Я промолчал. Только что у меня со злости голова шла кругом, а теперь от страха потерялся дар речи.
- Простите меня, - выдавил я, испытывая знакомое ненавистное чувство к самому себе за сказанное.
Сопливый пересел на переднее сиденье, Прыщавый включил передачу, и мы покатили по Двадцать четвертой и дальше через Портеро-Хилл. Мой адрес они прочитали в удостоверении.
На их звонок дверь приоткрыла мама, не снимая цепочки. Она оглядела посетителей через щель, увидела меня и спросила:
- Маркус, кто эти люди?
- Мы из полиции, - сказал Сопливый. Он показал маме свой значок, дав ей время хорошенько рассмотреть его - не махнул небрежно, как у меня перед носом. - Можно войти?
Мама прикрыла дверь, сняла цепочку и впустила их в дом. Копы ввели меня вместе с собой. Мама обозрела нас троих суровым взглядом, как у нее иногда здорово получалось.
- Что все это значит?
Сопливый показал рукой на меня.
- Мы хотели задать вашему сыну несколько формальных вопросов по поводу его передвижений, но он отказался отвечать. Тогда мы решили привезти его сюда, надеясь, что вы нам поможете.
- Он арестован? - Мамино английское произношение звучало особенно заметно. Милая мама!
- Мэм, вы гражданка Соединенных Штатов? - спросил Прыщавый.
Мама бросила на него взгляд, от которого посыпалась бы штукатурка.
- А что, не видно? - сказала она с прикольным южным акцентом. - Может, я арестована?
Копы переглянулись.
Прыщавый продолжал вызывать огонь на себя.
- Похоже, наш разговор начался немного не так. Видите ли, действуя в рамках новой проактивной программы обеспечения безопасности, мы идентифицировали вашего сына как пользователя общественного транспорта с нестандартной схемой передвижений. В наши обязанности входит проведение дальнейшего расследования в отношении лиц, чьи поездки по городу носят необычный характер либо чья внешность соответствует описанию подозреваемых.
- Постойте-ка, - перебила его мама. - Откуда вам известно, по какой схеме передвигается мой сын общественным транспортом?
- Проездной билет, - пояснил Прыщавый. - По нему можно проследить маршрут.
- Вон оно что, - протянула мама, скрещивая руки на груди. Этот ее жест не предвещал для копов ничего хорошего. Уже то, что она не предложила им по чашке чая, по маминым понятиям, считалось недружественной акцией. Почти все равно что заставить их общаться с хозяевами дома через почтовую щель в двери. Но раз уж она скрестила руки на груди - для них это добром не кончится. В эту минуту мне страшно захотелось пойти и купить ей большой букет цветов.
- Ваш сын отказался объяснить нам, чем обусловлен необычный характер его передвижений.
- И вы утверждаете, что можете причислить моего сына к террористам только из-за того, как он ездит на автобусе?
- Таким способом мы охотимся не только на террористов, - начал растолковывать ей Прыщавый. - На торговцев наркотиками. На членов подростковых банд. Даже среди магазинных воришек попадаются достаточно сообразительные, чтобы после кражи постараться запутать следы.
- Значит, вы полагаете, что мой сын торгует наркотиками?
- Нет, мы не утверждаем… - начал Прыщавый, но мама хлопнула на него в ладоши, чтобы он заткнулся.
- Маркус, дай-ка мне свой рюкзак! Я так и сделал.
Мама расстегнула молнию и стала рыться в моей сумке, повернувшись к нам спиной.
- Господа полицейские, теперь я могу однозначно утверждать, что в сумке моего сына нет ни наркотиков, ни взрывчатых веществ, ни краденых товаров. Думаю, на этом инцидент исчерпан. Но прежде чем вы покинете мой дом, позвольте мне записать номера ваших значков, пожалуйста!
Сопливый насмешливо скривил рот.
- Леди, сейчас в судах рассматриваются иски АСГС уже на три сотни копов из полицейского управления Сан-Франциско. Так что вам придется занять очередь.
Мама заварила мне чашку чая, потом отругала за то, что я поужинал, хотя она сегодня приготовила фалафель, и мне об этом было известно. Когда пришел с работы папа, мы еще сидели за столом и принялись наперебой рассказывать ему о сегодняшнем происшествии. Он покачал головой.
- Лилиан, полицейские просто выполняли свои обязанности. - Он еще не успел переодеться и сидел в синем блейзере и брюках цвета хаки, которые надевал, когда консультировал в Силиконовой Долине. - Мир уже не тот, каким был неделю назад.
Мама опустила на стол свою чашку с чаем.
- Что за нелепость, Дрю! Твой сын не террорист. Он пользуется общественным транспортом, как пожелает, и это не может стать причиной для полицейского расследования.
Папа снял пиджак.
