- Ну и как, Альфа, трудно быть богом? - не удержался Дин. - Нет, это исключено. Мы сами себе напакостили, и вылезать из этой трясины нам тоже придется самим. Никто нам помогать не обязан. А если не вылезем, то погибнем. Это очень просто, что-то вроде проверки на разумность. Но зато если мы ее пройдем, может быть, другие цивилизации захотят с нами поговорить. А пока мы просто недостойны. Понятное объяснение того, почему мы одиноки во Вселенной, да?
- Очень уж обидное. А если эти сверхцивилизации сами устроили нам ядерную войну, чтобы посмотреть, выкарабкаемся мы или нет? Как экзамен.
- Нет, что ты. Они же гуманные.
- Ну и что? Мы ведь опыты на животных ставим… Точнее, ставили до войны… И они нас наверняка не считают разумными, нам ведь до них - как до звезд!
- Не может такого быть! - уверенно заявил Дин. - Они даже к самым отсталым дикарям не должны относиться жестоко.
- А откуда ты знаешь? Как мы можем понять, а тем более предсказать их поведение, если мы и себя столетней давности понять не в состоянии?
- Да, ты права, - со вздохом согласился Дин. - Извини. Я все еще подсознательно верю в добрые справедливые цивилизации, которым не наплевать на наши многочисленные проблемы, которые научат нас летать к звездам и подарят секрет вечной молодости. Или что-нибудь в этом роде. А что, если все эти "они" в большинстве такие, как в "Пикнике на обочине"?
Ребята спустились на первый этаж.
- Я пойду на математику, - сказала Альфа. - И так уже опоздала. Пока, Дин.
- Спокойной плазмы, - отозвался Дин.
У выхода дежурил Цербер. Цербер не выпустит, точно. Дин, сделав умное лицо, с озабоченным видом прошел мимо и свернул за угол, раздумывая, как проскочить на улицу. Неожиданно он наткнулся на физкультурника.
- Привет, Дин! - обрадовался учитель. - Где успел загореть? - поинтересовался он, посмотрев на темные руки и лицо Дина. - На Марсе? Лето в этом году неважное, как, впрочем, и всегда…
- Нет, гораздо ближе, в Центре, - сказал Дин. По его тону было не понять - шутит он или говорит серьезно. - Это мутация. Так, пигментация вроде веснушек - она у меня к лету всегда.
- Что давно не заглядываешь? - спросил физкультурник. - Дела? Уже знаешь, что в баскетбольной команде серьезные изменения? А в понедельник кросс, ты в курсе?
- Нет, не в курсе. А что, надо бежать?
- Спрашиваешь!
- Я и бегать-то не умею, - буркнул Дин.
- Ну да! А то я не видел, как ты стометровку бежал.
- Ага, где я шлепнулся в конце и пропахал последние метры носом?
- Да ты знаешь, что десять секунд с копейками - это высший пилотаж?
- Нет, не знаю, - честно признался Дин.
- До войны из тебя бы чемпиона сделали, но сейчас, к сожалению, спорт в загоне… Так что готовься к понедельнику. Ты за сколько километр бегаешь?
- А за сколько надо?
- Из четырех.
- Ладно, договорились, будет из четырех.
- Ну и отлично. Заходи мячик покидать.
- Ага, спасибо…
Подождав, пока учитель отойдет, Дин достал из ранца пистолет - отличный "Парабеллум-2010", купленный позавчера у метро (угрохал двадцать зеленых - все, что было). В комплекте с пистолетом продавалась еще блестящая пластмассовая полумаска в стиле "Звездных войн".
Дин нацепил маску и выскочил с пистолетом из-за угла. Цербер, со скучающим видом ходивший туда-сюда, ошалел.
- Руки вверх! - рявкнул Дин. - На пол! Лицом вниз!
Цербер колебался. Дин облил его водой из пистолета и выскочил на улицу. Охранник пришел в себя через полминуты, но Дин к тому времени уже успел добежать до ближайшей станции метро. Здесь он остановился и хохотал несколько минут. Прохожие почти не обращали на него внимания - ясно же, человек под кайфом. Отсмеявшись, Дин отошел в сторонку и убрал пистолет в рюкзак. Здорово похож на настоящий. Самая лучшая игрушка, какая у него когда-либо была!
