- Понимаешь, все-таки, русский язык. Кто они такие?
- Да, знаю немного, а они - страшные люди. С начала Голодного периода банды все больше и больше свирепеют вокруг города.
- Свирепствуют?
- Людей они похищают, убивают, требуют выкуп, а еще говорят, что некоторые - людоеды. С едой с прошлого года, совсем тяжело. Стариков сейчас не кормят - многие почти умирают от голода - у нас все соседи, кто не молодой, умерли.
- А что, власти совсем нет?
- Нет, город и вся наша волость закрыта президентом и готовится на продажа - говорят, шведам или немцам, которые уже купили земля возле моря. Все, кто мог, давно отсюда уехали.
Девушку прорвало, и она, плача и захлебываясь, рассказывала уже без остановки, увидев, что ее похититель пока не представляет для нее угрозы.
- А еще говорят, что …
- Хватит, понятно все. Тебе, надо успокоиться. И, вытри кровь, - прервал поток ее слез Алексий.
- А у меня нет… чем. - Девушка удивленно смотрела на свои окровавленные, исцарапанные на полу костела, голые колени.
Корпускул тревожно замигал красным, и знакомый механический голос произнес Дронову в ухо: "Осторожно, трое справа на дороге с оружием: два пистолета, два автомата, граната, один легковой автомобиль. Они начали перемещение вдоль трассы в пяти километрах спереди от вас".
- Священник видел, как я тебя забрал! У вас есть еще родственники, могут они караулить в лесу?
- Нет. У меня нет никто. - Девушка перешла на шепот, с беспокойством смотря в сгустившиеся сумерки за окном.
"Обо мне в этой стране, никто не знает, хочется надеяться", - подумал Дронов, приученный за годы службы не доверять - предательства случались и в его ведомстве. Он заехал в лес и остановился на какой-то заброшенной, поросшей травой проселочной дороге, выключив свет в салоне.
- Посиди тихо в машине, я посмотрю, что там, впереди. Если надумаешь удирать, беги обратно так же, как мы ехали, но не по дороге, а по опушке.
Алексий вышел из машины и осторожно пошел, ориентируясь в сумерках по корпускулу. Вскоре он услышал глухие голоса и разговор на местном диалекте.
- Леон сообщил, что машина проехала хутор Бинчи, значит, еще… минут десять.
Дронов увидел поперек дороги широкую полосу с торчащими кверху остриями гвоздей, чтобы на ходу проколоть колеса.
- Где же они? Даже шума не слышно.
- Замолчи и смотри внимательно! Этот парень Питера и Длинного смог в одиночку завалить.
- Да, в лесу, наверное, они с девчонкой застряли и… - Дронов услышал издевательский смех.
"Не похоже, чтобы эти примитивные похабники и глупцы как-то были связаны с местной безопасностью", - подумал он и вызвал разведчика, приказав создать болевой шум прямо за спинами бандитов. "Пол" выполнил приказ, весельчаки отвлеклись от дороги, разговоры умолкли, и они от боли схватились руками за головы.
В это время Дронов, осторожно ступая по сухим веткам, пробрался, за их спины. Он оглушил пистолетом двоих, затем, уже кулаком, стремительно повалил на землю третьего, который давал указания веселым подельникам.
Держа его на прицеле, Дронов поставил колено бедняге на грудь.
- Кто вас прислал? У тебя десять секунд - иначе…, - Дронов кивнул, на лежащие в темноте тела. - Ты кто?! Имя, откуда здесь взялся?! Русский понимаешь?! - Дронов кричал ему прямо в ухо, тыкая в разбитое лицо стволом пистолета.
Мужчина, размазывая кровь рукавом, механически защищался.
- Понимаю. Меня зовут Вит с хутора Буне.
- А эти?! - Дронов кивнул в сторону бандитов на земле.
- Мы там вместе жили.
- Кто прислал и что нужно от меня?!!?
- Леон сообщил полчаса назад, что едет легковушка без охраны и можно ее легко перехватить.
- Вас только трое или кто-то прикрывал?!
- Было трое, - он тупо смотрел на подельников, застывших на земле.
