Бетагемот - Питер Уоттс 6 стр.

ДОВЕРИТЕЛЬНЫЙ ИНТЕРВАЛ

Среди рифтеров нет врачей. Ходячие развалины обыч­но не добиваются успехов в медицине.

Конечно, рифтеров, нуждавшихся в лечении, хватало всегда. Особенно после бунта корпов. Рыбоголовые вы­играли ту войну, не слишком напрягаясь, но все равно понесли потери. Некоторые погибли. Ранения и функ­циональные нарушения у других не поддавались исправ­лению подручными медицинскими средствами. Одним помощь требовалась, чтобы выжить, другим - чтобы умереть без лишних мучений. А все квалифицирован­ные доктора были на другой стороне.

Никто не собирался оставлять раненых товарищей на милость проигравших только потому, что корпы владели единственной больницей в радиусе четырех тысяч киломе­трах. В итоге рифтеры составили вместе два пузыря в пя­тидесяти метрах от "Атлантиды" и набили их медицинской аппаратурой из вражеского лазарета. Оптоволоконные ка­бели позволяли корповским мясникам практиковать свое искусство на расстоянии, а взрывные заряды, прилеплен­ные к корпусу "Атлантиды", избавляли тех же мясников от мыслей о саботаже. Побежденные со всем старанием заботились о победителях - под страхом взрыва.

Со временем напряженность спала. Рифтеры теперь избегали "Атлантиды" не из недоверия, а от равнодушия. Постепенно все прониклись мыслью, что внешний мир представляет для рифтеров и корпов большую угрозу, чем они - друг для друга. Заряды Лабин снял года через три, когда о них все равно забыли. Больничные пузыри ис­пользовались до сих пор.

Травмы не редкость. При темпераменте рифтеров и ослабленной структуре их костей они неизбежны. Од­нако на данный момент в лазарете всего двое, и корпы, наверное, очень довольны, что рифтеры несколько лет назад соорудили эту постройку. Иначе Кларк и Лабин притащились бы в "Атлантиду" - а где они побывали, всем известно.

А так они приблизились ровно настолько, чтобы сдать Ирен Лопес и ту тварь, что ею пообедала. Два герме­тичных саркофага, сброшенных из погрузочного шлюза "Атлантиды", поглотили вещественные доказательства и до сих пор передают данные через пуповину оптоволо­конного кабеля. Тем временем Лабин и Кларк лежат на соседних операционных столах, голые как трупы.

Никто из корпов давным-давно не осмеливался при­казывать рифтерам, однако оба они подчинились "насто­ятельным рекомендациям" Джеренис Седжер, посовето­вавшей избавиться от гидрокостюмов. Уговорить Кларк оказалось сложнее. Дело не в том, что она стесняется наготы: на Лабина свойственные ей тревожные сигна­лы не реагируют. Но автоклав не просто стерилизует ее подводную кожу - он ее уничтожает, переплавляет в бесполезную белково-углеводородную кашу. И она, го­лая и беззащитная, заперта в крошечном пузырьке газа под гнутыми листами металла. Впервые за много лет ей нельзя просто выйти наружу. Впервые за много лет оке­ан способен просто убить ее - ему всего-то и надо, что раздавить эту хрупкую скорлупку и стиснуть ее в ледяном жидком кулаке.

Конечно, это временная беззащитность. Новую кожу уже готовят, запрессовывают. Всего-то пятнадцать-двадцать минут продержаться. Но сейчас она чувствует себя не голой, а вовсе лишенной кожи.

Лабина это, похоже, не особенно беспокоит. Его ни­что не беспокоит. Конечно, Кена телеробот обрабатыва­ет не так глубоко, как ее. У него берут только образцы крови и кожи, мазки с глаз, ануса и входного отверстия для морской воды. А у Кларк машина глубоко вгрызает­ся в мясо на ноге, смещает мускулы, составляет заново кости и помавает блестящими паучьими лапами, словно изгоняя бесов. Иногда до ноздрей доплывает запашок ее собственного опаленного мяса. Очевидно, рану заращива­ют, но наверняка она не знает: нейроиндукционное поле стола парализовало и лишило чувствительности все тело от живота и ниже.

