- Не суетись. В блокадном Ленинграде людям приходилось куда хуже и ничего, жили. У нас, по крайней мере, пока есть еда.
- Вот именно пока.
Во двор въехала машина.
Аня соизволила открыть глаза, и мы переглянулись.
Я тихо подошел к окну и выглянул. Возле подъезда стоял грузовик. Из кабины вылезли трое в костюмах бактериологической защиты. На фоне заснеженного двора они смотрелись как три гротескных белых медведя. Полуденное зимнее солнце не согревало эту маленькую Антарктику.
- Санитары, - пояснил я жене.
Я торопливо направился к шкафу. Мерзлое белье холодило и без того онемевшие пальцы. Я вытащил ружье и передал Ане. Она накрыла его одеялом. Так, на всякий случай.
- "КАМАЗ".
- В кузове?
- Накрыт брезентом.
Я снова подошёл к окну. Трупы во дворе уже убрали. Быстро работают. Большая практика.
Через полчаса в дверь позвонили. Я пошел открывать. В квартиру просочились те самые трое, но без шлемов. Старший, похожий на моржа, огляделся и спросил:
- Где?
- В кладовке.
Я ожидал чего угодно, но только не такой деловитости.
- Ясненько.
Санитары протопали в кладовку, без особой нежности выволокли трупы и потащили на улицу.
Усатый бесстрастно наблюдал за подчиненными.
- Курить есть?
Я молча протянул пачку.
- Вообще щас с куревом проблем нет, вот только щас закончились засранцы.
"Морж" ловко сунул сигарету в рот, прикурил от моей зажигалки и блаженно затянулся.
- А почему шлемы не носите?
Начальник философски пожал мощными плечами.
- А толку то. Против психа не поможет, а дрянь эта только через прикосновение, а не через воздух проникает.
- Говорят, ищут лекарство.
- Говорят, может и найдут. А мне и так неплохо. Всё равно жил один. Вот только очистим немного улицы и жить можно будет. Магазинов полно, а людей мало. Бери, не хочу.
- А много, - в горле запершило, - много вообще-то людей осталось?
- Не больше, чем было первобытных. Так что мы новые первобытные или новые динозавры. Это уж как повезет, найдут причину или нет. А мне и так неплохо. Печку нашел, дров вон полно, стоят голыми ветками шуршат, да и у других людей есть чем поживиться. А лето настигнет, так вообще не жизнь, а малина. Людишек мало, если вообще кто-то останется. Делай что хошь. А я ничего, я выживу. Так что, нормально всё, путём.
Усатый кинул окурок прямо на пол, затоптал ногой и кивнул на прощание.
- Ладно, не скучайте, я пошел, работы много.
В коридоре трещали двери. Взламывали "мёртвые" квартиры.
Я сел к Ане, на диван. Она поджала ноги и смотрела, почти не мигая. Щекой в подушку и в объятиях ружье, а не плюшевый мишка. Мы молчали, а я смотрел на растертый окурок. Минут через пятнадцать на весь коридор раздался крик:
- Дезинфекторы хреновы!
Смачно бухнул знакомый звук выстрела. В ответ защелкали пистолеты.
- Похоже, Костя принял последний бой.
- Неудивительно, столько пить, - откликнулась Аня.
Я вышел на балкон. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как тащат по снегу труп "моржа".
- Что ж, он был прав, против психа шлем не поможет.
- Он отжил свой срок.
- Значит, всё-таки динозавр, а не первобытный человек. Хотя на троглодита он был больше похож.
- Будет знать, как в квартире плевать, - ворчала Аня.
Через час я пошел по пустым квартирам собирать дань. Брал только продукты. Я рассудил, что от денег пользы будет мало. К тому же тяжело становиться вором сразу, к этому надо привыкать постепенно. Единственным материальным приобретением стал карабин, который я отыскал в квартире Костика, а заодно забрал ружье, из которого он застрелил последнего из динозавров.
Санитары уже действовали в соседнем подъезде, и я решил, что если они не забрали оружие сразу, значит своего хватает.
