Есть еще арабы-христиане – тысяч двести, арабы-мусульмане – совсем мало, бедуины, черкесы, друзы, алавиты, греки, армяне – по несколько тысяч. Вроде никого не забыл… Если не считать политических страстей на выборах и бытовых разборок с соседями, уживаемся более или менее нормально. Кто совсем не хочет – может уехать. Некоторые так и делают. У нас граница на замке только для нелегального перехода. А выехать с паспортом и не вернуться – никаких проблем. Другое дело, тебя нигде не ждут. Большинство здешних жителей начинали в стране с нуля и очень хорошо представляют, что это такое.
Теперь надо сказать что-то классическое – Иерусалим – город трех религий! Но у нас уже практически не осталось время, так что продолжение лекции откладывается. Смотри, сейчас за перекрестком я остановлюсь. Повернешь направо и иди прямо, никуда не сворачивая. Через четыре квартала будет площадь. Где-то там ваше представительство находится, там всегда кто-то есть. Будешь уже смотреть на месте вывеску.
– Там Игорь будет. Как раз, как новенького, оставили дежурить.
– Вот и хорошо. И думай в другой раз, что делаешь.
– Спасибо вам.
Она вылезла из машины и, помахав мне рукой, ушла.
А чего это я так раздухарился? – подумал я, разворачиваясь. А, себе-то врать не имеет смысла. Понравилась мне девочка. Ой, как понравилась. Жаль, что ничего из этого не выйдет. Еще не хватает мне начать встречаться с советской гражданкой. Так и вижу – с одной стороны кэгэбэшные морды, с другой мое собственное начальство. Где-то на втором плане американцы. И все интересуются, кто у кого подписку о вербовке взял. Тьфу, на них всех. Надо срочно возвращаться в образ мужа и отца…
1957 год
– Здравствуй, Исраэль, – сказал я, пожимая руку. – Давно не виделись.
– Как же, – ответил он. – Все у тебя труды, все заботы.
Я смущенно пожал плечами.
– Единственная возможность встретиться, – продолжил он, – самому приехать.
Очень странное место для встречи – дом моей тещи. Четвертый год, как Эльдад ушел не только из правительства, но и демонстративно из Херута. Тем не менее, взгляды его не настолько изменились, чтобы дружески общаться с гистадрутовскими профсоюзниками, ярым представителем которых и была теща.
А по жизни ему и так неплохо. На его лекции по политологии в иерусалимском университете собирались толпы совершенно посторонних людей, не имеющих отношения к студентам.
Мимо меня начали проходить остальные, здороваясь. Шауль Коэн – депутат от Херута, Эди Малка – депутат от Национальной религиозной партии и какой-то молодой парень с очень знакомым лицом. Есть, вспомнил! Я ж его фотографию в газете видел – Аберджил. Не то Давид, не то Реувен. Из молодых и буйных. В заключение появилась Анна. Сама звонила, просила заехать, чтобы отвезти домой, а тут такое интересное сборище.
– Что ты ухмыляешься? – подозрительно спросила она.
– Все это очень похоже на заговор. Сборище революционеров, недовольных происходящим в стране. После убийства тирана, засидевшегося на троне – вариантов два. Либо всех заговорщиков кончают прямо над теплым трупом и все идет, как и раньше, либо начинается резня между товарищами. Слишком разные у них взгляды. Поэтому мне не понятно, что ты делаешь в такой странной компании, и что у вас может быть общего.
– А как насчет создания новой прагматичной партии, которая не проводит различий между правыми и левыми, а во главу угла ставит эффективность работы органов власти и соблюдение государственными служащими морально-этических норм? – спросил Эльдад, усаживаясь в кресло.
Я скривился.
