свежу. Битвы на улице перед домом она не видела, но Эстер подглядывала в щелочку и рассказала Одри про женоподобных тварей, которые напали на Чарли. Эти странные люди - явно союзники, занимаются примерно тем же, что она полагала своим священным долгом: помогают душам перейти к дальнейшему воплощению. Но метод? Можно ли им доверять?
- Значит, судя по тому, что вы, ребята, говорите, везде ходят тысячи бездушных людей, так?
- Вероятно, миллионы, - ответил Чарли.
- Может, это и объясняет результаты последних выборов, - сказала она, стараясь потянуть время.
- Вы же говорили, что вам видно, есть у человека душа или нет, - сказал Мятник Свеж.
Он верно заметил, но, видя бездушных, Одри не думала ни об их количестве, ни о том, что бывает, если новоумершие не совпадают с новорожденными. Она покачала головой:
- Стало быть, переход душ зависит от материального приобретения? Это же так… не знаю… постыдно.
- Одри, поверьте, - сказал Чарли.
- Нас обоих механика этого дела озадачивает так же, как вас, а мы - ее инструменты.
Она посмотрела на Чарли - по-настоящему на него посмотрела. Он говорил правду. Он пришел сюда сделать что-то правильное. Одри распахнула дверь в кладовку, и всех омыл красный свет.
Кладовая была величиной с современную спальню, и все полки до потолка, а также большая часть пространства на полу были заставлены пылающими сосудами души.
- Ничего себе, - сказал Чарли.
- Я собрала, сколько могла. Вернее, беличий народец собрал.
Мятник Свеж нырнул в кладовку и встал перед стеллажом с компакт-дисками и виниловыми пластинками. Сколько-то он выхватил с полки и стал перебирать, затем повернулся к Одри и показал ей веер из полудюжины коробочек:
- Это из моего магазина.
- Мятник, она уберегла их от плохих парней, - сказал Чарли, шагнув в кладовку.
- Возможно, спасла их, а то и нас с вами.
- Фиг там, мужик, все началось из-за нее.
- Нет, это было неминуемо. Я видел в другой "Великой большой книге", в Аризоне.
- Я просто хотела им помочь, - сказала Одри.
Чарли уставился на компакты в руках Мятника. Он словно впал в транс - протянул руку и взял диски, будто они завязли в какой-то густой жидкости, затем перетасовал и убрал все, кроме одного, осмотрел его, перевернул, прочитал все, что написано с тыльной стороны. И плюхнулся на пол. Одри едва успела придержать ему голову, чтобы затылком не стукнулся о полку.
- Чарли, - сказала она, - вам нехорошо?
Мятник Свеж присел на корточки рядом и посмотрел на компакт-диск, протянул руку, но Чарли не отдал. Мятник взглянул на Одри.
- Это его жена, - сказал он.
Одри увидела, что на задней стороне коробочки выцарапано имя "Рэчел Ашер". В душе ее что-то всколыхнулось. Бедный Чарли. Она обняла его за плечи.
- Мне так жаль, Чарли. Простите меня.
На компакт-диск закапали слезы, и Чарли не поднял головы.
Мятник Свеж встал и покашлял. На лице у него не читалось ни ярости, ни упрека. Ему, кажется, было даже как-то стыдно.
- Одри, я несколько дней мотался по городу на машине. Я бы не отказался от такого места, куда можно кинуть кости, если вы меня пустите к себе.
Та кивнула, не отрывая щеки от спины Чарли:
- Спросите у Эстер, она вам покажет.
Мятник Свеж, пригнувшись, вынырнул из кладовки.
Одри не отпускала Чарли еще долго - баюкала его, и хотя он окончательно потерялся в мире компакт-диска, где жила любовь всей его жизни, а она, Одри, осталась снаружи, на корточках посреди красного сияния безделушек со всего света, она плакала вместе с ним.
Прошел час, а может, и три, - вот так течет время любви и скорби. Чарли повернулся к ней и спросил:
- А у меня есть душа?
- Что? - не поняла она.
- Вы сказали, что видите, как у людей внутри пылает душа. У меня она есть?
- Да, Чарли. Да, у вас есть душа.
Он кивнул, снова отвернувшись, но и прижавшись к ней:
- Хотите взять?
- Не-а, у меня своя, - ответила она.
Но так было не вполне.
Она взяла компакт у него из рук - прямо-таки отцепила его руки от коробочки - и поставила к остальным на полку.
- Давайте дадим Рэчел немножко отдохнуть и пойдем в другую комнату.
- Ладно, - ответил Чарли.
И позволил ей себя поднять.
Наверху, в комнатке, где по всему полу были разбросаны подушки, а стены увешаны портретами Будды, возлежащего в лотосах, они долго сидели и разговаривали при свече. Делились историями, рассказывали, как дошли до того, до чего дошли и чем стали, а когда с этим было покончено, говорили о своих утратах.
- Я видел это снова и снова, - сказал Чарли. - Больше у мужчин, чем у женщин, но определенно и у тех, и у других. Жена или муж умирает, и оставшийся жить словно привязан к умершему, как в альпинистской связке. Словно второй человек упал в расщелину. Если оставшийся жить не отпускает трос - не обрезает его, наверное, - мертвый утащит его с собой прямо в могилу. Наверное, со мной бы так и случилось, если б не Софи и даже, может, если б я не стал Торговцем Смертью. Происходило что-то больше меня, что-то больше моей боли. Я только поэтому и дожил досюда.
- Вера, - ответила Одри.
