Я сел поудобнее. В каюте было тепло, даже жарко, однако по телу моему вдруг пробежала короткая холодная дрожь. И наверное, я сейчас должен был подумать, что схожу с ума, но я этого не сделал. Не верилось мне в это, и все. Вот совсем в другое… Во что именно? Ну, хотя бы в то, что моя способность нюхать горизонт принесла мне все-таки еще одно дополнительное свойство, то, о котором я так мечтал. Возможность читать чьи-то мысли.
Не выдаю ли я желаемое за действительное? И если я прочитал мысли одного разумного существа, то почему я, например, не чувствую, о чем думает тот же Тискальщик, спящий в соседней каюте, или, например Ехидный Пес?
- Ты обладаешь телепатическим даром? - спросил я.
- Всегда мечтал. Но до сего момента…
- Однако мы разговариваем с помощью телепатии.
- Это факт.
- И как ты это можешь объяснить?
- Да никак. А разве это нужно объяснять? Неужели обязательно? Вот ты, например, можешь разговаривать самым обычным образом, не понимая, не задумываясь над тем, как это происходит. Так ли тебе, для того чтобы общаться с другими людьми, необходимо знать, каким образом ты извлекаешь из себя звуки?
- Нет, - покладисто сказал я. - Не обязательно.
- А в данном случае?
- В данном - обязательно. Тут я услышал, как мой собеседник вздохнул. И вот от этого я тихо обалдел. Не могло такого быть, если я, конечно, все понимаю правильно, не мог мой собеседник вздыхать…
Нет, даже не так. Вздыхать-то он мог, запросто, но я лично его вздохов не мог слышать. Сам факт, что я его услышал, был еще невероятнее, чем наше общение. Или я все же что-то неверно понимаю?
- Глупости, - сказал мой собеседник. Думаю, тут все очень просто. Ты обладаешь телепатические даром лишь частично. Частично им обладаю и я. Ну, словно бы один дар разъяли на две половины. Одна досталась тебе, другая - мне. Остальные не обладают даже половинкой, и поэтому ни ты, ни я с ними общаться не можем. Только между собой. Понимаешь?
- Понимаю, - сказал я.
А вот это уже было похоже хоть на какое-то объяснение. И если принять его на веру, то все становилось на свои места. Но как же быть со вздохом? Впрочем, стоит ли сейчас обращать внимание на такие мелочи?
- Значит, это мы выяснили. - В голосе моего собеседника почувствовалось облегчение. - Я-то боялся, что ты можешь испугаться, попытаешься прервать контакт, и тогда нам не удастся поговооить.
- А ты хотел бы этого?
- Иначе зачем я остался?
- Остался?
- Ну да. Наши совсем недавно держали совет и решили, что нападать на ваше судно не стоит. Слишком дорого оно достанется, а на борту там мало пищи. Они ушли, а я остался, мне было интересно проверить свою теорию, достучаться до тебя.
- Теорию?
- Именно. Я почувствовал, что мог бы поговорить с тобой, тогда, когда ты осматривал местность с помошью своего дара, а потом все пытался до тебя достучаться, все звал тебя.
- И наконец…
- И наконец это случилось. Как мне кажется, это что "то вроде туннеля. Если его прорыть, то он более не исчезнет.
- Вероятно, - сказал я. - Ты опять прав.
- Я, безусловно, прав и прекрасно об этом знаю. Не надо мне об этом напоминать, не стоит зря тратить время.
- Хорошо, - сказал я. - Давай разговаривать о том, что, по твоему мнению, не является напрасной тратой времени. О чем конкретно ты бы хотел поговорить?
Никакого особого волнения я теперь не испытывал. До меня вдруг дошла достаточно очевидная истина. Каким-либо образом использовать наше телепатическое общение во вред невозможно. Ни с одной стороны, ни с другой. И значит, мы можем поговорить, просто поговорить. Обменяться какими-то сведениями. Чем не развлечение?
- Мне хотелось бы узнать что-то о жизни на суше.