– Мне тоже не нравятся эти бесконечно пойманные за руку чиновники и очередной выход на улицу недовольных. Вот только шансов в таком составе, – я показал на дверь, куда вышли присутствовавшие на собрании – у вас ноль. То есть партию вы, может, и создадите, но она просто отнимет часть голосовавших за другие. В результате, будет вместо, сколько там у нас числится, двадцати партий – двадцать одна. А большинство по-прежнему будет за Херутом, и он будет формировать правительство.
– А если принять, что мы изначально хотим стать не оппозицией, а для того, чтобы иметь возможность влиять на проводимую правительством политику, борясь за соблюдение морально-этических норм в руководящих структурах государственной власти?
– А, ну так бы и сказали, что хотите в правящую коалицию… По другому влиять не получится. Судя по присутствию Аберджиля, желаете сыграть на социальных проблемах. Может, оно и к лучшему. А то дожили – "Наша организация возникла в результате горечи и обид, накопившихся с начала прибытия первых европейских поселенцев в страну… Наша организация является первым выражение сопротивления евреев Востока. Сопротивления, продолжающегося столько же, сколько мы знаем евреев Ашкеназа". Эти вечные песни про дискриминацию то одних, то других.
– Ты не согласен? – спросила Аня и присела рядом. – А что ты тогда делаешь в "Добровольческой организации помощи не евреям – гражданам Израиля"?
– Ну, сравнила, – с досадой сказал я. – Ты когда-нибудь слышала, чтобы я призывал выйти на улицу и поджечь автомобили, а заодно пограбить магазины? Если у людей есть проблемы, им должен помочь кто-то, кто знает к кому обратиться, и кого не пошлют в дальние края – побоятся.
Знаю, знаю. Вы сейчас сообщите, что именно этим и будет заниматься ваша новая партия. Так я не поверю. Есть конкретные люди, которым я могу помочь, а есть вообще. Вот вообще – всегда будут недовольные. Я вам легко назову пару десятков известных и много добившихся людей – выходцев из мусульманских стран.
Даже мне, при совсем не относящихся к этому моих профессиональных интересах, известен ряд мероприятий правительства в области народного образования, вроде продления срока обязательного и бесплатного образования, введения промежуточной ступени в рамках общеобразовательной школы со смешанным контингентом учеников, реформа экзаменов на аттестат зрелости – преследовали цель сократить разрыв в уровне образования между различными группами населения.
Я очень хорошо понимаю недовольство людей, которые, переехав в Израиль, не смогли достичь, а скорее, потеряли навсегда, определенный общественный статус и уровень заработка. Только тому, кто раздает на митингах листовки с такими вот высказываниями: "Мы предупреждаем правительство, что будем действовать всеми способами… государство, где половина граждан живет, как цари, а другая половина – эксплуатируемые рабы… граждан здесь имеют не потому, что они такими родились, а потому, что их попросту имеют…" – я ничего не перепутал? Таким товарищам надо или в тюрьме сидеть или лечиться.
Потому что я так же легко, как богатых сефардов, назову десятки бедных ашкеназов. Они пытаются спровоцировать межобщиные столкновения. Для нашей страны – это самый худший вариант. А если кому еще и голову проломят, то это будет вообще просто замечательно. Для начала появятся партии для выходцев из разных стран, стремящиеся помогать только своим. Потом вместо интеграции в каждом районе появятся отдельные кварталы с этническими бандами. Там, где поляки, не будет места иракцам, а где марокканцы – румынам. Мне такая ситуация не нравится абсолютно.
– Ну, вот представь себе, – сказал Эльдад, – что мы не хуже тебя понимаем опасность такой ситуации. Для этого и нужно чтобы кто-то занялся всерьез…
– О! – радостно воскликнул я. – Как это я сразу не сообразил? Часть поумнее купить должностями с приличными окладами, часть не особо умных выставить дураками. Что-то в этом есть. Только у вас маленькая ошибка вкралась. Вам придется, хотя бы на словах, пойти на поводу у этой демагогии, подтверждая их дикие мысли. Последний анекдот из деятельности этих революционеров уже слышали? Группа активистов движения "За справедливость" угнала грузовик с молоком, предназначенным для богатого квартала Рехавия. Бутылки с молоком раздают в бараках Кирьят Ювель. К бутылкам прилагается листовка: "бедные дети не получают молока, а в собаки и кошки из богатых кварталов захлебываются молоком". Робин Гуды недоделанные…
– Ты можешь предложить что-то, кроме создания новой партии, которая всерьез займется этими проблемами? – спросила Аня.
