Все мелкие предметы покоились в своих матерчатых кроватках. Я в них не рылся, но ощупал всё, что лежало в задней части ящика, без того, что представлял себе должной осторожностью. Буидзе шевельнулся, но останавливать меня не стал. На третьей полке, где хранились предметы, найденные более года назад, одна из завёрнутых вещей подалась под пальцами так, что это заставило меня остановиться.
- Вам бы перчатки надеть, - сказал Буидзе.
Я развернул свёрток, и внутри оказалась газета, в которой был кусок дерева с чешуйками краски и следами от шурупов. Не древний, не резной: обломок двери, абсолютное ничто.
Буидзе не сводил с него взгляда. Я его поднял.
- И какой же это династии? - спросил я.
- Не надо, - сказал мне Ашил и последовал за мной к выходу.
Буидзе шёл позади нас.
- Вот я, Махалия, - сказал я. - Только что заперла дверь. Просто добровольно вызвалась это сделать, хотя очередь кого-то другого. А теперь небольшая прогулка.
Я повёл их на открытый воздух, мимо тщательно расслоённой выемки, откуда на нас с удивлением взглянули аспиранты, на пустырь, усеянный обломками истории, за которым были ворота, открывавшиеся по удостоверениям университета, которые открыли для нас, потому что мы находились там и были теми, для кого этого не могли не сделать, и дальше, в парк. Не такой уж большой парк располагался рядом с раскопками, лишь кустарники да несколько деревьев, среди которых пролегали тропинки. Видны были улькомане, но не слишком близко. Непрерывного пространства Уль-Комы между раскопками и большей частью уль-комского парка не было. Сюда вторгался Бещель.
Мы видели других людей по краям поляны: бещельцев, сидевших на камнях или возле заштрихованного пруда. Парк лишь незначительно находился в Бещеле, несколько метров по кромке зелени, этакая борозда в тропинках и кустах и небольшая протяжённость сплошного пространства, отделявшего две уль-комские части друг от друга. Карты ясно давали гуляющим знать, где они могут пройти. Именно здесь, в штриховке, могли бы вызывающе стоять аспиранты, оценивая расстояние до иностранной державы, упиваясь порнографией разделения.
- Брешь наблюдает за такими бахромчатыми границами, - сказал мне Ашил. - Есть камеры. Мы увидели бы всякого, кто появился бы в Бещеле, не войдя через него.
Буидзе мешкал. Ашил говорил так, чтобы тот не мог слышать. Буидзе старался не смотреть на нас. Я шёл.
- Оркини… - сказал я.
Не было никакой возможности войти сюда из Уль-Комы или вернуться в неё, кроме как пройти через раскопки Бол-Йеан.
- Диссенсусы? Чушь. Она переправляла артефакты не так. Вот что она делала. Смотрели "Большой побег"?
Я подошёл к краю заштрихованной зоны, где Уль-Кома прерывалась на несколько метров. Конечно, сейчас я был в Бреши и мог бы пройти в Бещель, если бы захотел, но я остановился, словно находился только в Уль-Коме. Подошёл к краю пространства, которое она делила с Бещелем, где Бещель ненадолго становился сплошным, отделяя её от остальной Уль-Комы. Убедился, что Ашил за мной наблюдает. Изобразил, что кладу кусок дерева в карман, на самом деле сунув его мимо ремня, себе в штанину.
- Дыра у неё в кармане.
Я прошёл несколько шагов в штриховке, выбросив из штанины деревяшку, по счастью, лишённую заноз. Остановился, когда она упала на землю. Стоял, как бы созерцая линию горизонта, и осторожно опустил ногу, наступив на неё, вдавив её в почву и покрыв растительной прелью и грязью. Когда я, не оглядываясь, пошёл прочь, деревяшка ничего собой не представляла, невидимая, если не знать, что она там.
- Когда она уходила, кто-то в Бещеле - или кто-то похожий, так что вам ничего нельзя было заметить - проходил мимо, - сказал я. - Останавливался и смотрел на небо. Ударял каблуком. Подбрасывал что-то. Присаживался на миг на камень, касался земли, клал что-то в карман. Махалия не брала последние артефакты, потому что их только что убрали и это было бы слишком заметным. Но когда она оставалась запирать, то открывала старые ящики, потому что на это требовалась всего секунда.