Я сложил продукты на кухонный стол и прошел в зал.
- Хорошо, холодно, никакой холодильник не нужен.
Аня приподняла веки, и тускло спросила.
- Много пустых квартир?
- Хочешь улучшить наши жилищные условия? Выбор большой. Мне кажется, многие погибли не в сам праздник, а позже. Кто-то передрался, а кто-то сам решил поставить точку.
- Страшно было?
Я свинтил пробку с бутылки водки и отхлебнул прямо из горла.
- Чувствовал себя как помесь мародера с гробокопателем. Только здесь могилы уже пустые. Нет, не страшно. Стыдно. Хотя, как говорится, пусть лучше лопнет совесть, чем сморщится желудок.
- Можно было ограбить магазин.
Зубы стукнули о стеклянное горлышко, я сделал еще один глоток, почти не ощущая вкуса.
- Я тебе рассказывал про того типа с пистолетом, что убил пьяного? Думаешь, он один такой?
Аня посмотрела на меня и мягко сказала.
- Мне кажется, ты много пьешь в эти дни.
Лицо свело как от хорошей порции лимона.
- Я не пью, а согреваюсь. Господи! Женщина, ты можешь обойтись без сентенций хотя бы во время Апокалипсиса! Если уж нельзя пить во время конца света, то какой повод тебе вообще нужен!
Аня вздохнула. Она не смотрела на меня, а голос звучал медленно и глухо.
- Посмотри на Костика, ты тоже хочешь так закончить? Если хочешь, я тебе не мешаю. Но подумай о другом. Мы молоды и если повезет, сможем прожить еще лет 30–40, даже без врачей и прочих предметов роскоши.
Я поскреб щетину.
- Ладно, замяли. Подождем до конца недели, пока с ребрами получше станет, и двигаем отсюда. Здесь нет будущего. Как договаривались, рванем в деревню. Там больше шансов выжить.
- Нужна машина.
Я закурил и подошел к окну. За эти дни у меня вошло в привычку смотреть на улицу. Хотя не знаю, что я надеялся или боялся там увидеть.
- Придумаем что-нибудь. Я плохо вожу, но не думаю, что будут пробки на дорогах. Как-нибудь проедем.
На следующее утро я начал поиски подходящего транспорта. Снег давно не убирали, и проехать мог не каждый конь, пусть даже железный.
Но для начала я направился в кухню и сделал обрезание ружью. Зажал в тиски, чтоб не дергался, и приступил к операции. Жаль, что не было чертежей и инструкции по изготовлению обрезов. Пришлось экспериментировать. Со стволом пришлось повозиться. У меня нет большого опыта работы с ножовкой по металлу, и я боялся, что не смогу пилить ровно. Однако обошлось. С прикладом проще. Примерил по ладони и отрезал лишнее. Жена в это время пришивала короткий кожаный ремешок к подкладке куртки. С оружием под одеждой, я почувствовал себя немного уверенней, хотя не был уверен, что смогу использовать его по назначению.
Город словно вымер. Выжившие забились в норы и не желали выползать. Наверное, не просыхают. А может, решают, как им жить дальше и стоит ли жить вообще. А что у меня?
Против - снег, зима, пустой город, человек с пистолетом, отсутствие тепла, света, газа и воды, отсутствие возможности, но не желания коснуться собственной жены и чьей-либо жены тоже.
За - Аня в пальто под одеялом, со сломанными ребрами, полная свобода и лет 30–40 кое-какой, но жизни.
Я выдохнул морозный воздух.
Хочешь, не хочешь, а дыхание не спрашивает, быть ему или не быть, сердце молча качает кровь и не философствует, а печень никто не спрашивает, любит ли она водку.
Действуй, а думать будешь в старости. Когда придет время писать мемуары.
И в мемуарах этот момент будет описан так: "и при виде мертвого города моё сердце наполнилось скорбью и ужасом, печалью по ушедшим и страхом перед будущим".