– Поймала, – засмеялся я. – Может это, действительно, лучший вариант. Но только не в этом составе. Человек из одной партии, человек из другой. Вместе они будут только до выборов. Вам надо обратить внимание на новое поколение, выросшее уже в Израиле. Начните с высших учебных заведений – там имеются студенческие организации. Ищите детей выходцев из стран Востока, а также число представителей этих общин, занимающих ответственные посты в государственном аппарате, Гистадруте, судебных органах и т. д. Ищите энергичных, но бедных, и не детей из старой херуто-мапаевской элиты. Все они имеют очень мало шансов пробиться. Берите пример с армии. Только новые кадры способны по-новому взглянуть на ситуацию. Просидев много лет на высоких постах, люди уже не готовы выйти за определенные рамки взаимоотношений и сделать что-то неординарное. Проще тянуть лямку, а Израиль очень изменился за последние лет десять. А новым людям надо будет сделать себе имя.
– У тебя и предложения есть, что требуется? – поинтересовался Эльдад.
– Тоже мне открытие Америки… Планчик вам небольшой…
Первое. Закон о персональных выборах мэров городов, а не партийным списком. Лучше бы введение системы личных выборов по округам, но это сомнительное дело, завалят. А вот городские вполне можно протолкнуть. Мэр должен быть жителем данного города, а не избираться от партии, которая неизвестно, что хочет.
Второе. Как вы, собственно, запланировали назвать партию?
– Демократическое движение за перемены (ДАШ), – ответила Анна.
– Вот представим себе, что вы получили свое представительство в Кнессете. Недостаточно много говорить, надо действовать. Требуется проект бюджета, где существенно увеличены ассигнования на образование и социальное обеспечение. Причем не увеличивать выплаты, а создать курсы по переквалификации для взрослых безработных и обучению молодежи. И чтобы эти курсы направляли после окончания на конкретное место работы, а не вообще. Пусть даже не с высокой зарплатой. Пора заняться конкретикой, а не общими словами. Вообще требуется целенаправленная социальная политика, направленная на слияние различных общин и этнических групп (миззуг галуйот). Это не значит, что все должны быть стрижены под одну гребенку, и ходить строем, распевая гимн. Организовывать выставки, посвященные искусству, быту и фольклору отдельных общин, поощрять развитие их традиционной музыки, отмечать традиционные праздники восточного еврейства, вроде Мимуны. Нет лучшего или худшего. Все равны в своем культурном проявлении. Только мы не восточные и западные. Мы все – израильтяне.
Третье. Увеличение государственного строительства жилья для нуждающихся. Внимание, крайне важно! Позволить выкуп такого жилья через несколько лет проживания. Причем, скидку давать еще и в зависимости от наличия работы. Если она есть – скидка больше. Да, именно так. Чтоб заинтересованы были работать, а не требовать льгот от государства. А для начала – капитальный ремонт в старых блочных домах и районах. Чтобы люди почувствовали сразу, что о них помнят.