- Что она забирала?
- Может, что-то наобум. А может, следовала инструкциям. В Бол-Йеане их каждый вечер обыскивали, так с чего бы думать, что кто-то ворует? При ней никогда ничего не было. Всё было припрятано здесь, в заштрихованной зоне.
- Куда кто-то приходил, чтобы это забрать. Через Бещель.
Я повернулся и медленно посмотрел во всех направлениях.
- Чувствуете, что кто-то за нами наблюдает? - спросил Ашил.
- А вы?
Очень долгое молчание.
- Не знаю.
- Оркини. - Я снова повернулся. - Устал от этого. - Я остановился. - Правда. - Я повернулся. - Это утомляет.
- Что вы думаете? - спросил Ашил.
Шум, поднятый среди деревьев собакой, заставил нас поднять головы. Собака была в Бещеле. Я готов был не-слышать, но, конечно, мне этого не требовалось.
Это был лабрадор, дружелюбная тёмная псина, - с фырканьем появившись из подлеска, он побежал к нам. Ашил протянул к нему руку. Появился хозяин, улыбнулся, вздрогнул, отвёл в замешательстве взгляд и позвал пса к ноге. Тот пошёл к нему, оглядываясь на нас. Хозяин пытался нас не-видеть, но не мог удержаться и всё же смотрел, недоумевая, наверное, почему мы рискуем играть с животным в таком нестабильном месте. Когда Ашил встретился с ним глазами, мужчина отвёл взгляд. Наверное, понял, кто мы такие и где находимся.
Согласно каталогу, обломок дерева заменял собой латунную трубку, содержавшую шестерни, инкрустированные в неё веками. Отсутствовали и три других предмета, найденных в начале раскопок, причём все они были из числа обёрнутых, а заменены комками бумаги, камнями, ногой куклы. Предполагалось, что это были остатки законсервированного когтя омара, содержавшего какой-то древний часовой механизм; другой подвергнутый эрозии механизм, подобный крошечному секстанту; пригоршня гвоздей и шурупов.
Мы обыскали землю в той бахромчатой зоне. Нашли выбоины, замёрзшие следы, а также почти зимние остатки цветов, но не неглубоко закопанные бесценные сокровища эпохи Предтечи. Их давным-давно подобрали. Продать их никто не мог.
- Стало быть, это брешь, - сказал я. - Откуда бы ни приходили и куда бы ни уходили оркиниане, они не могли забирать артефакты в Уль-Коме, значит, это было в Бещеле. Ну, сами-то они никогда не покидали Оркини. Но для большинства людей предметы были положены в Уль-Коме, а подобраны в Бещеле, значит, это брешь.
На обратном пути Ашил кому-то позвонил, и когда мы приехали в расположение Бреши, там велись споры и голосования в их свободной манере по чуждым для меня вопросам. Они входили в комнату посреди странной дискуссии, звонили по мобильным телефонам, быстро прерывая звонки. Атмосфера была накалена, но отчётливо лишённым выражения образом, характерным для Бреши.
Имели место доклады из двух городов с невнятными дополнениями от тех, кто держал телефонные трубки и передавал сообщения от других участников Бреши.
- Всё наготове, - твердил Ашил. - Вот-вот начнётся.
Они боялись выстрелов в головы и совершающих бреши грабителей и убийц. Число мелких брешей росло. Сотрудники Бреши находились там, где могли, но им многих недоставало. Кто-то сказал, что на стенах в Уль-Коме стали появляться граффити в стилях, указывавших на художников из Бещеля.
- Так плохо ещё не было, с тех пор как, ну… - сказал Ашил. Он шептал мне разные объяснения, меж тем как дискуссия продолжалась. - Это Райна. Она в этом деле упорна… Самун думает, что даже упоминания об Оркини дают основания… Бьон с ним не согласен.