- Повторяю вопрос: что - вам - было - нужно?
- Только деньги и машина. Клянусь, не вру!
- Еще успеешь, поклясться. Давно грабишь? - Дронов только теперь разглядел его в темноте - лет сорок, из-за бороды трудно было определить точнее, куртка и брюки - изрядно потрепанные и в нескольких местах порванные, а еще - мерзкий запах. Дронов брезгливо отодвинул свое лицо от бородатой морды бандита.
- Недавно, - всего два месяца!
- Врешь! Промышляли только на дорогах? Ты - главный?
- Нет, - Леон, который про вас сообщил. Он в городе живет, рядом с границей. Работает полицейским на таможне, - пояснил "бородатый" таким тоном, словно это могло служить ему оправданием.
- Женат? Дети, есть?
После этих слов бандит попытался обхватить ноги Дронова.
- Не убивайте, не надо, прошу вас! - Он, принялся громко стонать, и кровь еще сильнее хлынула из разбитого носа. - Только деньги и машину хотел! Больше ничего! Отпустите меня, я уеду! Все забуду!
Дронов еще не принял решение, что делать с "бородатым" и остальными - его вера не запрещала убивать, защищая свою жизнь, но воспитан он был в уважении ко всему живому. Принимать этого бандита за человека казалось странным, но - за одну из божьих тварей, приходилось. Его учили не жалеть себя и врагов и в то же время взвешенно принимать решения о жизни и чужой смерти, если время позволяло. Алексий опять понадеялся на судьбу - двое на земле еще не скоро очухаются, а этот…
- Ладно, пойдешь со мной. - Он, обыскал бандита, связал крепко руки за спиной и потащил к своей машине.
Девушка пересела и ждала, сжавшись на заднем сиденье. Дронов усадил бандита вперед и приказал:
- Показывай дорогу - поедем к твоему хутору. - Алексий решил проверить его слова, по привычке, следуя интуиции.
Через несколько минут показался хутор, где за высоким, глухим забором темнел силуэт двухэтажного строения.
- В доме кто-нибудь есть?
- Никого. Ключи у меня в кармане.
Дронов запустил разведчика проверить дом снаружи.
- Пойдем. А ты, пока сиди здесь. - Алексий смягчился, обращаясь к испуганной Дане. - Только кнопки на дверях закрой.
Он вытащил из машины "бородатого", и они зашли в дом.
- Справа, на столе, фонарик.
Алексий взял маленький фонарик, крепко привязал бандита к креслу около входной двери и осторожно начал обходить дом, исследуя комнату за комнатой.
В одной из них, на втором этаже, стояли в беспорядке разбросанные, закрытые и открытые сумки с вещами, очевидно, украденные у разных людей. Раскиданные по всей комнате, они говорили о разных хозяевах - здесь валялись взрослые и детские, мужские и женские, теплые и летние. Дронов не хотел даже задумываться, где сейчас могли находиться их бывшие владельцы, и снова спустился на первый этаж.
Вдруг, его внимание привлек тихий скрежет из-под пола. Алексий отвязал бандита от кресла и потащил по ступенькам вниз, в подвал, где за железной дверью снова услышал тот же звук - там кто-то был.
- Кто прячется в подвале?!
- Это, один человек. Он - русский контрабандист, мы держим его за… выкуп.
- Ты же сказал, - никого нет! Кто он?
- Не знаю, я иногда охранял его и кормил, больше ничего.
- Открывай свою тюрьму - не дай Бог, опять соврешь!
Под дулом пистолета бандит спустился еще на несколько ступеней и отомкнул две железные заслонки, которые дополнительно закрывали подвальную дверь.
Дальше все произошло стремительно: дверь ударили изнутри, и она резко распахнулась, ударив "бородатого" в голову. Оттуда стремительно выпрыгнул человек и схватил его за горло, одновременно развернув бандита лицом к Дронову и спрятавшись за его спиной.
- Я убью его! - Он кричал на русском. - Пистолет мне, живо, тогда не трону! - приказал он Дронову, очевидно, принимая его за сообщника бородатого.
Алексий спокойно и с интересом наблюдал за действиями пленника.
