- Хорошо, дорогая, хорошо… Ведь… я изо всех сил старался не вспоминать про старого скрягу все это время, но как вспомню…
Он умолк и обвел взглядом маленькую прихожую: "Не такая уж и плохая, немного уже обшарпанная, но все еще имеет приличный вид. Однако этот домишко-близнец среди целой улицы таких же домишек грязной окраины… Тяжелая жизнь. Каждодневная борьба, чтобы прожить на заработок, который постоянно отстает от роста цен… Так мало из того, о чем, должно быть, мечтала Мальвина, и что она должна бы иметь…"
- Ты по-прежнему ни о чем не жалеешь? - спросил он ее.
Она улыбнулась в ответ.
- Нет, любимый, ни о чем. Он взял ее на руки и отнес к своему креслу. Она положила голову ему на плечо.
- Ни о чем, - повторила она спокойно. Потом добавила - я, например, не стала бы счастливее, если бы получала проценты.
- Любимая, не все люди одинаковые. Я прихожу к выводу, что мы с тобой немножко исключительные. Разве много тебе приходилось в жизни встречать людей, которые чистосердечно сказали бы: "Я не о чем не жалею"?
- Такие должны быть.
- А мне кажется, что такие не часто попадаются. И, как бы тебе не хотелось, ты, конечно, не сможешь заставить других думать иначе. Более того, Диана не очень похожа на тебя, непохожа она и на меня. Один бог знает, на кого она похожа, потому не стоит волноваться о том, что она не хочет делать так, как делала бы ты на ее месте - в восемнадцать лет. Они говорят - блестящее будущее. Пусть будет так. Единственное, что осталось нам, - это наблюдать за тем, как наша дочка сама его добивается, и, конечно, поддерживать ее.
- Гарольд, она ничего не знает про деньги?
- Почему же, знает, что есть какие-то деньги. Но она никогда не спрашивала, сколько. И мне не пришлось врать. Я лишь стремился создать впечатление, словно их там не так уж и много, ну, скажем, три-четыре сотни фунтов. Мне кажется, что так было разумнее.
- Я в этом уверена, и буду помнить на случай, если она спросит.
Через минуту она спросила:
- Гарольд, хоть я и чувствую, что покажусь тебе дурой, но скажи мне: чем именно занимаются химики? Правда, Диана уже объяснила мне, что химик - не то же самое, что аптекарь, и я этому рада, но мне все-таки еще не все ясно.
- Мне тоже, дорогая. Лучше мы спросим ее еще раз. Вот такие дела. Цыпленок уже оперился, и мы дожили до того времени, когда он будет учить нас.
* * *
Но вышло так, что для семьи Брекли перестало иметь значение, чем занимается химик, ибо Диана переменила свое намерение, решив стать биохимиком, а чем занимается биохимик - этого ее мать уже никак бы не смогла понять. Причиной такой перемены послужила лекция на тему "Некоторые тенденции эволюции в современном представлении", прочитанной в научном обществе. Тема не вызывала у Дианы особого интереса, и она сама не смогла бы ответить, что именно привело ее на лекцию. Как бы там ни было, она пошла и тем самым сделала тот шаг, который определил всю ее дальнейшую жизнь. Лекцию читал Френсис Саксовер, доктор наук, член Королевского научного общества, ранее профессор биохимии Кембриджского университета, которого еще считали отступником-интеллектуалом. Он происходил из семьи, проживающей на юге Стафордшира. Занимаясь из поколения в поколение мелким гончарством, она где-то в середине восемнадцатого века заразилась ярко выраженным вирусом практичности. И этот вирус, так подходивший к атмосфере того века индустриализации, привел Саксоверов, начиная от новых методов обжига, использования силы пара, через реорганизацию производства и использование преимуществ навигации по каналам, к торговле в мировых масштабах и большому семейному имуществу.
Действие этого вируса не ослабло и в генах последующих поколений. Саксоверы никогда не стояли на месте. Они всегда были первыми в применении новых методов и технологий производства и даже перешли на изделия из пластмассы, когда увидели в ней конкурента для глины. Во второй половине двадцатого века их дела все еще шли хорошо.
Френсиса этот дух предпринимательства привел на совсем иной путь. Он с удовольствием передал родительское дело в руки двух старших братьев, а сам пошел по своему пути - на университетскую кафедру. Ему казалось, что в этом его призвание
Но случилось так, что здоровье Джозефа Саксовера, его отца, с годами пошатнулось. Поняв это, Джозеф, как предусмотрительный человек, немедленно передал все свои акции двум старшим сыновьям, сделав их полноправными хозяевами семейного бизнеса.