- Чем бы она ни была. Забавно - когда ко мне пришла Эстер, она была зла как черт. Умирала и злилась. Сказала, что всю жизнь верила в Иисуса, а теперь вот умирает, а Он обещал, что она будет жить вечно.
- И вы ей:
"Ну что, Эстер, вам не позавидуешь".
Одри кинула в него подушкой. Ей нравилось, что на такой мрачной территории он видит глупости.
- Нет, я ей сказала, что Он говорил другое: она будет жить вечно. Только Он не сказал как. Веру ее вовсе не предали, ей просто нужно шире ее понимать.
- Что совершеннейший пиздеж, - откомментировал Чарли.
Еще одна подушка отскочила от его лба.
- Нет, это не брехня. Если кто и способен понять, как важно, что книга не разжевывает все детали, то это вы… Мы все, то есть.
- Вам нельзя говорить слово "пиздеж", да?
Одри невольно покраснела и обрадовалась, что свеча горит тускло и оранжево.
- Я тут о вере говорю - неужели на меня так трудно не наезжать?
- Простите. Я понимаю - или мне кажется, что понимаю, - о чем вы. В смысле, я понимаю, что здесь наличествует какой-то порядок, я просто не знаю, как можно сочетать, скажем, католическое воспитание с "Тибетской книгой мертвых", "Великой большой книгой Смерти", торговцами старьем, продающими вещи, в которых хранится человеческая душа, и злобными летучими бабами в канализации. Чем больше я знаю, тем меньше понимаю. Я просто делаю.
- Ну, в "Бардо Тедол" говорится о сотнях чудовищ, которые встречаются на пути, пока сознание вершит странствие к смерти и перерождению, но положено игнорировать их, поскольку они - иллюзия. Это ваши собственные страхи, которые не дают двинуться дальше. Вреда вам от них на самом деле никакого.
- По-моему, как раз это, Одри, в книге упустили, потому что я их видел, я с ними дрался, выдирал души из их лап, смотрел, как в этих тварей попадают пули, как их сбивают машины, а они все равно лезут напролом. Они определенно не иллюзия и вред принести могут еще какой. "Великая большая книга" о подробностях умалчивает, но явно говорит о Силах Тьмы, которые стараются завладеть нашим миром, - и про то, как восстанет Люминатус и выйдет на битву с ними.
- Люминатус? - переспросила Одри.
- Это что-то светлое?
- Большая Смерть, - ответил Чарли.
- Смерть с большой буквы. Вроде Кахуны, Важной Шишки, Большого Босса. Если бы Мятник и прочие Торговцы Смертью были помощниками Санты, Люминатус был бы самим Сантой.
- Санта-Клаус - Главная Смерть? - изумленно вытаращилась Одри.
- Нет, это просто пример… - Чарли увидел, как она сдерживается, чтоб не расхохотаться.
- Послушайте, меня сегодня били кулаками и током, связывали и душевно травмировали.
- Так моя стратегия соблазнения эффективна? - ухмыльнулась Одри.
Чарли попутало.
- Я не… разве я… неужели я пялился на вашу грудь? Потому что если да, это вышло совсем случайно, потому что, понимаете… она у вас там, и…
- Ш-шш. - Одри приложила палец к его губам.
- Чарли, по-моему, сейчас я очень к вам близка и с вами связана. И мне хочется, чтобы эта связь осталась, но я вымоталась и, по-моему, разговаривать больше не могу. Думаю, мне бы хотелось, чтобы вы легли со мной в постель.
- Правда? Вы уверены?
- Уверена ли я? У меня не было секса четырнадцать лет - и если бы вы меня спросили вчера, я бы ответила, что уж лучше встретиться лицом к лицу с вашими чудовищными воронами, чем лечь в постель с мужчиной, но сейчас я здесь, с вами, и я уверена в этом как ни в чем другом. - Она улыбнулась и отвела взгляд.
- Если вы согласны, конечно.
Чарли взял ее за руку.
- Да, - ответил он.
- Только я собирался сказать вам кое-что важное.
- А до утра не подождет?
- Еще как.
Чарли и Одри провели ночь в объятьях друг друга, и какие бы страхи или опасения их ни грызли, все оказались иллюзией. Одиночество испарилось, как дымок с сухого льда, и к утру лишь облачко висело под потолком, но свет рассеял и его.
За ночь кто-то поставил обеденный стол на место и прибрал все, что натворил Мятник Свеж, вломившись в кухонную дверь. Дылда уже сидел за столом, когда Чарли спустился.
- Мою машину отогнали, - сказал Мятник.
- Кофе там.
- Спасибо. - Чарли проскакал через столовую в кухню, налил себе кофе и подсел к Свежу.
- Как голова?
Дылда потрогал лиловую шишку на лбу.
- Лучше. Как вы?
- Ночью случайно трахнул монахиню.
- Иногда в кризисной ситуации такого дерьма не избежать. А в остальном как?
- Чудесно.
- Ага - но представьте, всех прочих парит конец света, где ж тут бодрость взять?
- Это не конец света, это тьма повсюду, - бодро ответил Чарли.
- Если темнеет, зажгите свет.
- Вы молодец, Чарли. А теперь извините, мне нужно забрать машину с арестплощадки, пока вы не запели мне про то, что "если жизнь дает лимоны, делай лимонад", и я вас не побил.
(Это правда - мало что бывает невыносимее влюбленного бета-самца. Он привыкает к мысли, что никогда не отыщет любовь, а когда все-таки ее отыскивает, у него неизбежно возникает ощущение, будто весь мир идет в ногу с его желаньями. От такого заблуждения действует он соответственно. Для него это - время великой радости и опасности.)