- А ты думал? Таможня и погранцы - это тебе не КПН даже. Давно с нами дружат. Прямо как мэр здешний.
"Струна" полна сюрпризов. Впрочем, все это очень логично. Стоит вспомнить главу мухинской тайной полиции - и удивляться уже нечему. Игра идет всерьез.
- Ну да третий этот пока не твоя проблема, - продолжила Лена, она сбила пепел, развалилась в своем кресле и, прищурившись, будто довольная кошка, промурлыкала: - Тебя, Косточка, теперь другие дела ждут. Хватит уже как маленькому по улицам бегать, - она усмехнулась. - Ты мальчик хороший, кто надо это понял. Так что тебе ныне особое задание. Не в Столице, но зато полностью самостоятельно будешь работать.
- Да, - механически кивнул я. - Что ж это такое страшное? А?
Лена улыбнулась.
Ее кабинет наполнял какой-то удивительный запах, такого здесь больше нигде не было. Ни в одной комнате. Может какие-то благовония, или духи. Никогда не сталкивался с этим запахом. Даже в первые дни в Столице… когда мы еще были вместе… Ну… женщина, одно слово.
Да и обстановка здесь не то что у Кузьмича. На полу лежит тигриная шкура, на стенах картины, на столе часы в виде пирамиды Хеопса. Очень не вязалось это с мухинской гостиницей, электрочайником и сушками из пакетика. Неужели когда-то мне казалось, что я понимаю эту женщину? Худенькая обиженная девочка… язвительная стерва… это лишь отдельные грани, а сколько таких граней от меня скрыто? Причем, возможно, навсегда.
- Поедешь, Кость, с ревизией, - сказала Лена и тут же, поймав мой взгляд, сообщила. - Сама терпеть не могу роль проверяющего, но придется. В конце концов, это же не госинтернаты. "Струна".
- Какие интернаты? - не понял я.
- То есть? - она снова стряхнула пепел. - Кость, ты что не понял? Ты в Можаевкую область, в наш лучший детский приют поедешь, проверять его состояние. Что тут странного?
Я только руками развел. Мол, ничего.
Что у "Струны" имеется сеть воспитательных заведений, я узнал в первые же мухинские дни. Она достаточно широка и основательно удалена от Столицы. Содержатся там беспризорники, большей частью "Струной" же от чего-то (вернее, кого-то) спасенные. Помню, как на "базе" в Мухинске красивая девушка Валя расписывала мне все достоинства этих приютов. Звучало убедительно.
- А почему я, Лен? Я же в этом ни ухом ни рылом. Тут же педагогом надо быть, чтобы разбираться…
- Вот именно поэтому, - развела руками моя начальница. - "Струна" посылает туда не профессионалов, а людей со свежим взглядом, людей как бы посторонних. Работа там особых навыков не требует, зато дружить домами руководство и ревизор не будут. Они вообще друг друга не знают, - Лена вздохнула. - Сам понимаешь, коррупция такая штука - в любую щель пролезет. Даже к нам, - она затушила сигарету о пепельницу. - Ну, коррупция, может, громко сказано. Кумовство, приятельство… и недостатки покрываются, и решения принимают не в интересах дела, а по личным симпатиям.
Часы-пирамида затянули какую-то странную мелодию. Кажется, закос под нечто китайское, не берусь судить, на сколько точный. На лотках продается целый океан ширпотреба, но Лену отличает строгий вкус…
- Заодно познакомишься с тамошним руководителем. Юра Осоргин - человек интересный, - она хитро прищурилась. - И очень перспективный. Вот увидишь.
Интересно, это намек? Мол, пользуйся шансом. Выше лезешь, дальше будешь? Не думал я, что кого-то здесь беспокоит рост моей карьеры. Впрочем, времена меняются, а мне, может, даже и полезно вскарабкаться повыше. По крайней мере, это лучше, чем жить в полуподвешенном состоянии между "низко" и "совсем высоко".
Посмотрим, Елена Ивановна, посмотрим.
