Час Самайна - Сергей Пономаренко 15 стр.

- 12-

В конце весны, когда сошли снега, подсохла почва и тундра стала проходимой, из деревянного Мурмана отправилась эк­спедиция. В состав экспедиции Барченко, кроме Жени, вхо­дила жена Наташа, его единомышленник и поддержка во всех начинаниях, удивительно приятная женщина, помощницы из Мурмана Юля Струтинская и Лида Шишелова-Маркова, питерцы Александр Кондиайн, астроном, и репортер Семенов. Женщин было большинство, но они делали все, чтобы это не отразилось на скорости продвижения экспедиции.

Ближайшая цель экспедиции - Ловозерский погост, находящийся в двухстах километрах от Мурмана. Каждый день проходили по тундре не больше полутора десятков километров, а то и меньше. Дороги практически не. было. Край был очень красивый, но настолько же дикий и негостеприимный. Поверхность тундры пружинила, оставляя ощущение, что она живая. Карликовые березы, словно передразнивая красавиц берез средней полосы, путались в высокой траве. Периоди­чески попадались участки заболоченной тайги - лопари, мест­ные жители, называли ее тайболой. Тогда движение замедля­лось, а на привалах то и дело приходилось сушить одежду.

За это время Женя выучила множество местных слов. Ло­пари - это название коренной народности Лапландии, саами. Зимой и летом они передвигаются на санях, которые называ­ются кережки, лодка у них - карбас, жилище - вежа, селе­ние - погост, колдун - тойн, шаман.

Женя не ожидала, что дорога по тундре окажется столь трудной. Каждый вечер она, обессиленная, забиралась в па­латку, чуть не плача от усталости и не зная, сможет ли утром заставить себя продолжать путь. Но на следующий день со­биралась с силами и без жалоб отправлялась в путь. "Вечер" - это сильно сказано. Началось полярное лето, солнце не захо­дило ни днем, ни ночью. Это было удивительно даже для питерцев, привыкших к белым ночам.

Самое ужасное, что постоянно сопровождало экспедицию, что было страшнее тяжелейших переходов по болоту, что не давало нормально отдохнуть даже ночью, - это комары и мошки. Особенно мошки, которых здесь называли гнусом. Почти микроскопическое насекомое обладало удивительной способностью пролезть куда угодно, чтобы откусить крошечный кусочек мяса. Их любимые лакомые места - вокруг глаз и ушей. После укуса гнуса оставалась лишь небольшая точка. Но так как их было невообразимое количество...

Первой жертвой гнуса пал Семенов. Вокруг его глаз видне­лось множество точек, словно это сидели мошки, но на самом деле это были их "следы". К вечеру лицо распухло, как он пошутил, "удвоилось", поднялась температура. Но надо отдать должное, Семенов продолжал молча переносить тяготы экс­педиции, ни разу не сославшись на свое состояние. Барченко дал два дня передышки в стойбище лопарей и оказался прав, так как гнус, размножившись до безобразия, переживал брач­ный период.

Эти дни участники экспедиции просидели в лопарском туве у горящего комелька, который хоть как-то отпугивал этих кровожадных тварей. Постоянно под накомарником гудела пара десятков ненасытных комаров, доводя путешественников до нервного срыва. Особенно сложно было с горячей пищей, когда вместе с полной варева ложкой под накомарник попа­дало невообразимое количество гнуса, который охотно заби­рался в рот, нос, уши. Через две недели к нему не столько при­выкли, сколько приняли как неотвратимое зло, и уже не очень обращали на это внимание.

Из-за трудностей перехода и насекомых-кровососов участ­ники экспедиции не особенно смотрели на прелести окружа­ющей девственной природы, на невообразимо красивое чистое небо, на непривычную для городского жителя тишину. А когда начинался ветер, наступал праздник - ветер давал передыш­ку от бесконечного пиршества комаров и мошек.

По пути им попадалось очень много ягод и грибов, которые были основным подспорьем в питании.

Тундра - это обманчивый зеленый ковер из растений и кустарников, в котором при желании может спрятаться всадник с конем. Но этот край не для лошадей, поскольку он слишком заболоченный и эти животные здесь бесполезны. Груз экспедиции везли на местном транспорте - олешках запряженных в кережки.