Я хмыкнул.
- Идет. Только взамен ты мне расскажешь о вашей жизни.
- Договорились?
- Договорились, - сказал я, Что бы ты хотел узнать?
- Начинай с самого начала, с твоего рождения. А вопросы я придумаю сам.
- Но ты взамен тоже расскажешь о своей жизни?
- Да, расскажу. Только первая порция информации должна исходить от тебя.
- Пусть будет так.
- Тогда начинай.
- Начинаю, - промолвил я. - Итак, я родился во взрастителе…
16
Расплывчатое пятно великого фонаря почти достигло зенита. Горизонт отодвинулся километров до двух, и благодаря этому мы заметили, как невдалеке проплыло несколько мелких островков, очевидно, бывших некогда вершинами невысоких гор. От одного из островков отчалила весельная лодка и даже попыталась гнаться за нашим кораблем, но почти тотчас отстала. Сидевшие в лодке люди в блестящих набедренных повязках выпустили несколько стрел, но ни одна из них не упала в воду ближе метров ста от корабля. Тогда островитяне разразились криками на неизвестном мне языке, и наверняка это были не пожелания счастья, радости, удачи.
- Представляете? - сказал Пес. - На этих островках, мимо которых мы буквально пролетаем, нас будут помнить всю оставшуюся жизнь. И конечно, кто-то где-то выдумает красивую легенду, такую, как, например, о Летучем Голландце. Мы войдем в легенду. Разве это так плохо?
Я подумал, что он ошибается. Не будут о нас на этих островках помнить. Живущим на них не до загадок. Им необходимо выжить, и в их положении для выживания жертвуют всем, даже памятью об удивительных, но не приносящих никакого практического результата событиях.
- С чего ты решил, будто легенда о Летучем Голландце - красивая? - поинтересовался Тискальщик, Кажется, он бьет не прочь начать новую перепалку.
- Красива любая легенда, - назидательным тоном сказал Пес. - Любая. На то она и легенда, иначе она перестанет будоражить и неизбежно забудется. Нет?
- И даже легенда об этом… как его…
- Ну… ну, давай, говори, - усмехнулся Пес. - Я тебя внимательно слушаю.
Я подумал, что влезать в словесный поединок этих двух великих спорщиков сейчас нет никакого смысла. Вот некоторое время спустя, когда они от него устанут и заключат перемирие… А пока…
Табита стояла на корме, облокотившись на леер. Я подошел и, пристроившись рядом с ней, промолвил: - У них опять сражение не на жизнь, а на смерть.
- Да, конечно, - задумчивосказала девушка. - Мне кажется, это что-то вроде спорта, неплохо скрашивающего скуку пути.
Тут она была права.
Корабль, управляемый шкипер-интеллектом, жил своей жизнью, неутомимо плыл вперед и вперед, к острову Смарагд. От нас пока ничего не требовалось. Корабль сам, в соответствии с показаниями локатора, а также в зависимости от погоды, выбирал оптимальный маршрут. В случае опасности он даже сам защищал нас, как это было с ракулами.
Таким образом, лично мне делать на его борту было пока нечего.
Хотя… хотя… кто знает, может быть, тот же Ехидный Пес только и ждет случая; чтобы от нас избавиться? Разве так уж плохо получить все деньги одному? А покупатель… Ну, какая ему разница, с кем расплачиваться? Главное, он получит так необходимую ему вещь. Вещь… Что она собой представляет?
Этот вопрос стал занимать меня все сильнее и сильнее. Ранее, когда события разворачивались стремительно и не было времени задуматься о деталях, мне даже в голову не приходило попытаться узнать, из-за чего, собственно, весь сыр-бор. Какая разница, что мы собираемся продавать, если за эту штуку платят такие большие деньги? Теперь- другое дело.
- Правда, любопытно? - сказала Табита, показывая рукой в сторону плывущего за нашим кораблем ракула. - Все его соплеменники уже давно исчезли, а этот все плывет. Какой кровожадный. Никак не может; смириться с потерей добычи.