- Нам на работе приходится заниматься примерно тем же каждый день. С помощью компьютеров мы отыскиваем всевозможные ошибки, искажения и отклонения. Сначала даем программе задание определить параметры среднестатистической позиции в базе данных, а затем отыскать те позиции, чьи параметры больше всего отличаются от среднестатистических. Эта операция является составной частью так называемого "байесова анализа", известного уже на протяжении столетий. Без него мы не смогли бы отфильтровывать спам…
- То есть ты хочешь сказать, что полиция должна просеивать всех без разбора наподобие спам-фильтра? - вырвалось у меня.
Раньше папа никогда не сердился, если я начинал с ним спорить, однако сегодня возражать ему было явно опасно. Но меня тоже понесло - ну как же, родной папа и становится на сторону полиции!
- Я хочу сказать, что полиция совершенно обоснованно начинает свое расследование со сбора и обработки информации с помощью электронных устройств, а затем подключает к работе ноги, то есть человеческое существо как таковое, с целью непосредственно убедиться в наличии или отсутствии аномалии. Вряд ли можно считать разумным, если компьютерная программа будет подсказывать, кого надо арестовать, просеивая виртуальный стог сена в поисках реальной иголки.
- Но они сами создают себе этот стог сена, сгребая в кучу информацию из системы общественного транспорта! - не унимался я. - Для полиции это просто гора мусора с информационной точки зрения, им там вовек не найти ничего полезного, только зря время потеряют!
- Я понимаю, Маркус, что эта система тебе не нравится, поскольку доставила определенные неудобства. Но и ты должен с пониманием отнестись к принимаемым мерам безопасности, поскольку они обусловлены серьезностью ситуации. Тебе ведь не причинили никакого вреда, не так ли? Даже привезли домой.
"Они угрожали бросить меня за решетку", - просилось у меня на язык, но я смолчал, так как видел, что отцу ничего не докажешь.
- Кроме того, ты до сих пор не рассказал нам, где тебя черти носили, так что твой нестандартный график передвижений даже привлек внимание полиции!
Тут уж меня прорвало.
- Ты, кажется, верил в мой здравый смысл и не собирался шпионить за мной? - Отец не раз говорил мне это. - А теперь хочешь, чтоб я отчитывался перед тобой за каждую поездку?
Поднявшись к себе в комнату, я сразу включил иксбокс. Теперь проектор у меня был подвешен к потолку, и луч падал на стену перед кроватью. Чтобы освободить место, мне пришлось убрать свой культовый иконостас из афиш концертов панк-рока, которые я поснимал с телефонных столбов и наклеил на большие листы белой бумаги.
Я ждал, пока загрузится программа, наблюдая за процессом на освещенной стене. Мне хотелось послать электронные сообщения Ванессе и Джолу, поделиться с ними своими мыслями по поводу сегодняшней истории с копами. Я уже положил пальцы на клавиши, но остановился.
У меня на душе вдруг стало очень паршиво. Почти такое же отвратное чувство я испытал в ту минуту, когда понял, что моего старого, многострадального "винегрета" завербовали в стукачи. А сейчас мне пришло в голову, что любимый мной икснет может запросто барабанить дээнбистам о местонахождении каждого из своих пользователей.
Вспомнились отцовские слова: "Сначала мы даем программе задание определить параметры среднестатистической позиции в базе данных, а затем отыскать те позиции, чьи параметры больше всего отличаются от среднестатистических".
Надежность икснета заключается в том, что его пользователи не связаны напрямую с Интернетом. Они как бы перескакивают с иксбокса на иксбокс, пока не отыщется тот, что подключен к Интернету. Тут и происходит передача информации в нечитабельном, зашифрованном виде, так что непонятно, какие из гуляющих по Интернету сообщений икснетовские, а какие всего лишь обычные банковские переводы, коммерческая корреспонденция и прочая криптованная переписка. Нет никаких концов, привязывающих интернетовский трафик к икснету и, тем более, к пользователям икснета.
Да, но как насчет упомянутой отцом "байесовой статистики"? Я довольно хорошо знаком с этим математическим приемом. Мы с Даррелом как-то взялись написать собственную фильтрующую программу против спама, а в таком деле без байесовой математики не обойтись. Британский математик Томас Байес жил вXVIII веке в полной неизвестности, и только спустя два столетия после его смерти ученые-программисты по достоинству оценили предложенный им метод статистического анализа большого объема данных. Именно с его помощью они сумели свернуть современные информационные Гималаи.
