- Вот номер, - дрожащим голосом произнесла Маша, протягивая ему какой-то клочок бумаги. - И вот деньги, десять тысяч, я их в пакет положила. В черный…
Ее трясло и колотило.
- Погоди, а кто звонил? - тряхнул ее за плечи Игорь Алексеевич.
- Какой-то мужской голос… жуткий… Он еще ругался матом. Игорь, я прошу тебя, отвези их прямо сейчас! Они сказали - до девяти вечера, а сейчас уже восемь…
- Хорошо-хорошо, я отвезу, но я боюсь оставить тебя в таком состоянии одну.
- Со мной ничего не будет, ты только отвези!
Ни на какой вокзал Кармазин, конечно, не поехал. Он гнал машину и только повторял про себя: "Ну, Тепа! Ах ты, сучонок!"
Сучонок встретил его радостным вопросом:
- Ну что, привез?
- Ты что делаешь? - прошипел Игорь Алексеевич с ненавистью. - Тебя кто просил?
- А чем ты недоволен? - с искренним удивлением спросил Тепа. - Ты куда-то пропал, я тут парюсь в одиночестве, думаю, надо Игорю помочь, чего я на него свои заботы навалил?
- Ты что, сам звонил Маше?
- Звонил я, но голос был не мой.
- А чей?
- Да господи, проблема! Дошел до пивной и попросил какого-то алкаша прочитать по бумажке несколько слов… И записал на диктофон. Потом набрал номер телефона и включил запись.
- А матом-то зачем?
- Да он без мата двух слов сказать не может! Я вроде бы всю ругань стер, а в самом конце забыл. Деньги-то у тебя?
- У меня, - нехотя отозвался Игорь Алексеевич.
- Ну, так давай!
Тепа выхватил из рук Кармазина пакет, вытащил пачку долларов и весело похлопал ею о ладонь.
- А здорово вышло, а? - возбужденно сказал он. - Все, как ты говорил - тютелька в тютельку! Старик, ты гений! Все рассчитал, все предусмотрел! Психолог!
- Ладно, - устало сказал Игорь Алексеевич, - угомонись. Можешь отдать деньги своим кредиторам и начать новую жизнь. Или продолжать старую. Разница, я думаю, будет невелика.
- Ну, это мы еще посмотрим! - засмеялся Тепа, засовывая деньги в карман. - Отдать никогда не поздно, с этим я всегда успею.
Странная догадка пришла на ум Кармазину. Он посмотрел на веселого, как зайчик, Тепу и вдруг обо всем догадался.
- Погоди, ты что - никому не должен?
- Ну почему же? Тебе, например, должен.
- Я имею в виду ростовщика? Чечена?
- Игорек, я знаю, что ты обо мне не высокого мнения, но все-таки… Я что, больной - с чеченами связываться? Я занимаю только у своих. У которых брать не опасно. А эти тещины деньги мне давно покоя не давали - с тех пор, как она квартиру своей умершей сестры продала. Я только никак не мог придумать, как их из нее вынуть. Ничего в голову не приходило. А потом вдруг понял: надо Кармазина подключить - он же у нас психолог. Ну и потом он любит показать класс, продемонстрировать, ху из ху…
В голове Игоря Алексеевича вдруг стал нарастать, как грохот приближающегося поезда, какой-то шум. А сквозь него он продолжал слышать торжествующий голос Тепы.
- Но я понял, что тебя не надо просить напрямую - помоги, мол, тещу обчистить? Это грубо и неинтеллигентно. Тебя надо было заинтересовать, чтобы ты сам захотел мне помочь. Вот я и придумал этих "получателей"… А вчера смотрю - у тебя настроение подходящее, торжествующее такое, легкомысленное, вот и закинул удочку. А ты, милый, прямо сразу и клюнул… Я и глазом моргнуть не успел, как ты все придумал. А ты азартный, Игореша! Я сам бы на такое никогда не решился.