Олешек размером с большую поджарую собаку, он неприхотлив в пище, очень вынослив и является здесь основным гужевым средством. Однако при переходе многочисленных болот, тайболы, основную часть груза приходилось переносить на себе, иногда пробираясь в жидкой грязи по пояс.

Целью экспедиции было достичь Ловозера, находящегося в самом центре Кольского полуострова. Основная задача заключалась в исследовании района, прилегающего к Ловозерскому погосту, населенному лопарями. Здесь был почти не изу­ченный центр русской Лапландии. Проводниками служили два местных жителя, лопари Василий и Федор, которые под­рядились за умеренную плату. Как и все лопари, живущие в этом негостеприимном крае, которые испокон веков, на про­тяжении тысячелетий, пасли оленей и ловили рыбу, они были пастухами. За все время продвижения к Ловозеру экспедиции лишь раз встретилось стойбище лопарей, человек восемь, на берегу небольшой речки, где они и пересидели нашествие гнуса. Вода в речке, когда Женя набирала ее в котелок, оказалась необычного красноватого цвета, словно компот, но на вкус обыкновенной, приятной.

Вечерами у костра Александр Васильевич проводил для членов экспедиции небольшой ликбез, знакомя их с особен­ностями края и с тем, с чем предстоит столкнуться. В день, когда на горизонте показались сопки, засиделись у костра благо дул ветер, давая передышку от крылатых вампиров.

- Мы находимся в удивительном крае, полном загадок и еще предстоящих открытий, - рассказывал Барченко. - Возможно, здесь находится прародина человечества... Но об этом поговорим позже. Нам предстоит изучить явление мерячения, его еще называют "эмерик", - необычное заболева­ние, которое порой охватывает целые семьи, даже поселки на Крайнем Севере, за полярным кругом. Что это, массовый пси­хоз или возбудителем является психическая зараза? В конце прошлого столетия сотник Нижне-Колымского казачьего от­ряда описывал это заболевание так. - Александр Васильевич достал записную книжку и придвинулся к костру, чтобы было удобнее читать. - "Болеют какою-то странною болезнью в Нижне-Колымской части до 70 человек. Это их бедственное страдание бывает более к ночи, некоторые с напевом разных языков, неудобопонятных; вот как я, каждодневно вижу пять братьев Чертковых и сестру их с девяти часов вечера до полу­ночи и далее; если один запел, то все запевают разными юка­гирскими, ламаутскйми и якутскими языками, так что один другого не знает; за ними их домашние имеют большой при­смотр". - Он закрыл записную книжку и продолжил: - Мерячение может продолжаться от одного-двух часов до целого дня или ночи и повторяться в течение нескольких дней, бы­вают и более тяжкие случаи. Местные жители объясняют при­падки порчей или вселением в тело злого духа, "мэнэрика", и потому в таких случаях говорят: "Бес мучает". Про "мэнэриков" ходят среди населения разные истории. Например, что они могут прокалывать себя насквозь ножами, и это не остав­ляет следов. Могут плавать, не умея этого в обычном состоя­нии, петь на незнакомом языке, предсказывать будущее. Одер­жимый "духом" во многом подобен шаману, обладает его силой и способностями, что, несомненно, роднит мерячение и шаманство. Различие между ними состоит лишь в том, что "мэнэрик" вселяется в больного против его воли, а шаман вызывает "духа" по своей воле и может повелевать им. По­этому болезнь связывают с кознями тундровых шаманов, раз­гневанных на людей, которые тревожат их покой. Русские, испытавшие это состояние, называли его лангутским припадком или арктической истерией. Вот с таким заболеванием нам предстоит встретиться, изучить его и описать. Вопросы есть?

- Страшно как-то. А вдруг это в самом деле зараза и мы ее подхватим? - боязливо спросила Лида, тихая девушка невысокого роста, с молочно-белой кожей.

- А мы ее спиртиком! - рассмеялся рыжеволосый тридцатилетний Семенов, за время путешествия отрастивший такую же рыжую бороденку, за что члены экспедиции за глаза прозвали его попиком. И сделал вид, как будто собирается обнять девушку. Лида испуганно отодвинулась, подтолкнув сидящую рядом Юлю, и та разлила чай.