В результате происшедших событий Френсис получил большее нежели надеялся, наследство, и это обстоятельство вывело его из равновесия, словно саксоверский ген практичности снова проснулся, обеспокоенный тем, что капитал не используется. После года все возраставшего беспокойства Френсис оставил кафедру.
С несколькими верными ассистентами он основал частное научно-исследовательское заведение и начал внедрять на практике свое утверждение о том, что научные открытия, в противоречие общепринятому мнению, отнюдь не являются исключительно компетенцией больших групп учёных, работающих на промышленные концерны в полувоенных учреждениях.
Научно-исследовательский центр Дарр-хауз, так называлось это заведение от названия имения, приобретенного Френсисом, к тому времени работал уже шестой год. Хотя прошедшие пять лет оказались тяжелыми, они принесли неплохие результаты: учреждение имело уже несколько важных патентов, вызвавших интерес тузов химической промышленности и зависть его прежних коллег. И, конечно, было немного злости в их допущении, что приезд Френсиса с лекцией в свои старые пенаты был вызван не столько потребностью нести знания, сколько желанием завербовать новых сотрудников для своего заведения.
Как ни странно, Диана никогда не могла припомнить этой лекции детально. Она только помнила, что в самом начале Френсис заявил, скорее как очевидный факт, нежели как предположение: если главной фигурой вчерашнего дня был инженер, сегодняшнего - физик, то завтрашнего - будет биохимик. Услышав подобное утверждение, Диана пожалела о том, что эта идея не пришла ей в голову раньше. Взволнованная необычным открытием, она впервые в жизни ощутила всепобеждающее значение слова "призвание". Начиная с этого момента Диана целиком положилась на слова лектора, собственно, она думала, что полагается на них, и что они, казалось, переплавились в своеобразную основу понятия "призвание".
Френсису Саксоверу было тогда под сорок. Худощавая фигура и орлиный профиль создавали впечатление, что он немного выше шести футов, хотя на самом деле был на полдюйма ниже. Его волосы все еще были черными, за исключением едва-едва поседевших висков. Брови, хоть и не очень густые, нависали, немного затемняя глаза, которые из-за этого казались глубоко посаженными. Он говорил легко, без напряжения, просто вел разговор, а не читал лекцию, меряя шагами возвышение и жестикулируя смуглыми руками с длинными пальцами, чтобы подчеркнуть свои положения.
Все, что Диана вынесла с этой лекции, - был образ самого лектора, сильное впечатление от его целенаправленного энтузиазма, ну и, конечно, чувство того, что только посвященная труду жизнь чего-то стоит…
А отсюда - смена химии на биохимию; а отсюда - много упорного труда; а отсюда, через некоторое время, - диплом с отличием.
И наконец - вопрос будущей работы, Диана выразила желание: Дарр-хауз. Ее идея не сразу, была одобрена.
- Возможно, если вы сами там отрекомендуетесь… - сказала руководительница.
- Саксовер очень привередливый. Он может, конечно, позволить себе это, ибо платит он, да и штат там, говорят, довольно часто меняется. Но почему бы нам не подумать о лучшей фирме? Широкие возможности, стабильность, ничего показного и, я ручаюсь, хорошая, солидная работа, которая в конце концов окупается.
- Хорошо, - сказала руководительница с теплотой в голосе. - В вашем возрасте я была такою же. - Только ведь родители будут против.
- Мои не будут, - заверила Диана. - Если бы я была парнем, они, очевидно, захотели бы, чтобы я пошла в одну из больших фирм. С девушками дело обстоит иначе. Их увлечения, по мнению родителей, быстро меняются. Так что они не будут особенно препятствовать.
- Ну что ж, - ответила руководительница, - в таком случае я напишу несколько слов о вас Саксоверу. Думаю, там вам будет интересно. Вы, может, слышали, что он выделил сейчас вирус, который вызывает стерильность у самцов саранчи? Высказывают предположение, что самка саранчи может продолжать воспроизводство самок на протяжении ряда поколений без помощи самцов, но понятно, что раньше или позже это на чем-то скажется, иначе не имело бы такое большое значение разделение на полы…
* * *
- Безусловно, я верю, что ты получишь это место, если захочешь, дорогая, но что это за место, этот Дарр-хауз?
