Нет, они не могут их продавать, говорил я, дело не в этом. До каждого из нас доходили слухи об артефактах эпохи Предтечи. Об их не укладывающейся ни в какие рамки физике. Их свойствах. Им хочется узнать правду. Они заставили Махалию поставлять их. Для этого они внушили ей мысль, что она связана с Оркини. Но она поняла, что к чему.
Корви однажды рассказывала мне о гостевых турах по Бещелю, которые позволяли себе представители тех компаний. Их шофёры могли возить их куда угодно - по сплошным или заштрихованным участкам, в любой красивый парк, чтобы они разминали там ноги.
Компания "Сиэр и Кор" занималась исследованиями и разработками.
Ашил уставился на меня.
- Это бессмысленно, - сказал он. - Кто бы стал вкладывать деньги в суеверный вздор?..
- Вы уверены? Что в этих историях нет ничего такого? Но, даже если вы правы, ЦРУ тратит миллионы долларов на тех, кто пытается убивать козлов взглядом. Руководство "Сиэр и Кор" платит, скажем, несколько тысяч долларов, чтобы это организовать. Ему нет надобности верить ни единому слову: это стоит таких денег просто на тот случай, если во всех этих россказнях вообще хоть что-нибудь окажется правдой. Их любопытство этого стоит.
Ашил достал мобильник и принялся звонить. Ночь была ещё в начале.
- Нужно провести совещание, - сказал он. - Важное дело. Да, устройте.
- Совещание. По ряду вопросов.
Он много раз сказал примерно одно и то же.
- Вам любое дело по плечу, - сказал я.
- Да. Да… Нужна демонстрация. Брешь - это сила.
- Значит, вы мне верите? Верите, Ашил?
- Как они могли такое устроить? Как могли вот такие посторонние войти с ней в контакт?
- Я не знаю, но именно это мы и должны выяснить. Оплачивали услуги пары местных - мы же знаем, откуда Йорджу поступали эти деньги.
Суммы были небольшими.
- Но не могли же, не могли же они создать для неё Оркини.
- Исполнительный директор их родительской компании не приезжал бы сюда ради этих ничтожных рукосуев, не говоря уже о том, что при каждом его приезде склад запирала Махалия. Соображайте. Бещель прозябает настолько, что они уже бросили нам кость, побывав здесь. Здесь должна быть связь…
- Что ж, мы это расследуем. Но они не граждане Бещеля или Уль-Комы. У них нет…
Молчание.
- Страха, - сказал я.
Этой оторопи перед Брешью, этого рефлекса послушания, разделяемого в Уль-Коме и Бещеле.
- У них нет на нас определённой реакции, поэтому, если мы что-то предпримем, нам надо будет продемонстрировать свою весомость - потребуются многие наши, для представительности. А если всё окажется правдой, то крупный бизнес в Бещеле закроется. Это будет кризисом для города. Катастрофой. И это никому не понравится. Бывали случаи, Тье, когда тот или другой город вступал в спор с Брешью. Такое имело место. Войны с Брешью. - Он подождал, пока над нами реял этот образ. - Это никому не будет на руку. Так что нам нужна представительность.
Брешь должна внушать страх. Я понял.
- Быстрее, - сказал я. - Поспешите.
Но сбор аватаров Бреши отовсюду, где они размещались, попытки такой рассеянной властью обуздать хаос, - это не было действенным. Представители Бреши отвечали на звонки, соглашались, не соглашались, говорили, что придут, или говорили, что прийти не смогут, выражали готовность выслушать Ашила. Так оно происходило, если судить по его репликам в разговорах.
- Сколько вам надо? - спросил я. - Чего вы ждёте?
- Я же сказал, нам нужна представительность.
- Чувствуете, что происходит там, снаружи? - спросил я. - Вы чувствовали это в воздухе.
Это продолжалось более двух часов. Скованный какой-то добавкой к еде и питью, которые мне давали, я расхаживал по комнате и сетовал на лишение свободы. К Ашилу поступало всё больше звонков. Больше, чем он оставил сообщений, - слово размножалось, точно вирус. В коридоре ощущалось беспокойство, слышались быстрые шаги, голоса, крики и ответные крики.
