Через несколько минут два милиционера ввели Вована и Умара. Они и вида не подали, что узнали Димку. И глаза у них были какие-то мутные. Здорово их видно мусора отделали. Голова у Димки начала кружиться. Это что же получается, выходит, и Вован и дядя Умар были на даче? Может, это они ему по голове врезали, хотя зачем… Ответа не было. Ясно было только, что влип Димка по уши. Ни Вован, ни дядя Умар не то что отмазывать его не будут, утопят как миленького. И еще держать будут, чтоб случаем голову из воды не вытащил… Вот гады… Впаяют ему по первому разряду, состаришься на зоне, если, конечно, не отбросишь там раньше копыта. И так ему вдруг стало жалко себя: пропал парень. Жизнь, считай, кончилась. Да какая, если разобраться, жизнь? Он и не жил-то по-настоящему. Ни семьи, ни детей. Посылки ему послать на зону некому будет. Три года с матерью не разговаривал - надоело слушать ее поучения. Зачем ты то, зачем это… А надо бы. А так что было? Что вспомнить? Наркота, телки, суки продажные, эти не только что передачи не пошлют, и не вспомнят, что был такой Димка. Он почему-то вспомнил Таньку, его последнюю телочку. Она, пожалуй, попади к ней в руки передача для Димки, тут же себе ее прикарманила б, сука позорная. Димка почувствовал, как сердце у него сжалось от острой жалости к себе. И правда, что у него за жизнь была, все время у Вована на подхвате. Туда доставь, с этого получи, с того выбей. Хорошо хоть мокрых дел на нем нет. Да и без трупов навесят на него целую горсть статей, света белого через них не увидишь: и хранение оружия, и сбыт наркотиков, и бог знает чего им еще в голову войдет. Согнешься под ней…
- Ну что, Дмитрий Иванович, узнаете своих дружков? - ехидно спросил майор.
Димка кивнул. Чего отпираться? Его теперь уж целый взвод адвокатов не вытащит, если Вован и дядя Умар начнут его топить.
- Только вот проблема, их-то никак допросить не получается…
Волна надежды вдруг нахлынула на Димку. Может, менты заряженные, куплены с потрохами, не зря дядя Умар все хвастался, что у него все схвачено. Потому и молчат.
- Ребята, отпустите на минутку наших гостей.
Оба милиционера отвели руки, и тотчас же и Вован и дядя Умар опустились на четвереньки, а потом и вовсе улеглись на пол.
- Господи, - перекрестился Димка, - что это такое? Или я еще в отключке, и все это мне мерещится?
- Боюсь, что нет, не мерещится. Я как раз и хотел вас спросить, что это с ними? Когда вы их видели в последний раз?
- Вчера. Точно, вчера.
- И оба были в нормальном состоянии?
- Вполне. А с Вованом, если уж точно, я на дачу и приехал. Это он машину вел, а не я.
- Что же вы сразу не вспомнили, кто за рулем был?
- Да сдуру брякнул. Сам не понимаю почему.
- М-да. Чудесны дела твои, Господи, - пробормотал майор. - Значит, Дмитрий Иванович, вы не можете объяснить, чем вызвано такое странное изменение в их состоянии?
- Никак нет, - почему-то по военному ответил Димка.
- А как объяснить, что у обоих ваших дружков карманы пиджаков были зашиты, а в карманах лежало оружие. Это что, шутка такая? Может, это вы так решили подшутить над своими дружками?
- Господь в вами, товарищ майор… Могу я вас пока называть "товарищ"? Или положено "гражданин майор"?
- А почему нет? Вы же пока не осужденный и даже не арестованы, хотя исключить такого варианта нельзя. Все зависит от того, насколько откровенны вы будете со следствием. Так кто же сделал из них как бы животных бессловесных и кто зашил им карманы?
- Да я… да я все готов рассказать. И что программиста мы с Вованом привезли…
- Для чего? Сдается, не для дружеской беседы.
- Я все расскажу, товарищ майор, все как на духу. Привезли мы его по приказу дяди Умара…
- Дяди? Вот этого в светлом костюме? Он что, вам дядя?