Байесова статистика работает примерно так. Скажем, ваш почтовый ящик завалило спамом. Сначала вам надо подсчитать количество повторений каждого отдельного слова во всех рекламных объявлениях. В итоге вы получите "гистограмму частотности употребления слов", которая указывает степень вероятности, что тот или иной объем словесной информации окажется спамом. Теперь проделайте то же самое с тонной е-мейла, который заведомо не спам (на профессиональном сленге его именуют "хэм", "ветчина", в отличие от "спам", названия мясных консервов, чья реклама и породила обобщающее название для всякой ненужной информации в Интернете, засоряющей электронные почтовые ящики).
Затем подсчитайте количество слов в только что поступившем по е-мейлу сообщении и по частотной гистограмме определите, к какой "куче" - спама или хэма - оно принадлежит вероятнее всего. Если окажется, что это спам, подкорректируйте гистограмму в соответствии с новыми данными. Существует множество способов усовершенствовать этот метод - например, подсчитывать слова парами, периодически вычищать устаревшие данные, - но принцип работы остается тот же. В общем, как все гениальное, идея простая и очевидная, когда ее преподнесут тебе на тарелочке.
Для нее найдется уйма применений. Вы можете поставить перед компьютером задачу сосчитать линии на картинке и проверить, чему больше соответствует результат: гистограмме частотности линий "собака" или гистограмме частотности линий "кошка". Программа сумеет выявить порнуху, банковские махинации, словесные флейм-войны на веб-форумах и чатах. Полезная штука.
Но для икснета она не предвещала ничего хорошего. Представьте, что ДНБ держит на подслушке весь Интернет (а так оно, наверное, и есть). Они, конечно, не могут определить отправителей икснетовских сообщений по их зашифрованному содержанию.
Зато дээнбисты могут запросто вычислить, кто шлет в несколько раз больше шифрованного материала, чем основная масса пользователей Интернета. Для обычного сеанса онлайновой связи соотношение открытого и шифрованного текста составляет примерно 95 процентов к пяти. Если же в чьей-то исходящей почте это соотношение имеет обратную пропорцию, то ДНБ, наверное, захочет отрядить парочку своих шестерок вроде Сопливого и Прыщавого, только башковитых по компьютерной теме, чтобы поспрошать тех отправителей, не занимаются ли они терроризмом или сбытом наркотиков.
У китайцев такое происходит сплошь и рядом. Кое-кто из местных диссидентов просекает фишку и пытается обойти Великую "Веб-упорную" Стену - цензорскую систему, контролирующую связь с Интернетом по всей стране - используя зашифрованную связь с компьютером, находящимся где-нибудь за границей. Китайским партийцам непонятно, что выискивает диссидент в Интернете - может, порнуху, а может, инструкцию по изготовлению бомбы; обменивается с кем-то материалами политического характера или похабными шуточками со своей подружкой на Филиппинах, или получает утешительные вести о положении дел в сайентологии. А ими не надо понимать. Им достаточно, что объем шифрованного трафика у этого парня много больше, чем у его соседей. Достаточно для того, чтобы заслать этого парня в трудовой лагерь в назидание всем китайцам, каким взбредет в голову не согласиться с политикой правящей партии.
Я все еще был готов делать ставку на то, что икснет находится в мертвой зоне радара дээнбистов, но засечь его для них лишь вопрос времени. После сегодняшней истории я бы не сказал, что ощущаю себя комфортнее, чем диссиденты в Китае. И все люди, приобщенные мной к икснету, теперь подвергаются опасности. Правоохранительным органам плевать, действительно ли вы нарушаете закон; они поместят вас под микроскоп за одно только статистически аномальное поведение. Главное, события развиваются так быстро, что теперь уже ничего нельзя повернуть вспять; икснет живет собственной жизнью, и его не остановить.
Я должен найти какой-то иной способ уладить это дело.
Жалко, что рядом со мной нет сейчас Джолу. Он работает в интернет-провайдерской конторе "Пигсплин-Нет", которая приняла его на работу еще в двенадцатилетнем возрасте. Естественно, Джолу гораздо глубже меня разбирается в сети и что-нибудь посоветовал бы. Кому, как не ему знать наилучший способ в этой ситуации уберечь наши задницы от тюрьмы.
Хорошо, что Ван, Джолу и я договорились встретиться завтра после школы в нашей любимой кафешке в Мишн-дистрикт. Вообще-то это ставшее привычным продолжение наших еженедельных плановых встреч в качестве команды "Харадзюку-Фан-Мэднес", но теперь, когда игру отменили, и с нами нет Даррела, они больше похожи на поминальные посиделки, дополняемые в остальные дни неоднократными телефонными звонками и посланиями по моментальной почте примерно такого содержания: "Ты как, в порядке? Неужели это действительно случилось с нами?". Хорошо, когда есть с кем поговорить.
- У тебя крыша съехала! - сказала мне Ванесса. - У тебя конкретно, реально, в натуре, железобетонно заклинило чердак!
