- Я разочарован твоими ценами, Оружейник. - сказал Варан. - Мы заглянем к тебе чуть позже. Приблизительно завтра.
- Конечно! Только что мне делать с трупами?
- Это похоже на работу Кургана.
- Да, работа моя. А эти ребята не хотели меня слушать.
- Нельзя было их просто выпроводить?
Курган пожал плечами.
- Я об этом не подумал.
- В следующий раз думай башкой, а не стволом! Оружейник, выкинь трупы из дома. Ночью они начнут разлагаться. Нам пора идти.
На улице мы перевели дыхание.
- Похоже, - сказал Варан. - Теперь у Оружейника будут проблемы. Если покойники имеют сообщников, они придут и потребуют возмездия. Курган, ты понимаешь это?
- Панки - не проблема.
- Проблема в убитых панках. Кто-нибудь скажет, как все было?
- Они залезли в окно, - сказала Басолуза. - А потом они сказали, что останутся отдохнуть. Тогда Курган их застрелил.
Мы услышали два тяжелых шлепка. Послышался смех Фарлы.
- Бах, и кровяные бомбы валятся с небес!
- Ладно, деньги теперь у нас. Пушки Оружейника покупать не будем. Он слишком завышает цены. Наше железо, похоже, придется выкинуть.
- И что теперь? - сказала Басолуза. - Будем ждать, когда воскреснут панки?
- Предлагаю расслабиться в баре.
Эти слова имели колоссальную силу. Ведомые автопилотом посреди ночи мы завалились в здешнюю гостиницу, а она что надо оказалась. На первом этаже бар, в котором пили все, у кого были наличные. На втором комнаты отдыха. Мы их собирались занять позже, а сейчас собирались просто выпить и поболтать. Вокруг за столами были неизвестные ублюдки. По большому счету нам плевать было на них, но в целом это местечко было недорогим и качественным, потому что редко кто сбывал свежий алкоголь.
Самцы предпочитали водку и коньяк. Басолуза любила мартини и скотч, а иной раз с таких штук неплохо улетала. Она любила вызывать экстаз глубокой затяжкой. Пара бормотух, сигарета и готово. Новый мир, сладость в теле и никакой войны. Мысли разбиваются о толстые стены бара, не уходя за его пределы. Все так странно, хорошо и прозрачно. Как в комнате с кривыми зеркалами. Уродские рыла смотрят на тебя и улыбаются, а ты даже не понимаешь почему.
- Почему мы умираем, Стен?
- Не знаю, детка. Так задумано.
Если вернешься выжатый как лимон, нужно непременно хлебнуть, восполнить потерянную жидкость. В пустыне, в окопе, у дьявола на рогах - неважно где. Целительная микстура должна быть всюду. Самцы заняли отдельный стол. Басолуза, пренебрегая ими, уселась за стойку. Она накрасила губы и послала бармену воздушный поцелуй.
- Как вам мои губы?
- У вас замечательные губы. - сказал бармен. - Что-нибудь налить вам, дорогая?
- О да, она слишком дорогая. - сказал Стенхэйд, подсаживаясь рядом. - Мне одну водку.
- А мне рюмочку мартини.
Басолуза приготовила деньги. Стенхэйд остановил ее.
- Я оплачу твой заказ.
- Как мило с твоей стороны.
- У меня появилось сомнение.
- Ты сомневаешься?
- В ложбине был раненый. Дакота сказал только про тайник. Не исключено, что он умолчал про некоторые вещи.
- Он сказал, что в ателье тайник и взамен попросил воды. Ты ошибаешься.
- Значит, я сомневался зря.
- Не сомневайся, Стен. Давай лучше выпьем за победу.
- Пойдем-ка лучше передернемся.
- Мне стоит сказать пару слов, что бы ты отвалил.
- Хочешь сдаться без боя? Ручаюсь, у тебя еще остались силы.
- После третьей рюмки ты их не дождешься. Я действительно устала. Хочу закидаться пойлом и уткнуться пастью в подушку. Максимум что ты можешь сделать, так это отнести меня в постель.
Они получили заказы, которые заказывали. Стенхэйд залпом осушил стакан водки. Багровея, он сухо захрипел.