Он нырнул в подземку. "Толкачи", рядком стоявшие в переходе и торговавшие всеми известными видами наркотиков, сейчас же засуетились. Дин сказал, что у него нет денег, и дилеры быстро переключились на других.
Дойдя до турникетов, Дин вынул из ранца два уголковых отражателя собственной конструкции, с помощью которых навострился обманывать фотоэлемент и спустился в метро. Проехав три остановки до "Интернациональной", он вышел в наземный вестибюль, точнее, в развалины, оставшиеся после позапрошлой бомбежки.
Из дальнего темного угла возле вентиляционной решетки, откуда поступал теплый воздух, выползло страшное и жалкое существо - средних размеров собака, почти совсем без шерсти, с темными пятнами на коже, лопоухая, на тонких высоких ногах с нефункционально большими кривыми когтями. Увидев Дина, животное потрусило к нему, быстро-быстро виляя тощим хвостом с редкой шерстью и оскалив в радостной улыбке пасть с тремя рядами мелких редких зубов.
- Привет, Голован! - сказал Дин. Присев, он стал гладить существо по спине.
Собака не оправдывала имя ни внешностью, ни интеллектом, но Дина бескорыстно обожала.
Люди Голована не любили - очень уж отвратительно он выглядел. Не шарахались от него только мальки, которые представления не имели, что такое собака, да еще Дин, который к любым зверям относился с уважением. Однажды кто-то из его одноклассников обозвал Голована "мерзкой тварью". Дин разозлился и сказал, что люди ничуть не лучше, просто у них мутации пока преимущественно в рецессивной форме, потому что сменилось всего три поколения. А у собак - все десять. И дай бог нам так выглядеть через десять поколений!
Голован лизал Дина в щеку и часто моргал лимонно-желтыми, затянутыми мутной пеленой глазами.
- Держи, - сказал Дин, доставая завернутый в тетрадный лист кусок хлеба с маслом из школьной столовой. - Приятного аппетита.
Голован мгновенно расправился с бутербродом и стал заглядывать в ранец - нет ли там еще чего-нибудь.
- Извини, все, - сказал Дин. - Ну, я пошел.
Голован иногда, когда не был занят, сопровождал Дина в Центре. С ним было хорошо - он чувствовал все опасности, особенно интерполовцев, за километр. Правда, далеко никогда не заходил, наверное, инстинктивно боялся радиации.
Голован проводил Дина до набережной Гудзона, попрощался, лизнув его напоследок в руку, и вернулся в свой любимый теплый угол. Дин остановился перед полуразрушенным зданием с куполообразной крышей. Над входом крупно было написано: "Информаторий - зал игровых автоматов" - и огромный рекламный щит рядом. На двери висел приколотый кнопкой тетрадный листок с объявлением: "Информационный зал приглашает на лекцию "Фракталы. Гармония хаоса". 21 июня, 15:00".
Дин прочитал объявление, хмыкнул - неужели кто-то придет? - и вошел. Внутри было совсем темно.
- Эй, парень, тебе здесь что? - Дин обернулся и увидел вынырнувшего из темноты полицейского. - Автоматы работают с двадцати одного.
- А мне не туда, - сказал Дин.
Он привычно нащупал ручку и открыл дверь в информационный зал. Там было еще темнее, только тускло светился экран компьютера, перед которым сгорбившись сидел директор информатория Питер Лексингтон - глубокий старик на вид, хотя ему было вряд ли больше сорока пяти. Появления Дина он не заметил.
- Здравствуйте! - громко сказал Дин.
Эхо разнеслось по пустому залу. Директор обернулся и, прищурившись, стал всматриваться в темноту.
- Это я, Дин.
- А, Рыжик, привет, - директор наконец разглядел его. - Ты почему не в школе?
- Вам лучше не знать, - улыбнулся Дин.
- Смотри, ничем хорошим твое баловство не кончится!
- Кажется, уже кончилось. Директору наябедничали из полиции. Кто-то меня видел.