- Нам надо быть готовыми, - сказал очередной выступавший. - Мы на чём-то споткнулись.
- Не мы, а Махалия, - сказал Ашил.
- Ладно, она. Но кто знает, когда что-то случится? Мы в темноте, мы знаем, что грядёт война, но не видим перед собой цели.
- Я этого не вынесу, - тихонько сказал я Ашилу.
Он проводил меня обратно в отведённую мне комнату. Поняв, что он меня запирает, я издал протестующий вопль.
- Вы должны помнить, почему вы здесь оказались, - сказал он через дверь.
Я сел на кровать и пытался прочесть заметки Махалии по-новому. Я не старался следовать особенностям той или иной ручки, содержанию определённых периодов учёбы, чтобы реконструировать ход её мыслей. Вместо этого я прочитал все заметки на каждой странице, все мнения, копившиеся множество лет. До этого я пытался быть археологом её заметок, разделяя их по слоям. Теперь же читал все страницы подряд, где она, без какой-либо хронологии, вела спор с самой собой.
На внутренней стороне задней обложки среди слоёв разгневанной теории я прочёл запись, сделанную большими буквами поверх более ранних, мелких: "Но ср. с Шерманом". От неё была проведена стрелка к аргументу на соседней странице: "Возражение Розена". Эти имена были мне знакомы по более ранним изысканиям. Я вернулся на пару страниц назад. Там рядом с прежним утверждением стояла запись, сделанная той же ручкой и более поздним торопливым почерком: "Нет - Розен, Вийник".
Утверждения перекрывались критикой, замечаниями со всё большим числом восклицательных знаков. "Нет" - и стрелка, указывавшая не на оригинальный печатный текст, но на её собственные более ранние восторженные замечания. Спор вёлся с самой собой. "Зачем нужен тест? Кому?"
- Эй, - крикнул я, не зная, где располагалась камера. - Эй, Ашил! Найдите Ашила!
Я не прекращал кричать, пока он не явился.
- Мне нужен Интернет.
Он отвёл меня в компьютерный зал, к чему-то, что походило на 486-й или примерно такой же антиквариат, с операционной системой, которой я не узнал, какой-то сделанной на скорую руку имитацией Windows, однако и процессор и связь были очень быстрыми. Помимо нас, там находились ещё несколько человек. Ашил стоял позади меня, когда я нажимал на клавиши. Он наблюдал за моими поисками, а также, конечно, следил, чтобы я не связался с кем-нибудь по электронной почте.
- Входите куда угодно, - сказал мне Ашил и был прав. Для входа на платные сайты, защищённые паролями, требовалось просто нажать на Enter.
- Что это за соединение?
Никакого ответа я не ожидал, равно как не получил. Я искал имена Шерман, Розен, Вийник. На форумах, которые я недавно посещал, троих этих авторов подвергали яростным оскорблениям.
- Смотрите.
Я получил названия их основных работ, поискал на сайте Amazon краткие и грубые отзывы на их диссертации. Это заняло несколько минут. Я откинулся на спинку стула.
- Смотрите, - сказал я. - Смотрите. Шерман, Розен, Вийник - все они абсолютно ненавидимые объекты на этих сайтах о расколотых городах. Почему? Потому что писали книги, утверждая, что Боуден нёс полную чушь. Что все его аргументы не стоят выеденного яйца.
- Он и сам это говорит.
- Дело не в этом, Ашил. Посмотрите.
Я стал открывать ему то одну, то другую страницу из "Между городом и городом". Указал на ранние замечания Махалии, потом на более поздние.
- Дело в том, что она на них ссылается. В конце. В последних своих пометках.
Перелистывая страницы дальше, я показывал их ему.
- Она передумала, - сказал он наконец.
Мы долго смотрели друг на друга.
- Всё это хрень: и паразиты, и что она ошиблась, а потом обнаружила, что стала воровкой, - сказал я. - Проклятье. Её убили не потому, что она была вроде как одной из чёртовых немногих избранных, знавших ужасную тайну о существовании третьего города. Не потому, что она поняла: оркиниане ей лгали и использовали её. Она не об этой лжи говорила. Махалию убили, потому что она вообще перестала верить в Оркини.