О чем думал в эти минуты Игорь Алексеевич Кармазин? Кто ж его знает. Может, о том, что уже давно они с Тепой перестали быть близкими людьми, а он этого даже не заметил, в отличие от недалекого и не слишком умного, по его собственному мнению, друга? А может, о том, что привычка властвовать и ставить себя выше других ослепляет и мешает видеть и понимать окружающих тебя людей, даже самых близких? А может, о том, что страсти как управляли человеком во все времена, так и продолжают управлять, сколь бы расчетливым и холодным в духе времени ни считал бы он себя…
Вот такой текст навалял я тогда единым духом. Потом заменил все реальные фамилии и имена - в частности, некий господин Ледников был удостоен почему-то брутальной фамилии Бугаев - и отвез текст в редакцию Веригину. Отдав ему дискету, я отправился в свой кабинет и принялся блуждать по Интернету в ожидании приговора начальства. Ждать пришлось недолго.
Через полчаса в дверях появился Веригин и осведомился:
- Я так полагаю, что имею честь говорить с господином Бугаевым?
- А что, вас эта фамилия чем-то не устраивает?
- Да нет, фамилия хоть куда, а вот что мне делать с текстом?
Хотя я и был давно готов к такому вопросу, тем не менее решил слегка обидеться. Что поделаешь, слаб человек, а особенно человек творческий. И потому я, прекрасно понимая, что текст этот в нынешней газете совершенно не проходной, все-таки в каких-то темных глубинах сознания мечтал о том, что Веригин ворвется ко мне с криком: "Ледников, ты даже не представляешь сам, что написал! Буду ставить в номер!" А когда Веригин, совершенно естественно, этого не сделал, я все-таки расстроился.
- Что хочешь, то и делай! - буркнул я. - Можешь выкинуть. Мавр обещал тебе сделать текст - мавр сделал свое дело. А вы, господа начальники, решайте - нужно вам это или не нужно.
- Валя, ты что, не знаешь, что мне шеф-редактор скажет?
- Скажет: неформат.
- Ну?
- Ну и ищите тогда ваш формат! Я-то тут при чем? У нас с вами форматы вообще не совпадают! Я уже давно это понял, поэтому переживать не буду.
- Ладно-ладно, что ты на меня-то накинулся?
- А, надоело!
- Слушай, - вдруг спросил Веригин, - а ты там много насочинял? Ну, в смысле - неужели в жизни так и было?
Я пожал плечами. Пересказывать Веригину истории из моей следственной практики, в которой хватало сюжетов куда похлеще, мне было лень.
- В жизни просто водки было немерено. А все остальное… Ну, так, немножко облагородил разговоры, так сказать, художественно обработал…
- Да, - вздохнул Веригин. - Есть же люди! Хорошо им жить на этом свете.
Откуда тогда ему было знать, что пройдет совсем немного времени и его жена позвонит мне и скажет, что Женька пропал.
Глава 14
Действия в чужом интересе
Тут опять зазвонил телефон. Незнакомый, но решительный женский голос спросил:
- Валентин Константинович?
- Представьте себе! - резко ответил я.
- С вами говорит Арина Кошкарева, знакомая вашего друга Евгения Веригина…
Вот так все это и бывает, когда есть некоторый запас терпения. Не спешите - и обретете!
- Просто знакомая? - уточнил я.
- Не просто, Валентин Константинович, и вам это хорошо известно! - довольно грубовато повела себя Арина Кошкарева.
Ишь ты, как она разговаривает. Сама нашкодила, а теперь из себя принцессу на горошине строит. Знаем мы таких пиарщиц, особенно крымского разлива. То, что я многое позволяю Разумовской, вовсе не означает, что я готов выслушивать грубости еще и от любовниц Веригина.
- Послушайте, госпожа Кошкарева, передайте, будьте любезны, трубку вашему непростому другу, а нам с вами говорить не о чем, - отрубил я.
