- И теперь я наконец могу объявить законного наследника престола отныне и навсегда - Ивана Филаретовича Васильчикова, который является правнуком царевича Алексея и старшим сыном той линии Романовых, которая, по мнению почившего царевича, должна была вернуться на престол российский. Свидетельством принадлежности к дому Романовых и к линии последнего русского царя служит справка из института генетики имени Вавилова…
Комарику так и не дали закончить речь. Зал взорвался овациями. Это не было рефлекторной реакцией публики на окончание выступления, ибо то, о чем сказал жандарм, ставило каждого перед непростой задачей: обманывали до сих пор, не обманут ли и теперь?
Но тот искренний испуг и удивление в глазах мальчика, его руки, прижимавшие к груди подарок, и самое главное - широкая ладонь недавнего "государя" на плече наследника, убеждали чуть ли не лучше аргументированной речи жандарма.
- Мальчик? - Тульский в глубоком трансе подошел к наследнику и попросил подойти ближе. - Ваня, ты и вправду - потомок Алексея?
- Не знаю… - Ваня послушно высвободился из объятий отца и Юрана и подошел к лидеру "монархов". - Но я тоже отвечу за все.
- Согласен. - Тульский схватил его за горло и взвизгнул: - Никому не двигаться, я - наследник престола.
- Дядя, я тебя затопчу! - Юрана едва удерживали Комарик с камергером. Инженер медленно двигался в сторону Тульского. - Какой ты наследник, ты на себя посмотри, быдло.
- Молчать! - Губы главного монархиста страны задрожали. - Я наследник. Вы - младшая ветвь, щенки, ублюдки.
- Спокойно, Владимир Владимирович, мы слушаем. - Комарик решил тянуть время. Похоже, Юран оказался прав - вот он, заказчик. А какой мотив - занять трон… Что там Исаев о дворцовых переворотах говорил?
- Мой дед - Владимир Ульянов, вам это ни о чем не говорит? Только не говорите, что он хотел ввергнуть страну в хаос, у него была особая миссия, с которой не справился его брат Александр - он должен был вернуть трон нам, потомкам Александра Первого. Я - праправнук Александра.
- Старца Федора Кузьмича?
- Да, он же государь Александр Первый Павлович. Он очень тяготился тем, что взошел на престол через кровь своего отца, и ушел от дел, став святым старцем. Но, пока он не попал в Пермскую губернию, откуда его сослали за бродяжничество в Томск, у него в Симбирске родился сын. Разумеется, незаконно, и его выдал за своего сына Николай Ульянов, верный царю Александру. Илья Николаевич родил троих сыновей, но лишь Владимиру удалось в какой-то мере вернуть престол… У него родился сын Владимир, потом я, и кровь Романовых во мне старше, чем в этом мальчишке, по закону престолонаследия…
- Ваш дед попрал все законы, велев расстрелять царскую семью, - сказал ротмистр.
- Не вам судить Романовых. Младшая линия была слаба, она захирела от родственных браков и отдала власть выскочке Столыпину. Мой отец тщетно пытался закончить дело моего деда, но, как сейчас оказалось, его просто обманывали. Что же, обман раскрыт, трон ждет законного наследника. Извини, мальчик, я верю, что ты не хотел занять мое место, но ты ничего не сможешь исправить, так что…
Тульский замолчал. Видит Бог, если бы не приступ ригидности, он смог бы сориентироваться в обстановке и подождать до лучших времен, и кто знает, может, наконец, кто-нибудь из потомков старца Федора Кузьмича и воцарился бы на российском престоле, но история, к счастью, не знает сослагательного наклонения.
Если говорить коротко, то в тот момент, когда Тульский собирался убить Ваню, снимавший эту безобразную сцену Саша Призоров, которого зачастую звали просто трупоедом, опустил на череп Владимира Владимировича свою видеокамеру.
- Обалдеть! - присвистнул Юран, глядя на брызнувшую в разные стороны электронику и оптику.
- Георгиевский крест, - констатировал Комарик. - Кстати, Юран, ты свободен.