- Ого! - воскликнула Басолуза. - Кажется, это неспроста!
- Когда я отнесу тебя в номер, я тебя сделаю.
- Не ври мне, я прошу тебя. - Басолуза пригубила мартини. - У тебя закончились скафандры.
- Не бойся, я найду безопасное место. И вообще, зачем ты купила это дерьмо? Эту помаду и лак? Мне без разницы, какая у тебя пасть и какие когти. Когда я буду тебя трахать, я не буду на это смотреть.
- Не пойму, откуда такая настойчивость. Я что-то должна тебе? Может быть, за твою вылазку в Решере?
- Прекрати цепляться за мелочи. Я просто хочу тебя, а ты ломаешься как малолетняя сучка.
- Мне очень жаль, - Басолуза вздохнула. - Но сегодня ты меня не получишь.
- После третьей рюмки, детка.
- Иди бороду подстриги.
Сзади появился Ветролов. Он заказал бутылку джина и взял три рюмки:
- Эй, вес бар слышит, как вы грызетесь. Ведите себя умеренней. Все-таки мы с вами не до конца озверели.
- Ну да, - хихикнул Стенхэйд. - Я совсем об этом забыл. Ты взял три рюмки. Кто-то отказался пить?
Ветролов взял четвертую рюмку.
- Дакота сказал, что не будет нагружаться. Пойдем Стен, нашей гадюке нужно отдохнуть.
- Да-да, - сказала Басолуза. - Валите к чертям подальше. Я пообщаюсь с мистером барменом.
Варан с Курганом раздавали в покер. Когда присоединились Стенхэйд и Ветролов, партию раздали на четверых.
- Что с Басолузой, Стен? - спросил Варан. - У нее какие-то проблемы?
- Говорит, что сильно устала. Ты ведь знаешь, ей нельзя верить.
- Тогда возьми ее силой.
- Это излишне. Ей просто нужно отдохнуть.
Мы поменяли карты. Курган оставил все, как есть.
- У него что-то тяжелое. - сказал Ветролов, смотря в немые глаза Кургана. - Он точно нас обыграет.
- Что поставили на бочку? - спросил Курган.
- Твой указательный палец. Интересно, как ты будешь стрелять из дробовика?
- Мой дробовик не требует много пальцев.
- Я ставлю двадцатку. - сказал Варан.
Остальные тоже поставили по двадцатке, однако Курган положил сотню. Ветролов догадался и сбросил карты. Остальные вскрылись. Каре Кургана загнуло нас, и мы ничего не смогли с этим сделать. Курган умел играть, но не настолько лучше, чем Дакота.
- Начни, мистер бармен. - сказал Басолуза, закуривая. - Начни, а я закончу.
- Что начать, простите?
- Начни говорить что-нибудь. Только не молчи, прошу тебя. Когда ты молчишь или протираешь стаканы на тебя невыносимо смотреть. Начни, пожалуй, со своего имени. У тебя есть имя?
- Ричард…
- Ах, Ричард. Замечательное имя. Продолжай в том же духе. Расскажи что-нибудь интересное.
Ричард пожал белоснежными плечами.
- Ну, что я могу вам рассказать? Я родился…
- Меня не интересует, как ты родился. Все рождаются одинаково. Расскажи мне что-нибудь такое, отчего у тебя захватывало дух. Тебе не доводилось участвовать в перестрелках, или мчаться на бешенной скорости в машине, или прыгать с отвесной скалы? В твоей жизни, черт возьми, были яркие эпизоды?
- В общем-то, ничего интересного.
- Ничего интересного. Значит, у тебя хреновая жизнь, Ричард. В отличие от тебя у нас все по-другому. Рейд, зарядка, а потом снова рейд. Мы точно аккумуляторы, понимаешь. Работаем до тех пор, пока не иссякнет срок годности, но иногда и зарядки выпадают. В это время мы обычно отдыхаем. Так довольно интересно жить. Понимаешь, сейчас нет кинотеатров, развлекательных центров или ночных дискоклубов. Это все разрушили войны, а теперь животные научились развлекаться как в старые добрые времена. Ружье, патроны и большая дорога, а после триумф в честь словленных сокровищ. Это немыслимый адреналин. Это как два миллиона лет назад охотиться с копьем на мамонта. Убиваешь и получаешь свое вознаграждение. Неважно, что это. Деньги, оружие или паек. Все что не нужно сегодня, понадобится завтра. Словом, совмещаешь приятное с полезным. А во время отдыха обычно выпивка, жратва и секс. С такой жизненной программой годы становятся золотыми. Налей-ка мне еще мартини.