Вот так ведут себя настоящие друзья семейства Веригиных!
- Как раз нам с вами говорить есть о чем! - безапелляционно заявила эта крымская искательница приключений. А в том, что это девушка вполне определенного сорта, я уже ничуть не сомневался.
- Интересно, о чем же нам с вами разговаривать?
- Женя пропал, и я думаю, что вы имеете к этому самое прямое отношение.
Вот так вот! Признаться, к такому повороту сюжета я был совершенно не готов, и потому пауза затянулась. Настолько, что Кошкарева не выдержала.
- Алло, вы меня слышите?
- Еще как слышу, - успокоил ее я. - Просто мне надо прийти в себя от бойкости ваших мыслей. Итак, давайте немного объяснимся. Почему вы решили, что Веригин пропал?
- Потому что он ушел от меня еще не очень поздно и совершенно точно собирался ехать домой.
- Ну, подумаешь, собирался! А потом заехал куда-то пропустить стаканчик и…
- Что и?..
- Чехова читали? С ним произошло несчастье, от которого не может зарекаться русский человек. Совершенно случайно он напился совершенно пьян и пропадал неизвестно где три дня.
- Валентин Константинович, мне не до шуток. Если вы не способны говорить серьезно, я просто позвоню в милицию.
И тут мне показалось, что госпожой Кошкаревой руководят соображения совершенно иного уровня, нежели соображения Лары. Она что-то знает и взведена именно поэтому…
- Вы хотите сказать, что у вас есть основания думать, что с ним что-то могло случиться? - размеренно, тщательно выговаривая слова, спросил я. Надо было заставить ее отвечать на мои вопросы. - У вас есть какие-то подозрения?
Ту т уже задумалась она. Видимо, кое-какие подозрения у нее имелись. Поэтому я погнал коней дальше.
- Хорошо, допустим, с Веригиным что-то случилось. Но что за идиотская мысль считать, что я имею к этому отношение? Самое большее - мы могли вместе выпить.
- Мысль вовсе не идиотская. Ведь это вы ездили в Киев и пытались там его шантажировать. Это вы ему угрожали, Валентин Константинович. Так что у меня есть что сообщить милиции.
Так-так, значит, Женька держал госпожу Кошкареву в курсе своих дел. А значит, она что-то может знать.
- Арина, глупо вести такой разговор по телефону, - примирительно сказал я. Пусть думает, что я то ли испугался, то ли встревожился. - Давайте где-нибудь сейчас встретимся и поговорим серьезно. Вы, пожалуй, правы, нам есть что обсудить.
Она тут же согласилась, из чего следовал вывод: она уверена, что переиграет меня при личной встрече. Но у меня были основания считать, что перевес будет на моей стороне. И дело не только в моем умственном превосходстве. Дело в том, что меня все-таки учили в свое время допрашивать людей. А еще у меня был опыт в этом занятии.
Перед отъездом я позвонил Ларе и сказал, что Женьки у Кошкаревой нет. Лара честно удивилась, на что можно было только посоветовать ей набраться терпения.
В такси я вдруг впервые всерьез подумал: а может, с Веригиным действительно что-то случилось? Раньше мне это, честно говоря, не приходило в голову.
Я сразу понял, что это Кошкарева.
Все как надо - сверкающие, словно рыцарские доспехи, кожаные джинсы, легкая короткая дубленка, белоснежный свитер с высоченным воротом, подпирающим подбородок, такая же белая челка, закрывающая лоб и опускающаяся на самые глаза.
Она на секунду застыла в дверях, обвела зал глазами и решительно направилась в мою сторону. Может быть, Женька показывал ей мою фотографию?
Она уселась напротив меня, не пожелав даже снять дубленку. Видимо, выразив таким образом презрение в мой адрес. Я спросил, что она будет пить. Капучино и минеральную воду без газа. Себе я заказал зеленый чай. Вряд ли он тут такой же хороший, как тот, что я заварил себе дома, но сидеть просто так было глупо.