- Да нет, это у него кликуха такая. Он, как бы выразиться, оптовик был у нас. Давал наркоту для сбыта, а Вован - ну, кроме Вована у него и другие были для сбыта - уже двигал ее дальше.
- А кто кроме вашего Вована был у него сбытчиком?
- Вот этого, клянусь, не знаю. Кто его знает. Мы вообще мало чего о нем знали. Про себя считали его чеченцем. А может, он вовсе и не чеченец. Он вообще не любил, чтобы его о чем-то спрашивали. Мы и помалкивали. Знали, что его слово - закон. Слышали, что он сам пришил кого-то. А точнее не скажу - не знаю.
- Ну ладно, оставим пока дядю в покое. Значит, у вас нет предположений, почему они вдруг оба тронулись?
- Да нет, даже представить себе не могу.
- А кто карманы им зашил?
- Откуда ж я… Я такого вообще никогда не слышал. Этого вообще быть не может.
- Вот и я так думаю. Я б даже согласился с вами, если бы это не было фактом. А как говорил вождь мирового пролетариата Иосиф Виссарионович Сталин - слышали, был такой? - факты упрямая вещь. Вот еще о чем я хотел расспросить вас, Дмитрий Иванович. Кроме следов "мерседеса" вашего Вована мы обнаружили свежие следы еще одной легковой машины. Похоже, что в ней кто-то приезжал на дачу, но почему-то не хотел, чтобы его видели. Поэтому прятал ее за углом. Интуиция подсказывает мне, что этот таинственный посетитель имеет самое непосредственное отношение ко всему, что случилось. Возможно, и программист ваш уехал с ним. Не мог же он пешком в Москву идти. Придется поискать его, а вам придется у нас пока задержаться.
Через день перед майором уже сидел Олег Юшков. После всех формальностей, майор внимательно посмотрел на Олега и сказал:
- Олег Анатольевич, вы наверняка догадываетесь, зачем я вас пригласил. Да или нет?
- Да, товарищ майор. Вполне. И готов ответить на все ваши вопросы. Вот поверите ли вы мне - это уже совсем другое дело. Тем более я и себе иногда не верю. Хотя кое-какие доказательства у меня есть. Разрешите, я начну с самого начала.
- Ради бога, надеюсь только не с момента сотворения мира, - улыбнулся майор. Программист ему определенно нравился. Открытое лицо, честный взгляд, хотя, конечно, взгляд к делу не подошьешь.
- Хочу вас только просить сначала меня выслушать, а потом уж задавать вопросы. Потому что то, что я вам сейчас расскажу, может звучать как сказка. Или какой-нибудь фантастический роман.
- Согласен, начинайте свой роман. Курите, если хотите.
- Спасибо, я не курю.
- А я вот никак не могу бросить. И знаю, что нужно: и кашель по утрам душит, и врач в поликлинике предупреждает, что пора, пока сердце еще более или менее в норме…
- Ну, это самое простое - бросить.
- Может, характера не хватает. Пробовал всякие там наклейки на кожу, какое-то лекарство, не помню уж как называется - все без толку. Наверное, работа у нас такая. Начнешь голову ломать, кто, как и почему, - невольно за сигаретой в карман лезешь. Не хочешь, а лезешь. Автоматически.
- Характер ваш ни при чем. И работа тоже. Вы уже не курите. И не смотрите на меня так. Говорю, вы уже не курите.
- Что вы хотите сказать? Да, в данный момент не курю, не спорю, но… - майор было полез в карман за пачкой сигарет, но с изумлением обнаружил, что ни малейшего желания курить у него не было. Мало того, сама мысль о сигарете казалась странной. - Это вы…
- Я ж сказал, что это самое простое. Считайте, что вы уже бросили.
- И вы…
- Технически я, но я ж вам говорил, что история это странная, чтоб не сказать чудесная. Но должен вас сразу предупредить, а может, разочаровать. Отвращение к куреву будет продолжаться только до тех пор, пока вы будете соблюдать библейские заповеди. Сможете, Господь вам поможет. Нет - не обессудьте. Вы верующий?