- Семенов, опять вы! - с досадой произнесла Юля.

- Извини, я нечаянно! - покраснела Лида.

- При чем здесь ты? Ты только следствие! - взвилась Юля, высокая, спортивного сложения девушка, с правильными чер­тами лица. Женя еще раньше заметила, что Семенов к ней "неровно дышит", но боится подступиться.

- В дороге есть всего две напасти: комары и Семенов. И не знаешь, какая из них хуже...

- А гнус? Он, по-моему, хуже комаров! А Семенов... - смущенно добавила Лида, вызвав взрыв истерического смеха. Смеялись долго, до слез. Даже Лида, вначале покрасневшая, поддалась этому всепоглощающему хохоту.

- Видите? - сказал Александр Васильевич, первым успоко­ившись. - Первый звоночек. Если разобрать ситуацию, ничего смешного не произошло, ничего смешного не было сказано, а у Юли даже на глазах слезы выступили. Это признаки исте­рии ... Никто из нас не почувствовал, как она незаметно подкра­лась и в один миг овладела всеми. Поэтому если эмерик может вызываться волей, искусством шамана, то это страшное психи­ческое оружие. Когда будут созданы приборы, которые смогут управлять волей людей на значительном расстоянии, пушки и аэропланы станут бессильными.

- Александр Васильевич, вы что-то начали говорить о колыбели человечества... - напомнила Юля.

- У меня есть одна гипотеза... Я считаю, что человечество возникло на Севере, за полярным кругом, в местах, где царил Золотой век. В те времена здесь были благоприятные клима­тические условия. Уважаемый Александр Кондиайн, скромно отмалчивающийся, может подтвердить, что десятки тысяч лет назад климат был совершенно другим, чем ныне. Но пример­но девять-двенадцать тысяч лет назад все изменилось. Про­изошли космические катаклизмы, вызвавшие потопы. Тогда и случился массовый исход ариев (прапредков нынешних ин­доевропейцев) из районов, прилегающих к Кольскому полу­острову, на юг. Так погибли древние цивилизации, так погиб­ла Гиперборея - страна, о существовании которой знали древние, передав эти знания нам.

- Гиперборея? Расскажите о ней, - попросила Женя, и ос­тальные ее поддержали.

- Гиперборея дословно обозначает "народы, живущие за северным ветром - Бореем". Этимология и топонимика сло­ва свидетельствуют о том, что этот центр находился здесь, на Кольском полуострове. А рассказывать нечего. Это была стра­на чудес, для них обыденных, так как создавались на протя­жении тысячелетий. Гиперборейцы обладали летательными аппаратами гораздо современнее нынешних, расщепляли атомное ядро и использовали его энергию, но самое главное - обладали способностью передавать мысли на расстоянии, мысленно воздействовать на физические тела. Страшная ка­тастрофа уничтожила их цивилизацию и технические дости­жения, а удивительные способности немногих спасшихся гиперборейцев нашли свое продолжение в традициях, воз­можностях шаманов Севера. Больше рассказывать не стоит. Надо идти и искать. Если не ошибаюсь, вскоре мы столкнем­ся со следами исчезнувшей цивилизации Гипербореи. А может... Впрочем, нам давно пора спать. Надо отдохнуть перед Я завтрашним днем, который не обещает быть легче предыдущих. Спокойной ночи.

Раздосадованная столь резким окончанием интересной беседы, Женя долго не могла уснуть, ворочаясь в "женской" палатке.

- Ладно, Женька, открой рот и выплесни эмоции, - сказала Юля, которой, видно, надоели ее бесконечные повороты с боку на бок.

- Девочки, а вы в Гиперборею верите? - спросила Женя.

- Я верю Александру Васильевичу, - сразу сказала Лида.

- А я... соглашаюсь с Александром Васильевичем, что за­втра будет тяжелый день и надо выспаться. А посему, Женька, выбирай: засыпаешь или идешь кормить голодных комаров? - твердо произнесла Юлька.

- И гнуса! - торопливо добавила Лида. - А вообще Ги­перборея...

- Лида готова составить тебе компанию, - прервала ее Юля, - для кормления комаров и гнуса на свежем воздухе.

