Дюшка вздохнул. Вот это мне в Дюшке не нравится. Он не такой, как в книгах, которые читает.
Хотя иногда и такой.
Поехали.
Дорога взялась в подъем, а в подъем по песку особенно трудно, крутили педали стоя, но все равно было ясно, что пора спешиваться, слишком много сил тратилось на передвижение. Дюшка ругался на бестолковых послевоенных полковников, придумавших устроить подрывное поле за горой, а я говорил, что наоборот - так оно и надо было, чтобы случайные осколки в землю втыкались и до города не долетали, все же понятно. Но Дюшка все равно ругался. А когда добрались до места, где подъем закончился, он и вообще остановился.
- Что-то у меня колесо стало спускать, - сказал Дюшка. - Ниппель сифонит, кажется, резинка вконцы растянулась.
Дюшка присел и стал проверять ниппель.
Все у него с ниппелем в порядке - больше чем уверен. Просто Дюшка перестарался со своими фильмами и книгами и сам себя напугал. В лесу и так всегда что-то чувствуешь постороннее, а после таких рассказов… Никакого полснаряда пороха ему уже не нужно, теперь повод ищет, чтобы не ехать.
- Не знаю… - Дюшка с сомнением тыкал пальцем в покрышку. - У меня камера клеена четыре раза, сопрела, наверное…
Не хочет дальше ехать, подумал я, придумывает, как лучше назад вернуться. Чтобы не стыдно. Нет уж. Проснулись чуть свет, десять километров по лесу тащились, теперь назад?
- Добрались почти, - сказал я. - Чего поворачивать?
- А если грыжа сядет? Придется пешком. Домой только под вечер вернемся, а то и затемно…
- Ничего, - успокоил я. - У меня аптечка есть, я ее всегда с собой вожу.
С этим спорить было сложно.
Километра через два прибыли на место.
Подрывное поле узнать легко: лес тут другой. Вот идут вполне себе обычные сосны по голубоватому мху, а потом раз - и все поменялось. Деревца хоть и высокие, но худые и какие-то временные, что ли. А мох растет клоками, и не синий он совсем, а белый.
И заблудиться тут легко, потому что лес одинаковый, так что я сразу заметил, где солнце, - на всякий случай. Мы углубились в подрывное поле, а потом повернули к северу и с километр тащились по лесу. Велосипеды катили рядом с собой. Дюшка вздыхал, озирался, сверялся с компасом и то и дело говорил, что мы, кажется, заблудились, а он вот-вот вывихнет ногу, потому что у него с детства был подвывих. Но довывихнуть ногу ему не удалось, вышли к реке.
Сендега неширокая, но дно торфянистое. И шишек много на дне, сучков разных, поэтому приходится в броднях переходить. Дюшка трусил и искал причины вернуться, мне это надоело, я натянул бродни и перебрался на другой берег. Сапоги снял и перебросил Дюшке. Теперь у него выбора не оставалось: одному возвращаться домой страшно. Дюшка перебрался следом, конечно же, оступился, зачерпнул воды, запричитал.
Никаких снарядных гильз, заполненных порохом, мы не нашли, хотя лес на другом берегу Сендеги рос точно такой же, невысокий и кривой. И мох такой же. Ну разве что кочки чуть повыше и позапинучее. Мы бродили между кочками, высматривая снаряды, только все зря. Не было тут ничего. А если и залетало, то собрали до нас.
Дюшка тоже это понимал и несколько раз вздыхал, что погода портится, хотя она на самом деле ничуть не портилась.
- Портится-портится, - настаивал Дюшка. - Это с виду ясно, а тучи собираются в верхних слоях атмосферы. Я прогноз слышал - гроза сегодня вполне возможна.
Но я решил Дюшку проучить. Чтобы больше снарядов искать не хотелось да по лесам шастать.
- Надо получше проверить, - сказал я. - Снаряды могли и дальше улететь, туда, к болоту. Давай сходим.
- Заблудиться можно…
- У тебя же компас, - напомнил я.
- Ладно, сходим. Только к Сендеге надо сначала вернуться.
- Зачем? - не понял я.
- Велики проверить, - продолжал юлить Дюшка. - А то мало ли.