- Наверное, вы отчаянная странница.
Басолуза хотела его убить.
- У тебя слишком чистая пасть, Ричард. Сразу видно, ты никогда не путешествовал, не получал настоящего адреналина, не убивал. Ты видно большую часть своей жизни простоял за стойкой и, наверное, простоишь за ней до конца дней своих. Посмотри на мою пасть. Наверняка ты не привык видеть таких самок. Твой идеал - красивая стройная куколка без единого шрама, без пигментных пятен и прочего дерьма, однако я не такая. Видишь шрам у меня на правой щеке? В это место мне пришел кастет и забрал два любимых зуба. У меня еще на другом месте есть рубец, только я не буду тебе его показывать. Это место доступно лишь избранным. Вопрос состоит в том, насколько сильно ты готов им стать, Ричард?
- Извините, - Ричард покраснел. - Я не могу оставить стойку.
Басолуза оскалилась.
- Я ведь говорила, что ты простоишь за ней до смерти. У тебя есть какое-нибудь оружие, Ричард?
- Пистолет.
- Патроны?
- Есть.
- Ты сможешь убить меня, Ричард? Сможешь выстрелить в меня, если я натворю глупость?
- Я, но… зачем мне убивать вас? Вы ведь ничего не сделаете…
- Откуда ты знаешь, что я ничего не сделаю? Ты меня уже попробовал, милый?
- Ну… вы вроде недавно здесь.
- Я хочу сказать тебе пару слов. - она глубоко затянулась. - Я хочу сказать тебе, что если будет нападение животных, ты не выживешь при нем, Ричард. Ты просто сдохнешь, не сделав ничего полезного. Кроме того, что нальешь мне третью рюмку.
- Конечно, я вам налью.
- Был когда-нибудь с женщиной?
- Ну…
- Прекрати нукать, мать твою. Был с женщиной когда? Ты девственник?
- В общем… да.
- Так в общем или да?
- Ну да.
- Прекрати нукать!
- Да…
- Вот так. Мне не интересно разговаривать с тобой. А знаешь почему? Потому что ты щенок, но это пока. Молод, неуверен, постоянно мямлишь дрянь. Ты не в состоянии заинтересовать меня. С настоящим самцом я чувствую себя по-другому. - Басолуза указала на живот. - Я ощущаю страх, вот здесь, в своей утробе. Страх до того сильный, что он меня заставляет трястись. А с тобой я не испытываю этого страха, понимаешь. С тобой сплошное разочарование.
Басолуза выпила третью рюмку, а потом затушила окурок.
- Ну вот и все. - сказала она. - Я закончила.
Стенхэйд опустил ладонь на ее плечо.
- Ты опять здесь?
- Детка, прекрати насиловать бармена.
- Стен, мне не интересно с ним. Ничего не могу поделать.
- Я сказал, прекрати насиловать бармена.
- Ничего страшного. - сказал Ричард. - Я уже привык.
- Если привык хорошо. В следующий раз не обращай внимания. Эта сука всегда такая, когда наберется.
- Эй, ты меня оскорбляешь! Ричард, глянь-ка на тот стол! Видишь, там сидят настоящие самцы!
Басолуза вытянула конечность, чтобы показать. Стенхэйд перехватил ее и рванул на себя. Он взвалил Басолузу на каменное плечо.
- Пачку сигарет, ключ от любой свободной комнаты и мартини. Сколько с меня?
- Мартини бесплатно. Тридцать монет.
- Отлично. У меня как раз полный карман мелочи.
Стенхэйд отсчитал тридцатку, забрал сигареты и ключ.
- С ними понаглее нужно, - сказал он. - А иначе сядут тебе на шею.
И понес Басолузу наверх.
- Ты конченая пьяница, детка! - раздалось с лестницы. - Черт, какая же ты тяжелая!
