Бетагемот - Питер Уоттс 18 стр.

Вибрации Нолан заглушают все прочие: на месте прежней злобы теперь торжество. А вот гнев - чувство, что счеты еще не сведены - остался прежним.

- Не вините Кева, - жужжит им Кларк. - Он ста­рался как мог.

У нее мелькает мысль, далеко ли зашла Нолан в стрем­лении закрепить его верность.

Нолан демонстративно кивает:

- Кев - хороший мальчик. Для группы готов на все.

В машинную речь просачивается подчеркнутое "на все" - впрочем, Кларк уже уловила это в живом мозгу.

"Значит, вот как далеко..."

Она заставляет себя забраться глубже, выискивая вину и двоемыслие, но это, разумеется, бесполезно. Если Нолан когда и таила подобные секреты, теперь все позади. Сей­час она выставляет свои намерения напоказ, как орден.

- Так что же тут происходит? - спрашивает Кларк.

- Всего лишь готовимся к худшему, - отвечает Нолан.

- Угу. - Кларк кивает на крест на обшивке. - Го­товитесь или провоцируете?

Все молчат.

- Вы же знаете, что генератор под нашим контролем. Мы можем отрезать их в любой момент. Взрыв корпу­са - явный перебор.

- О, мы не станем применять излишнюю силу. - Это Крамер отзывается откуда-то слева. - Тем более что они всегда действовали так мягко.

- Просто сочли, что разумнее иметь запасные вари­анты, - жужжит Чен, виновато, но твердо. - На случай, если план А почему-то сорвется.

- Например?..

- Например, если чьи-то ручки выдернут хрен из кусачего ротика, - говорит Гомес.

Кларк разворачивается к нему лицом.

- Как всегда внятно, Гомер. Понимаю, почему ты неразговорчив.

- На твоем месте... - начинает Нолан.

- Заткнись на хрен!

Кларк медленно поворачивается от одного к другому, в животе у нее медленно закипает лед.

- Если они что с вами сотворили, то сначала сотво­рили и со мной. Если в вас и бросали дерьмом, то в меня бросали больше. Намного больше.

- Но вот попадало оно куда угодно, только не на тебя, - напоминает Нолан.

- Думаешь, я стану лизать им задницы только потому, что они промахнулись, когда хотели меня убить?

- А не станешь?

Она подплывает ближе, пока не оказывается лицом к лицу с Нолан.

- Не смей опять сомневаться в моей лояльности, Грейс. Я попала сюда раньше вас всех, жалкие гаплоиды. Вы еще скулили и ссались на бережку, маясь без рабо­ты, а я вломилась в их сраный замок и лично отпинала Роуэн с ее дружками.

- Это верно. Только два дня спустя ты вступила в их женский клуб. Бога ради, ты играла в виртуальные игры с ее дочерью!

- Да ну? А чем же провинилась ее дочь, чтобы об­рушивать ей на голову всю Атлантику? Даже если ты права - даже будь ты права - чем тебе ребятишки на­вредили? Чем перед вами провинились их родные, их слуги и мойщики туалетов?

Вибрация слов гаснет вдали. Низкое, почти субзву­ковое гудение какого-то аппарата после этого кажется особенно громким.

Может быть, сейчас в их коллективном изучении мелькает доля неуверенности. Даже и в Нолан чуть-чуть.

Но она не отступает ни на микрон.

- Хочешь знать, чем они провинились, Лен? Они выбрали не ту сторону. Жены, мужья, медики и даже мойщики туалетов, которых эти скоты оставили при себе на память о прошлом. Все они выбрали, на чьей стороне быть. О тебе я и этого сказать не могу.

- Мысль так себе, - жужжит Кларк.

- Спасибо, что высказала свое мнение, Лен. Мы да­дим тебе знать, если понадобишься. А пока не стой у меня на дороге. Мне при виде тебя блевать хочется.

Кларк выкладывает на стол последнюю карту.

- Ты бы не обо мне беспокоилась.

- А с чего ты взяла, что мы беспокоились о тебе? - Презрение расходится от Нолан волнами.

- Кен бывает очень недоволен, когда его замешива­ют в такие вот провальные затеи. Я это повидала. Этому парню много проще все зарубить на корню, чем потом наводить порядок. Вам бы с ним разобраться.