- Откуда ты знаешь? - сказал я. - Может быть, он просто очень любопытен?
- Он хищник, а любого хищника по большому счету интересует только добыча, и более ничего.
Я кивнул.
Вот тут я был с ней согласен. И похоже, сегодня кое-кого спрошу об этом. Любопытно, каким будет ответ?
- Скажи, - спросил я, - и все-таки что это за штука, которую мы подрядились привезти на остров Смарагд? Чем она так ценна?
- Тебе это интересно? - Конечно.
- Поверь мне, если ты узнаешь, то это только излишне усложнит твою жизнь. В одной в свое время достаточно известной книге было написано: "Большое знание несет с собой большую печаль".
Я хмыкнул.
- Чем мне может усложнить жизнь знание, что именно мы собираемся продать? Не надо со мной хитрить. Рассказывай.
- Хорошо, - сказала Табита. - Я тебя предупреждала…
- А я это предупреждение не собираюсь принимать во внимание и по-прежнему желаю знать.
Табита вздохнула и сказала:
- Хорошо, пойду спрошу у Тискальщика. Думаю, теперь он будет не против. Но я тебя предупреждала…
Она отправилась к спорщикам, а я, проводив взглядом ее стройную фигурку, посмотрел на ракула.
Тот плыл за кораблем, не приближаясь к нему ни на метр, но и не удаляясь, словно привязанный невидимой нитью.
Так же его в действительности интересует? Общение со мной, или он просто ждет случая напасть? Нас слишком мало на этом корабле, и для целой стаи мы добычей не являемся. А для одного ракула? Может быть, он просто ждет подходящего случая и попутно удовлетворяет свое любопытство?
Нет, вряд ли. Какого именно случая? И как один ракул может напасть на корабль, который охраняет бдительный, не знающий усталости, не совершающий ошибок виртуальный шкипер?
И все-таки… насколько он может быть опасен, этот разумный хищник, предки которого выплыли в море примерно в то же время, когда первые нестандарты ступили на сушу? Может быть, они даже родились в одной лаборатории? Почему бы и нет? Собственно говоря, кем этот ракул является, если не таким же самым нестандартом, как и я?
- Хорошо, Тискальщик разрешил мне все тебе рассказать.
Я вздрогнул.
Ну вот, задумался и совсем забыл о Табите. А та, подкравшись сзади, застала меня врасплох.
- Это просто отлично, - не очень довольно сказал я. - В таком случае валяй рассказывай. По крайней мере одного очень внимательного слушателя я тебе гарантирую.
- Так ли это мало? - промолвила Табита. - Настоящий слушатель всегда один.
- О! - сказал я. - А ты, случайно, не снималась в виртуалках?
- Нет. Но однажды с меня сняли образец голоса и достаточно неплохо за это заплатили. Так что ты вполне мог его где-нибудь слышать.
- Возможно, - согласился я. - Возможно. Думал я, конечно, не о голосе. Как раз в этот момент Табита повернулась ко мне в профиль, и я вдруг понял, что меня тянет к этой девушке, неудержимо тянет стать к ней поближе, может быть, даже обнять…
Ну да, сказал я себе, классическая картина. Корабль, плывущий в бескрайнем море; на котором всего одна женщина и два претендента на се внимание. Любовный треугольник - фундамент любого драматического зрелища.
Поспешите занять свои места, проверьте, не забыли ли вы дома носовые платки, а не то придется вытирать слезы просто ладонями, сморкаться же - в рукав. Декорации и спецэффекты готовы, можно начинать действие.
- Так вот, об этом предмете, - сказала девушка. - Он представляет собой стеклянную запаянную ампулу, внутри которой находится некое содержимое, обладающее некоторыми свойствами вирусной культуры, но на самом деле ею не являющееся.
- Ампула? Но почему кто-то готов выложить за нее такие большие деньги?