- Что там такое?
Ашил обращал свой слух к телефону, а не к звукам снаружи. "Нет", - сказал он. Его голос ничего не выдал. Он сказал это несколько раз, прежде чем закрыл телефон и посмотрел на меня. Его уравновешенное лицо впервые выглядело неуверенно. Он не знал, как сказать то, что надо было сказать.
- Что случилось?
Крики снаружи стали громче, и теперь доносился ещё и шум с улицы.
- Авария.
- Автомобильная?
- Автобусы. Два автобуса.
- Совершили при этом брешь?
Он кивнул.
- Оба были в Бещеле. Столкнулись на Финской площади. - Большая заштрихованная площадь. - Занесло в стену в Уль-Коме.
Я ничего не сказал. Любая авария, приводящая к бреши, с очевидностью требует участия Бреши: несколько аватаров врываются в поле зрения, блокируют сцену, выясняют параметры, выводят невиновных, задерживают всех, кто причастен к совершению бреши, как можно быстрее возвращая власть полиции в двух городах. Ничто в факте дорожно-транспортной бреши не могло привести к такому шуму, который я слышал на улице, значит, должно было иметь место нечто большее.
- Эти автобусы доставляли беженцев в лагеря. Теперь они вышли, а их никто ничему не обучал, они повсюду совершают бреши, переходят из города в город, не имея ни малейшего представления о том, что делают.
Я мог себе представить панику случайных прохожих, не говоря уже о ни в чём не повинных водителях в Бещеле и Уль-Коме, которым пришлось отчаянно увёртываться от мчащихся автобусов, по необходимости въезжавших и выезжавших из топольгангерного города, изо всех сил стараясь вернуть контроль и вытянуть свои машины туда, где они проживают. Сталкиваясь затем со множеством испуганных, раненых нарушителей, не имевших намерения совершать бреши, но лишённых выбора, не знавших языка, чтобы попросить о помощи, карабкавшихся из разбитых автобусов, причём на руках у них были плачущие дети, а кровь текла то по одну сторону границы, то по другую. Они, не настроенные на национальные нюансы - одежда, цвета, причёски, манеры, - приближались к людям, колеблясь взад и вперёд между странами.
- Мы объявили закрытие, - сказал Ашил. - Полную блокировку. Очистку обеих улиц. Брешь приведена в боевую готовность, повсеместно, пока с этим не будет покончено.
- Что?
Боевая Брешь? На моей памяти ничего подобного не случалось. Ни в один из городов нет входа, между ними нет никакого обмена, чрезвычайное усиление всех правил Бреши. Полиция обоих городов ожидает окончания зачистки, следуя предписаниям Бреши, помогая ей в течение этого срока держать границы на замке. Это был звук, который я слышал, эти механизированные голоса, перекрывающие растущий рёв сирен: динамики, объявляющие закрытие на обоих языках. "Покиньте улицы".
- Из-за автобусной аварии?..
- Она была подстроена, - сказал Ашил. - Они попали в засаду. Унификационисты устроили. Вот и случилось. Они повсюду. Бреши совершаются повсеместно, так сообщают.
Он старался успокоиться.
- В котором городе унифы?..
Я не закончил вопроса, потому что сам угадал ответ.
- В обоих. Действуют согласованно. Мы даже не знаем, бещельские ли унифы остановили автобусы.
Конечно, они работали вместе; это мы знали. Но чтобы маленькие группы страстных утопистов могли чего-то добиться? Могли устроить эту аварию, организовать такое?
- Они повсюду в обоих городах. Это их восстание. Они пытаются нас объединить.
Ашил мешкал. Благодаря этому я продолжал говорить, только благодаря тому, что он оставался в комнате на несколько минут дольше, чем должен был. Он проверял содержимое карманов, готовя себя к воинской бдительности. Все участники Бреши вызывались наружу. Его ждали. Сирены по-прежнему выли, голоса по-прежнему говорили.