Четвертое. Постоянная агрессивная пропаганда. Каждые восемь-десять лет в Израиле начинается движение общественного протеста и возникает требование пересмотреть социальные отношения и утверждения о дискриминации по отношению к приехавшим позже. Это вполне естественно. У репатриантов растут дети, которые видят, что кто-то живет лучше, и тоже хотят не в блочном доме, а на вилле пребывать. Наши СМИ слишком полюбили рассказывать, как людям плохо, и какие они несчастные. О них никто не заботится… Их сюда привезли, чуть ли насильно…
Заведите себе партийную газету и постоянно проталкивайте мысль, что есть люди, о которых никакое правительство не заботилось, но они достигли очень многого. И не потому, что старались походить на ашкеназов или еще кого. А потому, что они лучше любого ашкеназа или сефарда. Дело не в происхождении – дело в нежелании жить в трущобах на мизерное пособие от государства.
Государство – это дерьмо. Вот именно, – утвердительно сказал я. – Оно абсолютно не интересуется твоими нуждами. У него слишком много других проблем. Все, что оно готово дать – это возможность не сдохнуть с голода. Ждать от него подарка – глупо. Требовать, сжигая машины и кидая камни в окна – еще глупее. Не спрашивай, что дала тебе страна, скажи – что дал ей ты. А если тебе так не нравится в Израиле, то никто не мешает вернуться туда, где тебе было хорошо. Или уехать в США или Европу. Сейчас не 30–40-е годы. Никаких проблем с визой. Можно убедиться практически, как там живут.
Пятое. Создание секторальных партий – это медленная смерть для страны. Все должны иметь равные права и обязанности. Поэтому никаких специфическо-мароканских или еще каких требований не должно быть. Строительство жилья? Да! Но для всех нуждающихся и на равных условиях. Помощь многодетным семьям? Да! Но для всех нуждающихся и на равных условиях. И так со всем. Вы работаете не на несчастных выходцев из мусульманских стран, вы работаете для всех нуждающихся. Можете организовать свою организацию добровольческой помощи. Конкретные добрые дела – для имени партии совсем не плохая вещь.
Хотите предложение? Организовать добровольческое объединение помощи больным. Многие нуждаются в разных костылях, инвалидных колясках и прочих кислородных баллонах, которые стоят достаточно серьезные деньги, и не каждый может себе позволить. В результате люди мучаются, не имея возможности приобрести такую коляску или еще что. Открыть специальные пункты, куда можно отдать уже не нужную тебе вещь, и не продавать желающему, а сдавать напрокат за малую сумму. Когда возвращают – вежливо попросить дать, сколько пожелают, чтобы пункт проката мог закупать новое необходимое больным оборудование. Люди дадут. В большинстве они понимают, что не только им нужна помощь.
– Ну, – сказал Исраэль, обращаясь к Анне. – Тебе не кажется, что такой тип нам бы очень пригодился? Ведь, если он посидит и подумает, может еще десяток пунктов набросать. А половина из них, сходу, соответствует нашим разговорам. А вторую неплохо было бы развить и дополнить.
– У него стойкая боязнь перед политиками, – улыбнулась она. – Я подозреваю, что с детства. Он переслушал, в свое время, пламенных речей о светлом будущем и страшно боится, чтобы его не заставили их произносить. Единственная приличная речь, которую он произнес на День памяти погибших, была написана коллективно, под моим руководством. Все остальное звучало приблизительно так: " Мы тут собрались не речи говорить, а дело делать. Кто по болезни или другим причинам не способен идти со всеми наравне – шаг вперед!".
– Вот-вот, – обрадовался я. – Мне и так хорошо. Начальство отдало приказ, я его выполнил. А в семье достаточно одного человека с политическими амбициями. Ардити – это очень сефардская фамилия. Кроме того, я вывел неприятную закономерность из израильской жизни. Как только заходят разговоры о социальной справедливости и дискриминации, непременно начнется война и все это отодвигается на неопределенный срок.
– Приказ, говоришь, – протянул Исраэль. – Я еще не забыл, как ты выполнял приказы. Тебе говорят взять высоту и закрепиться, а ты занимаешь соседнюю…
– Э…, – отмахнулся я. – Главное ж результат. Вместо того чтобы штурмовать под пулеметным огнем, спокойно занимаем ее, когда доблестные иорданцы поспешно отходят из-за появления у них в тылу противника. Приказ был выполнен в полном объеме.
