– Остальные тоже готовы были пойти, но я велел перекрыть черный вход, и центральные ворота. Негоже, чтобы "лешие" скакали по моему городу, и детишек пугали! – Кивенко улыбнулся. Боковой резец у человека был выбит, а на передних зубах стояли металлические коронки, что делало его похожим на уголовника, ряженого в военную форму.
– Покрошим! – бодро улыбнулся Кармазин, но на душе у него застыла холодная липкая жаба.
Четверо мужчин медленно поднимались по лестнице. Мальчишка громко сопел, вероятно, у него был насморк. Тихий звук шагов трех мужчин, да свистящее сопение нарушали патриархальную тишину здания.
– Ученый дом! – в голосе парня звучали нотки уважения и легкого презрения. Часто встречающееся отношение простого русского человека к образованным людям. Сочетание недоверия, насмешки, и почти мистического благоговения. Как это уживается в сердце простого мужика, одному Создателю ведомо!
– Лаборатория на втором этаже… – прошептал Кармазин.
– Может быть, черти ушли? – сержант навострил уши как умная овчарка. – Тихо слишком…
– Нет. Не думаю. Они здесь. Они знают, что мы идем. – майор пожалел, что не махнул на дорогу сто грамм. В горле пересохло, язык скреб по гортани как сухой наждак.
Люди вышли на широкую площадку. Каменные плиты откликались звучным стуком.
– Твою мать… – сержант поперхнулся, с трудом удержался, чтобы не закашляться. Дверь в лабораторию была распахнута настежь. Сквозь разбитое окно по зданию гулял свежий ветерок, он разнес по коридору лежалые бумажки, поднял ворох невесомого мусора. На полу ничком лежал высокий парень богатырского телосложения. Шея убитого неестественно вывернута на бок, пальцы намертво сжимают приклад автомата, левый глаз блекло смотрит в пустоту. Казалось, человек, сейчас поднимется на ноги, и огласит помещение зычных хохотом.
"Ну что, хлопцы, здорово я вас разыграл?"
– Ванька Муромов! – прапорщик скрипнул зубами.
Молодой паренек шагнул к трупу, но Антон выкрикнул громким шепотом.
– Стоять не месте! Прижаться спиной к стене, стволы к бою!
Все четверо дружно прильнули к холодной стенке, направив оружие в сторону распахнутой двери.
– "Они" здесь! – едва слышно шепнул капитан. Он незаметно махнул головой в сторону темного коридора. – Смотрят на нас, ждут…
Кивенко прищурился, всматриваясь в бездонную черноту длинного коридора. На стене висели портреты выдающихся ученых из века минувшего. Сурово взирал лохматый Менделеев, гений отдаленно напоминал дядьку Черномора и Карла Маркса одновременно. На следующем потрете красовался Ломоносов, ухоженный крестьянин с далекого русского севера. Заморский парик, и пупырчатое жабо, смотрелись на академике как на корове седло. Очередное изображение великого человека, пряталось в темноте. Рассеянный свет, льющийся из окна, не достигал глубокой ниши. С трудом удавалось различить аккуратные усики, круглое выпуклое пенсне, редкую челку на высоком лбу. Сразу же этим портретом мгла становилась почти непроницаемой, однако, боковым зрением Кармазин уловил движение. Так бывает, когда глядишь на цель в упор, и она начинает сливаться с окружающим ландшафтом, но стоит отвести взор в сторону, будто из ниоткуда, вырисовывается размытый силуэт.
– Видишь? – офицер направил ствол автомата в сторону портрета. Господин в пенсе негодующе взирал на трех невежд из далекого будущего, словно вопрошая.
"Что здесь делают эти безграмотные солдаты?! И прошу прощения, какого рожна, они целятся в мою персону?"
Прапорщик старательно таращил глаза в темноту. Парнишка охнул.
