Часть 4
Операция "Красный жук". Полночь.
После полуночи буря начала стихать. Гроза уходила на восток, громоздящиеся скопления облаков напоминали гигантскую тушу носорога. Из длинного рога вырывались белые молнии, алая пена окутала кайму туч розовой пеленой. Омоновцы прятались от дождя под высоким навесом здания. Многие курили, лениво переговаривались.
– Какой м…к придумал охранять институт? – коренастый сержант швырнул окурок на землю. Его подхватил грязный ручеек, закрутил в водовороте, и с журчанием увлек в сточную канаву, а дальше черт знает куда. Сержант проследил за эволюциями окурка и раздраженно сплюнул на землю.
– Говорят, там хранится бактериологическое оружие! – хмыкнул здоровенный парень с прозрачными голубыми глазами, обрамленными черными густыми ресницами, как у девушки.
– Ты, дружище, великий фантазер! – скептически ухмыльнулся коренастый. – Сейчас никому не нужно бактериологическое оружие. Все решают компьютерные технологии. Вот так-то, брат!
– Не скажи, сержант… – в беседу охотно ввязался капитан. Он был постарше остальных, лет сорока с хвостиком, смуглое привлекательное лицо портил кривой шрам, простирающийся от левого века до уголка губы. Из за этого шрама кожа сморщилась, и создавалось впечатление, что мужчина все время ухмыляется. – Конечно, армией нынче управляют компьютеры, но для выполнения некоторых боевых задач требуется сохранить в целостности здания населенного пункта, и при этом ликвидировать личный состав. Химическое оружие для подобных целей может оказаться малоэффективно, против него существую средства индивидуальной защиты. К тому же победителям не очень-то улыбается, обеззараживать местность после атаки. Другое дело – болезнетворные бактерии! Их не сразу же выявишь! Коварное оружие! Личный состав, говоря простым языком, начинает болеть, а симптомы болезней еще надо выявить, на это также требуется время…
Здоровяк слушал офицера с открытым ртом. Он хотел вставить замечание, но не мог набраться духу. Сквозь шум дождя явственно послышался звон разбитого стекла. Капитан прервал лекцию на полуслове.
– Все слышали?!
– Так точно! – сержант непроизвольно тронул ствол "Калашникова". В южных регионах России предпочитали использовать облегченную комплектацию легендарного автомата, со складным прикладом, выполненным из легкого сплава. Вес оружия становился легче на семьсот граммов, а вот два магазина скрепляли меж собой по старинке изолентой. – Это с торца здания!
– Клименко! Возьми Болдырева и Ткачука. Проверьте, что там такое… – безмятежное выражение лица офицера уступило место хищному, даже жестокому. Шрам вытянулся в белую нить, мужчина стал похож на орла перед схваткой.
– Слушаюсь! – Сержант легко поднялся, коротко свистнул. – Болдырев, Ткачук, ко мне! Двое парней подбежали к крыльцу, мужчины нырнули в дождевую темень, их контуры слабо маячили в желтом свете, исходящем из окон института. Они скрылись за углом, воцарилась тишина. Только капли дождя стучат по листве, и шумное дыхание людей. В темноте мелькнул огонек зажигалки.
– Отставить курить! – крикнул капитан. – Он напряженно вслушивался в темноту. Боевой опыт приучил офицера быть готовым к любой неожиданности. Слухи о "пятнистом оборотне", так в народе окрестили Алексея Трутнева, уже расползался по городу, наполняясь самыми немыслимыми подробностями. Начиная с того, что Кащей – агент спецслужб США, присланный с целью заразить российское население редкой болезнью, вплоть до того, что он – потомок дьявола. Не более, и не менее. Прошло девяносто секунд. Капитан нажал кнопку миниатюрной рации.
– Клименко, прием! Слышишь меня?
После короткой паузы раздался тихий треск, помехи в эфире.
– Так точно, товарищ капитан!
– Что там случилось?
– Разбито окно на втором этаже. Там нет решеток, к окну совсем рядом прилегают ветви деревьев. Или окно было неплотно закрыто, и от порыва ветра ударилась рама, вылетело стекло. Или ветка влетела во фрамугу…
– Шерлок Холмс… – пробормотал офицер, нажал на кнопку рации. – Что находится за этим окном?
– Похоже, коридор! – с готовностью отозвался сержант богатырского телосложения. По иронии судьбы парня звали Иван Муромов, обладая невероятной физический силой, он был покладистым, добрым человеком.
– Оставайтесь на месте. Отбой!