Естественно, Кошкарева тут же закурила. Что поделаешь, крымские нравы.
- Надеюсь, вы еще не обратились в милицию? - спросил я без всякого злого умысла.
- Еще нет. Вернее, пока. Но я сделаю это сразу после нашего разговора.
- А о чем мы будем говорить?
- Послушайте, неужели мы не можем обойтись без кретинских острот?
- А может быть, я пытаюсь таким манером сбить вас с толку, дорогая Арина? Не забывайте, я ведь работал следователем.
- Да знаю я, - отмахнулась она. - Подумаешь!
- А у вас что, большой опыт общения с правоохранительными органами?
- Представьте себе. Я вела криминальную тему в газете, еще в Крыму. Так что насмотрелась на героев сыска.
- А вы уже давно в Москве?
- Достаточно, чтобы не быть доверчивой провинциальной дурой.
- Ну что ж, будем считать, что мы познакомились, - миролюбиво сказал я.
И все-таки она явно не знала, с чего начать. Впрочем, и я тоже. Я никак не мог себя заставить всерьез обсуждать причины исчезновения Веригина.
Зато отметил, что уздечка ее вполне изящного носика очень ярко выражена, а носовые отверстия довольно большие. А все это обычно говорит о том, что дама склонна к крайностям, не знает границ во многих жизненных ситуациях, умеет использовать в своих целях слабости другого человека. Интересно, в чем же она видит мои слабости?
- Откуда вы знаете про наши встречи в Киеве? - спросил я.
- Тоже мне тайна, - скривила губы Арина. - Женя рассказал.
- И как же он изложил содержание наших встреч?
- Валентин Константинович, вам это содержание известно лучше, чем мне. Вы приехали в Киев по приказу вашего отвратительного начальника…
Бедняга Бегемот, он все-таки неотразим.
- А вы с ним знакомы?
- К сожалению. Пришлось столкнуться пару раз, - брезгливо передернула плечами Арина.
Видимо, Бегемот тут же предложил ей перепихнуться по-быстрому. В своем духе. Впрочем, вряд ли девушку, прошедшую крымские университеты, это могло так уж шокировать.
- Это были деловые встречи? - спросил я.
- Разве с этим человеком можно иметь дела?
- Можно, Арина, можно. Надо только знать, как их вести.
- Не собираюсь этим заниматься. Так вот, вы приехали в Киев, чтобы выпытать у Жени сведения о материале по "Крокету". Правильно? Эти сведения были нужны вашему начальству. Женя вам ничего не сказал. То есть вы не смогли выполнить работу, на которую крупно поставил ваш начальник. Вам была отведена роль доброго следователя. Как же - друг семьи, студенческое прошлое, совместная работа… После вашей неудачи в дело должны были вступить следователи злые, они в вашей конторе тоже имеются. Имея некоторое представление о вашем начальнике…
Господи, она меня просто достала этим "вашим начальником"!
- …я имела все основания предположить, что с Женей попытаются "работать" другими методами - шантаж, угрозы, насилие. Если это так, то вы, Валентин Константинович, соучастник этого преступления. Хотя и называете себя другом Жени.
Эта дама умела мыслить логически. И многое знала. Если Веригин хоть немного сгустил краски, рассказывая о моей миссии, ее выводы выглядели вполне правдоподобными. Но это в том случае, если с ним что-то действительно произошло…
- А ваше равнодушие отвратительно!
- Видите ли, Арина, мои друзья и знакомые столько раз уходили от жен и любовниц, столько раз устраивали самые фантастические загулы и побеги, выдавали такие эскапады, что я уже физически не могу всякий раз впадать в истерику. У меня, признаться, и самого есть кое-какой опыт по этой части…
- Мне совершенно не интересны ваши похождения и эскапады! - яростно перебила меня Кошкарева. - Я не собираюсь ждать, а буду действовать. Так что катись ты!