- Уже, - жужжит Нолан. - Он в курсе.

- Даже дал нам несколько наводок, - добавляет Го­мес.

- Прости, милочка. - Нолан вплотную придвигается к Кларк, их капюшоны скользят, соприкасаясь в манекеньей ласке. - Но, право, ты должна была это предвидеть.

Вся группа молча возвращается к работе, словно по невидимой и неслышимой для Лени Кларк команде. Она висит в воде, оглушенная и преданная. Вокруг собирают­ся клочки и обломки благонамеренных замыслов.

Она разворачивается и плывет прочь.

БОМБИЛЬ

Давным-давно, во времена восстания, пара корпов захватила минисубмарину под названием "Бомбиль-3". Патриция Роуэн и посейчас не представляет, чего они добивались. На "Бомбиле" не осталось ничего, способ­ного служить для разрушения или убийства. Подлодка была голой, как рыбий скелет, и примерно настолько же полезной: рубка спереди, лопасти сзади, и оголенный соединительный сегмент посередине.

Может, они просто надеялись сбежать.

Но рифтеры, поймав их при всплытии, не утруждали себя расспросами. У тех было оружие - резаки, пневмомолотки; маловато, чтобы расчленить "Бомбиль" на куски, но достаточно, чтобы парализовать. Они проткну­ли электролизный отсек и баки с жидким кислородом: беглецы беспомощно наблюдали, как их неограниченный запас атмосферы сокращается до крошечного воздуш­ного пузырька, в котором уже становилось душновато.

Как правило, в таких случаях рифтеры просто дырявили рубку и предоставляли остальное океану, однако на сей раз, они отбуксировали "Бомбиль" к иллюминаторам "Ат­лантиды", в качестве наглядного урока заставив осталь­ных смотреть, как беглецы задыхаются у них на глазах. К тому времени уже случилось несколько потерь среди рифтеров, а вахту в эти часы возглавляла Грейс Нолан.

Но тогда даже она была не совсем лишена жалости. Убедившись, что беглецы целиком и полностью мертвы, что мораль дошла до зрителей, рифтеры подвели повреж­денную субмарину к ближайшему стыковочному люку и позволили корпам забрать тела.

С тех пор "Бомбиль" не трогался с места. Он так и прилип к служебному шлюзу, торчит на корпусе, как самец удильщика на боку гигантской самки. Сюда мало кто заходит.

И потому место идеально подходит для свидания Пат­риции Роуэн с врагом.

Люк для выхода в воду продолговатой мозолью рас­секает палубу рубки сразу за креслом пилота, где сидит, уставившись на темный ряд инструментов, Роуэн. Вот люк урчит, она слышит усталый вздох пневматики, и крышка гроба открывается, по пластинам шлепают мокрые ноги.

Свет она, конечно, не включала - никому не надо знать, что она здесь, - но какой-то маячок на корпусе "Атлантиды" посылает в иллюминатор бледные пульси­рующие отблески. Внутренность рубки появляется и ис­чезает, сплетение металлических кишок сдерживает напор бездны.

Лени Кларк устраивается в пилотском кресле рядом.

- Кто-нибудь тебя видел? - спрашивает Роуэн, не повернув головы.

- Если бы видели, - отвечает рифтер, - то уже до­вели бы дело до конца. - Она, очевидно, намекает на недобитый батискаф. - Есть успехи?

- Восемь образцов дали положительный результат. Еще не закончили. - Роуэн глубоко вздыхает. - Как идет бой с твоей стороны?

- Могла бы выбрать другое выражение. Это звучит слишком уж буквально.

- Так плохо?

- Не думаю, что сумею их сдержать, Роуэн.

- Непременно сумеешь, - говорит Роуэн. - Не за­бывай, ты же - Мадонна Разрушения. Альфа-самка.

- Уже нет.

Роуэн поворачивается к ней лицом.

- Грейс... кое-кто предпринял новые шаги. - Лицо Лени загорается и гаснет в такт вспышкам. - Опять ми­нируют корпус. Уже не скрываясь.

Роуэн обдумывает услышанное.

- А что об этом думает Кен?

- Его, по-моему, все устраивает.