- Ашил, ради бога, послушайте меня. Послушайте меня. Думаете, это совпадение? Бросьте! Ашил, не открывайте эту дверь. Думаете, мы добрались до этого, думаете, мы это вычислили, дошли так далеко, и вдруг, совершенно неожиданно, происходит это чёртово восстание? Кто-то способствует этому, Ашил. Чтобы выманить вас и всю Брешь на улицы и отвлечь от них. Как вы узнали о том, представители каких компаний бывали здесь и когда? В те вечера, когда Махалия переправляла артефакты?
Он не шелохнулся.
- Мы - Брешь, - сказал он после долгой паузы. - Мы можем сделать всё, что нам потребуется…
- Чёрт побери, Ашил! Я вам не какой-то паршивый брешедей, чтобы меня запугивать, мне надо знать. Как вы ведёте расследования?
- Через осведомителей. Информаторов, - сказал он наконец, бросив взгляд на окно, за которым нарастал хаос. Стоя у двери, он ждал от меня продолжения.
- Агенты или системы в офисах Бещеля и Уль-Комы сообщают вам нужную информацию, правильно? Значит, кто-то где-то шарил в базах данных, пытаясь выяснить, кто, где и когда бывал на приёмах Бещельской торговой палаты. Это и послужило сигналом, Ашил. Вы послали кого-то на поиски, а кто-то другой заметил, что за файлы их интересовали. Что может быть лучшим доказательством того, что мы на что-то вышли? Вы видели унифов. Они ничего собой не представляют. Что в Бещеле, что в Уль-Коме - крошечные группы романтичных и наивных панков. Там больше агентов, чем агитаторов; кто-то отдал приказ. Кто-то подстроил это, поняв, что мы напали на их след.
- Подождите, - добавил я. - Блокировка… Это касается не только Связующего зала, верно? Закрыты все границы, отменены все полёты?
- Все самолёты БещАэро и Иллитании на земле. Рейсов извне аэропорты не принимают.
- Как насчёт частных полётов?
- … Инструкция та же, но они не под нашей властью, как национальные перевозчики, так что это чуть более…
- Вот в этом-то и дело! Вы не можете вовремя их заблокировать. Кто-то хочет улизнуть. Нам надо добраться до здания компании "Сиэр и Кор".
- Туда, где…
- Туда, где происходит то, что происходит. Это…
Я указал на окно. Мы слышали дребезг разбиваемых стёкол, крики, неистовство автомобилей в панической гонке, шум драки.
- Это прикрытие.
Глава 27
На улицах мы шли через последние судороги, нервные подёргивания маленькой революции, которая умерла, прежде чем родилась, и не знала об этом. Но эти предсмертные конвульсии оставались опасными, и мы шли в боевом порядке. Никакой комендантский час не мог бы удержать эту панику.
Люди в обоих городах бежали по улице перед нами, меж тем как лай публичных объявлений на бещельском и иллитанском предупреждал их, что это блокировка, инициированная Брешью. Бились окна. Некоторые бежавшие, которых я видел, казались скорее легкомысленными, нежели испуганными. Не унифы - слишком маленькие и слишком нецелеустремленные: подростки, бросавшие камни, совершая тем самым наибольшие преступления в своей жизни, мелкие несущиеся в воздухе бреши, разбивавшие стёкла в городе, где они не жили и в котором не находились. Вдоль дороги пронёсся под блеяние двигателя уль-комский пожарный расчёт - туда, где в ночном небе полыхало зарево. Несколькими секундами позже за ним последовала бещельская пожарная машина: они всё ещё пытались сохранить различия, одни сражаясь с огнём с одной стороны соединённого фасада, другие - с другой.
Этим ребятам следовало бы побыстрее разойтись по домам, потому что люди Бреши были повсюду Невидимые для большинства, но всё же вышедшие этой ночью на улицы, придерживаясь своих негласных методов. На бегу я видел представителей Бреши, двигавшихся так, чтобы сойти за охваченных паникой граждан Бещеля и Уль-Комы, но несколько иначе - более целенаправленно и хищно, подобно нам с Ашилом. Я видел их благодаря недавней практике, так же, как они видели меня.