На самом деле, ужас я испытал только в первые минуты, когда переступил порог подъезда и вышел на улицу. Тёмные здания давят, когда в окнах не горит свет, их медленно заносит снегом и кажется, что находишься на заброшенном кладбище. Но это продолжалось недолго. Вскоре я привык к зрелищу мёртвых домов и отсутствию человеческих следов на снежном поле, в которое превратились улицы. И, как ни странно, вместо печали и страха на меня снизошла экзальтация.
Я шёл по безмолвному городу и улыбался, потому что я выжил. Более того, я иду куда хочу и делаю, что хочу. Свобода, абсолютная свобода, которую мы не знали в нашей обыденной жизни. Свобода от всего.
Я шёл, смеялся, снег хрустел под сапогами и я знал, что для меня не существует ничего невозможного. Что я могу всё, что я король этого умирающего города.
Отрезвила мысль, что за полчаса блужданий я не нашел подходящего транспорта. Проблема в том, что трагедия произошла в новогоднюю ночь, и на улицах было мало машин. Одни успели доехать до гаражей, а те, что не успели, торчали из фонарных столбов. Их занесло снегом, а внутри могли быть мертвецы. А даже если нет, я все равно не умею чинить железяки.
Значит нужно вламываться в гаражи, причём во все подряд. Даже если ограничиться нашим жалким двором, то я примерно представлял, кто водит ту или иную машину, но понятия не имел, кому принадлежит тот или иной гараж. К тому же далеко не все соседи отдали концы в эти дни и те из них, кто имеет машину, скорее предпочтут отдать концы, чем автомобиль. Учитывая отсутствие закона и порядка на вверенной мне территории, приходится признать, что попытка вскрыть гараж, может закончиться плачевно, причем не для гаража.
От подобных размышлений стало зябко больше чем от холода, и я предпочел вернуться домой. На первый раз достаточно.
Я поделился с Аней соображениями.
- Сейчас они испуганно забились в норы, но если их спровоцировать…
- Понятно.
Аня тяжело приподнялась и села, кутаясь в одеяла.
- Надоело валяться.
Я сел рядом. Толстый слой одеял и пальто предохранял не хуже презерватива.
- Сережа, все эти люди далеко не Рэмбо. К тому же они действительно очень напуганы.
- И потому будут особенно злы.
- Они в растерянности.
- И потому будут еще злее.
- Они находятся в прострации, не знают, как им жить дальше. Большинство не будут возражать, даже если ты зайдешь к ним в дом, натопчешь на полу, дёрнешь за хвост любимую кошку, облаешь собаку и объявишь себя Филиппом Киркоровым.
- Ну ладно, попробую. Но лучше ночью, угон - дело серьезное. К тому же, я не представляю, как можно завести машину без ключа.
- Это проблема. Но, кажется, я знаю, как её решить. Ключи можно поискать в пустых квартирах. Хозяевам они уже не понадобятся.
Профессия мародера мне категорически не нравилась. Я чувствовал себя одиноким привидением в заброшенном замке. Нет у меня призвания к подобному ремеслу.
- Может, обойдёмся машиной Бори?
Аня покачала головой.
- Сам знаешь, что не выйдет. Боря был пижоном. На его машине хорошо красоваться перед друзьями, но по бездорожью не пройдёт. Нужна "Нива" или "Джип".
- Здорово! Два взрослых интеллигентных человека спокойно планируют угон.
- Называй это вступлением в права наследства.
Мне эта идея очень понравилась.
- Хорошо, будем считать, что мы получили в наследство целый город.
- Иди, но будь осторожен. Могут быть и другие наследники.
Я обшарил все пустые квартиры. Но я был не единственный, кому пришла в голову такая мысль. Я выходил из очередной квартиры, когда услышал осторожные шаги на лестнице. Сверху спускался какой-то человек. Он тоже услышал меня. Шаги замерли. Некоторое время мы молча стояли, ждали неизвестно чего. Я уже собрался окликнуть его, но шаги застучали по лестнице, и через мгновение хлопнула дверь. В прошлой жизни мы были соседями. Но сейчас представляли друг для друга смертельную угрозу, причем без всякого оружия и злого умысла обеих сторон.