Ту т она вскочила и, уронив стул, ринулась к двери. Это было довольно неожиданно, и я не успел остановить ее. Впрочем, большого желания делать это у меня и не имелось. Потому что мне не в чем было каяться перед ней.
Попивая чай, я пытался понять, что мне делать. Получалось плохо. Потому что я так и не мог убедить себя, что с Веригиным что-то случилось. Например, можно поехать в контору и прижать Бегемота. А если Веригин уже дома или на работе? Если с ним ничего не случилось, чего ради мне геройствовать?.. Идиотское положение.
Я позвонил Ларе. Ничего нового. Позвонил в редакцию - Женька так и не появился. Позвонил ему на мобильный - абонент отключился.
И тогда я поехал к отцу.
Глава 15
Следы крови
Из окна отцовского кабинета был виден вознесшийся над домами, сверкающий позолотой купол православного храма. Зажатый со всех сторон серыми однообразными строениями, сам храм не просматривался, отчего создавалось полное ощущение того, что златоглавая луковица парит в воздухе. Но как бы там ни было, это зрелище радовало глаз, а отцу еще и создавало ностальгическое настроение, ибо, как он мне однажды признался, лик купола ему напоминал очертания купола знаменитой Андреевской церкви, построенной в XVIII веке по проекту Растрелли в Киеве. И в юности, обучаясь в 20-й школе, он дважды в день проходил мимо нее, любуясь красотой и совершенством этого строения. Поэтому, когда он хотел что-то вспомнить или отвлечься, он подходил к окну и пристально всматривался в ласкающие взор формы.
Отец, похоже, неважно себя чувствовал, но говорить с ним об этом не имело смысла. Свои болезни он всегда скрывал, и возраст, который превращает человека в немощное существо, озабоченное лишь своими недугами и изводящего окружающих бесконечными разговорами о них, ничего не переменил в этом отношении.
- Как прокатился в Киев? Там и вправду пахнет свободой? - спросил он.
- Пахнет. Но думаю, лучше бы мне было туда не ездить, - сказал я, плюхнувшись в кресло напротив его письменного стола.
- Что так? Имперское сознание взыграло?
- Черт его знает, что там взыграло, но там любой пацан или восторженная девица в оранжевом смотрят на тебя снисходительно - мол, вам этого не понять! Мы тут историю делаем, а вы там тоталитарные портянки нюхаете! Все ходят такие, знаешь, просветленные и одухотворенные, что просто противно становится. И рад бы сам проникнуться и просветлиться, но ничего не выходит.
- Что так?
- Да потому что знаешь же, чем все эти революционные порывы кончаются! В книжках читали. Да и своими глазами тоже видели.
- Но жизнь-то сегодня действительно меняется, - тихо сказал отец. - И русские с украинцами в самое ближайшее время вряд ли будут вместе. Рядом - да. Но не вместе. Их история ничему не учит. Им надо опять побольше дерьма нахлебаться для того, чтобы понять, что у нас одни корни и одна судьба.
Потом он повторил почти то же, что твердили мне Веригин и отчасти Разумовская в Киеве. А возразить по-прежнему было нечего.
- А кроме нас с тобой и еще пары человек это кто-нибудь в Москве понимает? - спросил я.
- Может быть, еще пара человек. Да что толку понимать, если ничего нельзя сделать.
- Ты думаешь, все было предопределено?
- С распадом Союза безусловно. Бывают совпадения столь поразительные, что невозможно говорить о случайностях. Видимо, тут речь может идти только о каких-то символах и тайных знаках неизвестного нам происхождения.
- Например?
- Ты не представляешь себе, как я был поражен, когда украинские дела стали называть апельсиновой революцией, а апельсин стал ее символом. Ты "теорию апельсина" помнишь?
- В общих чертах…