- Ну вот! Я тебя предупреждал! - Лексингтон в отчаянии схватился за голову. - Тебе что говори, что не говори! Посадят тебя, Дин, неужели не понимаешь?!
- Ну и пусть. Хоть что-то новенькое. В школе до смерти надоело. Я тут принес кое-что, - Дин вынул из рюкзака диски. - С этим придется помучиться, - он показал несколько нестандартных дискет. - А вот недостающие тома энциклопедии.
- Ну, отлично. Спасибо! А это еще что? - директор информатория заметил в ранце серый блестящий металл пистолета.
- Так, ничего, игрушка, - сказал Дин, застегивая молнию.
- Дин, спрячь эту игрушку подальше, а еще лучше - выкинь, - посоветовал Питер Лексингтон. - Увидят интерполовцы - убьют на месте, рта раскрыть не успеешь. Очень уж похож на настоящий!
- Я еще почти ребенок, - ухмыляясь, сказал Дин. - Почему я не могу играть в ковбоев и индейцев, полицейских и воров, Скотленд-Ярд и Фантомаса, если хочу?
- Не надо, Дин, ты совсем в другое играешь. Выкинь эту штуку, если не хочешь получить лучом в затылок. А то ведь доиграешься! Неодим с Чайкой вон уже доигрались. Тысячу раз им говорил - нечего таскаться в Центр вдвоем, да еще и ночью, в самое опасное время!
- Ну а как им ходить, они же брат и сестра! Они друг в друге души не чают! - возразил Дин. - И вообще, днем некогда. Днем школа, тренировки по баскетболу, уроки…
- Вот только не надо мне говорить, что вы очень часто на уроках бываете. Сто раз вам повторял: самое лучшее время - пять-шесть утра, когда ночная смена додежуривает последние часы и всем страшно хочется спать.
- Да знаю я, знаю, - буркнул Дин. - Не всегда получается. А что, если нам организовать террористический акт - вооруженное нападение на тюрьму? Не Алькатраз же это, в конце концов… Освободили бы всех наших… Иначе нас всех переловят поодиночке.
- Гениальная идея, Рыжик! Ты меня просто поражаешь! Извини, но я от тебя такого не ожидал. Представляешь газетную шапку: "Младшая группа детского сада против интерпола"? Замечательно!
- Почему младшая группа?
- Потому что сталкеры старшего поколения сидят. А кто не сидит, тот пока затаился, их на эту авантюру не подобьешь. Остаются дети - вроде тебя. И то во всем городе их осталось человек пятнадцать-двадцать, остальные тоже в тюрьме.
- Во-первых, мы уже не дети, - сказал Дин. - Во всяком случае, по довоенным меркам. Во вторых, есть еще и такие, как вы, как наш информатик, - ну, другие взрослые, которым не наплевать на прошлое и будущее планеты.
- Это глупая затея, Дин. От меня толку в буквальном смысле ноль: я даже передвигаться без посторонней помощи практически не могу. А остальных мы не доищемся - энтузиастов нет. И правильно, потому что этот так называемый теракт стопроцентно обречен на провал.
- Ладно, больше вопросов нет, - сказал Дин, хотя и не считал идею такой уж глупой. Чтобы переменить тему, он признался: - Я сегодня, к своему великому позору, принял Венеру за сверхновую…
Директор рассмеялся:
- Немудрено! Ты и звезд-то, небось, никогда не видел! Хотя это, конечно, не смешно. Извини. Я иногда думаю, что мы - самая настоящая потерянная цивилизация. Развязали ядерную войну, а теперь пытаемся свалить всю вину на науку. Разумеется, лучше все поскорее забыть: меньше знаешь - лучше спишь!
- Не совсем так, - сказал Дин. - Ведь очень много информации погибло во время войны. Может, она и пригодилась бы, но ее не восстановить. Книги сгорели, компьютеры вышли из строя под действием мощного электромагнитного поля, дискеты размагнитились, а то, что осталось, - похоронено под обломками в Центре.