- Так здесь нет никого. А спрятали мы хорошо…
- Все равно, надо посмотреть.
- Хватит, а! - Я поглядел на Дюшку злобно. - Кто твой "Салют" украдет? У нас в городе таких два всего, если и украдешь, все равно не покатаешься. Так что пойдем снаряды искать.
Дюшка не стал спорить в этот раз, и мы отправились дальше. Шагали в направлении болота. Молчали, слушали лес. Лес как лес. Потом Дюшка остановился. А я еще шагал. Наткнулся на него, но мы не упали.
- Что это? - спросил я.
- Не знаю…
Голос его дрогнул. Было отчего, если честно. У нас под ногами лежала широкая, метра в полтора выжженная полоса.
- Пожар, что ли? - предположил я и сразу понял, что это глупо, никакой пожар не горит так.
Ровно.
Очень ровно, границы этой полосы были аккуратные и точные, словно их прочертили по линейке или, вернее, по трафарету. Рубеж.
За черной границей лес продолжался и продолжался мох, все как обычно.
Дюшка потрогал черную полосу носком ботинка.
- Похоже, оно… вымерзло, - сказал Дюшка.
А я не знал, что сказать. Такого я раньше не видел. Года два назад в конце июля случился настоящий заморозок, утром проснулись, а весь огород повял - и морковь, и свекла, и капуста. Морковь и свеклу собрали какую есть, а капусту всю на выкид. Но тут все было по-другому.
Я говорил, что черная полоса была очень ровной, но когда я рассмотрел ее поближе, то обнаружил, что она более чем ровная. По земле рассыпалась брусника, плоские кустики с темно-зелеными листочками, и в некоторых местах граница черноты проходила как раз по листьям, деля их на живую зеленую половину и мертвую черную.
- Не похоже на заморозок, - возразил я. - Слишком четкие границы. Точно ножом срезали.
- Это шаровая молния, - неожиданно уверенно заявил Дюшка. - У шаровых молний как раз такие острые края. В этом году много шаровых молний, в газете об этом писали.
- Пойдем, посмотрим, - предложил я.
- Зачем? - тут же спросил Дюшка. - И так все понятно, шаровая. Чего там смотреть…
Но я не стал слушать, я перешагнул черную полосу.
Дюшка ойкнул.
Ничего не случилось. Мох так же хрустел под ногами, земля та же. Я оглянулся. Дюшка мялся, потом все-таки переступил.
- Похоже на НЛО, - сказал он.
- Какое еще НЛО? - не понял я.
- Неопознанный летающий объект, - пояснил Дюшка.
Я бы посмеялся, честное слово, посмеялся бы, да вот мне не смешно совсем было.
- Есть одна книжка… - прошептал Дюшка.
Ну вот, началось. То есть продолжилось. "Есть одна книжка". "Один чувак в поезде рассказал". "Одной женщине пришло странное письмо". "Об этом не принято говорить". Нет, Дюшку не исправить. Слишком широкий кругозор тоже ни до чего хорошего не доводит.
- Ее сразу запретили, как она вышла…
- А ты как ее тогда прочитал? - перебил я.
- Случайно совершенно, - тут же ответил Дюшка. - Мы в Свердловск в прошлом августе ездили, к маминой однокласснице. Две недели жили, делать нечего было, в кино сходил, заглянул в библиотеку…
Очень много историй Дюшки начинается с того, что он отправился в библиотеку.
Отправился в библиотеку - и его покусала собака.
Отправился в библиотеку - а там Георгий Гречко.
Отправился в библиотеку - и ему выдали там запрещенную книгу.
- Я заглянул в библиотеку, говорю, дайте-ка мне что-нибудь такое. Чтобы летало. Ну, "Лунную радугу" хотя бы, она как раз вышла, мне один филателист из Минска рассказывал, четкая книжка. А тетка говорит, что на "Лунную радугу" на два года вперед запись, иди отсюда, мальчик…
Дюшка ухмыльнулся, так что сразу стало ясно, что мальчик отсюда не ушел.
- Так вот, - продолжал Дюшка, - я ей и говорю, жаль, что нет "Лунной радуги". Ну, если ее нет, то давайте "Детские годы Багрова-внука". Библиотекарша на меня посмотрела с интересом, а я и спрашиваю - что, Аксакова тоже нет? Жаль… Тогда "Господа Головлевы", мне учительница советовала почитать.