- Долго еще? - спрашивает она. Техника игнорирует ее, продолжая работать.

- Думаю, там никого нет, - откликается Лабин. - Работает на автопилоте.

Кларк поворачивает к нему голову и встречает взгляд глаз, таких темных, что их можно назвать и черными. У нее перехватывает дыхание: она все время забывает, что такое настоящая нагота здесь, внизу. Как там го­ворят сухопутники: "Глаза - окна в душу"? Но окна в души рифтеров забраны матовыми стеклами. Глаза без линз - это для корпов. Такие глаза выглядят непра­вильно - и ощущаются тоже. Как будто глаза Лабина просверлены в голове, как будто Кларк заглядывает во влажную темноту его черепа.

Он приподнимается на столе, равнодушный к этой жуткой наготе, свешивает ноги через край. Его телеробот уходит под потолок и разочарованно пощелкивает оттуда.

Переборку на расстоянии вытянутой руки украшает панель связи. Лабин активирует ее.

- Общий канал. Грейс, что там с гидрокожей?

Нолан отзывается наружным голосом:

- Нам до вас осталось десять метров. Да, и запасные линзы не забыли. - Тихое жужжание - акустические модемы плоховато передают фоновый шум. - Если вы не против, мы их просто оставим в шлюзе и сразу об­ратно.

- Конечно, - невозмутимо отзывается Лабин, - ни­каких проблем.

Лязг и шипение внизу, на входном уровне.

- Ну, вот и они, милашки, - жужжит Нолан.

Лабин сверлит Кларк своими выпотрошенными гла­зами.

- Идешь?

Кларк моргает.

- Куда именно?

- В "Атлантиду".

- У меня нога...

Но ее робот уже складывается на потолке, явно по­кончив с кройкой и шитьем. Она пробует приподняться на локтях - ниже живота все еще мертвое мясо, хотя дырка на бедре аккуратно заклеена.

- Я до сих пор обездвижена. Разве поле не должно...

- Может, они надеялись, что мы не заметим. - Ла­бин снимает со стены планшетку. - Готова?

Она кивает. Он прикасается к иконке. Ощущения захлестывают ноги приливной волной. Просыпается за­штопанное бедро, кожу колет иголками. Кларк пробует шевельнуть ногой - с трудом, но удается. Морщась, она садится.

- Вы что там творите? - возмущается интерком. Кларк не сразу узнает голос Кляйна. Видимо, спохва­тился, что поле отключено.

Лабин скрывается во входном шлюзе. Кларк разминает бедро. Иголки не уходят.

- Лени? - зовет Кляйн. - Что...

- Я готова.

- Нет, не готова.

- Робот...

- Тебе еще не меньше шести часов нельзя опираться на эту ногу. А лучше двенадцать.

- Спасибо, приму к сведению.

Она свешивает ноги со стола, опирается на здоровую и осторожно переносит вес на вторую. Колено подгибается. Она хватается за стол, успевает удержаться.

В операционной показывается Лабин с сумкой на плече.

- Ты как? - на глазах у него снова линзы, белые как свежий лед. Кларк, оживившись, кивает ему.

- Давай кожу.

Кляйн их слышит.

- Постойте, вам не давали допуска... я хочу ска­зать...

Сначала глаза. Верхняя часть костюма легко обвола­кивает туловище. Рукава и перчатки прилипают к телу дружелюбными тенями. Она опирается на Лабина, чтобы дотянуться до бедер - под новой кожей иголки колют не так сильно, а попробовав заново опереться на ногу, она удерживается на ней добрых десять секунд. Прогресс.

- Лени, Кен, вы куда собрались?

На этот раз голос Седжер. Кляйн вызвал подмогу.

- Решили заглянуть в гости, - отвечает Лабин.

- Вы хорошо все продумали? - сдержанно спраши­вает Седжер. - При всем уважении...

- А есть причины воздержаться? - невинно интере­суется Лабин.

- У Лени но...

- Не считая ее ноги.

Мертвая тишина.

- Вы уже проверили образцы, - замечает Лабин.

- Не в полной мере. Анализы делаются быстро, но не мгновенно.