Табита вновь облокотилась на леер и, грустно улыбнувшись, объяснила:
- Потому что если ампулу разбить, то ее содержимое может буквально взорвать окружающий мир, изменить его почище, чем после времени свирепых ветров.
- Каким образом?
- Находящееся в ампуле содержимое, вырвавшись на свободу, начинает достаточно быстро размножаться. Оно выделяет из воздуха, воды и почвы определённые вещества и, связав их, не дает взаимодействовать с окружающей средой. В результате воздух, вода и земля изменяют свою…
- Нельзя ли попроще? - сказал я. - Скажи только саму суть. Ты забыла, что имеешь дело не с древним чистюлей.
- Проще говоря, - промолвила Табита, - в этой пробирке находится фильтр, способный в течение нескольких лет очистить землю, воду и воздух от всей той гадости, которой их напичкали за поколения, предшествовавшие большому потопу и времени свирепых ветров. Если пробирку разбить, то процесс повернуть вспять будет уже невозможно.
- И что тогда получится? - ошарашено спросил я.
- Нетрудно додаться. Сначала опять наступит время свирепых ветров, а потом; после того как все успокоится, наша планета станет такой, какой она была когда-то давно. Помнишь, какой ее показывают в старых виртуалках? Вот-вот, именно такой.
Я разозлился.
- И вот этими сказками ты хочешь меня накормить?
- Это не сказка, это чистая правда.
Я заглянул Табите в глаза и понял, что она не врет.
Да, конечно, женщины обладают удивительным умением обманывать. Наверное, это у них в крови, это умение помогает им выживать, помогает им обойти многие неприятности, которым они подвергаются в мире, где правят мужчины. Однако сейчас… Нет, нет, она не врет.
- Ты хотел этого, - сказала Табита. - Ты это получил. Вот сейчас стой тут и думай.
Наверное, в голосе ее должно было слышаться злорадство. Вот только не было его там. Одно сочувствие.
Сочувствие?
- И это все? - с иронией спросил я. - Более никаких секретов у вас за пазухой не осталось?
- А этого мало? Подумай хорошо В этой пробирке находится мощь, способная принести вреда больше, чем самое лучшее из придуманных до сих пор людьми оружие. И пусть назначение его состоит в том, чтобы убрать следы жизнедеятельности человека, очистить планету от мерзости, которой ее завалили, на самом деле оно запросто может заодно и уничтожить разумную жизнь. Всю, какая в данный момент существует на этой планете. Представь, как это может произойти.
- Как? - машинально спросил я.
- Подумай, хорошо подумай.
И тут это случилось. Я наконец-то понял, что именно мне сказали. Перед моими глазами, одна за другой, словно в детском калейдоскопе, стали пробегать картины возможного ближайшего будущего. Ураганные ветра, резкое похолодание, свет, который будет резать глаза так, что придется носить темные очки, причем именно нам - нестандартам. Древние же чистюли смогут снять свои светособирающие линзы. Они будут им не нужны: А ещё - воздух. Сейчас древние чистюли могут дышать только потому, что фильтры, через которые они получают воздух, убирают отравляющие вещества. Какие фильтры спасут от слишком чистого воздуха, от воздуха, слишком насыщенного кислородом? И если таких фильтров нет, то как этот воздух повлияет на нас, нестандартов? Не окажется ли он для нас смертельно опасным?
Кстати, о нестандартах.
Есть еще и ракулы. На первый взгляд, проблема воздуха для них не имеет большого значения. Они могут дышать как на суще, так и под водой. И таким образом, скорее всего ракулы просто уйдут в глубину, перестанут показываться на поверхности. Спасет ли их это? Возможно, возможно… Но кто знает?
Кстати, насчет моря… Часть его начнет стремительно замерзать, а суша будет увеличиваться: Появятся другие виды растений. Но это - потом. А сначала будут безумные ветры и еще многое, многое другое.
- Получается, если разбить эту ампулу, то выиграют одни древние чистюли? - спросил я. - Вероятно, плохо придется даже обыкновенным чистюлям.