– За такое выполнение можно и под суд отдать было. Да! – встрепенулся он. – Что ты такое про войну сказал?
– Ничего конкретного. Никаких страшных тайн я выдавать не собираюсь. Но я вполне серьезно. Есть такая традиция в израильской жизни. Как начинаются внутренние проблемы, так и снаружи добавляется. А вы явно собрались создавать проблемы правительству.
– Я не считаю, что мы создаем проблемы, – серьезно сказал Эльдад. – Но если на них внимания не обращать, ничего хорошего не будет. Ты ведь прав, противопоставление сефарды-ашкеназы до добра не доведет. Но они ведь тоже правы. Все это есть. И пренебрежительное отношение, и ашкеназская элита в политике и бизнесе. Даже отрицательное отношение на бытовом уровне. Ладно, давай пока оставим эту политическую тему. Вот скажи, как тебе понравился запуск спутника?
– Меня больше волнует, что происходит в иерусалимском районе Мусрар. А также в Шхуна Гимель в Беер Шеве и в квартале Атиква в Тель-Авиве. Как-то совершенно не хочется получить камнем по голове. А спутник пока один. Вероятность падения мне на голову очень низка.
– А ты не хочешь на эту тему говорить, – с интересом сказал он. – И что тебе не нравится? Не замечал раньше за тобой большой любви к американцам. Ну, запустили русские первыми, и что?
– У меня испорченный взгляд профессионального военного. Новая эра, космические дали, прогресс науки, восторг людей, все эти "Бип! Бип!" – это мне все до одного места. У меня совсем другие мысли появляются моментально. Заявление ТАСС от 27 августа 1957 г о создании межконтинентальной баллистической ракеты получило четкое подтверждение. Даже если это какой-нибудь облегченный вариант – установка ядерной бомбы в качестве боеголовки уже возможна. Удар по США тоже. Теперь есть четкий паритет. Сейчас начнется гонка – кто сделает ракету с большей дальностью, точностью и присобачит к ней наибольшую бомбу. Это все огромные деньги и неминуемое желание побряцать оружием, если кто-то добьется ощутимого преимущества. Пока приоритет за СССР. Значит, они и начнут.
– Даже если ты прав, к нашим ближневосточным делам это все имеет очень мало отношения.
– Это тебе только кажется. Если есть технология на производство межконтинентальной ракеты дальнего действия, значит, еще лет пять, и Сирия с Египтом получат ракеты среднего действия в качестве очередного советского подарка. От удара такой дурой не прикроешься. Полетят сразу десятки и в густонаселенные районы. Иначе смысла нет. По размеру ущерба – это не страшнее обычной бомбы, если не атомная, конечно. Но перехватить гораздо сложнее, чем самолет. Значит, надо пересматривать всю концепцию обороны. Или наносить удар первыми, или смириться с потерями гражданского населения заранее. И то, и другое достаточно неприятно как в политическом, так и в военном смысле. В общем, придется тратить деньги на разработку собственных ракет и противоракетной обороны. Закупать новейшие самолеты, средства радиоэлектронной борьбы и еще много чего. Ты хотел реформы? Не будет тебе лишних денег.
– Мда, – сказал он озадачено. – Можно подумать раньше деньги росли на деревьях, и мы их в мешки собирали… К большому моему сожалению, прогресс в подобных областях уже не остановить.
– Вот именно. Присобачат большой фотоаппарат на такой спутник, и будет он тебе летать над головой. В принципе, можно ведь подвесить над определенной точкой. А у нас территория такая большая, что ничего не спрячешь.
– И кто меня убеждал, что счастья для всех не бывает? – насмешливо спросил Исраэль.
– Я это и сейчас повторю. Вот только работа у меня такая, думать, как такая замечательная для развития человечества вещь, как полеты в космос, отразится на армии.