- Нет, правда, - сказала она. - Чувствую, Юра тебе понравится. Да и приют у него образцовый. Второго такого нет… - она поморщилась. - Честно говоря, плоховато у нас это дело поставлено, воспитательное. Условия, конечно, хорошие, с государственной системой не сравнить, а все равно. Это ж на порядок сложнее, чем за бандитами с базукой гоняться. Вот и шарахаемся из крайности в крайность. Дети, бывает, от наших экспериментаторов не в восторге. Есть случаи побегов. А это, знаешь ли, симптом. У Осоргина-то с детьми порядок, но именно потому не все его в нашей системе любят. Были разные сигналы. Вот, в частности, потому ты и едешь туда. Пойми, никто не требует от тебя копаться в финансовой отчетности и прочей лабуде. Гораздо важнее твои собственные ощущения. Короче, поживешь там несколько дней, на свежем воздухе. Заодно и малость отдохнешь от наших гонок… с препятствиями.
А что мне оставалось? Лишь взять под несуществующий козырек.
"Струна" не стремится к показной роскоши. Зачем?
Однако думать о лице фирмы приходится. Потому и здание наше выглядит соответственно. Внизу - охрана в строгих костюмах. Выше - всякие карточки, уровни допуска и, конечно же, лифты.
В кабинетах - твори что хочешь. Благо народу у нас не так много и большая часть помещений пустует. Многие вообще закрыты, там царит вечный хлам со времен прежних хозяев, но вот в коридорах властвуют строгий уют, чистота и порядок. Видимо, кому-то из наших самых главных хочется особой, столичной респектабельности. Мухинская "база" в сравнении с этим небоскребом выглядит заурядным разбойничьим логовом.
Приятно звякнув, лифт гостеприимно распахнул двери. Внутри было просторно, отделанные под малахит стены навевали романтические мысли. Я бросил взгляд на зеркало и, решив, что костюм мне идет куда больше бомжового прикида, надавил кнопку с цифрой десять.
Световой счетчик взялся отсчитывать этажи. Девятнадцать, восемнадцать…
Ну что еще за инспекция? Странное какое-то задание. Странное и подозрительное. Да и то сказать, в последнее время я непозволительно расслабился. Да, непрестанный взгляд все еще буравил мою спину, однако чем дальше, тем слабее. Электрическую дрель заменили маломощным ручным коловоротом. И страх мой, внутренний зверь мой, старый помоечный кот, оказавшись в тепле, свернулся клубком и задремал. Но вечный сон возможен лишь там, от чего я и непонятно зачем спасаюсь.
Скоро предстоит новое, теперь уж плановое восхожденье к Струне. И что будет на сей раз? Раздавит всею своей музыкой? Удушит молчанием? Или всё будет как прежде? "Взвешен, измерен и найден легким"? А другие что, тяжелее? Чем лучше Сайфер или тот же Маус? Бескорыстные бойцы за детское счастье? Да ни слова я об этом от них не слышал. Им только приключения подавай, и непременно чтобы с зарплатой. А еще, должно быть, власть. Микроскопическая власть над растленным КулБоем, над продажным сержантом Саньком… Микроскопическая - но от того лишь более острая.
Двенадцать, одиннадцать, десять…
Лифт снова звякнул. Двери разъехались в разные стороны, я вышел в коридор. Интересно, кто проектировал здание? Не "Струна" и не по ее заказу. "Федеральный фонд" въехал в здание после того, как располагавшееся в нем министерство непонятно какой промышленности объединили с понятно каким Государственным Комитетом.
Ремонт, конечно, проделали мы. Не было у нищего департамента денег на малахитовые лифты, систему наружной охраны и прочее. Однако в целом планировка осталась той же.
Лифт находился не в центре здания, а в восточном крыле. Налево от него начинался шикарный холл, озелененный разнообразными пальмами и цветами. Никаких служебных помещений там не водилось. На некоторых этажах эстетизма ради силами местных сотрудников возвели небольшие фонтанчики, по углам располагались диваны, где можно было отдохнуть от работы, любуясь в окна на жизнь Столицы.