- И? Есть что-нибудь?

- Если вы заразились, мистер Лабин, это произошло всего несколько часов назад. Уровень инфекции в крови еще не поддается определению.

- Значит, нет, - заключает Лабин. - А наши ко­стюмы?

Седжер молчит.

- Значит, они нас защитили, - подытоживает Ла­бин. - На этот раз.

- Я же сказала, мы не закончили...

- Я думал, что Бетагемот сюда добраться не может, - говорит Лабин.

Седжер опять затихает.

- Я тоже так думала, - отзывается она наконец.

Кларк вполуприпрыжку двигается к шлюзу. Лабин по­дает ей руку.

- Мы выходим, - говорит он.

Полдюжины аналитиков сгрудились у пультов на даль­нем конце грота связи, перебирая симуляции и подгоняя параметры в упрямой надежде, что их виртуальный мир имеет некоторое отношение к реальному. Патриция Роу­эн, стоя позади, разглядывает что-то на одном из экранов. За вторым в одиночку работает Джеренис Седжер.

Она оборачивается, видит рифтеров и, чуть повысив голос, издает предупредительный сигнал, замаскирован­ный под приветствие.

- Кен, Лени!

Все оборачиваются. Парочка малоопытных пятится на шаг-другой.

Роуэн первая берет себя в руки. Ее блестящие ртутью глаза непроницаемы.

- Ты бы поберегла ногу, Лени. Вот... - Она подка­тывает от ближайшего пульта свободный стул. Лени с благодарностью опускается на него.

Никто не суетится. Здешние корпы умеют следовать за лидером, хотя и не всем это по нраву.

- Джерри говорит, ты увернулась от пули, - про­должает Роуэн.

- Насколько нам известно, - уточняет Седжер. - На данный момент.

- То есть пуля все-таки была, - отмечает Лабин.

Седжер смотрит на Роуэн. Роуэн смотрит на Лабина.

Большинство стараются кого не смотреть ни на кого.

Наконец Седжер пожимает плечами.

- D-цистеин и d-цистин - в наличии. Пиранозильная РНК - тоже. Фосфолипидов и ДНК нет. Внутрикле­точная АТФ выше нормы. Не говоря о том, что при РЭМ- микроскопии инфицированных клеток просто видно, как там все кишит этими малявками. - Она переводит дыха­ние. - Если это не Бетагемот, то его злой брат-двойник.

- Дрянь, - вырывается у одного аналитика. - Опять!

Через миг Кларк понимает, что ругательство относится

не к словам Седжер, а к чему-то на экране. Подавшись вперед, она видит изображение за плечами корпов - объемную модель Атлантического бассейна. Светящиеся инверсионные следы вьются по глубине многоголовы­ми змеями, разделяясь и сходясь над континентальными шельфами и хребтами. Течения, водовороты и глубоко­водная циркуляция - внутренние реки океана - отме­чены разными оттенками красного и зеленого. А поверх изображения скупой итог:

СВЕДЕНИЕ НЕ УДАЛОСЬ. ДОВЕРИТЕЛЬНЫЙ ИН­ТЕРВАЛ ПРЕВЫШЕН. ДАЛЬНЕЙШИЕ ПРОГНОЗЫ НЕ­НАДЕЖНЫ.

- Ослабь немножко Лабрадорское течение, - пред­лагает один из аналитиков.

- Еще немного, и его просто не будет, - возражает другой.

- Откуда нам знать, может, его уже и нет.

- Когда Гольфстрим...

- Ну ты попробуй, а?

Атлантика гаснет и перезагружается.

Роуэн, отвернувшись от своих, находит взглядом Сед­жер.

- А если они ни к чему не придут?

- Возможно, он был здесь с самого начала. А мы его просто не заметили. - Седжер, словно не доверяя соб­ственной версии, мотает головой. - Мы ведь немножко спешили.

- Спешили, но не настолько. Прежде чем выбрать участок, мы проверили каждый источник на тысячу ки­лометров отсюда, разве не так?

- Кто-то проверял, да, - устало говорит Седжер.