– Вон там, свернуло что-то! – он дернул пальцем крючок, и трассирующая очередь разорвала темноту. Фрейд называл подобный эффект "коллективным бессознательным". Иначе не объяснить причину, по которой в следующий миг люди открыли беспорядочную стрельбу. Раскаленные гильзы вылетали из приемника, стволы "Калашниковых" сотрясала отдача. Грохот выстрелов трескучим эхом разносился по пустынному зданию, пули впивались в стены, как разъяренные пчелы, прошивали обшивку гипрока. С потолка сыпалась сухая побелка, на пол обвалился кусок штукатурки, в щепы разлетелся паркет. Облегченная обойма "Калашникова" содержит тридцать патронов. Калибр семь шестьдесят два миллиметра. Магазин расходуется за шесть секунд непрерывной пальбы, но стрелять из автомата не отпуская курок непросто – отдача уводит ствол вверх и налево. Оптимальный огонь ведется короткими очередями, по пять-семь выстрелов. Но взвинченные нервы, и "коллективное бессознательное" – плохие советчики. Беспрерывная стрельба длилась пятнадцать секунд, оборвалась неожиданно, только пару коротких очередей дал автомат прапорщика, и также затих. Медленно оседала воздушная пыль, в ушах звенело, из раскаленных стволов струились сизые дымки, оружие пыталось отдышаться, как загнанная лошадь.
– Поменять магазины! Живо! – рявкнул Кивенко. Хриплый голос мужчины больше походил на медвежий рык. Щелкнули затворы, новые магазины встали на место.
– Он не мог увернуться… – неуверенно шепнул сержант.
– Твою мать… – Антон покачал головой. – Думаю, он исчез из коридора перед тем, как мы салют устроили! Тьфу, дьявол! Теперь точно весь город на ноги поднимем! – плюнул на пол, и растер подошвой сухую слюну. Жажда мучила его все сильнее.
– Зачем "лешие" с нами играют? – спросил мальчишка, губы его дрожали, румянец сошел с гладких щек.
– Точное выражение, сынок! Играют! Этим тварям нравиться убивать, понимаешь? Кайфуют они этого, суки!
– Что дальше делать будем, майор? – тихо спросил прапорщик. Что-то мне не улыбается дрожать в углу, как загнанной крысе!
Кармазин минуту размышлял, идея возникла неожиданно. Он достал из кармана связку ключей, незаметно отцепил короткий, похожий на штырь, с большим количеством ямок, впадинок и заусениц ключик, сунул его в карман, а связку швырнул на пол. Затем сложил ладони рупором, будто спасатель на берегу моря, и громко закричал.
– Эй, молодцы! Вам нужны ключи от сейфа?! Все в наших силах. Вот они… Я предлагаю сделку. Забираете свое зелье, и валите отсюда к чертям собачьим. Мне не нужны проблемы в этом городе. Идет?!
Мертвая, звенящая тишина. Только мальчишка сопит, как французский бульдог, громко, тяжело со свистом. Кивенко, поудобнее перехватил автомат, лысый сержант переступил с ноги на ногу. Тишина…
– Наверное, они ушли уже давно! – прапорщик нерешительно шагнул вперед.
– Стой! – Антон вцепился в плечо мужчины. – Смотри!
В дверном проеме возникла расплывчатая тень. Обычный черный контур невысокого мужчины. Весной светает рано, и вот первые лучи солнца позолотили стены. Острая тень отбрасывала пятно на пол, словно клоун кривляется.
– Он стоит за дверью! – еле слышно, одними губами произнес сержант, провел дулом автомата линию прострела вдоль косяка, и прицелился в воображаемую фигуру. Тень тотчас исчезла. – Вот, дьявол! – с оттенком восхищения охнул мужчина.
– Вам не обязательно говорить шепотом, солдаты! – из помещения лаборатории донесся насмешливый голос. Обычный голос, обычного земного человека, только говорит медленно, будто скверный ученик бубнит плохо заученное стихотворение. – Вас и так неплохо слышно. Особенно сопливого мальчишку! – "леший" тихонько засмеялся.
Кармазин сжал кулаки, по спине пробежала струйка пота. Ему еще никогда в жизни не было так страшно.
– Ты меня слышал! – он попытался придать своему голосу твердость. – Что скажешь на предложение?