Кажется, Лени сама удивляется своим словам. А Ро­уэн - нет.

- Опять минируют? - повторяет она. - Так вы узна­ли, кто это сделал в первый раз?

- Нет. Пока нет. Да и не в том дело, - вздыхает Лени. - Черт, кое-кто думает, что первую партию вы сами подложили.

- Глупости, Лени. Зачем бы?

- Чтобы обеспечить себе... предлог, наверное. Или вдруг решили покончить с собой, прихватив с собой и нас. Не знаю. - Лени пожимает плечами. - Я не утверждаю, что это разумно, просто рассказываю, что у них на уме.

- И как же мы раздобыли заряды, если производ­ственные мощности контролируются вашими?

- Кен говорит, взрывчатку вы могли соорудить из стандартного циркулятора Кальвина, просто переключив проводки.

Опять Кен...

Роуэн не знает, как подойти к этой теме. Лени и Кен связаны узами - нелепыми и неизбежными узами людей, для которых термин "дружба" чужд, как микроб с Евро­пы. В этом ни капли секса - учитывая, как Кен меняет девушек, такого и быть не могло, хотя Роуэн подозревает, что Лени еще об этом не знает, - но эти своеобразные неявные узы в своем роде такие же интимные. И застав­ляют их защищать друг друга. Шутить с этим не стоит. Нападаешь на одного, берегись другого.

Однако, если ее послушать, Кен Лабин начал заклю­чать новые союзы...

Роуэн решается.

- Лени, тебе не приходило в голову, что Кен мог...

- Бред.

Рифтерша убивает вопрос на корню.

- Почему? - спрашивает Роуэн. - Опыт у него есть. И не он ли жить не может без убийств?

- Вашими стараниями. Он на вас работал!

Роуэн качает головой.

- Прости, Лени, но ты сама знаешь, что не права. Мы привили ему рефлекторный ответ на угрозы - это да. Иначе нельзя было гарантировать, что он предпримет необходимые меры...

- Гарантировать, чтобы он убивал без колебаний! - перебивает Лени.

- ...в случае проблем с безопасностью. Никто не ду­мал, что у него выработается пристрастие. Но ты не хуже меня знаешь: Кен это умеет, возможность у него есть, а его обиды тянутся с самого детства. На поводке его держал только Трип Вины, а с тем покончил Спартак.

- Спартак был пять лет назад, - напоминает риф­терша, - и с тех пор Кен убийствами не развлекался. Вспомни, он был один из ровно двух человек, помешав­ших вашему последнему бунту превратиться в Великое Истребление Корпов.

Кажется, она уговаривает прежде всего саму себя.

- Лени...

Но та не желает слушать.

- Трип Вины вы просто вложили ему в мозги, ког­да он стал работать на вас. Раньше его у Кена не было, и потом тоже, а знаешь, почему? Потому что у него свои правила, Пат. Он выработал собственные правила, и он их держится, и, как бы ему ни хотелось, никогда не уби­вал без причины.

- Это верно, - признает Роуэн, - потому-то он и стал изобретать причины.

Лени уставилась в освещенный вспышками иллюми­натор и молчит.

- Может, тебе эта часть его истории неизвестна, - продолжает Роуэн. - Ты никогда не задумывалась, по­чему мы отправили к рифтерам именно его? Почему за­бросили черный пояс по тайным операциям на океанское дно, соскребать ракушки с насосов? Да потому, Лени, что он начал оступаться. Он делал ошибки, оставлял хвосты. Конечно, у него всегда имелись веские оправдания, но в том-то и дело. На каком-то подсознательном уровне Кен нарочно оступался, чтобы дать себе повод заделать пробоину позже. Станция "Биб" располагалась так далеко от всего на свете, что мы были уверены: там не может возникнуть и речи о проблемах безопасности, с какой бы натяжкой он не трактовал свои правила. Задним числом я вижу, что мы ошибались. - "Не первая и, увы, не са­мая большая наша ошибка". - Но я к тому, что люди, пристрастившиеся к чему-то, иной раз сходят с рельсов. Люди, сами себе установившие правила поведения, начи­нают их прогибать, перекручивать и истолковывать так, чтоб и на елку влезть, и не ободраться. Семь лет назад наши психологи заверили, что у Кена как раз этот слу­чай. Можно ли быть уверенным, что сейчас что-то из­менилось?