- … твою мать! - Призоров совсем забыл, что последние десять минут снимал только на флэш-диск, не дублируя сигнал на электронную почту.
(Позднее, в интервью каналу Си-эн-эн Саша Призоров ответит на вопрос, почему он это сделал и почему потом ушел с репортерской работы.
- Я… - Молчание. - Словом… - Молчание. - Дурак не поймет, а умный не скажет.)
А Ваня жался к отцу. Слава Богу, пока можно было.
Пятнадцать лет спустя
- Ну ты, конь, готов? - Полковник пихнул рыжего мужичину с залихватски подкрученными усами в плечо. - Пора уже.
- Так точно, мелочь гнусная. - Желтые прокуренные зубы старшины запаса Возницкого действительно походили на лошадиные. И ржал он по-конски.
- По-олк! К торжественному маршу в честь восшествия на трон его императорского величества Иоанна Седьмого товсь! Шаго-ом арш!
Цок-цок-цок. Справа - Александровская колонна, за ней - Лючия с жеребятами, слева - Зимний с Ваней на балконе, в центре - мечта Юрана Возницкого: пройти маршем по Дворцовой площади. Правда, не капитан, но зато полковника спокойно гнусом назвать может, и тот лишь посмеется.
А там, на балконе: спаситель Петрограда от яростного гада да здравствует Ваня Васильчиков.
- Здрав-жла-ваш-императ-велич.
Ура!
Мичман и валькирия
I
За что купил - за то и продаю, а если и совру где, так не со зла, а по незнанию обстоятельств, так что не любо - не слушай, но и врать не мешай.
Так было: жила-была Татьяна Константиновна, и была у нее дочь Аня. Фамилия их была Абрамовы.
Мама главбухом работала, а дочка только-только институт закончила, Нижнемогильский государственный, который педагогический. Получила там специальность художник-педагог, и полгода уже учителем в школе оттарабанила.
И вот раз, в канун новогодья, числа двадцать пятого декабря, сидит мама Татьяна Константиновна дома, работает, дебет-кредит, баланс-декаданс… словом, подбивает бабки под конец двухтысячного, а дочка сидит - телек смотрит в другой комнате. И вечер, одиннадцатый час вроде как уже.
Анна вся из себя такая расслабленная, распаренная - ванну принимала со всякими травами и полезными минералами, голову помыла настоем крапивы, и волосы у нее в огромном полотенце на голове Останкинскую башню изображают. Аня в кресло с ногами забралась, и не просто так, а вместе с прелестными полными ножками забившись под мохеровый халатик, который в обычном своем состоянии едва-едва Аннушке до середины бедра достает. Торчат из халатика розовые пяточки и филейные части, смотрит Анюта какой-то триллер, хорошо Ане: сегодня пятница, завтра не на работу…
Вдруг - звонок в дверь. Через пару секунд - опять. Аня затуманенным взором посмотрела на настенные часы - и ужаснулась. Заглянула в телепрограмму - и ужаснулась еще больше. Выскочила в прихожую, порылась в кармане своей черной кроличьей шубы, висевшей на вешалке, извлекла оттуда какую-то смятую бумажку, разгладила, внимательно ее перечитала - и только тогда ужаснулась окончательно.
А звонок-то не унимается, видимо, тот, кто звонит, по жизни упертый субъект.
Анна вбежала к маме в комнату в превеликом волнении, однако мама, сидевшая к двери спиной и чрезвычайно поглощенная своей работой, волнительного состояния дочери не ощутила и бросила через плечо:
- Аннушка, открой, пожалуйста, это Душейко, видимо, кассеты принесла, надрывается сейчас.
Дочь на мамину просьбу не отреагировала решительно никоим образом. Она подошла к маме поближе, и ласково так, с любовью дочерней в голосе, повела свой разговор издалека.
- Мамочка, ты только не волнуйся…
А в прихожей по прежнему es leutet.