Я вздохнул. Человек человеку волк или, точнее, человек человеку вирус.
Я собрал пять связок ключей, на которых были ключи от машины. В другие подъезды решил не соваться. Это чужая территория.
Аня посмотрела на мой улов и стиснула зубы. После трехдневного отпуска её воля вышла на работу.
- Ничего, - сказала жена, - в нашем дворе есть "джип" и пара "нив". Осталось найти их. Должно же нам повезти.
- Ночью.
- Ночью.
Несмотря на протесты, Аня решила пойти со мной. За последние дни успела соскучиться по деятельности и теперь рвалась в бой.
Мы вышли из подъезда и поняли, что совершенно напрасно опасались неприятностей. Опасность была одна. Упасть в темноте и сломать ногу. Тьма кромешная.
Снег и несколько свечек в окнах немного оживляли обстановку. А то начало казаться, что мы в той самой пресловутой темной комнате, где не следует искать никаких кошек.
Аня светила фонариком, а я методично сбивал топором замки с гаражей.
Я так и ждал, что на одном из балконов, появится мужик в трусах и майке, с ружьем в волосатых руках. Хорошо, сделаем скидку на зиму - пусть на нем будут еще ушанка и валенки. Он заорёт благим матом, или просто матом и пальнет в нас из ружья. Конечно промажет. Пули будут высекать искры в железных дверях, оставлять выщерблены в кирпичных стенах совсем рядом с нами. И тогда я хладнокровно достану из-под пальто обрез и одной рукой направлю на мужика.
- Счастливо оставаться, козел!
Я мотнул головой. Привидится же такое! На самом деле полная скучища. Аня права. Люди полностью деморализованы. И, скорее всего, большинство погибших приходится не на Новый Год, а на утреннюю опохмелку, когда крякнули те, кто выжил ночью. Пустили пьяную слезу, пожали руки на прощание, и теперь будут вечно лежать мерзлые и заспиртованные.
- Спи, моя красавица,
Хрустальным сном, в гробу,
А гроб наш на колесиках,
Садись, я подвезу.
Пробормотал я, когда, в седьмом по счету гараже, нашел одну из "Нив". Самое смешное, что одна из связок ключей, подошла к замку от гаража. Не было нужды его ломать. Мне бы сразу додуматься пробовать ключи, но дошло только на седьмом замке. И сразу в точку.
Нам действительно повезло. Судьба осознала, что нам бесполезно мешать, и мы взломаем все гаражи в городе, если понадобится. Так что решила не тратить на нас своё драгоценное время.
- Ключи Сапрыкиных. Я полагал, у них "Москвич".
- Я слышала, что они его продали, но не знала, что купили новую машину.
Я залез в автомобиль и включил зажигание. Мотор работал исправно.
- Отлично!
Аня стояла в лучах фар по ту сторону лобового стекла.
- Завтра выезжаем.
Она кивнула.
Утром мы выехали.
Пришлось долго прогревать машину, но в результате мы катили прочь от дома.
Когда выехали на главную улицу, у меня чуть руль из рук не выпал. Здесь было полно народа. Словно собрались все выжившие в городе, кто осмелился выйти на улицу.
Люди опасливо косились друг на друга, почти не разговаривали. Они старательно, нарочито подчеркнуто обходили других пешеходов.
Кто-то просто бродил, бесцельно смотрел перед собой безжизненными зрачками, другие тщательно обшаривали магазины, что-то тащили, чем-то занимались.
Меня это мало волновало. Пусть занимаются чем хотят, идут своей дорогой, а мы поедем своей.
Я медленно, но неуклонно продвигался по заснеженному городу, чтобы больше никогда не вернуться.
Удачи вам, люди! А мы поищем свою удачу в где-нибудь другом месте. И пусть нам хватит силы поймать её за хвост или за любое другое место, до которого сможем дотянуться. Даже если тянуться придётся всю оставшуюся жизнь.