Рифтерша долго молчит. Ее бесплотное лицо, кон­трастное бледное пятно на темном фоне, вспыхивает в ритме бьющегося сердца.

- Не знаю, - отвечает она наконец. - С одним из ваших психологов я встречалась. Припоминаешь? Это ты его послала за нами наблюдать. Он нам не слишком понравился.

- Ив Скэнлон, - кивает Роуэн.

- Я искала его, выбравшись на сушу. - Словом "искала" Лени заменяет другое: "охотилась на него". - И не застала дома.

- Он был выведен из обращения, - Роуэн прибегает к собственному эвфемизму - как обычно, с легкостью превосходя собеседницу.

- Вот как.

Однако, раз уж о том зашла речь...

- Он... У него на ваш счет сложилась теория, - го­ворит Роуэн. - Он предполагал, что мозг рифтера мо­жет стать... чувствительнее, в некотором роде. Что ваша восприимчивость из-за долгого пребывания на глубине и всех этих веществ обострится. Квантовый сигнал из ствола мозга. Нечто вроде эффекта Ганцфельда.

- Скэнлон был придурок, - замечает Лени.

- Безусловно. Но ошибался ли он?

Лени чуть заметно улыбается.

- Понятно, - говорит Роуэн.

- Это не чтение мыслей. Ничего подобного.

- Но, может, если б ты могла... как это сказать?.. Сканировать?

- Мы это называем "тонкой настройкой", - говорит Лени голосом, непроницаемым, как ее глаза.

- Если ты можешь настроиться на того, кто...

- Уже сделано. Это, собственно, Кен и предложил. Мы ничего не нашли.

- А на самого Кена ты настраивалась?

- Невозможно... - Лени осекается.

- Он тебя блокирует, да? - кивает сама себе Роуэн. - Если это хоть чем-то похоже на сканирование Ганцфельда, то блокирует рефлекторно. Стандартная процедура.

Несколько минут они сидят молча.

- Не думаю, что это Кен, - заговаривает Кларк. - Я его знаю, Пат. Много лет.

- Я его знаю дольше.

- Но иначе.

- Согласна. Но если не Кен, то кто?

- Черт возьми, Пат, да любой из наших! Они все против вас. И уверены, что Джерри со своими...

- Чушь.

- Да неужели? - На миг Роуэн мерещится прежняя Лени Кларк - хищная улыбка в неверном свете. - Пред­ставим, что пять лет назад это вы нам надрали задницы, и с тех пор мы жили под домашним арестом. А потом из наших рук к вам проникает какой-то микробчик, и корпы от него мрут как мухи. Скажешь, вы бы ничего не заподозрили?

- Да. Конечно, заподозрили бы, - тяжело вздыхает Роуэн. - Но мне хочется думать, что мы не полезли бы на рожон без малейших доказательств. Мы бы, по край­ней мере, допустили, что вы ни при чем.

- Помнится мне, до перемены ролей о виновности- невиновности речь не шла. Вы, не теряя времени, сте­рилизовали горячие зоны, и плевать, кто в них попал и в чем виноват.

- Хороший довод. Достоин Кена Лабина с его хва­леной этикой.

Лени фыркает.

- Остынь, Пат. Я не говорю, что ты врешь. И мы дали вам поблажку - больше, чем вы нам в те времена. А тут у тебя много народу. Уверена, что никто не дей­ствует у тебя за спиной?

Свет - тьма.

- Тем не менее еще есть надежда все замять, - про­должает Кларк. - Мы сами занимаемся Бета-максом. Если с ним не работали, то ничего и не найдем.

В животе у Роуэн расползаются червячки ужаса.

- А как вы определите, да или нет? - спрашивает она. - У вас же нет патологов.

- Ну, вашим экспертам у нас никто не поверит. Может, у нас и нет профессоров, но найдется человечек-другой со степенью. Плюс доступ в биомедицинскую библиотеку и...

- Нет, - шепчет Роуэн. Червячки вырастают в жир­ных корчащихся змей. Она чувствует, как кровь отливает от лица. Лени тотчас замечает ее бледность.