Мамочка, погруженная в свои дела, по-прежнему безмятежно отвечала дочери:
- А я и не волнуюсь. Аня, будь добра…
- Я… - Аня собралась с духом. - Мама, я… В общем, я вышла замуж.
- Ну, вышла и вышла, давно пора… - пробормотала Татьяна Константиновна, переписывая что-то с калькулятора в блокнот, и сломала ручку пополам.
Дочка зажмурилась.
Мама медленно развернулась на своем вертящемся - звонок - "компьютерном" кресле к Ане, задумчиво помассировала свои совсем еще не поседевшие виски и спросила, уже собравшись с мыслями:
- Так куда ты, говоришь, вышла?
Сцена была достойна того триллера, который только что смотрела Аня.
- Замуж, - растерянно пролепетала она, и реклама пива "Толстяк", звучавшая в телевизоре - звонок - резюмировала ситуацию: "Мужики-то не знают…"
Теперь ужаснулась уже вся семья Абрамовых.
Звонок.
- Как это понимать? - вопрос Татьяны Константиновны относился не к звонку, а к замужеству.
- Мамочка, ты только не волнуйся.
- Анечка, девочка моя, я совсем не волнуюсь, - успокоила любящую дочь Татьяна Константиновна.
("Меня просто мандраж колотит", - продолжила Татьяна Константиновна, но не вслух, а так, для отчета самой себе.)
- И кто же твой муж?
Звонок.
- Вот, - невпопад ответила Анюта и кивнула на дверь.
Мама посмотрела на входную дверь и в ней что-то зашевелилось. Возможно, это была прическа.
- Это он? - паника.
Звонок.
Паника.
Звонок.
Па…
Зво…
ни…
нок.
ка.
- У нас же срач в квартире, - бедная мама металась по квартире как электровеник, не зная, куда и спрятаться.
К слову: квартира Абрамовых была заботливо вылизана хозяйкой до зеркального блеска паркетных полов, однако сама Татьяна Константиновна так не считала. Она ужасно тяготилась теми двумя пылинками, что развалились под полкой для обуви, неровной складкой на - звонок - шторе, и (о, ужас) мусорным ведерком в туалете, которое уже на четверть было заполнено.
Вновь прозвенел звонок. Он вывел маму из состояния паники, она взяла себя в руки и прекратила метания, вошла в большую комнату, села на диван как заправская леди, и сказала не без восторга:
- Уже пять минут трезвонит. Упорный у тебя жених.
- Муж, - потупясь, поправила Анна.
- Ну да, ну да, муж, - как китайский болванчик закивала мама. - Как зовут-то героя твоего? И когда произошло столь знаменательное для нашей семьи событие?
Аня торопливо стала излагать:
- Геной его зовут. Гена Топтыгин, он на курс младше меня учился, но он старше меня, после армии. Мам, он хороший, красивый…
- Когда? - Звонок. - Вот зараза. Когда?
Звонок.
- Полтора года назад, - сдалась Аня.
- ????? - воскликнула теща со стажем аж в полтора года. - ?????
Звонокзвонокзвонокзвонокзвонокзвонокзвонок.
- Мама, - разрыдалась дочь. - Он там стоит уже долго, мама.
- О, господи, - вздохнула Татьяна Константиновна. - Иди, открывай.
И Анюта, вся в слезах и в растрепанных чувствах, побежала открывать дверь.
Щелкнул замок, дверь распахнулась, и тут же с воплем: "О, я только-только собирался вам позвонить, а вы уже открываете", в квартиру влетел действительно красивый высокий смуглый брюнет с напомаженными волосами и высоким, чуть-чуть с хрипотцой, но без фальцета голосом. Несмотря на сорокаградусный мороз одет он был лишь в ослепительно белый шелковый костюм, под которым зияла глухая черная сорочка с узким, похожим более на шнурок или удавку, золотым галстуком. Обут был Гена в черные лакированные туфли, которые, как чувствовал бухгалтер в Татьяне Константиновне, стоили не одну сотню даже не рублей, а по меньшей мере марок.