- Я видела результаты. Они убедительны. - Роуэн, кажется, беспокоит не столько появление Бетагемота, сколько мысль, что разведка дала сбой. - И с тех пор ни один отчет ничего не показывал... - Спохватившись, она перебивает сама себя: - Ведь не показывал, Лени?

- Нет, - говорит Кларк, - ничего не было.

- Ну вот. Пять лет весь район был чист. Насколько нам известно, чисто было на всем глубоководье Атлан­тики. И долго ли Бетагемот может выжить в холодной морской воде?

- Неделю-другую, - подсказывает Седжер. - Мак­симум месяц.

- А сколько времени потребовалось бы, чтобы его донесли сюда глубоководные течения?

- Десятки лет, если не века, - вздыхает Седжер. - Все это известно, Пат. Очевидно, что-то изменилось.

- Спасибо, Джерри, просветила. И что бы это мог­ло быть?

- Господи, чего ты от меня хочешь? Я тебе не океа­нограф. - Седжер вяло машет рукой в сторону аналити­ков. - Их спрашивай. Джейсон прогоняет эту модель уже...

Джейсон обрушивает на экран поток непристойно­стей. Экран в ответ огрызается:

СВЕДЕНИЕ НЕ УДАЛОСЬ. ДОВЕРИТЕЛЬНЫЙ ИНТЕРВАЛ ПРЕВЫШЕН. ДАЛЬНЕЙШИЕ ПРОГНОЗЫ НЕНАДЕЖНЫ.

Роуэн, прикрыв глаза, начинает заново:

- Ну а в эвфотической зоне он способен выжить? Там ведь теплее, даже зимой. Может, наши рекогносци­ровщики подхватили его наверху и занесли сюда?

- Тогда бы он и проявился здесь, а не над Невоз­можным озером.

- Да он вообще нигде не должен был прояв...

- А если это рыбы? - перебивает вдруг Лабин.

Роуэн оборачивается к нему.

- Что?

- Внутри организма-хозяина Бетагемот может суще­ствовать неограниченно долго, так? Меньше осмотиче­ский стресс. Потому-то, в общем, он и заражал рыб. Может, его к нам подвезли?

- Глубоководные рыбы не рассеиваются по океану, - возражает Седжер, - а просто околачиваются возле ис­точников.

- А личинки в планктоне?

- Все равно не сходится. Не с такими расстояниями.

- Не в обиду тебе, - произносит Лабин, - но ты медик. Может, спросим настоящего специалиста?

Это, конечно, шпилька. Когда корпы составляли спи­сок допущенных на ковчег, ихтиологи даже не рассмат­ривались. Но Седжер лишь качает головой:

- Они бы сказали то же самое.

- Откуда тебе знать? - с неожиданным любопыт­ством интересуется Роуэн

- Оттуда, что Бетагемот большую часть земной исто­рии был заперт в немногочисленных горячих источниках. Если он способен распространяться с планктоном, зачем было так долго ждать? Он бы захватил весь мир сотни миллионов лет назад.

В Патриции Роуэн что-то меняется. Кларк не вполне улавливает, в чем дело. Может, сама поза. Или ее линзы вспыхнули ярче, словно интеллект, блестящий в глазах, перешел на скоростной режим.

- Пат? - окликает ее Кларк.

Но Седжер вдруг как ошпаренная срывается со стула, повинуясь прозвучавшему в наушниках сигналу. Прика­сается к запястнику, подключая его к сети.

- Выхожу. Задержи их. - И оборачивается к Лабину с Кларк. - Если действительно хотите помочь, давайте со мной.

- В чем дело? - спрашивает Лабин.

Седжер уже на середине пещеры.

- Опять идиоты, не способные ничему научиться. Вот-вот убьют вашего друга.

КАВАЛЕРИЯ

По всей "Атлантиде" встречаются линии - четырех­сантиметровые бороздки, словно кто-то равномерно про­шелся по всему корпусу цепной пилой. С обеих сторон они обозначены предупредительной разметкой с диаго­нальными полосками, и если посмотреть вверх, чуть от­ступив от них, то видно, зачем: в каждом проеме рас­положены опускные переборки, готовые упасть ножом гильотины в случае пробоины. Эти границы очень удобно использовать в качестве линий на песке, разделяющих противников. Таких, например, как полдюжины корпов, замерших перед пограничной чертой - у них хватает ума или трусости не лезть вперед. И как Ханнук Йегер, беспокойно приплясывающий по ту сторону полосатой ленты, не подпуская их к лазарету ближе чем; на пят­надцать метров.