Дюшка рассмеялся. "Господ Головлевых" я пробовал от тоски в осенние каникулы. Дождь три дня подряд, решил помучиться. Четыре страницы осилил, лучше уж в дождь смотреть.
Дюшка рассказывал дальше:
- Библиотекарша как услышала про "Головлевых", так на меня сразу как на человека посмотрела. Пошла в хранилище, выносит книжку. На, говорит, посмотри, может, понравится. Я взял, пошел в парк… - Дюшка закрыл глаза. - Пока не прочитал, со скамейки не слез, - сказал он. - Там вот как раз про это.
- Про что?
- Про вторжение, - спокойно ответил Дюшка.
- Американское, что ли?
- Инопланетное. Вот представь: маленький городок, население двадцать тысяч, железнодорожный вокзал, река, сплавная, все как обычно. Летняя скучная жизнь, вот как у нас, делать нечего, вторая программа не работает. А потом один пацан замечает странную штуку…
Дюшка оглянулся, и я тоже не удержался и оглянулся. Никого, лес как лес. Осмотрелись мы, постояли минутку и стали дальше потихоньку продвигаться, хотя уже и мне стало ясно, что надо с этими лесными поисками заканчивать. Не так что-то в этом месте.
- Штуку такую заметил, - повторил Дюшка отчаянным шепотом. - Что люди изменились. Ведут себя странно. Там мужик был - гитарист известный, так он раз - и играть разучился. И другие… Потом выяснилось, что в них пришельцы вселились, чтобы Землю захватить. Но им нужен был радиотелескоп…
- У нас нет радиотелескопа, - остановил я.
- У нас есть Соленый Бор, - возразил Дюшка. - А ты знаешь, что там?
- Локатор…
- Локатор… - усмехнулся Дюшка. - А что если не локатор? А что если там новое оружие испытывают? Может, лазеры. Или мазеры. Понятно, что для пришельцев это важный объект - он им угрожает даже на орбите. А их разведчики должны вывести Соленый Бор из строя, чтобы их корабли не сбили при высадке!
Я не знал, что сказать.
- Вот эти разведчики тут и появились. - Дюшка кивнул в сторону города. - А в лесу за Сендегой зона высадки. Я же говорю, в журнале читал, что так места посадки частенько выглядят - круги на полях, выжжено все. И теперь они к Соленому Бору подбираются помаленьку.
- Погоди, - остановил я. - В твоей книжке ведь все наоборот было. Там пришельцы вселялись исключительно во взрослых.
Дюшка усмехнулся с превосходством:
- Понятно же, что в книге, как на самом деле, не стали бы писать. Ты почитай "Науку и жизнь", там про мозги хорошо объясняют. Что мозг ребенка гораздо лучше поддается воздействию, чем мозг взрослого. Это проще. И удобнее: никто на детей внимания не обратит… А потом… - Он зловеще сощурился. - Когда часы пробьют полночь… - Дюшка пошевелил пальцами.
- Кстати, а название какое? - перебил я. - Название у этой книжки есть?
Спросил я, потому что начал подозревать - историю эту Дюшка выдумал. Наверное, так часто случается - те, кто книжек много читают, рано или поздно начинают сами небылицы сочинять. Вот и Дюшка заразился. Небыличником стал.
- Название я не запомнил, - ответил Дюшка. - Забыл…
Ну вот, врет. Дюшка все запоминает, а уж у такой книжки и название, и автора он непременно бы помнил. Он помнит все названия и авторов помнит отлично. Вот я, если книжку читаю, я, как автора зовут, не замечаю, а Дюшка нет, он даже всякую ерунду изучает, что на последней странице - где отпечатано, какой шрифт.
- То есть не забыл, - поправился Дюшка. - Там его не было.
- Как это?
- Повесть эта печаталась в каком-то сборнике, а страницу с названием и страницу с содержанием как нарочно вырвали. Так что так и не узнал. Хотел потом в других библиотеках найти, да не получилось: книжку запретили.
- А почему запретили-то? - не понял я.