- Так происходит всегда, когда у нас появляются деньги. - сказал Варан. - Нам осталось напиться и разнести Кармад к чертям.
- Самок оставьте для меня. - хихикнул Ветролов.
- Хм, вчетвером играть намного интересней. Кто-нибудь видел Дакоту?
Курган кивнул на дверь.
- Видишь, он стоит на крыльце.
- Общается с духами?
- Сказал, что хочет подышать свежим воздухом.
- Он странно ведет себя с вечера.
- Думаешь, это из-за самки?
- Не знаю. Ты хочешь играть с ним, Курган?
- Кажется, ему сейчас не до игры.
На улице послышались нечеловеческие визги. Дакота зашевелился и вошел в бар. В руке у него был мачете. Дакота сказал:
- Пришли панки. Оставайтесь здесь. Я сам с ними разберусь.
- Ты уверен? - сказал Варан.
- В противном случае я бы не пошел.
- Хорошо, если прижмет - крикни нас. Если не сможешь крикнуть, выстрели в воздух. А если умрешь, мы за тебя отомстим.
- Договорились.
- Дакота, зачем тебе лишние проблемы?
- Не забывай про скальп, Курган…
Дакота подмигнул Кургану и вышел из гостиницы.
III. Дакота
Я знаю, почему пошел один. В отличие от Варана я мог обойтись дипломатическим путем. Конечно, таким путем мог бы обойтись и Варан, но когда он был пьяный, он не ходил подобными путями.
Родители мои были чистопородными индейцами. Отец говорил мне в детстве: "Если когда убьешь человека, пятно убийства навсегда замарает тебя". Похоже, я весь теперь был пятнистый. Мне рано пришлось убить человека. По сути, это даже не человек был, а нечто ему подобное. Ублюдок попытался угнать наш скот, а я скотину запорол охотничьим ножом отца. Только потом припомнил его слова. Муки совести меня не особенно изгрызли. Однако я понимал, что поступил правильно.
Отец мой скончался от чахотки. Много курил табак. Предупреждал я его, не кури эту свалку. Он говорил, что это для спокойствия, а дрянь и вышла боком. Я его чистым человеком положил в могилу. Всю жизнь он нашу семью кормил и никогда не убивал людей. После смерти отца я перевез мать в один из поселков. Там она нашла другого мужчину, а с отчимом я не сжился. Он слишком разборчивый оказался - мне убить его захотелось, но мать я все-таки пожалел.
Так я остался один. У меня не было братьев и сестер. Когда накрылись мои деньги, я вышел на тропу войны, но после месяца разбоя сумел устроиться продавцом боевых ножей в одном из промысловых городов. Отец заставил меня полюбить эти штуки задолго до своей кончины. Он был охотником. Притащит как-нибудь здоровенную тушу, и давай ее пороть. По локти в крови измажется, а дело закончит.
Хороший был индеец.
Я честно зарабатывал три сотни в неделю. Моим хозяином оказался старый майор-кузнец, порабощенный блеском стали. Он как-то сказал мне: "Нож - самое надежное оружие. Никогда не откажет в бою".
За время сотрудничества мы быстро сдружились, и он обучил меня боевым приемам, которые знал, а потом подарил мне мачете. Он ковал почти сутки. Я ценил этот нож больше всего, не расставаясь с ним уже восемь лет. Этой штукой многое можно было делать. Готовить еду, например, рубить деревья, делать операции или просто убивать.
К последнему я прибегал чаще всего.
Варан разыскал меня одним из первых. Тогда с ним путешествовал только Ветролов. В команде я оказался третьим. Позже я узнал, что они были старыми товарищами. Ветролов решался говорить Варану настоящие гадости. Остальные рисковали получить проблемы.
Как день помню пустынную улицу, лавку полную ножей, себя в тени этой лавки. Варан подошел ко мне и попросил показать самый лучший нож. И тогда я показал ему свой мачете, добавив, что это лезвие вспорет любую плоть, независимо от брони, отяжеляющей ее в момент боевого контакта. Я сказал это так четко и холодно, что даже в его неустрашимых глазах появилась капля легкого испуга. Он, похоже, забыл про то, чем интересовался, но потом он спросил меня, не хочу ли я присоединиться к нему.