Глава 26
Как я ни умолял их и ни злился, Ашил и его коллеги не позволяли мне позвонить Корви или Дхатту.
- Почему, чёрт возьми, нельзя? - возмущался я. - Они бы справились. Ну ладно, делайте всё, что можете, и всё выясните. Йорджавик до сих пор - наша лучшая зацепка, он или кто-то из его подельников. Мы знаем, что он в этом замешан. Постарайтесь узнать точные даты, когда Махалия запирала склад, и, если возможно, нам надо узнать, где находился Йорджавик в каждый из этих вечеров. Надо понять, он ли забирал артефакты. Полищай присматривает за Истинными гражданами, они могли бы знать. Может, даже их предводители сообщат об этом, если настолько недовольны. И ещё проверьте, где бывал Сьедр - в деле замешан кто-то, у кого есть доступ к штату Связующего зала.
- Нам не удастся узнать все даты, когда ключи были у Махалии. Вы же слышали, что говорил Буидзе: половина из них не была запланирована.
- Дайте мне позвонить Корви и Дхатту, они знают, как с этим разобраться.
- Вы. - Ашил заговорил жёстко. - Находитесь. В Бреши. Не забывайте. И не можете ничего требовать. Всё, чем мы занимаемся, это детали расследования вашей бреши. Понятно?
Компьютер в камеру они мне не дали. Я заметил, что вот-вот взойдёт солнце, воздух за окном светлел. До этого и не осознавал, насколько было поздно - или уже рано. Наконец я заснул, а когда проснулся, в комнате вместе со мной снова был Ашил. Он что-то пил - впервые я видел, чтобы он хоть что-нибудь ел или пил. Я протёр глаза. Утро переходило в день. Ашил, казалось, ни на йоту не устал. Он бросил мне на колени пачку бумаг и указал на кофе и какую-то таблетку рядом с койкой.
- Оказалось не так уж и сложно, - сказал он. - Они расписываются, когда сдают ключи, так что все даты мы получили. У вас там первоначальные расписания, которые изменялись, и те самые листы с их подписями. Но есть и трудности. Нам не разобраться с Йорджавиком, не говоря уже о Сьедре или любом другом наци, в отношении столь многих ночей. Это продолжалось больше двух лет.
- Погодите. - Я держал два списка друг против друга. - Забудьте, когда её назначали заранее, - она подчинялась приказам, которые получала от своего таинственного знакомца, об этом помните. Когда ей не надо было брать ключи, но она всё равно брала их, вот на что нам надо смотреть. Никто не любит эту обязанность - приходится оставаться допоздна, - так что это те дни, когда она вдруг появляется и говорит тому, чья очередь: "Я сама этим займусь". Это те дни, когда она получала сообщения. Когда ей велели что-то доставить. Так что давайте посмотрим, кто и когда чем занимался. Это и есть нужные нам даты. Их не так уж и много.
Ашил кивнул - и сосчитал такие вечера.
- Пять, шесть. Недостаёт четырёх вещей.
- Значит, в пару таких дней ничего не произошло. Может, то были законные замены, без каких-либо инструкций. Но проверить всё равно надо всё. Это те дни, в которые нам надо узнать о перемещениях наци.
Ашил снова кивнул.
- Как они это организовали? Зачем?
- Не знаю.
- Подождите здесь.
- Было бы проще, если бы вы просто взяли меня с собой. Что это вы стали меня стесняться?
- Подождите.
Опять ожидание, и я, хотя не кричал на скрытую камеру, гневно смотрел на все стены по очереди, чтобы она сама меня увидела.
- Нет. - Голос Ашила раздался из динамика, скрытого от глаз. - По крайней мере, три вечера из списка Йорджавик был под наблюдением полищай. К парку он не приближался.
- А что насчёт Сьедра? - обратился я к пустоте.
- Нет. Есть сведения о четырёх вечерах. Может, кто-то другой из тузов наци, но мы видели, что в Бещеле имеется на каждого из них, и никаких красных флажков нет.