- Ясно почему. Там же правда все. Автор случайно эту историю узнал - и книжку написал. Запретили, конечно. Оно и понятно, полгорода в дурдом после этого угодило. Смотри! Смотри! - Дюшка указывал пальцем.
Да я и сам видел, слепой этого бы не увидел.
- Это эпицентр! - восхищенно произнес Дюшка. - Ну что, будешь теперь спорить?!
Глава 4. Девушка с ножом и братом
- Она хотела купить "Яву"!
Я выглянул из зелени. Дюшка, кто еще. С утра мне вручили топор и отправили вырубать черемуху. Само дерево давно спилили, но вокруг пня разросся трехметровый куст, а теперь его поверху жрала тля. Выглядело ужасно, велели мне вырубать.
- Она хотела купить "Яву"! - Дюшка был взволнован.
Не то что взволнован, а взорван как-то. Волосы в разные стороны, глаза безумные и красные, точно у костра сидел всю ночь, руки исцарапаны, видимо, хорошенько побродил по терновым кустам.
- Она хотела купить "Яву"! Представляешь?!
Я сразу догадался, кто пытался купить "Яву". Она. Девушка с ножом и братом.
- Я как увидел, чуть не провалился!
Дюшка принялся рассказывать про это выдающееся событие. У нас начальник товарной базы себе "Яву" купить не может, а уж, кажется, человек не бедный, а тут девчонка в драном свитере…
- Я гулял. То есть за хлебом послали, но его не было. Смотрю - опять они. Только теперь куртка на девчонке, а не на пацане. Они что-то ели, но я не увидел издали…
- Ты следил, что ли?
- Я?! - возмутился Дюшка. - Что мне, делать нечего? Нет, я гулял, а они опять попались. Нам по дороге было. А что мне, на другую улицу переходить?
Я пожал плечами.
- Они как-то медленно шагали, - рассказывал Дюшка. - И прямо по центру улицы, хорошо, что машин не попалось. Мне или обгонять…
- Или в кусты, - перебил я.
- Там акации много. Но это неважно. Они возле "Хозтоваров" остановились, посовещались и внутрь заглянули. А мне как раз…
Дюшке как раз давно требовался клин для педали, и он зашел в магазин. Пацан и девчонка купили что-то там для рыбалки, леску и крючки, а потом увидели "Яву". Стояли, смотрели, как будто там не "Ява", а космолет продавался. А потом девчонка раз - и на мотоцикл уселась.
- Что? - не поверил я.
- Да! - Дюшка выпучил глаза. - Взяла - и села!
Садиться на "Яву" не позволял себе в нашем городе никто. Из пацанов точно. Хотя многие рассказывали, как они запрыгивали на мотоцикл, а некоторые похвалялись, что им удавалось дернуть заводягу. Конечно же, это было неправдой. В "Хозтоварах" работали такие свирепые продавщицы, что даже подойти к "Яве" слишком близко мало кто осмеливался. А тут… да еще девчонка…
- Знаешь, что самое странное? - спросил Дюшка.
- Что?
- Продавщицы не орали.
- Как?
- Так. Ты же знаешь, какие они дурновые. А тут… - Дюшка с уважением помотал головой. - Там продавщица такая с фиолетовыми волосами, самая злобная которая. Так вот, она подошла к мотику и спросила, просто так сидят или покупать собираются? А девчонка в полный серьез брякнула, что покупать. И деньги достала!
Так. Деньги. "Ява" стоит тысячу с лишним.
- Я сам видел! - с гордостью сообщил Дюшка. - Пацан снял рюкзак и достал вот такую пачку! - Дюшка показал пальцами, какой толщины. - Продавщица позеленела! А пацан деньги ей вручил! И они давай с девчонкой "Яву" выкатывать!
Дюшка рассмеялся так счастливо, словно это он вручал в "Хозтоварах" пачку денег и выкатывал мотоцикл.
- Тут продавщица в себя пришла!
Понятно. Мотоцикл с восемнадцати лет покупать можно, хотя ездить с шестнадцати разрешают.
