- Похоже, мы первоначально сделали ошибку, пытаясь запустить ракету в Штатах. Предположим, мы запустили бы ее из какого-нибудь малонаселенного пункта, например, с бразильского побережья, и пусть бы тогда ненужные ступени падали в Атлантический океан, - сколько бы вы на этом сэкономили?
Костер посмотрел куда-то в пространство, потом достал счетную линейку.
- Могло бы сработать.
- Много работы потребуется на то, чтобы перевезти ракету сейчас?
- Что же, для этого пришлось бы полностью ее демонтировать, другого выхода нет. Я не могу предоставить вам точные данные, но предприятие будет дорогим.
- Сколько времени уйдет на перевозку?
- Гм… мистер Хорримэн, я не могу дать вам ответ вот так сразу. Два года… месяцев восемнадцать при удаче. Нужно подготовить участок, нужно построить мастерские.
Хорримэн задумался, хотя сердцем он уже знал ответ. Он стоял за опасный путь. Он не мог ждать еще два года, жить одной болтовней, он должен был совершить успешный перелет - и быстро, иначе вся финансовая структура неминуемо распадется.
- Не пойдет, Боб.
- Этого я и боялся. Что ж, я попытаюсь добавить еще и шестую ступень. - Он протянул еще один чертеж. - Видите это чудовище? Я добивался уменьшения отдачи, конечное ускорение этого уродца меньше, чем у пятиступенчатой ракеты.
- Означает ли это, что ты потерпел неудачу, Боб? Ты не можешь построить космический корабль?
- Нет, я…
Лe-Kpya внезапно сказал:
- Очистите Канзас.
- А? - спросил Хорримэн.
- Вывезите всех из Канзаса и Восточного Колорадо. Пусть пятая и четвертая секции падают где хотят. Третья секция упадет в Атлантический океан, вторая секция выйдет на постоянную орбиту - и сам корабль отправится на Луну. Все получится, если не придется терять вес на парашютные отсеки для пятой и четвертой секций. Спросите у Боба.
- А? Как ты, Боб?
- То же самое я уже говорил раньше. Нам мешали нагрузки-паразиты. В основном же конструкция хороша.
- Гм… Дайте мне какой-нибудь атлас. - Хорримэн, глядя на изображение Канзаса и Колорадо, сделал несколько предварительных вычислений. Потом, уставившись в пространство, он просидел несколько секунд неподвижно, как это делал Костер, когда размышлял насчет своей работы.
Наконец он сказал:
- Не пойдет.
- Почему?
- Деньги. Я сказал, чтобы вы не беспокоились о деньгах во всем, что касается корабля. Но на то, чтобы эвакуировать хотя бы на день все население этой территории, понадобится шесть-семь миллионов долларов. А кроме того, найдутся упрямцы, которые вообще не пожелают двигаться с места.
Ле-Круа с яростью добавил:
- А если эти ненормальные не захотят двигаться, пусть играют с судьбой.
- Я знаю, что ты должен чувствовать, Ле. Но этот проект слишком велик для того, чтобы его скрыть, и слишком велик для того, чтобы выполнить. Если мы не защитим всех упрямцев, суд не станет с нами церемониться. Я не могу подкупить всех судей штата. А некоторых из них вообще не купишь.
- Ты неплохо придумал, Ле, - утешил того Костер.
- Я думал, что моя идея могла бы явиться для всех нас выходом, - ответил пилот.
Хорримэн сказал:
- Ты начал было говорить о другом решении, Боб.
Костер казался смущенным.
- Вы же знаете, каким мы планировали сам корабль, - все для троих людей.
- Да, к чему ты клонишь?
- С тремя ничего не выйдет. Уменьшите корабль до минимума так, чтобы хватало места для одного человека. Это единственный путь. - Он достал еще один чертеж. - Видите? Один человек, и все необходимое меньше чем на неделю. Никаких воздушных замков - пилот остается в своем скафандре. Никаких подсобных помещений. Никакой чепухи. Лишь минимум того, что нужно на поддержание человеческой жизни в течение максимум двухсот часов. Это сработает.
- Это сработает, - повторил Ле-Круа, глядя на Костера.
Хорримэн смотрел на чертеж, ощущая в желудке странное сосущее чувство. Да, это сработает, никаких сомнений быть не может - и для тех целей, которые он ставит перед собой сейчас, неважно, полетят на Луну трое или один человек. Достаточно было просто полететь и вернуться: он был уверен, что один успешный полет необходим для того, чтобы наладить производство пассажирских кораблей. Братья Уайт начинали с меньшего.
- Если вопрос упирается в то, что я должен примириться с нынешним положением вещей, что ж, примирюсь.
У Костера был довольный вид.
- Прекрасно. Есть еще одна деталь. Вам известно, на каких условиях я согласился взяться за эту работу - я собирался лететь. А теперь Ле подписывает у меня под носом контракт и говорит, что пилот - он.
- Дело не в этом, - возразил Ле-Круа. - Ты не пилот, Боб. Ты убьешь себя и разрушишь всю затею лишь из-за своего бычьего упрямства.
- Я буду знать, как управлять кораблем, в конце концов, я же его конструктор. Послушайте, мистер Хорримэн, мне неприятно на вас давить - Ле говорит, что возбудит судебное дело, - но мой контракт предусматривает это условие. И я намерен добиться его выполнения.