- Чёрт. Что вы имеете в виду, говоря, что о Сьедре "есть сведения"?
- Мы знаем, где он был, а нигде поблизости он не был ни разу. В те вечера и назавтра после них он был на встречах.
- На встречах с кем?
- Он из Торгово-промышленной палаты. В те дни у них были выставки и конференции.
Тишина. Когда я слишком долго молчал, он спросил:
- Что? Что такое?
- Мы думали не в том направлении. - Я щупал пальцами воздух, пытаясь поймать что-то невидимое. - Лишь потому, что Йорджавик был тем, кто стрелял, и потому, что мы знаем, как обозлила наци Махалии. Но не кажется ли дьявольским совпадением, что эти торговые встречи всегда происходили в те самые вечера, когда Махалии вызывалась запереть склад?
Опять долгое молчание. Я вспомнил о задержке перед своей встречей с Комитетом по надзору, случившейся из-за одного такого события.
- После этого там бывают приёмы для гостей, не так ли?
- Гостей?
- Компаний. Тех, с которыми Бещель по-дружески сплетничает, - ведь ради этого такие мероприятия и устраиваются, когда они ссорятся насчёт контрактов. Ашил, узнайте, кто там бывал в эти дни.
- В Торгово-промышленной палате?..
- Надо проверить списки гостей, приглашённых потом на вечеринки. Просмотрите пресс-релизы через несколько дней после этого, и вы увидите, кто какой заключил контракт. Давайте.
- Господи, чтоб тебя, боже, - сказал я спустя несколько минут в тишине, по-прежнему расхаживая один в комнате. - Какого хрена просто не выпустить меня? Я полищай, чёрт подери, именно этим я и занимаюсь. Вы хороши как ищейки, но в остальном вы полное дерьмо.
- Вы совершили брешь, - сказал Ашил, распахивая дверь. - Это и есть то, что мы расследуем.
- Верно. Вы что, ждали снаружи, пока я не скажу чего-то такого, что дало бы вам повод войти?
- Вот список.
Я взял бумагу.
Компании - канадские, французские, итальянские, парочка небольших американских - шли вслед за разными датами. Пять названий были обведены красным.
- Остальные были там на той или иной ярмарке, но те, что обведены, появлялись в каждый из тех вечеров, когда ключами распоряжалась Махалии, - сказал Ашил.
- "Софт РеддиТех. Бернли" - эти чем занимаются?
- Консалтингом.
- "КорИнтех" - это всякие электронные компоненты. А что это рядом с ними написано?
Ашил посмотрел.
- Их делегацию возглавлял Горе, от их материнской компании, "Сиэр и Кор". Приезжал, чтобы встретиться с местным главой "КорИнтех", парень руководит их подразделением в Бещеле. Они оба были на вечеринках с Ньисему, Буричем и остальными из Торгово-промышленной палаты.
- Чёрт, - сказал я. - Нам… Когда он здесь появлялся?
- Каждый раз.
- Каждый раз? Исполнительный директор материнской компании? "Сиэр и Кор"? Вот дерьмо…
- Поясните, - сказал он, помолчав.
- Наци такое не потянули бы. Подождите. - Я думал. - Мы знаем, что в Связующем зале у них есть свой человечек, но… что, чёрт возьми, Сьедр мог бы сделать для этих парней? Корви права - он клоун. На что он мог бы рассчитывать?
Я помотал головой.
- Ашил, как это работает? Верно, вы можете просто скачать эту информацию из обоих городов. Могли бы вы… Каков ваш статус на международном уровне? У Бреши, я имею в виду. Нам надо разобраться с этой компанией.
Я - аватар Бреши, сказал Ашил. Там, где произошла брешь, я могу делать всё, что угодно. Но мне долго пришлось объяснять ему, что к чему. Эти его закостенелые манеры, эта непрозрачность, непроницаемость хоть какого-либо смысла того, о чём он думает, - трудно было сказать, слышит ли он меня вообще. Он не спорил, но и не соглашался. Он стоял, пока я излагал ему свои соображения.