Двадцать лет назад Татьяна Константиновна была по профсоюзной путевке в Германской тогда еще Демократической Республике и заходила там в магазины, и видела подобную обувь. Ее не смог купить даже особист, прикрепленный к их бухгалтерской компании.
Да, туфли у Гены были самой обалденной частью его гардероба, вычурного и нелепого в условиях суровой уральской зимы.
- Здравствуйте, мадам, - воскликнул зять и неуловимым движением проскользнул от двери к дивану, в центре которого, как заправская, повторяю, леди, сидела мама Татьяна Константиновна. Он жадно припал тонкими теплыми губами к руке обомлевшей от такого напора тещи, и после этого сладострастного и целомудренного в то же время поцелуя выпалил: - Я безмерно счастлив и польщен личным знакомством с вами, о несравненная… - он вопросительно уставился на Татьяну Константиновну.
- Татьяна Константиновна, - выдавила та, и зять облегченно закивал головой.
- Ну конечно же, Татьяна Константиновна. Пожалуй, сразу перейдем к нашим делам? - утвердительным тоном решил этот апогей страсти (а именно так про себя назвала зятя младая, всего-то сорока одного годочка теща), после чего столь же стремительно оказался опять у дверей в гостиную и достал буквально из небытия небольшой потертый кожаный саквояжик цвета беж.
Тут как раз подоспела Анна.
- Ну, Нюришна, - в голосе мамы мешались восторг и ужас, ибо выбор дочери потряс ее до глубины души, - ну и темперамент у твоего супруга.
("Я аж в подмышках вспотела", заметила Татьяна Константиновна, но не вслух, а так, для отчета самой себе.)
- Мама, - дрожащим и испуганным голосом пролепетала Аннушка, тыча пальцем в пришельца, - это не Гена. Это… это псих какой-то.
Тут незваный гость в ослепительно белом шелковом костюме и оскорбительно дорогих лакированных туфлях не на шутку обиделся.
- Сударыня, - понизив голос до проникновенного баритона, по-итальянски быстро проговаривая слова и бешено жестикулируя обратился к Татьяне Константиновне, как бы даже не замечая Нюриного присутствия, несбывшийся муж и зять. - Я вполне допускаю, что манера моего поведения может показаться вам несколько наигранной и крайне навязчивой, но это ничто иное, как издержки моей сложной и опасной профессии, ибо я, как вы, наверное, успели заметить, являюсь коммивояжером, причем самой высшей квалификации, у меня даже документ есть. - Коммивояжер высокой квалификации сунул руку во внутренний карман пиджака и на секунду показал уголок огромного сертификата, подтверждающего эту квалификацию. - Но - и тут я говорю совершенно серьезно и честно, - при всей моей импозантной внешности и вычурной речи я не страдаю и не болею ни одним из известных современной медицине психических заболеваний, и расстройствами нервной системы тоже. Поэтому прошу не отвлекать меня досужими домыслами, ибо я при исполнении. - Голос его потерял нарочитую строгость и вновь обрел то непосредственное обаяние и тембр, что с самого начала так ошарашили и, что греха таить, приятно удивили маму. Он преданно взглянул в глаза Татьяне Константиновне и продолжил:
- Мадам, у вас располагающая внешность потенциальной убийцы. Наша фирма в моем лице имеет предложить вам… - коммивояжер элегантно, не без опереточной манерности, щелкнул замочками саквояжа, - …предложить вам имеет… - помимо замочков обычных на саквояже оказался еще и электронный замок, и теперь пальцы гостя, тонкие и сильные, бегали по сенсорной панели этого замка. Раздался писк - и саквояж распахнулся. - …ряд последних разработок наших лабораторий.
Из недр саквояжа с необычайной, нечеловеческой быстротой пришелец стал извлекать и раскладывать по всей комнате на заведомо незнамо откуда появившиеся стеллажи, обитые бордовым бархатом, всякие непонятные, сверкающие хромированными и воронеными причиндалами штуки.
Это было оружие.
Помимо желания Татьяна Константиновна испустила невольный восторженный вздох. Вся комната напоминала сейчас арсенал из какого-нибудь фантастического фильма.