– Заманчиво… – ответил другой, судя по отзвукам речи, он находился в дальнем углу лаборатории, как раз возле сейфа. – Допустим, мы согласны. Но как ты технически планируешь передать ключи?
– Выйди и возьми!
"Лешие" явно ценили удачную шутку, и дружно рассмеялись. Со стороны, казалось будто хохочут обычные парни, только речь их звучала едва искаженно, так бывает, когда люди тщательно продумывают каждое сказанное слово.
– Я сказал что-то смешное?!
– Ты – хитрый парень, солдат! Четверо нервных и злых мужиков держат на прицеле открытую дверь. Стоит мне появиться в проеме, вы выпустите каждый по обойме. Кажется, ваши бойцы используют старую версию "Калашникова". Тридцать патронов в каждой обойме, умножить не четыре, получается сто двадцать пуль. Мы конечно умеем быстро перемещаться, но бессмертием не обладаем.
– Они тянут время… – шепнул Кивенко..
Антон не успел ответить, невидимый собеседник его опередил.
– Ошибка, солдат! Это не в наших интересах. Мы тоже спешим. Вы нам не нужны. Убивать таких недотеп забавно, слов нет, но в настоящий момент нас интересует только содержимое сейфа. Сделка хороша, но условия не приемлемы.
– Озвучь свои условия!
На несколько секунд застыла пауза. Затем раздался шум, в коридор выкатилась громоздкая туша, прокатилась по полу, и безвольно раскинулась возле стены. В первый миг, майору почудилось, что это лежит труп большой собака, но присмотревшись, ахнул.
– Вот сучье вымя…
– Это – капитан… – было слышно, как прапорщик шумно выдохнул. – Вот уроды!. Вдруг он все еще жив?! – он кинулся вперед, но майор насильно его удержал.
– Они специально это делают!! – едва слышно прошептал он. – Логику "леших" понять сложно, но мы должны держаться вместе, и сохранять хладнокровие!
– Суки, вонючие! Им забавно нас убивать! – сержант сжал приклад автомата, шея и скулы человека налились пунцовой краской.
– Тебе тоже нравится убивать людей, солдат! – грубо сказал "леший". – Иначе ты оказался бы сейчас в ином месте. Путь воина – это путь убийцы. Это ваш офицер. Так сказать, наш аргумент для сделки. Можете не проверять, он уже на том свете. Если верить религии, там по любому лучше, чем здесь. Итак, наши условия. Вы кладете на пол свое оружие, отходите на несколько метров, и бросите ключи к дверям. Мы заберем из сейфа препараты, и тотчас уйдем.
– Как я могу быть уверен, что ты не лжешь? – Антон с трудом отвел взгляд от безжизненного тела капитана.
– А зачем мне лгать?! – в голосе прозвучали искренне удивленные нотки.
– Мы оставим автоматы, и вы нас перебьете…
– На кой черт вы нам сдались?! – воскликнул первый "леший". – Мы здесь не ради убийств. Это дополнительная приправа к блюду. Любите перец кари? – он многозначительно хмыкнул. – Нам нужен препарат…
Прапорщик опустил ствол автомата.
– Руки чешутся ворваться в хату загасить ублюдков, но ты прав, майор. Они этого от нас и ждут. Что будем делать? Близится утро, народ хлынет к институту как на рыночную площадь. Выходной день. Бесплатное шоу, понимаешь?
– Верно мыслишь, приятель! – одобрительно сказал "леший". – Подмоги вам ждать неоткуда, а когда соберется публика на площади, привлеченная стрельбой, Черный позабавится на славу. Скучно месить безоружный народ, но пока они очухаются в чем тут дело, много невинных граждан поляжет. Женщины, дети…
– Тварь ты тухлая! – мальчишка прицелился в стену, откуда доносился голос, в лаборатории возникло быстрое движение, словно кошка пронеслась по комнате, мягко, стремительно, неслышно. Прапорщик дернул солдата за руку.
– Не трать патроны. Там уже никого нет… Эти суки сквозь стены видят, как твой рентген!