Свернув же направо, ты попадал в лабиринт коридоров, два из которых опоясывали здание с обеих сторон, а остальные пронизывали насквозь, образуя множество помещений без окон. Они были либо закрыты, либо помечены табличками "Только для обслуживающего персонала!". Впрочем, мне и не слишком хотелось соваться в эти недра.
Похоже, там, в темноте загадочных подсобок тянутся какие-то коммуникации, корнями уходящие вниз, к Мраморному залу, если вообще не к центру Земли. Туда, где не бывает никто за исключением Старших Хранителей.
Возможно, именно там находились и лифты, ведущие вниз. По крайней мере, основная лифтовая секция дальше первого этажа не шла, а официальные подвалы "Фонда" не представляли из себя ничего особенного.
Как глубоко расположен Мраморный зал? Вполне возможно - ниже любого армейского или правительственного бункера, а уж охраняется получше, чем пентагоновские объекты. Куда там штатникам до нашей Высокой Струны!
Миновав северный коридор, я свернул в закоулок, прошел по освещенному ярким оранжевым светом аппендиксу и распахнул дверь кабинета за номером 1014.
Дохнуло чем-то знакомым.
Подумать только, за такой срок, а уже привык к месту! Не мое оно, конечно, а Мауса. Что-то (вернее, почти все) я бы тут поменял. Даже имею на это право, но…
Я тут гость, хоть и главный, а гость должен не забывать великую мудрость про монастырь и его нормативные акты.
В комнате царила полутьма. Окон тут тоже не было (чином не вышли хозяева), но к служебным секциям данный сегмент не имел ни малейшего отношения. Я заметил, что на остальных этажах ему соответствуют кладовые хозчасти.
Верхний свет не горел, его без проблем замещал монитор и висевшая над ним лампа. Шкаф в дальнем углу, узкий, неудобный диван, стол, заваленный книгами и, естественно, компьютер в углу, куда уж тут без него.
Маус сидел в своем рабочем кресле, читая книжку, на мониторе ползла какая-то шкала. Что-то у него инсталлировалось, издалека особо не разберешь. В колонках играла музыка. Все как всегда.
Я вошел и хлопнул дверью. Маус вздрогнул и обернулся.
- Ух, шеф, напугали!
- А что ты не закрылся? - спросил я. Тот лишь плечами пожал.
- Да, так… Сам не знаю, - он глупо улыбнулся. - Забыл.
Я посмотрел на часы. Десять вечера. Скоро стемнеет, уже все-таки не июнь. Катится солнце на зиму, лето на жару…
- Уезжаете, шеф? - спросил Маус. Откуда он знает? Лена только что осчастливила меня новостью, а этот тут как тут.
- С чего ты взял?
Похоже, вопрос был задан вовремя. Хакер в замешательстве отвел глаза. Так делают те, кого смогли уличить. В чем только, хотелось бы знать?
Вот так поневоле и задумаешься: а не продолжаются ли проверки, о которых ты, Костя, уже позабыл? Не затем ли тебя привезли в Столицу, отправили на серию, прямо скажем, непонятных заданий, а теперь еще препоручили какую-то инспекцию?
А я то думал, все будет просто и ясно. Нажмут пару кнопок - и все! Нет. Здесь доверяют не столько машинам, сколько людям, а те в свою очередь отлично знают дело. Ты думаешь, что игра уже кончилась, что ты вышел из нее победителем, но тут-то как раз все и начинается, и плетется вокруг тебя липкая паутина. Причем плетется совсем не тем, от кого ты ждешь такой пакости.
Как же еще? По-другому нельзя. Логика любой спецслужбы описывается десятком очевидных аксиом.
- А, слухами земля полнится, - пожал плечами Маус. - Вот куда - сие мне неведомо, а об остальном и в отделе поддержки узнать можно, у Маринки, - он задорно мне подмигнул.
Я сделал вид, что поверил. Вряд ли Марина из отдела поддержки станет болтать всем подряд, кому и какие командировочные выписала, но все-таки… Пока разойдемся на заготовленные позиции, а там посмотрим. В конце концов, ну что такого, если Мауса "попросили" чуть-чуть за мной приглядеть? Ничего странного. Удивительно было, сложись все наоборот.