За окном шел дождь.
Самые невыносимые именно такие дни, когда всё светлое время суток мы вынуждены находиться вместе. А майские грозы могут тянуться долго.
Извержение воды терзало наши нервы вот уже второй день подряд. Обычно во время очередного потопа мы стараемся не показываться друг другу на глаза. Это тусклое утро не стало исключением.
По негласному договору, каждый из нас проводит время в своей любимой комнате. Аня заняла зал и что-то шила. Наши вещи порядком поизносились. В погоне за продуктами, мы не удосужились набрать побольше предметов гардероба. А может, втайне не верили, что протянем так долго. Мы взяли всего несколько смен одежды. А пальто - плохая защита от ливня.
Я сидел на кухне перед остывшей чашкой чая, пускал кольца дыма и смотрел в окно. Накатила лёгкая, приятная, немного грустная нирвана. Никуда не надо идти, ничего не надо делать. Животные накормлены, дождь решил проблему поливки огорода. Остается сидеть перед окном, думать о смысле бытия и вреде курения, предаваться воспоминаниям или ещё каким-нибудь столь же полезным и душеспасительным занятием.
- Жена! - заорал я.
- Что?
- Ты в Бога веришь?
- Нет.
- А почему?
- Если он допустил такое, то зачем он вообще нужен.
Я пожал плечами. Сугубо прагматичный подход к делу. Действительно зачем? Может, он нас всех просто пристрелил из жалости? Чтобы не мучились.
- А я верю.
- А почему?
- Но мы то все ещё живы, верно! Мы то всё еще буксуем!
Аня ничего не ответила. Действительно, чего с дураками разговаривать.
Я вдруг вспомнил, как в прошлой нереальной жизни, мы любили сидеть вместе. Я в кресле, она на моих коленях, тесно прижавшись телами и где-то даже душами.
Оказывается, было много интересного и приятного в обычной жизни, которую мы привыкли считать пресной.
В последнее время кажусь себе стариком. Слишком сильно потянуло на воспоминания. Хоть мемуары пиши. Я бережно выкапываю из глубин памяти, казалось давно похороненные, обрывки воспоминаний. Собираю по крупицам лица, поступки, имена, но с сожалением понимаю, что они превратились в кадры интересного, но полузабытого старого фильма. Со временем пленка потускнеет, станет чёрно-белой и, наконец, сотрется.
- А всё-таки странно, что болезнь не коснулась животных, - снова заорал я.
- Свиньи, они и есть свиньи, что с ними сделается.
И то верно. Как известно, гусь свинье не товарищ.
У нас три коровы, пять свиней и несколько коз и баранов, которыми никто не занимался специально, но они сами о себе заботились. Всё, что мы сумели обнаружить в этой богом забытой деревне. До эпидемии здесь было всего три обитаемых дома и десяток заброшенных. Но к нашему приезду, все жители умерли. К счастью холод замедлил разложение, но всё же пришлось долго проветривать помещение, прежде чем мы решились его занять. Большинство животных околели, включая всех поросят, остались самые стойкие. Коровы питались остатками сена, а свиньи, как я подозреваю, поросятами.
Нам повезло, что деревня была пуста. В тех местах, где оставались люди, в нас просто стреляли. В "Ниве" пять пулевых пробоин и только одно целое стекло. Деревенские рассудили, что рано или поздно все городские кинуться к ним, а делиться жалко.
Думаю, крестьяне очень не хотели новых продразвёрсток. Я их понимаю, но, учитывая традиционное пьянство и близость к самогону, они, скорее всего, вымрут быстрее горожан, которые еще долго будут грабить магазины и склады. К тому же, изоляция городских квартир в какой-то мере предохраняет от нежелательных прикосновений и от желательных тоже.
Вот о чем я не любил вспоминать, так это о вещах более интимных, тех, что следовали за тисканьем в кресле. Зачем усугублять ситуацию, которая и без того безвыходная.