Кармазин быстро соображал. Хитрые лешие – слов нет. Хитрые, но не всесильные. Они смертны, а значит уязвимы. У него всегда быстро созревали планы, но сейчас в голове сплошная сумятица. Конечно, и бессонные ночи виноваты, и ситуация нестандартная, но выход должен быть. Обязательно. Он медленно, почти бесшумно расстегнул кобуру, достал пистолет, и сунул оружие в карман брюк. Кивенко внимательно следил за действиями офицера. Он молча кивнул, и также подготовил свой "Макаров".
"Они умные, быстрые, сильные но не всемогущие, твари эти!" – красноречиво свидетельствовал его взгляд. – "Это – не дьяволы, их можно обмануть. Они не просекли, что нужный ключ от сейфа на связке отсутствует. Следовательно, мысли наши читать не умеют. Телепатия дает им возможность общаться друг с другом, и предугадывать нападение. Инстинкт умного хищника, не более того. Вопрос в скорости, и немного везения…" Прапорщик громко закашлялся, и незаметно снял оружие с предохранителя. Глядя на командира, сержант с мальчишкой извлекли из кобуры свои пистолеты. Конечно, по сравнению со всесильным "калашом", коротенький "Макаров" выглядит как детский пугач, но в руках храбреца и рогатка – оружие!
"Вот и пришло время героев!" – грустно подумал Антон. Мучительно хотелось пить. Перед глазами возникла запотевшая бутылка пива. Крохотные капельки дрожат на матовом стекле, пушистая пена выползает из горлышка, как комья снежной ваты.
– Когда все закончится выпью пива! – хрипло сказал он. – Очень много пива…
– Не забудь меня позвать, майор. С удовольствием составлю тебе компанию! – грустно улыбнулся прапорщик. Он едва заметно опустил ресницы. Твари все слышат, но мысли читать они точно не могут. Пора!
– Черт с вами! – крикнул Кармазин. – Вот – ключи! – он ударил ногой, связка с грохотом прокатилась по каменным плитам. – Теперь наши автоматы! – мужчины опустили "Калашниковы" на пол. Опять зависла пауза. Мальчишка ощутил, что его зубы выбивают барабанную дробь. Без спасительных автоматов люди чувствовали себя незащищенными, будто голыми на морозе.
– Отойдите на пару шагов от оружия! – впервые за время общения, в нотках голоса "лешего" сквозила тревога.
"Они тоже боятся!" – у майора мелькнула ликующая мысль. – "И они не догадались про стволы!"
– Что вы братцы шибко бздиловатые для суперменов! – насмешливо крикнул прапорщик. Он грузно шагнул вперед и замер напротив дверей. Мускулы напряжены, как у дикого зверя перед броском, кулаки сжаты. Словно вернулись древние времена, когда могучий предок выходил на медведя с ножом и рогатиной. Трое мужчин также отошли в сторону. Кармазин на мгновение прикрыл глаза, пальцы небрежно коснулись рукояти пистолета, он усилием воли гнал от себя мысль об оружии.