- Эй, ты что, оглох? По - русски не понимаешь? - Пленнику хотелось придать уверенность своему голосу, в котором сквозило отчаяние.
- Почему? Понимаю. Не делай этого.
- Назад! Я ему шею сверну!
Дронов по инерции сделал шаг на ступеньку вниз.
- Застынь, где стоишь!
Алексий остановился, но поздно - испуганный человек сделал резкое движение и сломал "бородатому" шею, а затем, также прячась за его спиной, принялся быстро и ловко обыскивать, еще недавно живого тюремщика.
- У него нет того, что тебе нужно. - Дронов отшатнулся и показал пистолет. - Твои похитители пытались и меня убить. Этого, я обещал не трогать, - стволом он указал в сторону мертвого бандита, - но судьба распорядилась иначе. Успокой, Господи, его душу.
Теперь он мог более внимательно рассмотреть бывшего узника.
Пленник весельчаков, оставшихся лежать на лесной дороге, был бледен, окровавлен, грязен и вид имел усталый. Он все еще недоверчиво смотрел на Дронова, поддерживая на весу мертвое тело.
- Положи его на ступени - ты отомстил сполна. Я, Алексий, из… ну, не важно. А ты откуда?
- Еремей. Из Оскова. Ты - местный? - Узник послушно опустил безжизненное тело.
- Нет. Если не хочешь выходить, сиди в подвале, а у меня мало времени, опаздываю. - Дронов стал подниматься.
Парень секунду подождал и, наконец, решившись, устало поплелся следом.
- Подожди. Я - с тобой.
Они поднялись на первый этаж.
- Надо уходить отсюда. Сколько их гнездится в этом притоне? Шум мог привлечь внимание. - Алексий прислушивался к звукам за стенами.
- Подожди, я чувствую, что деньги, которые у меня отобрали, все еще спрятаны, где-то в доме, попробую найти.
- Попытайся, но вокруг только кромешная темнота и вонючая грязь.
- Я знаю, где их спрятали - на кухне! Один раз подсмотрел случайно, когда меня допрашивали. - Тень воспоминаний пробежала по лицу контрабандиста.
Они прошли, подсвечивая фонариком дорогу, на кухню, захламленную всякой ерундой: ржавыми банками, пустыми и полными бутылками, окурками. На плите Дронов увидел облезлый таз и поднял, закрывавшую его крышку.
- Посмотри, на это! - он невольно отшатнулся.
В тазу лежал темно - красный обрубок, который недавно был человеческой рукой - кожа была снята и отмокала тут же. Опустив крышку, Дронов перекрестился. Еремей, казалось, никак не среагировал на страшную находку.
- Быстрее ищи, а то остальные ужинать приедут! - приказал ему Дронов.
- Кажется, нашел! Здесь, подсвети. - Парень откинул замызганный коврик на полу, вытаскивая что-то. Дронов увидел у него в руках большую, стеклянную банку, набитую деньгами. Разбив ее о край стола, счастливый пленник стал рассовывать их по карманам.
- Ого! Здесь и наши родные рубли, а у меня только их были, со зверями, едва успел за товар получить.
Еремей заметил на столе полупустую бутылку местной водки и глотнул из нее.
- За тебя, Алексий, а то в следующем тазу лежали бы мои мозги. Хлебнешь? - радостно спросил он у Дронова, но Алексий только брезгливо покачал головой в ответ. Ему хотелось быстрее покинуть этот дом, пропахший смрадом.
На улице они с удовольствием вдохнули прохладный и свежий сосновый воздух. Дана тихо лежала на заднем сиденье, закрыв глаза. Может быть, спала.
- Ты с Севастьяном не знаком, случайно, он тоже из Оскова? Из ваших, кажется, профессий. Такой… среднего роста, быстрый.
- По описанию, похож на моего напарника. Откуда ты его знаешь? Закурить нету?
- Не курю.
- Жаль. Вы куда дальше? Может, вместе? Теперь у меня есть, чем заплатить. - Еремей похлопал по карманам, набитым бандитскими деньгами.
- В столицу. Если хочешь, довезу.