Потом мы увидели группу унифов. Для меня даже тогда, после нескольких дней интерстициальный жизни, было потрясением видеть их действующими вместе - участников обоих отделений, в одежде, которая, несмотря на транснациональные куртки и залатанные штаны панков-рокеров и независимо от их желания, чётко обозначала их в глазах тех, кто приспособлен к городскому семиозису, как бещельцев или улькоман. Теперь они были единой группой - волоча за собой низовую брешь, они переходили от стены до стены, распыляя лозунги на очень хитроумном сочетании бещельского и иллитанского, слова, которые, совершенно чёткие, хотя и несколько филигранные и украшенные засечками, на обоих языках читались: ВМЕСТЕ! ЕДИНСТВО!
Ашил полез в карман. У него при себе было оружие, которое он подготовил перед тем, как мы вышли. Вблизи я его не видел.
- У нас нет времени… - начал было я.
Из теней вокруг этих инсургентов не столько появились, сколько вошли в фокус несколько фигур. Люди Бреши.
- Как это вы так перемещаетесь? - спросил я.
Аватары были малочисленны, но они без страха двинулись прямо в группу унифов, где внезапными, не зрелищными, но очень жестокими захватами и бросками вывели из строя троих из них. Несколько остальных попытались оказать сопротивление, и аватары Бреши подняли оружие. Я ничего не слышал, но двое унифов упали.
- Господи, - сказал я, но мы продолжали движение.
Быстрым и опытным поворотом отмычки Ашил открыл случайный припаркованный автомобиль, отобранный им по неясным критериям.
- Залезайте. - Он оглянулся. - Лучше всего, чтобы никто не видел, как проводят нейтрализацию; их уведут. Это чрезвычайное положение. Сейчас оба города - Брешь.
- Господи…
- Только там, где этого нельзя избежать. Только для обеспечения безопасности городов и Бреши.
- Как насчёт беженцев?
- Есть и другие возможности.
Он завёл двигатель.
Машин на улицах было мало. Всё время казалось, что проблемы скрываются от нас где-то за углом. Передвигались небольшие группы аватаров Бреши. Время от времени, появившись среди хаоса, кто-то из людей Бреши, казалось, готов был нас остановить, но каждый раз Ашил то пристально смотрел, то хлопал по своему сигилу, то барабанил пальцами какой-то тайный код, благодаря чему замечали его статус аватара, и мы уезжали прочь.
Перед выходом я умолял взять с собой ещё нескольких представителей Бреши.
- Не захотят, - сказал он тогда. - Не поверят. Это мне следует быть с ними.
- Что вы имеете в виду?
- Все заняты одним этим делом. У меня нет времени на споры.
Стоило ему это сказать, как стало ясно, насколько немногочисленна Брешь. Как тонка линия обороны. Грубая демократичность их методологии, их децентрализованное самоуправление означало, что Ашил мог взять на себя эту миссию, в важности которой я его убедил, но кризис означал, что нам предстоит действовать в одиночку.
Ашил вёл машину, переходя с одной полосы шоссе на другую, через напрягающиеся границы, избегая островков анархии. На углах стояли милицья и полищай. Иногда этим сверхъестественным движением, которым они владели в совершенстве, из ночи появлялись люди Бреши, приказывая местной полиции что-то сделать - забрать какого-нибудь унифа или труп, что-то постеречь, - и снова исчезали. Два раза я видел, как они откуда-то куда-то сопровождали перепуганных североафриканских беженцев, поневоле ставших рычагами этого катаклизма.
- Это невозможно, мы же… - Ашил, оборвав себя, коснулся наушников, в которых зазвучали донесения.