- Эх, Рыжик! В том-то и дело, что не нужна нам эта информация! Если бы она понадобилась, ее бы восстановили. Человечество деградирует. Скоро мы разучимся читать и встанем на четвереньки. Конечно, еще очень большую роль сыграла чувствительность компьютеров к электромагнитному импульсу во время взрыва - большинство из них испортилось. Диски, правда, сохранились, те, которые были под металлической защитой. Но что от них проку без машин? Нашему информаторию повезло: у нас уцелел компьютер. Но даже для меня это почти черный ящик.
- Ну и что? Вот наш информатик в общих чертах представляет устройство компа, но починить другие не может - необходимые микросхемы наша промышленность не выпускает, а на свалке такого не найдешь.
- Да, замкнутый круг, - вздохнул директор.
- Просто нашему правительству выгодно, что нация деградирует, - сказал Дин. - "Огненоносные творцы" на этом здорово зашибают.
- Наверное, не без этого, - согласился директор. - Но, в общем-то, правительство тут ни при чем. Это фундаментальный закон природы - неубывание энтропии. Разум с самого начала нацелен на саморазрушение.
- Это еще почему?! - возмутился Дин.
- Дин, ну ты же грамотный человек! Почему я должен тебе объяснять второй закон термодинамики? Помнишь теорию Шкловского о сверхцивилизациях?
- Помню. Масштабы действия сверхцивилизаций, овладевших энергетическими ресурсами, сравнимыми с энергией Галактики, таковы, что мы не могли бы их не обнаружить. Но, поскольку мы их все-таки не обнаруживаем, сверхцивилизаций нет. А значит, нет внеземных цивилизаций вообще.
- Точно, - подтвердил Питер Лексингтон.
Это была любимая тема директора информатория - насчет саморазрушения разума, а Дин ее ненавидел, поэтому он невпопад спросил:
- Мистер Лексингтон, Золотой шар на самом деле есть?
- Дин, ты меня удивляешь. Нельзя в точности отождествлять Зону Стругацких и наш Центр. Это же абсолютно разные системы. И вообще, мне кажется, лучше бы тебе читать не фантастику, а биохимию или астрономию.
- Понимаете, для сталкеров довоенная литература - нечто вроде особого языка, который никто, кроме нас, не понимает, - объяснил Дин. - И что-то вроде связи с тем миром.
- А-а, - сказал директор. - Теперь ясно, откуда у тебя очаровательная кличка Рыжик, а у дворняги - Голован; откуда все эти неотопонимы Центра, обращения "брат-храбрец", пожелания "спокойной плазмы" и проклятия вроде "массаракш". Но почему именно Стругацкие?
- Просто это единственная найденная в Центре и относительно неплохо сохранившаяся дискета с фантастикой, - улыбнулся Дин. - Тривиально. И все-таки, существует Золотой шар или нет?
- Нет, конечно. Откуда в центре города, разрушенного сто лет назад ядерным взрывом, Золотой шар, Дин?
- А откуда там "Трещина", "стальная трава", "салют", "поющие мини-дыры", "красные кольца"?.. - Дин замолчал и подумал, включить ли в перечисление "гремучие салфетки", "рачьи глаза" и "жгучий пух". Решил, что не надо: все равно мистер Лексингтон реальных названий не знает, а названия Стругацких забыл, так что шутку он не оценит.
- Дин, я же тебе говорил, что это эхо необъяснимого бешенства законов природы, случившегося сразу после взрыва…
- Ничего себе объяснение! - проворчал Дин.
Не обращая внимания на его замечание, директор информатория продолжал:
- Мой дедушка - он был тогда твоим ровесником, может, чуть младше, - чудом выбрался из Центра через несколько дней после взрыва… Как только радиация чуть спала, он пошел туда искать младшего брата… Не нашел, конечно… Так вот, он рассказывал, что ему запомнилось, как он шел по своей родной улице, пусть полуразрушенной, но все равно знакомой, где он ходил тысячу раз, и старался не смотреть в окна домов и боковые переулки, не заглядывать во дворы, потому что там был абсолютно другой мир, точнее, миры… В одной комнате - джунгли, непроходимая, непролазная чаща, и слышны крики тропических птиц и шум находящегося где-то поблизости водопада. В другой - облака, хлопья сероватого тумана, а в разрывах между ними далеко внизу можно рассмотреть землю - поля, темные участки леса, голубые полоски рек. И сильный холодный ветер в лицо… В соседнем дворе, на том месте, где неделю назад была детская площадка, разлилось море - берегов не видно, ни островов, ни кораблей, одна вода на многие километры. И цвет у нее такой неестественно розовый - то ли от заходящего солнца, то ли сам по себе. И пахнет морскими водорослями. Сворачиваешь за угол - оказываешься на какой-то дикой планете, где только скалы, фиолетовый песок, голубое солнце и четыре луны. Атмосферы нет, и туда со свистом устремляется воздух, увлекая за собой полиэтиленовые пакеты и обрывки газет…
- И это все реальное? - очень тихо, почти шепотом, спросил Дин. - Или только видимость?..