- Что такое? - Она склоняется вперед, перегибается через подлокотник. - Почему тебя это волнует?

Роуэн мотает головой.

- Лени, вы не поймете. Вы не подготовлены, за пару дней в предмете разобраться. Даже получив правильный результат, вы рискуете неверно его истолковать.

- Какой результат. Как истолковать?

Роуэн видит, как она изменилось в лице. Так Лени выглядела пять лет назад, при первой их встрече.

Рифтерша спокойно отвечает на ее взгляд.

- Пат, не стоит от меня что-то скрывать. Мне и так нелегко удерживать собак на цепи. Если есть что ска­зать - говори.

"Скажи ей..."

- Я сама только недавно узнала, - начинает Роу­эн. - Бетагемот, возможно... я о первом Бетагемоте, не о новой мутации - возможно, он выведен искусственно.

- Искусственно...

Слово тяжелой, мертвой тушей повисает между ними.

Роуэн заставляет себя говорить дальше.

- Приспособлен к аэробной среде. И скорость деле­ния увеличена, чтобы быстрее воспроизводился. Для ком­мерческого использования. Конечно, никто не собирался губить мир. Речь шла вовсе не о биологическом оружии... но, по-видимому, что-то пошло не так.

- По-видимому... - Лицо Кларк застыло маской.

- Ты, конечно, понимаешь, чем грозит, если ваши люди обнаружат модификации, не понимая, в чем дело. Они, может, и сумеют определить искусственное вмеша­тельство, но какое именно, не разберутся. А скорее, стоит им обнаружить следы генной инженерии, они сочтут, что преступление доказано, и дальше разбираться не будут. Получат результат, который примут за улику, а людей, которые могли бы объяснить им ошибку, слушать не ста­нут, сочтя врагами.

Кларк уставилась на нее взглядом статуи. Может, пе­ремирия последних лет мало. Может, новые события, требующие нового взаимопонимания, расколют хрупкое доверие, выросшее между ними двоими. Может, Роуэн сейчас выглядит в ее глазах обманщицей. Может, она потеряла последний шанс предотвратить катастрофу. Бе­сконечные секунды каменеют в холодном густом воздухе.

- Твою же мать, - вырывается наконец у Кларк. - Если это выйдет наружу, все пропало.

Роуэн хватается за ниточку надежды.

- Надо постараться, чтобы не вышло.

Кларк качает головой.

- И что мне делать: сказать Раме, чтобы бросал ра­боту? Пробраться в лабораторию и разбить образцы? Они и так считают, что я с вами в одной постели. - Лени горько усмехается. - Что ни делай, своих я потеряю. Мне и так не доверяют.

Роуэн откидывается в кресле, прикрывает глаза.

- Знаю.

Кажется, она постарела на тысячу лет.

- Проклятые вы корпы. Всюду дотянулись, ничего не оставили в покое.

- Мы всего лишь люди, Лени. Мы делаем... ошибки.

Внезапно чудовищная, абсурдная, астрономическая степень этого преуменьшения доходит до нее, и Патри­ция Роуэн не может сдержать хихиканья.

За нее много лет не числилось таких вольностей. Лени поднимает бровь.

- Извини, - выговаривает Роуэн.

- Ничего. Это действительно смешно. - Рифтер раз­двигает уголки губ в привычной полуулыбке, но и та тотчас пропадает. - Пат, по-моему, мы не сможем их остановить.

- Должны.

- Никто уже не хочет разговаривать. Не хочет слу­шать. Один толчок - и все рухнет. Узнай они хотя бы об этом нашем разговоре...

Роуэн мотает головой, упрямо не желая верить. Хотя Лени права. В конце концов, Роуэн известна ее история. Она разбирается в политике. Если простой разговор с другой стороной конфликта воспринимается как преда­тельство, значит, точка невозврата пройдена.

- Помнишь нашу первую встречу? - спрашивает Лени. - Лицом к лицу?

Роуэн кивает. Она свернула за угол и увидела перед собой Лени Кларк, пятьдесят кило черной ярости.

- Восемьдесят метров в ту сторону, - вспоминает она, тыча пальцем через плечо.

- Уверена? - спрашивает Кларк.