Он повернулся к голубоглазому здоровяку.
– Ваня, сбегай на второй этаж, западное крыло. Проверь, все ли там в порядке!
– Слушаюсь! – человек поддернул ремень автомата, и трусцой вбежал в холл здания. Несмотря на массивные габариты, двигался боец весьма проворно. От сильного порыва ветра застонали черные стволы могучих тополей. Из окон института лучился рассеянный мягкий свет, по инструкции ночью должно включаться дежурное освещение, но большинство ламп давно перегорело, а менять их никто не собирался. Вахтера накануне временно освободили от занимаемой должности, во всяком случае, в приказе звучала именно такая формулировка. Старейший работник института, покидал родное здание, с похоронным лицом. Он неприязненно глядя на омоновцев. Капитану стало немного совестно перед пожилым человек, усатый здоровяк, похожий на старого матерого зубра напомнил ему отца. Те же следы былой мощи и величия. Наступили новые времена, и старика уволили с работы, за ненадобностью. С обидной формулировкой, "профнепригодность". Он вот также, с глазами раненного медведя пришел домой, и около часа сидел на одном месте, ни с кем не разговаривая, тупо глядя в одну точку. К ночи его увезли в больницу, диагноз – обширный инфаркт. Капитан был в командировке, не успел на похороны…
Тусклый свет моргнул дважды, потом еще раз, словно посылая сигналы азбуки Морзе, и погас.
– Что за черт! – офицер лихорадочно вдавил кнопку рации. – Клименко! Слышишь меня?!
– Так точно! – сдавленный голос, на его фоне неясный шум.
– Что там у вас происходит?
– Не могу понять, товарищ капитан! Только что Ткачук видел какие-то тени. Они мелькали среди деревьев, а потом исчезли. И еще погас свет в здании…
– Сам вижу, что погас! – мужчина рявкнул так, что пластик микрофона обдало жарким дыханием. – Какие тени?! На что они похожи?
– Ткачук говорит, как будто люди. Только шибко шустро бегают!
– Люди рядом с тобой?!
– Никак нет! Я послал Ткачука разведать… Он сейчас в роще.
– Всех немедленно отозвать, и назад! Слышишь?! Приказ понятен?!
– Так точно. Слушаюсь, товарищ капитан… – сквозь помехи явственно раздалась громкая брань, шум ломающихся веток, и воцарилась зловещая тишина.
– Клименко! Мать твою… Немедленно отвечай! Сержант Клименко! – даже во тьме было видно, как сквозь загар лицо мужчины покрылось смертельно бледными пятнами.
Тишина. Шум дождя, отголоски уходящей грозы, и зловещее безмолвие мертвым саваном окутывает землю. Офицер решительно отдавал команды. Он обладал полезным качеством, в критических ситуациях не терял голову, сохранял хладнокровие.
– Немедленно включить свет фар!
Грузовик взревел, два белых луча света разорвали дымчатую мглу.
– Лейтенант Суменко! Хоть из-под земли найди этого чертового Кармазина, передай, что у нас экстренная ситуация… – он безуспешно давил ногтем сигнал вызова на рации. Клименко, Ткачук и Болдырев как сквозь землю провалились. Опытный капитан понимал, что отправлять людей вслед за ними, в непроглядную темень, в заросли густого ольховника, – неразумно. Сержант мог выронить рацию, случайно наступить на нее ногой, – все, что угодно! Но интуиция подсказывала человеку, что дело неладно. С самого начала, когда их по команде отправили охранять мирный гражданский институт, а из Москвы приехали крепкие малообщительные парни, он понял, что в пустяшном на первый взгляд деле, могут всплыть подводные камни. Вот они и объявились…
– Слушаюсь! – гаркнул высокий подтянутый хлопчик Суменко, и подбежал к черной машине. В салоне сидели двое мужчин, облаченные в строгие костюмы. Надо полагать, у них имелись собственные инструкции от руководства, несмотря на переполох, царящий среди омоновцев, они не покидали уютный салон автомобиля. А может быть они там преспокойно, спят, черти приезжие?! Лейтенант стукнул костяшками пальцев по ветровому стеклу. После продолжительной паузы, оно медленно опустилось. Изнутри пахнуло запахами кофе, сигарет и человеческого пота.
– В чем дело?!
– Капитан Семенов настаивает на связи с вашим руководством, мужики!
– Зачем?