- Научно-исследовательский центр. Частное заведение; которым руководит доктор Саксовер, мамочка. В парке стоит большое здание восемнадцатого века. Доктор Саксовер купил его лет десять назад. Он и его семья живут в одном крыле этого здания, остальное переделано в служебные помещения, лаборатории и так далее. Прежние помещения для карет и конюшни перестроены в жилье для персонала. Кроме того, в имении есть еще несколько коттеджей. Позднее он достроил еще помещение для лабораторий и несколько новых зданий для семейных сотрудников. Все это в комплексе представляет собой что-то вроде общины.
- Тебе тоже придется там жить?
- Да, или где-нибудь поблизости. Кто-то говорил мне, что там теснота, и только если мне повезет, я получу одну из маленьких квартир. В главном корпусе есть столовая для персонала, которой при желании можно пользоваться. Ну и, конечно, оттуда можно выезжать на уикэнд. Говорят, что это очень красивое место, расположенное на лоне природы. Но там нужно не просто работать, а быть увлеченным своей работой. Саксовер не любит тех, кто работает только за зарплату.
Миссис Брекли сказала:
- Хоть мы и немного в этом понимаем, я уверена, милая, что это очень хорошее место. Единственный аспект, который нас волнует, это то, что мы, в сущности, не знаем, чем же там занимаются?
- Фактически там ничего не производят. Они выдвигают идеи и дают возможность другим людям претворять эти идеи в жизнь.
- Однако же - если это хорошие идеи, то почему они сами их не претворяют?
- Это уже не их дело. Понимаешь, Дарр-хауз - не фабрика. Вот как оно выглядит на практике… У доктора Саксовера есть, окажем, идея относительно термитов - белых муравьев, съедающих дома и все другое в тропиках…
- Дома, милая?
- Да, их деревянные части, а тогда все остальное обваливается. И вот доктор Саксовер и его сотрудники занялись этой проблемой. Как известно, термит пережевывает и проглатывает дерево, однако сам его переварить не может, как и человек. Но у него внутри живет особый паразит, который расщепляет целлюлозу, входящую в состав древесины, и только тогда термит может эту древесину переварить и усвоить. Так вот, сотрудники Дарр-хауза изучили этого паразита и начали искать химические вещества, которые были бы для него смертельными. Наконец они нашли эффективный яд и, главное, безопасный в употреблении. Его дали термитам; термиты продолжали грызть дерево, но без паразита они не могли его переварить и сдыхали. В Дарр-хаузе это вещество назвали "АР-91", потом запатентовали, и доктор Саксовер предложил его "Национальному химическому концерну", заявив, что оно будет иметь большой спросив тропических странах. Концерн опробовал это вещество, подтвердил его эффективность и дал согласие на его производство. И теперь его продают в тропиках под названием "Терморб-6", а доктор Саксовер Получает проценты с каждой проданной банки. Только одно это приносит ему тысячи в год, а ведь есть еще множество других таких патентов. Вот тебе общее представление о том, что там делается.
- Белые муравьи! Как страшно! - сказала миссис Брекли. - Я не хотела бы работать с муравьями.
- Но это только одна из проблем, мама. Одновременно исследуется много других.
- Интересное место. А много ли там сотрудников?
- Точно не могу сказать. Я думаю, где-то около шестидесяти.
- И много среди них девушек?
- Конечно, мама. Но правила приличия не нарушаются. Я слышала, что там довольно часты случаи свадеб. Хоть я совсем не знаю, как ты смотришь на это. Но не волнуйся, пока что я не имею ни малейшего желания пополнить ряды замужних.
- Дорогая моя, такие слова всегда означают…
- Знаю, мамочка, знаю… О! Ты еще не видела моего нового платья, специально купленного для предстоящего разговора в Дарр-хаузе. Пойдем наверх, я покажу тебе его…
2
Диана никогда не подумала бы, что из-за своего нового платья чуть не потеряет перспективу устроиться на работу.
И не потому, что с платьем было что-то не в порядке, как раз наоборот - оно было пошито из тонкой материи светло-зеленого цвета, так гармонирующего с ее каштановыми волосами, и, как большинство ее платьев, выглядело гораздо дороже, чем это было на самом деле. Как известно, не существует специальной формы для молодых ученых, поэтому они делятся на две категории: те, которые одеваются в не очень хорошо скроенную, но опрятную одежду, и те, одежду которых опрятной не назовешь. Диана же явно не принадлежала ни к одной из этих категорий. Ее внешний вид вызвал у Френсиса Саксовера недоверие. Квалификация Дианы его удовлетворила, люди, которые ее рекомендовали, да и сами рекомендации - солидные; ее собственное письменное заявление произвело на него позитивное впечатление. И можно было сказать, что все данные свидетельствуют в ее пользу, пока ее личный приезд не насторожил его.