- Деньги пацану вернула и стала уговаривать девчонку с мотоцикла слезть. Не орала на нее, руками не размахивала, а уговаривала! Девушка, вам лучше слезть, вам ведь нет восемнадцати. Пожалуйста, мы не имеем вам права продать мотоцикл, приходите, пожалуйста, с родителями… - Дюшка хлопнул по коленям. - Первый раз такое видел, - сказал он. - Первый раз… Я потом все-таки решил клин купить, дайте, говорю, клин за пятнадцать копеек - так она на меня как заорет!
- А деньги куда? - зачем-то спросил я.
Что-то я не верил. Одно дело горсть мятых рублевок, другое дело - тысяча.
- Деньги он обратно в рюкзак бросил. Но это еще не все, эта Анна…
- Кто? - перебил я.
- Анна. Девчонка эта.
- Ее Анной зовут?
- Ну да, - кивнул Дюшка. - Я услышал, что пацан ее называл Аней. Анна, значит.
Значит, Анна.
- Так вот, Анна тогда стала злиться… - Дюшка прикрыл глаза, точно вспоминая, как это было. - Она слезла с "Явы" и стала злиться. Она ничего не говорила, но было ясно, что очень сердится. А потом она расстегнула куртку и полезла за пазуху.
- И что?
- У нее там пистолет, - сообщил Дюшка. - Она потеряла контроль и хотела запугать продавщицу пистолетом. А пацан у нее на руке так и повис.
Дюшка схватил меня за руку выше локтя и в глаза мне посмотрел - вот так вроде этот пацан повис.
- С чего ты решил, что пистолет? - спросил я. - А если ей чихнуть захотелось? Если она за носовым платком полезла?
Я продолжал не верить. Уже так, из упрямства, скорее. Не мог я поверить, чтобы у девчонки пятнадцатилетней пистолет за пазухой. Нож - это ладно, ножи у многих есть. Двустволка - тоже ладно, у нас по дальним кордонам люди в лес без ружья не выходят, с десяти лет каждый стрелять умеет. Но пистолет…
- Да я видел, - продолжал Дюшка. - У нее под мышкой там явно кобура пристегнута для скрытого ношения.
Свихнулся окончательно, подумал я. Вот что бывает, если телевизор много смотреть. Про резидентов особенно. Нервное расстройство. И от книг, наверное, похожее приключается, если их читать не отрываясь, одну за одной.
- Тебе, Дюшка, валерьянку надо пить, - посоветовал я. - Она успокаивает. Вот как у моей бабушки начинают по полу мыши красные бегать, так она сразу на валерьянку налегает. Три дня - и никаких мышей.
- Я точно видел…
- Что ты точно видел? - спросил я. - Ты пистолет видел?
- Нет, но она…
- Кобуру видел?
- Нет…
- Вот и хватит. Тебе что-то там примерещилось, а ты быстренько пистолетов нафантазировал. У нее там кошелек был, вот и все. А потом ты же говорил, что это пришельцы.
- Да… - Дюшка принялся растерянно озираться. - Пришельцы…
- Какой тогда пистолет, если пришельцы?
- Обычный, - тут же ответил Дюшка. - Обычный лазерный пистолет. Бластер то есть.
Даже злиться сил никаких. По нашему городку, где фонари зажигают в конце августа, где асфальт на двух улицах всего, где коровы и гуси у заборов пасутся, ходят пришельцы с бластером за пазухой. Несовершеннолетнего вида. Терпение. Я собираюсь в стрелковую секцию записываться, мне терпение нужно.
- И они тебя не заметили? - поинтересовался я. - Не заметили, что ты за ними следишь? Ты полдня следил за пришельцами, а они тебя не видели?
- Не, - помотал головой Дюшка. - То есть заметили, но внимания не обратили.
- Хорошо, а дальше что?
- Дальше? Дальше интересно…
Мотоцикл Анне не продали, она расстроилась и купила гитару. Самую дорогую выбрала, какую наш завод делает, за двадцать семь рублей. А брат ее маску для подводного плавания купил и на физиономию натянул, как лягушка сделался. А Анна гитару настроила и заиграла печальную музыку.
- Такую хорошую музыку, что продавщицы успокоились и стали слушать. Вот такую примерно… - Дюшка пытался насвистеть, но не получилось.
Анна поиграла и еще взяла два комплекта струн про запас, а ее братан купил пластмассовую губную гармошку, она у всех у нас есть, но играть на ней нельзя, не хватает мощи легких.