– Собрались детки возле клетки… – осипшим голосом он прочел детские стишки. Что там дальше было? Забыл…
Косая тень закрыла дверной проем на долю секунды. Он успел увидеть силуэт человека. Заурядная личность, среднего роста, и обычного телосложения. Лицо вовсе не черное, как он рассчитывал увидеть, а обычное, смуглое. Такого цвета кожа встречается у уроженцев Кавказа или азиатов. А вот двигался "леший" и правда очень быстро. До лежащей на полу связке ключей пять-семь метро. Он преодолел их одним прыжком, схватил с пола ключи, и замер на месте, изучая людей. Хитрость сработала, либо его заинтриговали дерзкие солдаты, или захотелось размяться, вступить в схватку против четверых здоровых мужиков. Неизвестно. Как бы то ни было, но "леший" не успел предугадать маневра противника. "Недодумкал!" – как любил выражаться Кивенко, что помимо автоматов, бойцы ОМОНа вооружены простенькими пистолетами устаревшей системы "Макаров". Первым выстрел произвел прапорщик. Он стоял ближе всех к "лешему". Старый вояка не потерял самообладания. Пуля конечно – дура, но увернуться от нее с дистанции десять метров даже сверх человеку оказалось не под силу. Кусочек свинца угодил точно в голову, на два сантиметра выше бровной дуги. Выстрел снайпера. Пол сбрызнули капельки алой крови, будто клюквенный морс разлили. "Леший" закрутился юлой, и рухнул лицом вниз. Кармазин не стал любоваться агонией врага. Быстрее ветра он метнулся в лабораторию, успел увидеть высокого парня возле распахнутого окна. Очень подвижны "лешие"! За считанные секунды промчаться по длинному залу – задача невыполнимая для опытного спринтера, учитывая тот факт, что ему приходилось лавировать между столами. Беглецу оставалось пара шагов до заветной цели, когда Антон судорожно нажимая пальцем легкий курок, всадил всю обойму в спину врага. Бессонные ночи, дьявол их раздери! Руки дрожат, три пули угодили в "молоко", одна в бедро, третья ожгла плечо человека, содрав кожу. Кивенко оказался более умелым и выдержанным стрелком. Раненый леший вскочил на подоконник, взлетел как огромная блоха, без малейших усилий на высоту полутора метров, неся в ноге раскаленную пулю. После автоматной канонады, что они устроили в коридоре институте, звук выстрелов "Макарова" напоминал чиханье больного котенка. Капитан услышал щелчки за спиной, "леший" дернулся, очередной выстрел пришелся ему в поясницу, и еще один точно под левую лопатку. Трое бойцов палили из карманного оружия, не отпуская курки.
"Молодцы ребята!" – подумал Кармазин, будто со стороны услышал свой яростный крик, полный ликующего восторга, и тотчас удар невероятной силы обрушился ему на голову. Проваливаясь в бездонную черноту, офицер успел подумать.
"Они смертны. И это не так уж и сложно было сделать. Просто надо уметь преодолеть страх. И еще… Очень хочется пива…" – и пришла мгла.
– Собрались детки возле клетки.
Внутри сидел обычный волк…
Черный
Черный не ожидал такой отваги от обычных солдат. Группе приходилось работать в разных странах. Они были отлично подготовлены, а сыворотка делала их почти неуязвимыми. Синий и Зеленый погибли по причине собственной самонадеянности. Столько удачных операций, все проведено без сучка, без задоринки, возомнили о себе черт знает что! Он виноват, конечно. Слишком много внимания сосредоточил на поисках Красного, и потерял бывшего товарища в самый последний момент. Упустил из виду! Тот словно заблокировал мысли. Как он это делает – загадка. Но того что сделано, уже не вернешь. Теперь он остался в одиночестве, задача не выполнена. Есть только одна надежда. Красный передумает, даст и себе знать, и они вдвоем доведут до конца то, что не удалось Синему и Зеленому. Ну а пока ему надлежит завершить первую часть работы, прикончить ученого. Чужак погиб. Рассчитывать он может только на себя.
Черный появился в лаборатории в финале битвы. Он мгновенно оценил ситуацию, подхватил с пола автомат, яростным ударом приклада размозжил голову одному солдату, и пока остальные очухивались, врезал другому. Добивать двух уцелевших солдат не было времени, тем более, что они явно вознамерились прикончить его из допотопных пистолетов. Леший предугадал сценарий стрельбы. Конечно, он мог без хлопот перестрелять неуклюжих омоновцев, собравшихся на площади, но интуиция подсказывала, что делать этого нельзя. Они и так наделали ночью много шума. Едва ли удаться свалить переполох на Чужака. Накануне отправки, Черный получил вполне четкие инструкции. Получить образцы, прикончить автора. Все. И без лишнего шума, не так, как это случилось в Ираке… Хозяева понимали, что "лешим" доставляет наслаждение вид льющейся крови, жар схватки, потому они предпочитали использовать оружие в крайнем случае. Но диверсия – это не война. Несколько убийств допустимы, но не более того. Черный соблюдал инструкции, хозяев остерегался.