- В том-то и дело, что это все по-настоящему. Делаешь шаг - и оказываешься в другой галактике, причем за миллиард лет до нашей эры.
- И… как это объяснить? "Кротовые норы" типа черных дыр Керра-Ньюмена?
Директор информатория пожал плечами - это ж надо такое сморозить!
- Какие черные дыры, Рыжик? Никто не пытался это объяснять. Не до того тогда было. Война… А Центр, чтобы не смущать народ, обнесли бетонной стеной - от греха подальше. Тогда, может быть, правительство действительно заботилось о том, чтобы в Центре случайно не погибли мирные жители.
- Погодите! Но ведь теперь-то там ничего подобного нет! Куда это все делось?
- Дин, тебе мало "трещин", "стальной травы" и "красных колец"? - с иронией спросил директор. - Как видишь, не все исчезло.
- Так-так, - задумчиво произнес Дин. - Насколько я знаю, сто лет назад явных причин для войны у нас не было. Может быть, Альфа права, - что, если это был не земной взрыв?
- Каким-то инопланетянам понадобилось, чтобы мы перебили друг друга в ядерной войне? Дин, ты явно начитался фантастики.
- Почему - понадобилось? Может, это какое-то недоразумение. Во всяком случае, эти странные явления в Центре простым взрывом не объяснишь. А вы не знаете, в других эпицентрах не наблюдалось чего-нибудь похожего?
- Откуда мы можем знать о других эпицентрах? Они очень далеко, и о них молчат.
- Да-а, точно… Значит, никто не знает, из-за чего началась война?
- Да, Рыжик, никто не знает, и мало кто хотел бы узнать.
- А Золотой шар все-таки есть, - сказал Дин. - Неодим и Чайка нашли его.
- Они загадали желание? - без энтузиазма спросил Питер Лексингтон.
- Наверное, не успели. Там кружил интерполовский вертолет…
- Ай-яй-яй, как обидно, - с сарказмом произнес директор информатория. - Дин, выкинь это из головы. Мало ли что в темноте можно принять за Золотой шар! Наверняка ребята ползли между обломков, спасаясь от интеров, и твердили стандартную фразу, как заклинание: "Счастья для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным!" Скажешь, нет? Ты бы так не поступил? Ну и где оно - счастье?..
- Да, наверно, все правильно, - неохотно согласился Дин. - Во всяком случае, логично.
Очень логично. А что, если у них совсем другая логика? У кого? Какая разница, у кого - у сверхцивилизаций, у довоенных людей, у детей в отличие от взрослых… Просто невозможно было поверить, что Золотого Шара, который ты искал всю жизнь, нет. Директору информатория не понять. Он Стругацкими не бредил, не знал их наизусть, не мог цитировать с любого места, и читал-то, наверное, очень давно. Конечно, для него Золотого Шара не существует. А для сталкеров он не менее реален, чем интеграл по криволинейной поверхности, отсутствующий в современных учебниках, или Венера, которой не видно за земными облаками.
- Дин, ты не голодный? - прервал его размышления директор информатория. - А то я сейчас чайку вскипячу, у меня печенье есть.
- Спасибо, я сыт, - сказал Дин. - Мистер Лексингтон, я, пожалуй, пойду.
- Ты, часом, не очень расстроился из-за Шара?
- Чего расстраиваться, это же правда, - вздохнул Дин. - Уроков на завтра много. Я к вам заскочу завтра, - добавил он и подумал: "Если, конечно, еще буду на свободе".