- Спасибо за предложение, но меня ждут обратно. Здесь забрать надо кое-что, а дома семья. Во дворе видел машину неплохую, если заведется, доеду до границы.
- Тогда, прощай и учти, больше выручить не смогу - мне в другую сторону. И "спасибо" передай своему другу, Севастьяну. Он поймет, за что.
13. Проповедь. Лес
Ровно в три молодой Афанасий Вольный прибыл в ту же приемную Аввакума, в которой недавно дожидался аудиенции его отец. Иезуит в длинной черной рясе с большим золотым крестом на шее вышел из кабинета, поздоровался с оробевшим молодым человеком и, окинув того пронизывающим взглядом, немедленно велел следовать за ним.
- Мы опаздываем, - коротко объяснил он Афанасию.
Внизу их ждал длинный черный лимузин. Они погрузились в него и помчались с включенными маяками в сопровождении охраны по подмосковному шоссе, заранее очищенному полицией. Дорога до аэродрома, где стоял небольшой самолет с гербом Аввакума на борту, заняла полчаса.
- Нам лететь недолго, но у тебя будет время, меня выслушать.
В просторном, отделанном красным бархатом салоне они были только вдвоем. После взлета стюард с небольшой бородкой, одетый в строгую черную униформу, предложил им пообедать. Афанасий не сомневался в роскошности меню на борту маленького быстрого самолета.
Уютно устроившись в глубоком кресле, он наблюдал, как постепенно исчезают признаки цивилизации, а тревожные мысли поневоле крутились вокруг того, что он слышал об Аввакуме.
Его отец, например, считал иезуита выскочкой, втершимся в доверие к Патриарху, а в университете Афанасий слышал, как преподаватели восхищались твердой рукой церковника, сражающегося с ересью. Грозный иезуит возродил в стране публичные казни еретиков, собирающие восторженные толпы религиозных фанатиков и обывателей.
Накануне, отец рассказал ему про визит к Аввакуму и про его просьбу увидеть Афанасия. Молодой человек не понимал до конца, что происходит, - он все еще не верил, что его Веда могла пойти на такой поступок, как продажа снимков из Африки подпольным торговцам в Сети.
Он видел, что отец взбешен. Хорошо, что его сотрудникам удалось перекупить снимки - отлично поработал давно внедренный агент, но грязная история всплыла, и Афанасий на коленях выпрашивал прощения у родителя, метающего громы и молнии.
- Вот результат того, что ты выбрал нищенку! Додумался - тайно свозить ее в Африку! - В сердцах, Вольный не выбирал выражений, Афанасий не часто слышал ругательства в его устах.
От воспоминаний к действительности молодого человека вернул голос Аввакума:
- Он сам мне готовит. Все свежее. Чуешь, какой чудный запах пробивается из кухни - выбирай, что душе угодно. - Аввакум с удовольствием изучал меню.
Афанасий не ощущал никаких запахов, но из вежливости кивнул. Самолет, тем временем, забрался выше облаков, и в салон хлынуло солнце.
Повар знал свое дело - обед был действительно превосходным. Аввакум аппетитно ел поданные блюда, доброжелательно глядя на своего молодого собеседника и рассуждая о нравах современной молодежи. Он ни словом не коснулся цели полета. Когда они закончили с клюквенным десертом под сливками, самолет пошел на посадку.
У трапа их встречал лимузин - близнец того, что был в Москве. Могучий шофер, одетый так же строго, как и стюард в самолете, предупредительно открыл двери.
- Присаживайся, дорогой Афанасий. Мы скоро будем на месте.
Аввакум тяжело погрузился на заднее сиденье, подбирая полы длинной рясы.
- Куда мы все-таки едем, господин Аввакум? - решился задать запоздалый вопрос своему грозному спутнику Афанасий.
- Называй меня Владыкой Аввакумом. - Он словно не слышал вопроса и, откинувшись на сиденье, закрыл глаза. - Извини, юноша, но сейчас, мне надо сосредоточиться.
Вскоре, Афанасий увидел из окна лимузина большую толпу народа на опушке леса. Аввакум, будто почувствовав, что они на месте, мгновенно открыл глаза.