- И это лишь сотая доля процента от общего количества выпускаемой нашей фирмой продукции. Тому, кто впервые знакомится с нашими товарами и покупает одну из этих милых, но грозных и безотказных безделушек, фирма предоставляет сорокапроцентную скидку. Во всем, от честного клинка до оружия массового уничтожения наша фирма не знает конкурентов ни в одной точке обитаемого мира. Для постоянных клиентов скидка в пятьдесят процентов.
- На это я могу взглянуть? - самым невинным и заинтересованным голосом осведомилась Татьяна Константиновна, кивнув на нечто среднее между миксером и феном для волос, и коммивояжер тут же услужливо протянул ей эту игрушку, веса в которой оказалось чуть меньше килограмма.
- У вас прекрасный для непрофессионала вкус, любезная Татьяна Константиновна, - произнес гость. - Это оружие ближнего боя, бьет практически без отдачи, для веерной стрельбы и стрельбы по-малоазиатски - идеальный вариант. Пользуется спросом у наемных убийц. Система "Муравей", калибр тридцать шесть и шесть, обойма семьдесят патронов, скорострельность - семь патронов в секунду. От себя добавлю, что машинка эта нешумная и уже великолепно была пристреляна в полевых условиях нашими ведущими специалистами. Стоимость порядка трех с половиной обобщенных единиц. Кроме того…
Речь коммивояжера пусть не совсем, но заглушила автоматная очередь протяженностью в десять секунд. Когда "Муравей" оттарахтел и Аня наконец приоткрыла глаза, которые зажмурила, едва мама начала стрелять поверх головы нежданного гостя, взору любящей дочери предстала мама, аккуратно сдувающая дым, струящийся из ствола.
- …и очень кучная при линейном бое, - закончил тираду продавец и обернулся, демонстрируя справедливость своих слов. На бетонной стене семьдесят аккуратных дырочек образовывали компактную композицию, напоминающую контур сердца, пронзенного стрелой.
- Благодарю вас, несравненная Татьяна Константиновна, ответ ваш на мое предложение весьма красноречив, и я склонен полагать, что мы с вами сторгуемся, - коммивояжер двумя пальчиками извлек оружие с дымящимся стволом из нежной ладони хозяйки. - Вот вам моя визитка, всегда к вашим услугам, до скорого свидания.
И он исчез вместе с образцами продукции своей фирмы. Свидетельством пребывания незваного гостя в квартире Абрамовых служили только пулевые отверстия в стене ("Действительно, кучно", заметила Татьяна Константиновна, но не вслух, а так, для отчета самой себе), запах сгоревшего пороха и странная визитка в руках мамы. Это был какой-то мятый, весь изжеванный газетный обглодыш, на котором детским почерком было написано: "В 15 часов".
Анна стояла и невидящим взором сверлила маму, которая вертела в руках "визитку", и за этим занятием их застал молодой человек лет двадцати пяти, одетый столь же безлико и безвкусно, сколь и все прочие молодые люди его возраста. Единственной отличительной чертой немудреной одежонки были клевые, хотя и изрядно потертые жизнью замшевые мокасины с медными клепками и острыми носами. Еще молодой человек был дико красив собою и держал в фиолетовых с мороза руках огромный полиэтиленовый пакет, в котором явно что-то лежало. Под курткой у молодого человека шуршал целлофан.
- Я, кхм, прошу прощения, - молодой человек явно пытался сдерживать колотившую его крупную дрожь, поскольку одет был хоть и чуть теплее предыдущего визитера, однако все равно не по сезону. - Я поднимаюсь, слышу - стреляют, гляжу, - а у вас дверь нарастапашку… Вот… Дверь открытая… Я думаю: может, случилось у вас что-то… блин… у вас это… все в порядке?
Аня плавно обернулась к очередному гостю, и лицо ее умудрилось выразить одновременно и радость, и досаду, и недоумение.
- Гена, - сказала она.
- Да? - в голосе Татьяны Константиновны звучала железная ирония.