- Да как вам сказать, верующий, конечно, крещеный я, крестик вот ношу, но в церкви, если честно, уж и не помню, когда был в последний раз. - Майор изумленно покачал головой. - Ну и ну, самый интересный допрос в моей жизни. Даже не могу поверить, что это все наяву…
- Да вы не волнуйтесь, товарищ майор, сдается мне, что все у вас получится. Что там курево - я еще три недели тому назад не просто на игле сидел, а летел прямым ходом туда, куда обычно попадают наркоманы. Но с тех пор не только сам соскочил, троих друзей, образно выражаясь, с иглы стащил. И это не все, наделила меня мать моей невесты поистине ангельской силой помогать больным. Тем, кто согласен придерживаться божеских заповедей.
- Кто же она? - майор было полез в карман за сигаретой, но опять какая-то сила снова остановила его руку. - Маг какой-нибудь? Врач какой-нибудь особый?
- Вообще-то она доктор биологических наук, заведующая лабораторией. А для меня святая. Но давайте я все вам расскажу, а то мы никак не начнем.
Несколько раз майор попытался было ухмыльнуться - уж очень фантастически звучал рассказ программиста, но что-то его удерживало. Он в третий раз полез в карман, чтобы вытащить сигарету и с кольцом дыма развеять сыплющиеся на него чудеса, но снова неведомая сила остановила его руку в самом начале движения.
Олег рассказывал, стараясь не пропустить деталей. Майор слушал, наклонив голову к плечу, и выражение лица у него постоянно менялось: изумление сменялось явным недоверием, даже насмешкой, потом опять появлялось изумление, за ним - восхищение. В конце рассказа он сначала покачал головой, а потом потряс ею, словно пытаясь проверить, как улеглись в ней невероятные вещи, рассказанные программистом.
- И кто же был этот омоновец, который поставил двух наркодельцов на четвереньки и зашил им карманы? - наконец спросил он.
- Что я вам могу сказать? Машина, на которой он приехал, была "вольво". Сам он назвался Гавриковым. Сергеем Гавриковым. Когда я спросил, настоящий омоновец ли он, он ответил, что он многое что.
- Что значит "многое что"?
- Не знаю. Более подробно он не объяснял. В общем, я понял, что он… как бы вам сказать… не простой человек.
- Это уж точно, спорить не стану.
- Да, чтоб не забыть, он знает Ирину Сергеевну, мать моей девушки.
- Гм… Как вы думаете, могу ли я поговорить с вашим омоновцем?
- Не знаю, товарищ майор. Честно, не знаю. Ведь я не знаю ни кто он на самом деле, ни как его зовут, ни где живет… Я вам больше скажу. Я уверен, что если вы проверите все "вольво", зарегистрированные в Москве, ни у одной не окажется хозяином Сергей Гавриков.
- Почему вы так думаете?
- Как вам объяснить… все, что он делал… и как делал… Это трудно выразить… Смотришь на него и чувствуешь, словно в сказке очутился. Где все по-другому, где все возможно, где летают на помеле и ковре-самолете. Мне трудно это объяснить… Да еще такому реальному человеку, каким хотя бы в силу профессии должен быть сотрудник милиции. Понимаете?
И в четвертый раз полез было майор за сигаретой, и в четвертый раз неведомая сила остановила его. И впервые, наверное, в своей жизни майор неумело перекрестился.
- Выходит, Олег, что вы помогли мне бросить курить?
- Выходит так, товарищ майор. Но действие исцеления будет продолжаться до тех пор, пока вы будете выполнять библейские заповеди. Вот они, держите листочек. Я уж их наизусть знаю, лучше, чем таблицу умножения. И выполнять их не так уж трудно, хотя надо - чего тут спорить - следить за собой. Ну, убивать вы не будете, тут и говорить нечего, красть - тоже. Не забывайте чтить отца своего и мать. Это тоже не трудно, только не забывайте про это. Не отзывайся о ближнем свидетельством ложным…
- Это что значит?