– Возможно, была совершена попытка проникнуть в здание…
В салоне тихо выругались. Суменко с трудом удержался от соблазна выбить прикладом стекло, выволочь на улицу, под дождь, эту рябую, наглую харю, и надавать по ней сочных лещей! Он скрипнул зубами, и в туже секунду, звук коротких, сухих выстрелов нарушил нескончаемый шум дождя. Стрельба прозвучала так неожиданно, в мирное время, у стен обычного института, что ее можно было принять за хруст ломающихся веток. Пауза. Стрельба возобновилась, отбросив все прочие версии, теперь уже короткой очередью, захлебнулась и резко оборвалась. А еще через несколько секунд совершенно отчетливо раздался громкий человеческий крик.
– … Твою мать! – выматерился московский гость. Он коротко, приглушенно говорил в трубку. Салон автомобиля мужчины не покидали, двери были заблокированы. Второй служивый кивнул лейтенанту.
– Передай своему капитану, Кармазин будет через пять минут! – ветровое стекло медленно опустилась. На фоне слепящих лучей фар грузовика, в тонированном зерцале мужчина разглядел собственное отражение.
– Вот суки! – в сердцах прошептал Суменко. Боковым зрением он заметил, как за его спиной в черном отражении возникла высокая фигура. Пальцы военного, прошедшего несколько боевых командировок, сжали приклад автомата, он быстро повернулся, огненная жаркая вспышка разорвала влажную мглу. В первое мгновение он успел подумать, что перед лицом взорвалась учебная граната, и успел этому удивиться. Дескать, откуда здесь взяться учебной гранате, и кому понадобилось ее взрывать на площади перед институтом молекулярной биологии! Короткий сухой толчок в грудь опрокинул лейтенанта на землю, он упал в лужу, холодные капли забрызгали лицо, и человек провалился в глухое беспамятство. Люди в машине увидели, как словно из пустоты объявилась черная тень, и от сокрушительно удара мужчина рухнул как подкошенный. Водитель выхватил пистолет, и устремился наружу, но напарник дернул его за рукав.
– Ты что команду забыл?! Ни при каких обстоятельствах не вмешиваться!
– Он ведь ранен!
– Это его работа! – коротко отрубил мужчина. – Сидим на месте, и ждем майора. Ясно?!
– Ясно… – нехотя пробормотал человек, и включил кнопку кондиционера.
Порыв ветра разметал дождевую влагу, сквозь рваные прорехи на небе объявились редкие звездочки. Немного прояснилось, и серебряный свет луны очернил мокрые стволы деревьев. Капитан находился в отчаянии. Он послал уже пятерых бойцов, никто из них не вернулся, исчез даже Суменко. Контуры "форда" видны в пятидесяти метрах от здания, офицер отметил, как лейтенант подбегал к машине. Он на минуту отвернулся – почудилось, будто за стеклянной дверью, в холле института возникло неясное движение. Так бывает, когда боковое зрение ухватывает ложные предметы. Семенов неплохо видел в темноте, и гордился такой способностью. Он прижал ладони к стеклу, но кроме громоздкой ниши гардероба, двух старых кресел по краям, и широкой лестницы ничего не разглядел. Начиналась какая-то чертовщина! Он правильно поступил, что вызвал этого московского щеголя. Хотя майор кажется неплохим парнем, в отличие от уродца Хорькова. Вот уж, истинно говорят в народе – Бог шельму метит! Офицер всматривался в темноту, но Суменко исчез. Еще полминуты назад, свет фар грузовика выхватил долговязую фигуру, тот проворно бежал к припаркованному "форду", и никого. Машина гостей так и стоит на прежнем месте, вдоль периметра охраняемого объекта выстроились бойцы, и никаких следов разведчиков! Какие, к дьяволу разведчики?! Мирное время на дворе, слава Богу! Он открыл рот, чтобы отдать команду, из-за угла ветер принес крик, и отголоски беспорядочной стрельбы. Торец здания! Западный участок. Там деревья вплотную прилегают к окнам. Ловкому человеку не составит труда, по гибким ветвям проникнуть в здание института. То самое место, куда пять минут назад отправились Клименко с двумя бойцами. К капитану подбежал прапорщик Евтеев, – возрастной служака, давно перевалило за сорок, парни за глаза называют его "старик".
Старика уважали, вечный солдат, начал срочную службу еще в Афганистане.
– Капитан! Это – Клименко! Я узнал его голос…
Вновь короткая очередь, мужской голос выругался, и звонкий голос захрипел и оборвался, словно человеку стиснули горло.
– Ткачук… – прошептал Семенов. – Дело дрянь!