Интересно, а может, в его компетенцию входит также подать знак другу Сайфу, если я покажусь ему странным? А "друг Сайф" и не задумается - просто всадит мне пулю из своей очередной игрушки и пойдет пить кофе в то заведение на Полянке. Он ведь профи, работу делает быстро и идеально.
Что за мысли? Недаром говорится - самая первая мысль самая верная.
- Еду я к некоему господину Осоргину, в приют для несовершеннолетних воспитанников, - нарочито канцелярским тоном изрек я, хотя командировочного предписания еще в глаза не видел и о формулировке мог лишь догадываться.
- А, "дети Струны", - понимающе кивнул хакер. - И дядя Юра впереди. В белом кителе на бледном коне.
- Кстати, а почему в кителе? - я сел на диван.
Похоже, Маус знал несколько больше, чем положено ему по чину. По крайней мере, Осоргин для него не пустой звук. Уже интересно.
- Как почему? - компьютерщик удивился. - Он же моряк бывший. На авианосце служил, в Южноморском флоте. Да вы в его этот лагерь поедете, все сразу поймете. У него этого хозяйства немерено. Шхуны, фрегаты, яхты… Пацанам мелким нравится. Девчонкам тоже.
- А ты знаешь его? - решился я на вопрос.
В конце концов, чем черт не шутит, может, и знает? Тогда будет проще. Хоть немного. Приеду туда подготовленным.
- Кто ж его не знает? - Маус смотрел на меня с удивлением. Теперь он лишний раз убедился, что я Мухинском взращен и дальше его окраин ориентируюсь погано. Даже в делах "Струны". Что, собственно, и есть правда.
- Осоргин у нас человек большого полета! Везде успел поучаствовать. И в южных делах, после Смуты. Там, его наши как раз заприметили. Потом уже, когда человеком "Струны" стал - и с работорговцами в Азии разбирался, и с "наркомами", и вот с беспризорщиной. Короче, везде поспел наш пострел, - Маус оттолкнулся ногою от столика. Его кресло на колесиках подкатилось к дивану. Хакер показным шепотом сообщил:
- Осоргин - такой человек! Его и Старшие Хранители слушают. Говорят, вплоть до… - он кивнул вверх и замолк.
Почему никогда, никогда "Струна" не называет по имени своего лидера? Кто во главе пирамиды? Кто стоит выше Лены и кучки остальных Старших Хранителей? Сразу наш загадочный Главный Хранитель или кто-то есть между? Некое политбюро? И почему вообще вокруг этого клубится мутное облако таинственности?
- Впрочем, не зря у него этот вес, - покачал головой хакер. - Есть повод. По крайней мере, если этот его лагерь с другими сравнить… Будет заметно. Я даже не понимаю - чего там инспектировать? Никаких гвоздей, блин. Вот Уральский наш приют - другое дело. А Осоргин…
Он задумчиво смолк. Похоже, и впрямь был удивлен. Да и что тут странного? Будь он хоть трижды моим "дозорным", всей правды не знал бы так и так, а порассуждать Маус любит. Не зря же умственным трудом занят!
- Короче, странная у вас командировочка, ну да мы вас тут будем ждать, - он наигранно прослезился. - И ждать, и ждать! Шеф, не бросайте нас в терновый куст, возвращайтесь скорее.
- Хотелось бы, - честно признался я. - Мне с вами как-то спокойней.
Лицом Мауса вдруг изменилось. Он стал каким-то серьезным. Даже взрослее немного, чем раньше. Удивительно. Вот так общаешься с человеком, долго общаешься, а не знаешь о нем ничего. В самом деле, ровным счетом ничего. Чтобы личный файл его просмотреть, рангом я пока не вышел, а о себе Маус умеет не говорить. Чуть повернется тема в ненужную сторону - легко перекинет стрелки.
И в этом я хорошо его понимаю.
- Нам с вами тоже, - произнес Маус. - Спокойнее.
В этот миг за спиной у него поверх музыки вклинился длинный гудок.
- Message! - оповестил женский голос.
- Звиняйте, - компьютерщик повернулся к машине, вновь подкатившись к ней на своем кресле. - Похоже, "мыло" пришло. Похоже, личное.