После этого возникнут лагеря, полные унификационистов. В тот момент всё уже было предрешено, но унифы ещё боролись, чтобы мобилизовать население, крайне негативно относящееся к их миссии. Возможно, память об этой совместной акции будет подбадривать тех из них, кто останется в живых после этой ночи. Это, должно быть, опьяняло - переступить границы и приветствовать своих зарубежных товарищей на улице, которую они вдруг сделали единой; создать свою собственную страну - хотя бы на несколько секунд, ночью, перед нацарапанным на стене лозунгом и разбитым окном. К этому времени унифы должны были понять, что население не с ними, однако они не исчезали, возвращаясь в свои города. Как теперь они могли вернуться? Честь, отчаяние или смелость удерживали их.
- Это невозможно, - сказал Ашил. - Не может быть, чтобы глава "Сиэр и Кор", посторонний, сумел всё это устроить… Мы…
Он слушал с застывшим лицом.
- Мы потеряли аватаров.
Какая война, какая теперь кровавая война между теми, кто предан идее объединения городов, и силами, отвечающими за сохранение их порознь!
ЕДИНСТВО - это слово было наполовину написано на фасаде зала Унгир, который был ещё и дворцом Суль-Кибаи, на фасад которого приходилась вторая его половина, так что теперь этой капающей краской здание сообщало нечто бессмысленное. То, что в Бещеле сходило за деловые кварталы и рядом не лежало со своим аналогом в Уль-Коме. Штаб-квартира представительства компании "Сиэр и Кор" находилась на берегу Колинина - редкая успешная попытка оживить умирающие доки Бещеля. Мы проехали мимо тёмной воды.
Постукивание в пустом небе, закрытом для всяких полётов, заставило нас обоих посмотреть вверх. В воздухе был только вертолёт, подсвечиваемый собственными мощными огнями и поднимавшийся над нами.
- Это они, - сказал я. - Мы опоздали.
Но вертолёт шёл с запада, в сторону реки. Он ещё не улетал, он собирался принять кого-то на борт.
- Поехали.
Даже в такую рассеивающую внимание ночь меня поразила водительская отвага Ашила. Он развернулся на тёмном мосту, проехал по односторонней сплошной улице в Бещеле не в ту сторону, распугивая пешеходов, пытавшихся выбраться из ночи, промчался через заштрихованную площадь, а потом погнал машину по сплошной уль-комской улице. Я наклонялся вперёд, чтобы видеть вертолёт, спускавшийся к линии крыш на берегу реки, в полумиле перед нами.
- Он садится, - сказал я. - Быстрее.
Там был перестроенный склад, по обе стороны от которого располагались надувные газовые комнаты уль-комских зданий. На площади никого не было, но, несмотря на поздний час, по всему зданию компании "Сиэр и Кор" горел свет, а на входе стояли охранники. Они агрессивно направились к нам, когда мы вошли. Мраморная отделка и флуоресцентный свет, логотип "S amp;C" из нержавеющей стали, размещённый на стене, словно произведение искусства, журналы и корпоративные отчёты, оформленные под журналы, на столах у диванов.
- Уматывайте отсюда, - сказал их главный, как видно, бещельский отставной военный.
Держа руку на кобуре, он повёл к нам своих людей. Мгновение спустя он стушевался: увидел, как двигается Ашил.
- Отбой, - сказал Ашил, запугивая всех гневным взглядом. - Весь Бещель в Бреши нынче ночью.
Ему даже не понадобилось показывать свой сигил. Охранники отступили.
- Немедленно отоприте лифт, дайте мне ключи, чтобы выйти на вертолётную площадку, и оставайтесь внизу. Больше никто не входит.
Если бы охранники были иностранцами, приехали из родной страны компании "Сиэр и Кор" или были наняты в тех европейских или североамериканских странах, где компания проводила свои операции, они, возможно, не повиновались бы. Но это был Бещель, и охранники были бещельцами: они сделали так, как велел Ашил. В лифте он вытащил своё оружие. Большой пистолет незнакомой конструкции. Ствол у него охватывался внушительным глушителем. Пока мы поднимались, Ашил не переставал поигрывать ключом к корпоративным уровням, который дали нам охранники.