- Мы подъезжаем, ваше святейшество, - вежливо известил шофер и включил неяркий свет в салоне.
Афанасий увидел, как, заметив приближение лимузина, от толпы отделился бородатый широкоплечий человек и быстрым шагом пошел навстречу, а приблизившись - рухнул на колени.
- Здравствуйте, Владыка! Слава Богу, вы приехали! Все прихожане смиренно с надеждой ждут вас! - Мужчина при этом мельком взглянул и на Афанасия.
- Здравствуй и ты, раб Божий. - Аввакум крестным знамением перекрестил бородатого, тот поднялся с колен и почтительно поцеловал протянутую иезуитом руку.
- Все готово к церемонии, и только вас ждем, ваше святейшество!
- Хорошо, Степан. Мы отметим тебя отдельно и щедро.
- Благодарю вас за милость!
Мужчина пригласил их следовать за собой. Аввакум, слегка подобрав полы длинной рясы, мягко, но настойчиво взял под руку Афанасия и не спеша последовал за Степаном.
Когда они подошли ближе, Афанасий смог рассмотреть собравшихся. На опушке было человек двести - триста. В передних рядах он увидел людей в такой же одежде, как у шофера. За ними стояла разношерстная толпа мужчин и женщин, наверное, жителей ближайшего города. Детей не было.
Люди расступились, пропуская вперед Аввакума и его спутника. Когда они прошли сквозь толпу, Афанасий увидел два небольших помоста с вертикальными столбами. К Аввакуму степенно подошел пожилой человек с длинной седой бородой, перекрестился и низко ему поклонился.
- У нас все готово, ваше святейшество.
Иезуит забрался на помост. Толпа приветствовала его, крича и истово крестясь.
- Здравствуйте, люди добрые! Я слышал, что у вас произошло горе. Почтим же память отца Михаила - мученика.
Мужчины сняли шапки и кепки, и Аввакум осенил всех крестным знамением. Затем он обратился к народу:
- Сегодня - святой день! Когда истинная вера объединяет, лжеучения уходят. Кто поддерживает еретиков? Где иуды, убивающие служителей Господа? Прислужники тех, что отправились встречать антихриста. Они в Вавилоне опять возводят царство порока, в которое хотят ввергнуть нас новые идолопоклонники. Нам нужен новый царь. Исповедники и мученики, как ваш невинно убиенный отец Михаил, умоляют вас призвать нового царя на борьбу с антихристом, а с теми, кто покушается на святую веру, пусть народ решает, как поступать!
Хор торжественно запел, а когда пение закончилось, все стояли еще с минуту, молча. Аввакум махнул рукой.
- Начинайте. - И он, стал спускаться с помоста.
В ту же минуту, пораженный речью Аввакума, Афанасий увидел, как несколько здоровых парней ведут к помостам двух людей, с надетыми на головы холщевыми мешками. Их силой затащили наверх и привязали толстыми веревками к столбам. Афанасий начинал понимать, что сейчас должно произойти. Он видел, как несчастные дергаются, слышал, как они мычат. Очевидно, у них были заткнуты рты. Мужики стали быстро обкладывать хворостом, привязанных к столбам людей. Аввакум крепко схватил Афанасия за руку, чуть выше локтя.
- Это они зарубили топорами здешнего священника, отца Михаила.
Афанасий не мог сказать ни слова. У него начало темнеть в глазах, ноги едва держали его. Все вокруг будто превратилось в плохую картинку на испорченном экране.
- Смерть идолопоклонникам! Смерть! Сжечь! Сжечь! - Толпа вокруг громко орала и шумела, постепенно заводясь от собственных криков.
Бородатый Степан с еще несколькими мужиками, такими же могучими, торжественно подошли к Аввакуму с тремя зажженными факелами. Один из факелов оказался вдруг и в руках Афанасия. Он уже не помнил, как зажгли огонь. Помнил только, дикие крики и запах горелого мяса, как когда-то во сне. А потом была пустота.
Очнулся Афанасий в машине. Все тот же могучий шофер Аввакума угрюмо протирал ему лицо мокрым полотенцем.