Лабин расталкивает перетрусивших корпов плечом. Кларк, хромая, движется за ним по пятам. Йегер при­ветственно скалит зубы.

- Все веселье за четвертой дверью слева.

Его закрытые накладками глаза щурятся при виде кор­пов, сопровождающих пару.

Кларк с Лени проходят мимо. Двинувшуюся следом Седжер Йегер хватает за горло.

- Только по приглашениям!

- Ты же не... - Йегер усиливает хватку, и голос Сед­жер превращается в шепот. - Ты хочешь... Джину смерти?

- Это что, угроза? - рычит Йегер.

- Я его врач!

- Пусти ее, - велит Кларк. - Она может понадо­биться

Йегер и пальцем не шевелит.

"Вот черт, черт, - думает Кларк, - он что, на взводе?"

У Йегера мутация, переизбыток моноаминовой оксидазы в крови. От этого нарушается баланс элементов в мозгу - тех, что удерживают человека в равновесии. Начальство встроило ему компенсирующий механизм - в те времена, когда такие вещи еще допускались, - но рифтер как-то научился его обходить. Бывает, он нарочно так себя заводит, что хватает чьего-то косого взгляда, что­бы сорваться. В таких случаях уже не важно, друг ты или враг. В таких случаях даже Лабин принимает его всерьез.

Вот как сейчас.

- Пропусти ее, Хан. - Его голос звучит спокойно и ровно, тело расслаблено.

С другого конца коридора доносится стон - и что-то с шумом ломается.

Йегер, фыркнув, отталкивает Седжер. Та с кашлем приваливается к стене.

- Ты тоже с нами, - обращается Лабин к Роуэн, которая скромно держится за полосатой лентой. И к Йе- геру: - Если ты, конечно, не против.

- Дерьмо, - сплевывает Йегер. - Да плевать мне.

Он сжимает и разжимает кулаки - судорожно, слов­но под током.

Лабин кивает.

- Иди, - небрежно бросает он Кларк. - Я помогу Хану держать оборону.

Это, конечно, Нолан. Кларк, подходя к медотсеку, слышит ее рычание:

- Ах, так ты еще и обделался, чертов педик...

Кларк протискивается в люк. В ноздри бьет кислая

смесь страха и фекалий. Да, Нолан, и на подмогу вызва­ла Кризи. Кляйн отброшен в угол, избит и весь в крови. Может, пытался встать на пути, а может, Нолан пыталась его вынудить.

Джин Эриксон наконец-то пришел в себя и скорчился на столе, как зверь в клетке. Растопыренными пальцами он упирается в изолирующую пленку, и та растягивается, будто невероятно тонкий латекс. Чем сильнее рифтер на­пирает, тем больше сопротивление: он еще не до конца вытянул руку, а мембрана уже достигла максимальной прочности - вдоль линий сопротивления расцветают маслянистые радуги.

- Твою-то мать, - рычит Джин, опускаясь на место.

Нолан, присев, по-птичьи склоняет голову набок в

нескольких сантиметрах от окровавленного лица Кляйна.

- Выпусти его, птенчик.

Кляйн плюется кровью и слюной.

- Я же сказал, он...

- Не подходите к нему! - Седжер вламывается внутрь, словно последних пяти лет - и пяти минут - и не было вовсе. Не успевает она дотронуться до плеча Нолан, как Кризи отшвыривает ее к переборке.

Нолан стряхивает воображаемую грязь с места, кото­рого коснулась рука Седжер.

- Голову не повреди, - приказывает она Кризи. - В ней может быть пароль.

- Так, все. - Хоть у Роуэн хватило ума остаться в коридоре. - Быстро. Успокойтесь.

Нолан фыркает, мотает головой.

- А то что, обмылок хренов, ты охрану вызовешь? Прикажешь нам "очистить помещение"?