- Говорить в суде правду, ни на кого не давать ложные показания.
- Годится, - кивнул майор. - Что еще?
- Не домогайся дома ближнего своего.
- В каком смысле?
- Не пытайся отнять чужое, я так понимаю.
- Согласен.
- И самое трудное, что завещали и еврейские мудрецы и Иисус Христос: возлюби ближнего своего, как самого себя.
- Подожди, программист, что-то ты путаешь.
- Что вы имеете в виду?
- Евреи тут при чем?
- Ну, во-первых, Иисус сам был евреем… И все апостолы - и Павел, и Петр и все другие.
- Это ты так шутишь? Иисус Христос еврей? Вот уж никогда не поверил бы. Может, ты так надо мной подшучиваешь?
- Клянусь, нисколько. А во-вторых, еще за сто лет до появления Иисуса еврейские мудрецы учили тому же. Это мне все Ирина Сергеевна объяснила.
- Ну и ну - чудесны дела твои, Господи, кто бы мог подумать. - Майор покрутил головой, словно никак не мог поверить тому, что услышал. - Иисус Христос - и еврей? Вот уж никогда не поверил бы… - А насчет возлюбить… здесь, Олег, врать не буду - просто и не знаю, что сказать. Если бы ты знал, с какими подонками приходится иметь дело… Сегодня, например, привели одну тетку, пыталась продать младенца - ребенка своей дочери - представляешь? И что я, должен ее полюбить? Как? За что? Не понимаю…
- Я и сам-то всего-навсего обычный программист, вчерашний наркоман, в вере совсем новичок. Ирина Сергеевна приводила слова другого еврейского мудреца, который определял смысл Торы…
- Торы? А что это?
- Еврейское название первых пяти книг Ветхого Завета.
- И что он говорил?
- Никогда не делай ближнему то, что было бы неприятно тебе.
- Разумно… Слушай, Олег, если я по-дружески позвоню тебе, чтобы ты мне объяснил все эти тонкости… Ты не возражаешь?
- Только счастлив буду. Вы себе не представляете, какое удовольствие испытываешь, когда помогаешь людям. Я когда трех дружков своих с иглы снял, ходил, словно в облаках витал. Записывайте телефон, диктую. И обязательно позвоните, как у вас с курением дело пойдет. Звоните в любое время.
Позвонил майор через неделю и спросил, есть ли у Олега время забежать в отделение хоть на несколько минут.
- Конечно, товарищ майор, прямо сейчас и приеду.
Когда он вошел в уже знакомый кабинет, майор молча вынул из кармана начатую пачку Марльборо и положил ее перед Олегом.
- Вот, смотри.
- На что смотреть?
- А на то, благодетель, что в пачке ровно столько же сигарет, сколько было, когда ты был здесь в прошлый раз. Ни одной в рот не взял, а прошла уже целая неделя. И - веришь - не то чтобы с собой приходилось сражаться. Нет. Просто и не вспоминаю о куреве. А ведь сколько лет, - он нахмурил лоб, подсчитывая свой стаж курильщика, - наверное, лет двадцать с лишним сосал эту гадость. Только подумать, сколько я денег с дымом в воздух выпустил. Ну, уж на приличную машину точно хватило бы, а то я все на старой девятке пилю, на ходу, бедолага, разваливается…
Еще раз, Олег, спасибо тебе большое. И не только за курево. Знаешь, я твои заповеди раз сто в день вспоминаю.
- Не мои они, товарищ майор…
- Не придирайся к словам, ты понимаешь, что я имею в виду. Я особо красиво говорить не умею, знаешь, работа у нас такая, что к изящной словесности не очень располагает, но, как бы тебе объяснить… После разговора с тобой мир… Просветлел, что ли. Чуть какие сомнения, я сразу про себя заповеди повторяю…
Но честно говоря, я тебя пригласил не только чтобы лично поблагодарить. Это и по телефону можно было сделать. Я помню, ты говорил, что трех своих дружков тоже от наркозависимости избавил. Я не ошибаюсь?