- Ну, коли так, - заключил я, - принимай мои скудные дела. Хотя и принимать нечего, я так зашел, сказать, что уезжаю. Тем более, ты и сам все знаешь.
- Работа такая, - углубившись в систему, ответил Маус.
- Ну, коли так, читай свое личное "мыло", а я пошел…
- Эй, - он вновь повернулся ко мне. - Шеф, вы только, когда вернетесь, сразу звякните мне. Хорошо?
Малахитовый лифт довез меня до первого этажа. Все дорогу я прибывал в гордом одиночестве. То ли слишком рано было для нашей конторы, то ли слишком поздно. Не обвыкся я еще со столичным ритмом, да и расписанием тоже.
Внизу было тихо. Сквозь прозрачные стены виднелся тонкий серп растущего месяца. Как в древней детской передаче "спят усталые игрушки". Охрана у выхода вяло ждала посетителей. Таковых не наблюдалось.
- До свиданья, - машинально произнес я.
- Всего хорошего, - парень-"секьюрити" не шелохнулся. Как стоял в своем строгом костюме в паре шагов от металоискателя, так и остался на месте. Интересно, а откуда берутся такие, как он?
Тоже "люди Струны"? Тоже проходят ежегодное восхождение? Или, сидя на первом этаже, ребята и знать не знают, что находится выше? Но выяснить сие невозможно. Начальник наружной охраны Гришин, молчаливый худой человек, пару раз заходивший к Лене в кабинет, наверняка вышколил своих подчиненных, и заводить с ними посторонние беседы - занятие столь же увлекательное, сколь общение с многоуважаемым шкафом.
За разъехавшимися в сторону дверями начинался город, Столица. Сперва, конечно, тянулось крыльцо, потом огороженная территория с автостоянкой, ну а потом уже - собственно город.
Я оглянулся назад.
"Федеральный фонд защиты прав несовершеннолетних" - золотились буквы на черном мраморе. На самом деле мы числимся при какой-то парламентской фракции, хотя в реальности фракция числится при нас. "Струна" не лезет в политику, но среди государственных мужей так же много наших "друзей" и "клиентов", как и в мире уголовного бизнеса.
Уж кому-кому, а им "Струна" привила любовь к детям всерьез и надолго.
Я вышел за ограду и двинулся к метро. Офисный центр, построенный ловким столичным мэром чуть в отдалении от Кремля и правительства, соседствовал с простыми кварталами. Здесь тянулись и новостройки, и старые пятиэтажки времен повальной кукурузации, в узких переулках располагались мелкие фабрички, конторы и коммунальные службы. Ходили разговоры, что большая часть этих строений уже обречена - в недрах мэрии вызревают планы коренной реконструкции центра. Ничего хорошего я от мэрских планов не ждал, но и поделать ничего не мог. Здесь кончались возможности "Струны". Если никакие дети не пострадают - то и ладно.
Быть может, через год здесь воздвигнутся очередные банки и супермаркеты - бетон, стекло, металл. Только вот души в них уже не будет, исчезнет душа, просочится в канализацию, уплывет из некогда великого города.
Хорошо хоть метро останется на месте. Хоть какая-то константа бытия в утекающем, как песок сквозь пальцы, мире.
И все-таки метро - место довольно странное. Вот взять, к примеру, отражения. Стекло вагонных дверей - это неправильное зеркало, оно показывает нас куда старше, чем на самом деле. Женщина не первой молодости выглядит дряхлой старухой, розовощекий школьник, выдувающий пузыри жвачки - существом неопределенного возраста и пола, а я сам - мрачным дядькой, которому пора уже всерьез задумываться о пенсии. В мои-то тридцать!
Чутье подсказывало, однако, что пенсия - это не для меня. В той пестрой и хищной жизни, в которую я с головой окунулся (вернее, меня окунули) до пенсии надо еще дотянуть. Избежать пули в затылок, обширного инфаркта, Мраморного зала… Сумею ли я пройти по невидимой ниточке над жадной, дымящейся мутными клубами пропастью? По тоненькой, до предела натянутой ниточке… струнке… Струне.