- Спокойной ночи, - вздохнула Женя, пытаясь расслабить тело, как учил Александр Васильевич, по примеру йогов.

- Надеюсь! - с вызовом заявила Юля, и Женя неожидан­но для себя быстро заснула.

- 13 -

Когда вскоре экспедиция вступила в зону сопок и тайги, то столкнулась с первым посланником из далекого прошлого - массивным прямоугольным гранитным камнем, явно обрабо­танным человеком. Проводники-лопари с опаской и почтением подошли к нему. Василий снял с пояса нож с костяной ручкой в кожаном чехле и положил у подножия камня. Они обнажили головы и что-то затянули на языке саами. Барченко, едва дождавшись, пока они закончат свой странный ритуал, спросил, указывая на камень.

- Что это?

- Это сейд, - ответил Василий.

- А что вы делали?

- Принесли жертву богу Солнца, сейд - его посланник. Попросили даровать нам защиту от местных злых духов.

- Сколько лет этому сейду?

- Много, очень много жизней он здесь стоит.

- А что за злые духи, от которых ты просишь защиты?

- Те, которые живут под землей и появляются ночью.

- Посмотрите, Александр Васильевич! Это просто чудо! - раздался голос Кондиайна. - Этот древний сейд ориентиро­ван точно по сторонам света. Как это возможно, если саами не знали компаса?

- Чудеса только начинаются, а разгадка их скрыта в глубо­кой древности, - ответил Барченко. - Будем продолжать путь, чтобы дотемна дойти до Ловозера. Уже недалеко.

Чудеса произошли и с гнусом, которого стало поменьше. Зато комаров больше, причем особой породы - очень боль­шие, злобные, спокойно пробивающие своим хоботком по­лотняную рубашку, так что приходилось укутываться, несмот­ря на теплую погоду.

На берегу Ловозера, длинным языком вытянувшегося меж­ду сопок и берегов, поросших тайгой, обнаружился небольшой поселок - цель экспедиции. Рядом с лопарскими тувами, вежами, здесь стояли русские избы. Прибытие экспедиции вы­звало у местных жителей настоящий ажиотаж.

Здешние лопари были несколько другими, чем те, с которыми экспедиция встречалась до сих пор. Одни из них чертами напоминали ацтеков, как отметил всезнающий Кондиайн, другие были явно монгольского типа. Женщины - с выдаю­щимися скулами, слегка приплюснутым носом и широко рас­ставленными глазами. Жили здешние лопари очень бедно. Почти все они были неграмотными, хотя в поселке уже откры­лась изба-читальня.

Здесь обнаружилась православная церковь, Богоявленская, а рядом с ней - ухоженное кладбище. Неподалеку в избе проживал отец Михаил с очень известной фамилией - Рас­путин.

Знакомясь с членами экспедиции, он сразу сообщил, что с тем великим грешником, Гришкой, в родстве не состоит. К их удивлению, отец Михаил был еще и председателем недавно созданной кооперации и горячо ратовал за советскую власть, а при необходимости мог и "Интернационал" спеть. Он был очень колоритной личностью, имел свои стада оленей и даже небольшое персональное озеро, прозванное Поповским, в ко­тором удил рыбу, отправляя остальных на Ловозеро. О нем местные жители даже сочинили песенку:

Сам читаю, сам пою,
Сам кадило подаю,
Сам звоню и водку пью
За гостей и попадью.

В беседе с местными лопарями узнали интересную вещь: посередине озера находится священный Роговой остров, весь устланный оленьими рогами - жертвами богу Солнца. На него имеют право ступать только шаманы, тойны. Если непо­священный проникнет туда и тронет рога, это к буре или к другому несчастью. Но хуже всего, если это сделает женщина. Тогда несчастье удвоится.

Дальше, за противоположным берегом Ловозера, находилось священное Сейдозеро. На просьбы Барченко побывать на Роговом острове, подкрепленные обещанием поделиться спиртом, лопари ответили категорическим отказом. А потом и вовсе потеряли интерес к беседе об острове Роговом и на­ходившихся там рогах. Спирт, который здесь ценился дороже золота, потерял свою магическую силу - видно, уступил мес­то истинной магии.