- Точно.
- Если тебе не трудно, посмотри одну девчушку. Сейчас я дам команду, ее приведут. Просто душа заболела, когда она к нам в руки попала. Семнадцать лет, из хорошей семьи. Отец военный, мать - врач. Год уже, как на игле. Школу, конечно, бросила. Ну, а деньги откуда брать? Известное дело - проституция. Попалась на том, что вместе с подружкой познакомилась с каким-то лохом, пригласили его к подружке, подсыпали в водку клофелин, а потом, когда он вырубился - это уже поздно вечером, - они его обчистили, вытащили на улицу и бросили. Подружка в бегах, а вторую - ее Светланой Кузнецовой зовут - мы вычислили и нашли. Глянь на нее - а вдруг еще одну душу спасти сможешь? Хотя отвечать ей по закону все равно придется.
В дверь кабинета постучали, майор крикнул: "Давайте", - и милиционер ввел худенькую рыжеватую девчушку. Майка ее была измята, лицо заспано. Она посмотрела на майора и Олега. Лицо ее не выражало никаких чувств.
- Олег, может, вас оставить на несколько минут? - спросил майор.
- А чего оставлять? - пожала плечами девушка. - Я вам всем могу дать, чего стесняться. Раздеваться, что ли? - Она начала стягивать через голову майку.
- Не нужно, Светлана, - мягко сказал Олег, сглатывая комок в горле. Почему-то он представил на ее месте Тамару. Господи, почему люди убивают себя с такой неистребимой страстью…
- Ну, смотрите, а то я чистая…
- Светлана, - сказал Олег, - мы только хотим помочь тебе.
- Все мне хотят помочь. Правда, сначала трахнут, а потом почему-то забывают.
- Светлана, ты хочешь соскочить с иглы? - спросил Олег.
- А тебе что до того, чего я хочу?
- Я могу помочь тебе. Одно внушение - и ты перестанешь быть наркозависимой. Ты должна только выполнить два условия. Первое - ты должна этого хотеть.
- Ну и предположим, что я хочу соскочить? Что еще?
- Ты должна выполнять библейские заповеди. Хочешь, я тебе их перечислю: да не будет у тебя другого бога сверх меня, чти отца и мать своих, не убий, не прелюбодействуй, не укради, не лжесвидетельствуй, не домогайся дома ближнего твоего, люби ближнего своего, как самого себя.
Понимаешь?
- А чего тут понимать?
- Согласна ты следовать божьим заповедям или искренне стремиться выполнять их?
- Не-е.
- Почему?
- Любить ближнего своего? Ты что, придурок последний? Да я их ненавижу! Передушила бы своими руками. Понял? За что мне любить ближнего? За то, что трахали меня все кому не лень, золотые горы обещали? За то, что мать с отцом рукой на меня махнули? За то, что парень, который мне в любви клялся, посадил меня на иглу? За то, что за дозу такое вытворять заставляют, что вы и придумать не сможете? Так что ты свои заповеди засунь себе знаешь куда? Вот именно, туда, куда думаешь. В задницу. И пошли вы все со своими проповедями к той матери, которую чтить вовсе не обязательно, поняли… А насчет хочу ли я соскочить - поздно уже. Мне уже все равно ничего не светит, поэтому валите вы все куда подальше. - Она повернулась к майору. - Ну чего, скажи своему менту, чтобы отвел меня в камеру, мне спать охота…
Девушку увели, майор вздохнул и посмотрел на Олега:
- Что скажешь? Тяжелый случай. Может, в самой глубине она еще человек, но как добраться до этой глубины…
- Может быть, Ирина Сергеевна и сумела бы как-то взломать броню ее ненависти к людям и к себе, а я… С вашего разрешения, товарищ майор, я поговорю с ней, как вы?
- Ну, если не очень откладывать, потому что долго держать мы ее не можем, дело-то совершенно очевидное, а дальше она уже попадает в СИЗО, потом суд, потом колония - обычный путь. Но все равно, спасибо тебе за все, бывай…