– он попытался связаться с Муромовым, но богатырь не отвечал. Таких совпадений не бывает. Исключены такие совпадения, братцы хорошие!
– Почему эти твари из тачки не вылезают?! – лицо Евтеева было изъедено глубокими морщинами и шрамами, несмотря на возраст, мужчина страстно увлекался контактными единоборствами, его физиономия напоминала карту боевых действий. Что не мешало "старику" регулярно менять боевых подруг, и каждая новая пассия оказывалась моложе предыдущей. Ребята посмеивались, что очередной любовницей пожилого прапорщика станет школьница.
– Черт их поймет! Столичные штучки! – офицер презрительно сморщился, будто сжевал целый лимон. Решение принято. – Слушай команду, Старик! – за несколько лет службы, он впервые назвал прапорщика по кличке. На каменном лице бывалого вояки ни дрогнул ни один мускул.
– Сделаем так! Возьми пятерых мужиков покрепче, и обойди здание по периметру. С бокового торца разбито оконное стекло. Там будь осторожен, пусть люди держаться на расстоянии двух-трех метров друг от друга. Связь держать беспрерывно. Ясно?!
Евтеев подавил улыбку. Старик обладал нечастым качеством характера для нашего времени – абсолютным презрением к опасности и смерти. Такому парню надо было родиться тысячу лет назад, чтобы славно биться на кровавом ристалище, сжимая в руке обагренный кровью меч. Изнеженный век отвергает таких героев за ненадобностью. Их удел стать преступниками или авантюристами. Евтеев выбрал путь солдата.
– Все будет нормально, старшой! Людей выбрать самому или ты героев назначишь?
– Действуй на свое усмотрение! – он кинул отчаянный взгляд в сторону "форда". Ничего не изменилось. Темная машина застыла неподвижно возле детской площадки, в свете фар она напоминает инопланетный корабль. И никаких следов Суменко. Евтеев повернулся, вразвалку подошел к товарищам, от строя отделились пять человек, люди скрылись в густой роще.
Капитан мысленно перекрестился, повторил попытку связаться с Муромовым, угадывая, что она обречена на провал. Так и оказалось. Шипение рации, трескучие помехи, будто шаловливые мышки скребут острыми коготками по микрофону.
Дождь закончился, деревья стонали от порывов ветра, промеж низких облаков объявилась рыжая луна, оглядывала свои владения, рассыпая по земле серебряную ниву невесомых лучей. Капитан вызвал прапорщика.
– Евтеев! Что у тебя? Докладывай!
– Пока все тихо! – бодрый голос старика внушал надежду. – Мокро тут, сука… – он тихо рассмеялся.
– Потом обсушимся! – в тон ответил офицер, хлопнул ладонью по прикладу. – Кивенко!
– Слушаюсь!
– Останешься за главного! Сорокин, Галкин, за мной!
Двое омоновцев отделились от основной массы, и подбежали к стеклянным дверям.
– Излагаю задачу! Заходим в здание, поднимаемся на второй этаж, оружие снять с предохранителя. Боевая готовность номер один. Держимся в связке? Вопросы?!
– В кого стрелять будем, капитан? – улыбнулся шутник Галкин.
– В того, кто рожей не вышел! – сурово ответил офицер. – За мной!
Люди скрылись за дверью, прапорщик Кивенко отдавал короткие команды. Возле здания осталось в охране двадцать вооруженных бойцов. Ночь властвовала над землей, укутав покров темными ладонями, а далеко на востоке едва брезжил слабый рассвет. Лейтенант Суменко очнулся, лежа в грязной луже. Высоко в небе насмешливо таращилась угрюмая луна – ближайший спутник земли. Ученые утверждают, что она влияет на морские приливы, и даже может вызывать цунами в океане. Заслонив лунный блин, возникло обычное человеческое лицо. Мужчина вцепился в автомат, но сильные руки без труда вырвали оружие, отшвырнули в кустарник.
– Вот, тварь! – прошипел лейтенант. Лежа на спине крайне неудобно бить, но можно провести захват или удушение. Он попытался взять в залом руку противника, удивился тому, что запястье незнакомца оказалось тонкое как у женщины или ребенка. Он потянул на себя кисть, еще мгновение и хрустнут косточки врага, но противник без видимых усилий выдернул конечность из захвата, и коротким, точным ударом в подбородок отключил сознание офицера.
– Отдохни пока, солдат! – быстрая тень мелькнула в свете фар, как летучая мышь, бесшумно и незаметно, и скрылась в кустах.