- Вполне возможно, - сухо сказала Табита. - Вполне возможно. Хотя кто может точно предугадать, чем это закончится? В теории можно построить любую систему, а на практике, из-за какого-то крошечного неучтенного фактора, все может оказаться совсем по-другому.
- И значит…
- Подумай, - сказала Табита. - Теперь у тебя есть занятие. Не правда ли, теперь можно забыть о скуке нашего путешествия? Есть тема для размышлений, для долгих размышлений. Мне же, похоже, придется растащить этих двух спорщиков, иначе они и в самом деле передерутся.
Она была права. Тискальщик и Пес, уже некоторое время разговаривавшие на повышенных тонах, теперь перешли на личности. Тискальщик назвал Пса "блохастой, грязной псиной" и "жалкой, тупоумной дворнягой", получив взамен "ничтожного, выжившего из ума ренегата", "изнеженного старца, страдающего разжижением мозга", "предназначенного к немедленному уничтожению в силу своей полной никчемности реликта".
- Подожди, - попросил я. - Еще один вопрос… - Ну, говори, - нетерпеливо промолвила Табита.
- Тот покупатель, которому мы везем эту пробирку, он - древний чистюля?
- Не знаю. Да какая, собственно, разница?
- Ты так думаешь?
- Конечно. Пробирка - оружие. И в ней заинтересованы все, кто обладает достаточной властью, достаточной силой, чтобы ее удержать в руках, защитить от других конкурентов. Не имеет никакого значения, кто именно желает ее купить.
- Но если это древний чистюля…
Она усмехнулась.
- Ты думаешь, он ее сейчас же и разобьет?
- Кто ему в этом помешает?
- Все значительно сложнее, - сказала Табита. - Подобное оружие является оружием только до тех пор, пока его не применили, пока им можно кого-то шантажировать.
- Но древний чистюля…
- Нет. А зачем ему это нужно? Тот, кто может купить себе эту пробирку, не нуждается в больших потрясениях. Он разобьет ее лишь в самом крайнем случае, причем только если будет твердо уверен, что на этом выиграет. Кто может выиграть от наступления времени большого потопа? Не могу представить себе такого.
- А если…
- Мне некогда, - сказала Табита. - Я пошла усмирять этих двух спорщиков. А ты пока подумай, подумай… Потом можешь подойти и задать мне еще одну порцию вопросов. А сейчас…
Она буквально бросилась к Тискальщику и Псу. К этому времени те уже замолчали и теперь лишь молча сверлили друг друга разъяренными взглядами. Похоже, теперь бранные слова их уже не удовлетворяли. Они явно прямо сейчас собирались устроить настоящий поединок, по всем правилам дуэльного искусства.
Вот только никакого поединка на самом деле не будет. Табита их успокоит и помирит, как делала это уже не раз. У нее в подобном есть большой опыт. Я снова посмотрел на ракула. Знал бы тот, какую бомбу везет этот корабль. А может, он это и знает, теперь, после рассказа Табиты? Если он способен со мной телепатически разговаривать на расстоянии, то почему бы ему и не слышать то же, что слышу я? Проще говоря, почему бы ему не шпионить с помощью моих ушей и глаз?
А смысл? Что он может сделать в одиночку? Друзья его уплыли прочь. И скорее всего такое "подсматривание и подслушивание" невозможно без моего согласия. Нужно, чтобы я тоже захотел с ним телепатически соединиться.
Нет, получается, в этом отношении я встревожился совершенно напрасно, кстати, как там наши вояки? Я оглянулся.
Табита уже стояла между спорщиками и что-то вполголоса им втолковывала. У Тискальщика лицо было пристыжённое, а Пес, опустив голову, смотрел в сторону. Хвост его нервно подрагивал.
Молодец, девчонка. Немного погодя спорщики опять начнут свою ссору, но с этим узко, похоже, ничего не поделаешь. Расхождение характеров.
Два старых врага, спорящих до хрипоты на бочке с порохом.
Я поежился.