Как бы мне ни была отвратительна его природа, а согласился я без раздумий. Уже через месяц я осознал, что Варан отнюдь не такой, каким казался на первый взгляд. Из матерого убийцы он превратился в справедливого гиганта. Я никогда не сомневался, что Басолуза по уши влюблена в него.
Подступая к дому Оружейника, я высмотрел неясные силуэты. Они дрожали и дергались, бродили туда и сюда, вперед и назад, они покачивались словно зомби, покинувшие обжитое кладбище.
Это были панки.
Я осознал это, когда среди темноты пробились огненные вспышки. Послышались частые хаотичные выстрелы, как если бы кто-нибудь, отступая к убежищу, палил в преследователей. Пули падали справа и слева от меня. Пули сопровождали каждый мой шаг. Я шел вперед. Для меня это было так же нестрашно, как идти в магазин. Четверо панков склонились над выброшенными телами, пытаясь воскресить их, но это была плохая идея. Они не понимали, что творят.
Похоже, они хорошо нагрузились.
- Ирокуа покинул нас! - слышал я истошный визг. - Он не хочет, чтобы мы праздновали его день рождения сегодня! А трупы - тому доказательство! Нам нужно прекратить это, пока их не стало больше!
- Правильное решение! - крикнул я.
- Этот умник отличная мишень! Мне нужно немножко больше меткости!
Очередная пуля упала возле меня.
- Уходите отсюда!
- Тела оказались возле дома! Этот дом таит в себе несчастье! Его нужно уничтожить, братья мои!
Мне казалось, панки вообще меня не слышали. Я не любил, когда тупое агрессивное стадо лишало меня выбора. В данном случае выбора не было. Они стреляли в меня, и, стало быть, вольно или невольно хотели моей смерти. Так что придется мне обезвредить их, а если не выйдет - убить. Мои предки, веками жившие на этой земле, пороли холеных завоевателей. Они снимали с них скальпы, вырезали им сердца и пили их кровь. А теперь на смену им выступили жалкие отбросы.
Слишком мало порядка, подумал я.
Из-за выходки Кургана мне, возможно, придется пускать чужую кровь. А мне этого не очень хотелось. Я не любил исправлять чужие ошибки. Будь сейчас Курган на моем месте, так что бы он сделал? Думаю, ничего страшного. Пьяный Курган неважно стреляет, плохо дерется и не соблюдает дистанцию в отношении самок. Но трезвый Курган - совсем другой. Хотя я до сих пор не понял, почему он застрелил двоих бедняг.
- Уходите! - повторил я.
Пули не попадали в меня, и это было неудивительно. Эти животные едва ли могли прицелиться. Я наметил свою первую цель. Панк с барабанным револьвером. Только сейчас я понял, что если что-нибудь с ним не сделаю, он точно меня угрохает.
Каким-то чудом он перезарядил револьвер.
Он прицелился и выстрелил в меня с десяти метров. Пуля прошла рядом, но это лишь добавило мне уверенности. Панк сделал повторный выстрел. Затем я настиг его и ударил рукоятью мачете, так сильно, что он лишился сознания.
Фарла открыла окно и закричала:
- Эти суки хотят сжечь наш дом!
Я ответил ей:
- Они не успеют! Закройте окна!
Хлопнули створки окон. Однако кошмар не окончился. Там, среди темноты, я увидел этих тварей. Как минимум пятнадцать ублюдков. Наиболее вменяемые обливали дом бензином из канистр. Другие, срыгивая под себя, тупоумно щерились.
- Бог Ирокуа в ярости! - стонали панки. - Ирокезы отомстят за своих братьев!
- Мы не убивали их! - закричал Оружейник. - Ублюдок с дробовиком застрелил их!
- Вы все теперь покойники!
Я увидел брошенную бутылку. Если бы не горело горлышко, я бы подумал, что выкинули недопитый лимонад. Звон стекла мигом охолодил меня. Дом тотчас полыхнул словно спичка. Ирокезы, пахнущие бензином, загорелись и уронили полупустые канистры. Другие ирокезы стали стрелять в них, пытаясь потушить огонь. Я услышал, как изнутри исступленно забарабанили в дверь. Выхода не было - панки железом блокировали дверь.