Дело в, том, что почти десятилетнее руководство Дарр-хаузом наложило на Френсиса определенный отпечаток: он стал весьма осторожным. Он, организатор рискованного замысла, не мог предвидеть, что сложившиеся обстоятельства сделают его в какой-то мере патриархом созданной им самим общины. Это положение заставляло его пристально изучать каждого кандидата, и вот сейчас этой процедуре подверглась привлекательная и необычная мисс Брекли.
Что же касается Дианы, то ее удивляло, почему после таких хороших предсказаний й многообещающего начала ее личная встреча с Саксовером не принесла ожидаемого успеха. Конечно, ситуация стала бы для нее куда яснее, если бы она имела возможность хоть одним глазом взглянуть на своих предшественниц, воспоминание о которых промелькнуло в голове ее нанимателя. Он вспомнил некоторых менее необычных, нежели Диана, которые, как выяснилось позже, стали бурлящим порошком в спокойных водах общины.
Например, мисс Трегарвен - с глазами, как терновые ягоды, и весьма горячим темпераментом. Она была способным биологом, но, на беду, еще и девушкой, использующей в качестве украшения для своей комнаты гирлянду небольших сердец из китайского фарфора, которые она разбивала одно за другим. Была и мисс Блю, куклоподобное существо с задатками талантливого химика и насквозь фальшивым выражением ангельской невинности "а лице. Всеобщее ухаживание за мисс Блю наконец достигло своего апогея в поединке, который состоялся одним росистым утром, на опушке, между химиком и биологом. Во время дуэли химик ранил биолога в левое плечо, что вызвало у последнего страшный приступ гнева, и он, отшвырнув оружие, начал лупить противника своим честным кулаком. А мисс Блю, выскочившая прямо из постели в одном белье, чтобы понаблюдать за дракой из кустов, сильно простудилась… Была еще и мисс Котч. Непревзойденный мастер в работе с аминокислотами, она оставалась совершенно беспомощной в личных делах. Имея чересчур чуткое сердце, она была абсолютно неспособна причинить душевную боль кому-либо и ухитрилась каким-то образом тайно обручиться с тремя своими сослуживцами одновременно. А потом, не найдя иного выхода из этого положения, исчезла.
Принимая во внимание этот горький опыт, подозрительность Френсиса можно было признать полностью оправданной. Но в пользу Дианы свидетельствовало то, что, как он заметил в ходе беседы, она высказывалась достаточно откровенно, не пытаясь создать впечатление увлеченного только работой человека. Справедливости ради он решил спросить у кого-нибудь совета, например, хотя бы у своей жены. Поэтому, вместо того, чтобы отрекомендовать Диану персоналу в столовой, он пригласил ее на ленч в собственную квартиру.
Во время ленча все его опасения рассеялись. Диана проявила такт и непринужденность в беседе с хозяином и хозяйкой, обменялась некоторыми мыслями с двенадцатилетним Полем относительно возможной даты успешной экспедиции на Марс, и сумела добиться нескольких слов от Зефани, рассматривавшей ее округлившимися от удивления глазами, почти онемев от восхищения.
Когда они остались вдвоем, он спросил у Каролины: Рискнем, или, может, не стоит снова вызывать неприятности?
Каролина взглянула на него с укором.
- Френсис, милый, ты должен отказаться от мысли, что Дарр может или должен работать, как машина. Этого никогда не будет.
- Я начинаю это понимать, - признал он. - Но…
- Мне нравится эта девушка. Она необычная. Она интеллигентна и, я сказала бы, умна, а это не одно и то же. Так что, если у нее есть нужные тебе знания и способности, то бери ее.
Диана получила место и влилась в коллектив Дарр-хауза.
Ее появление вызвало повышенный интерес как у самоуверенных, так и у осторожных. Те, которые привыкли к молниеносным действиям, попробовали счастья сразу же, но… только попали впросак. Более тонкие стратеги установили кольцо систематической осады, однако потерпели поражение еще на начальной стадии. Исходя из этих фактов, Дарр начал формировать свое мнение о Диане.
- Красивая, но немая, - заметил печально один из химиков.
- Немая? О боже! - запротестовал биолог. - Разве это было когда-нибудь препятствием? Наконец, она говорит не так уж мало, но все впустую…
- Именно это я и имел ввиду! - пояснил терпеливо химик. - Она немая тогда, когда не должна быть. Именно тогда, когда почти каждая смазливая девчонка не должна быть немой, - добавил он для полной ясности.
Женщины и заинтересованные девушки с осторожностью позволили себе некоторые соображения.