Ван мучительно стеснялась своей школьной формы, состоящей из безрукавки прямого покроя, плиссированной юбочки и гольфов - ну копия Сейлор Мун. Она не успела съездить домой переодеться, поскольку ей пришлось бы сначала долго добираться до самого моста Сан-Матео, а потом возвращаться обратно в город на принадлежащем ее женской школе челночном автобусе. У Ванессы с самого начала испортилось настроение, потому что в кафешке тусовались малохольные эмо, которые в сравнении с ней казались взрослыми и кульными, и при ее появлении зафыркали в свои чашки с латте.
- А что мне делать, по-твоему, Ван? - спросил я, чувствуя, что сам начинаю заводиться. Харадзюку накрылась, Даррела нет, в школе зеленая тоска: целый день, сидя в классе, я утешал себя тем, что мне предстоит встреча с остатками моей команды. И вот, пожалуйста, встретились - и меня же отругали!
- Перестать подвергать себя риску, М1кЗу! - У меня даже волосы на голове зашевелились. Мы, конечно, обращались друг к другу по никам на собраниях команды, но теперь, когда мой никнейм стал известен всему икснету, очень уж стремно было слышать его при народе.
- Никогда не называй меня так в общественном месте! - шикнул я на Ванессу.
Ван сокрушенно покачала головой.
- Вот об этом я и говорю. Кончится тем, что ты очутишься за решеткой, Маркус, и других за собой потянешь! Причем многих. После того, что случилось с Даррелом…
- Я занимаюсь этим ради Даррела! - Студентки за соседним столиком обернулись на мой голос, и я сбавил обороты: - Пусть не думают, что им все просто так сойдет с рук!
- Если ты надеешься остановить их, у тебя действительно с головой не в порядке. Они выполняют решения правительства!
- Все равно это наша страна! - доказывал я. - Мы имеем право постоять за себя!
У Ван стало такое лицо, будто ее душат слезы. Она два раза судорожно вздохнула и встала из-за стола.
- Извини, я не могу участвовать в этом безумстве. И не могу просто наблюдать со стороны, как ты шагаешь прямиком к краю пропасти. Это все равно что смотреть в замедленном воспроизведении видеозапись автокатастрофы. Ты обрекаешь себя на гибель, а я слишком люблю тебя, чтобы пережить подобное зрелище.
Ван вдруг наклонилась, порывисто обняла меня обеими руками и крепко прижалась губами к моей щеке, прихватив уголок рта.
- Береги себя, Маркус, - сказала она дрогнувшим голосом. Я чувствовал, как у меня жгло краешек рта в том месте, где его коснулись губы Ван. Она повторила с Джолу ту же процедуру, правда, поцелуй пришелся ему точно в щеку. А после Ван ушла.
Мы с Джолу еще с минуту молча таращились друг на друга.
- Вот черт, - первым пробормотал я и закрыл лицо руками.
- Да ладно, образуется, - промямлил Джолу, похлопал меня по плечу и заказал мне еще один латте.
- Уж казалось бы, Ван должна понимать, как никто другой. Ее родители были северокорейскими беженцами. Они
прожили десятилетия под гнетом отмороженного диктатора, но сумели переехать в Америку, чтобы обеспечить своей дочери более счастливую судьбу. Джолу пожал плечами.
- Может, потому она и сдрейфила. Ей лучше знать, насколько стремно все может обернуться.
Я понял, о чем он. После того как семья Ван уехала в Штаты, два ее дяди угодили за решетку и бесследно исчезли.
- Да уж, - вздохнул я.
- А ты чего не вышел в икснет вчера вечером?
Я обрадовался возможности сменить тему, принялся объяснять Джолу все о байесовых заморочках и поделился опасениями, что мы можем залететь, если будем и дальше пользоваться икснетом. Он слушал молча, чего-то соображая.
- Так, я понял. Проблема в слишком большом объеме шифрованного материала на отдельном канале связи с Интернетом. Это делает его заметным. А если не шифровать, плохие ребята будут просто перехватывать твою информацию.
- Ага. Я сегодня весь день над этим голову ломал. Может, нам следует уменьшить интенсивность передачи, рассеять ее за счет использования большего числа чужих соединений?
- Не годится, - сказал Джолу. - Для того чтобы растворить отдельную связь в общем информационном потоке, придется практически остановить икснет, а в этом нет смысла.
- Да, ты прав, - согласился я. - А что еще мы можем сделать?
- А что, если изменить параметры нормы?
Вот почему Джолу приняли на работу в "Пигсплин", когда ему еще только стукнуло двенадцать. Дайте ему задачку, у которой есть два решения, причем оба оставляют желать лучшего, и он найдет третье, совершенно неожиданное, основанное на оригинальной посылке, не имеющей ничего общего с прежними. Я отчаянно закивал головой:
- Ну-ка, давай рассказывай!