- Не слушайте его, мистер Хорримэн. Пусть себе ходит по судам. Я поведу корабль и прилечу на нем назад. А он его разобьет.
- Или я лечу, или не строю корабль, - упрямо настаивал Костер.
Хорримэн знаком попросил обоих успокоиться.
- Полегче, полегче, вы, оба. Можете оба подавать на меня в суд, если это доставит вам удовольствие. Боб, не болтай чепухи: на этой стадии постройки я могу нанять инженеров, которые закончат твою работу. Ты сказал мне, что в корабле должен быть только один человек.
- Верно.
- Ты видишь его перед собой.
Оба они воззрились на него.
- Захлопните рты, - рявкнул Хорримэн. - Что здесь удивительного? Вы оба в курсе, что я намеревался это сделать. Не думаете ли вы, что я прошел через все эти неприятности только для того, чтобы дать возможность вам двоим лететь на Луну? Лететь намерен я. Чем я плох, как летчик? Здоровье у меня в порядке, зрение хорошее. Я все еще достаточно ловок для того, чтобы выучить то, что мне нужно выучить. Я не отступлюсь ни для кого, ни для кого, вы меня слышите?
Костер первым обрел дар речи.
- Босс, да вы сами не знаете, что говорите.
Два часа спустя они все еще спорили. Большую часть этого времени Хорримэн сидел мрачный и отказывался отвечать на их аргументы. Наконец он вышел из комнаты на несколько минут. Вернувшись, он сказал:
- Боб, сколько ты весишь?
- Я? Немногим более двухсот фунтов.
- А я, думаю, около двухсот двадцати. Ле, сколько ты весишь?
- Сто двадцать шесть.
- Боб, сконструируй корабль с расчетом чистого груза плюс сто двадцать шесть фунтов.
- Что? Минуточку, мистер Хорримэн…
- Заткнись! Если я не могу научиться вождению космического корабля за шесть недель, то и ты не сможешь.
- Но у меня есть математические знания, и…
- Заткнись, я сказал! Ле потратил на изучение своей профессии столько времени, сколько ты на изучение своей. Он может за шесть недель стать инженером? Так что же тебе дает уверенность в том, что ты сможешь за это время изучить его работу? Я не собираюсь позволить тебе разбить мой корабль в угоду твоему воспаленному эгоизму. Во всяком случае, ты сам дал ключ к решению проблемы. Основной ограничительный фактор - вес пассажира, не так ли? Все-все должно быть пропорционально этой массе. Правильно?
- Да, но…
- Правильно или нет?
- Но… да, правильно. Я просто хотел…
- Человек меньшей массы может прожить на меньшем количестве воды, ему требуется меньше воздуха, он занимает меньше места. Ле подходит. - Хорримэн подошел к нему и положил руку на плечо Костера. - Не принимай это так близко к сердцу, сынок. Тебе отнюдь не хуже, чем мне. Этот полет должен быть удачным, а это значит, что нам с тобой придется отказаться от чести быть первыми на Луне. Но вот что я тебе обещаю: мы отправимся во второе путешествие, и Ле будет нашим личным шофером. Этот полет будет первым и приведет нас к множеству пассажирских полетов. Послушай, Боб, если ты возьмешь верный курс, то сможешь быть большим человеком в этой игре. Как бы ты посмотрел на должность главного инженера первой лунной колонии?
Костеру удалось выдавить улыбку:
- Неплохая перспектива.
- Тебе понравится. Жизнь на Луне станет технической проблемой: мы с тобой об этом еще поговорим. Хотел бы ты увидеть свои теории, претворенные в жизнь? Строить первый город? Строить большую обсерваторию, которую мы планировали? Знать, что ты - человек, который это сделал?
Костеру явно понравилась такая перспектива.
- Хорошо у вас получается. А что будете делать вы?
- Я? Может быть, буду первым мэром Луна-Сити. - Эта мысль была для него новостью, и он попробовал ее на вкус. - Достопочтенный Дилоуз Дэвид Хорримэн, мэр Луна-Сити. Мне нравится! Знаете, я никогда не занимал таких постов: я занимался лишь собственностью. - Он огляделся. - Итак, все улажено?
- Думаю, что так, - медленно проговорил Костер. Внезапно он протянул руку Ле-Круа. - Ты полетишь на ней, Ле, а я ее построю.
Ле-Круа схватил его руку.
- Решено. А вы с боссом возьмитесь за обсуждение следующей работы, ракеты, достаточно большой для всех нас.
- Верно!
Хорримэн накрыл своей ладонью их сомкнутые руки.
- Вот такой разговор мне нравится. Будем идти вместе и вместе обоснуем Луна-Сити.
- Думаю, что нам лучше назвать его "Хорримэн", - серьезно сказал Ле-Круа.
- Ерунда. Я думал о нем, как о Луна-Сити еще тогда, когда был ребенком, и он будет Луна-Сити. Может быть, разобьем в центре города Хорримэн-сквер.
- Я так и отмечу на планах, - согласился Костер.
Хорримэн сразу же уехал. Несмотря на то что решение было принято, он чувствовал себя совершенно разбитым и не хотел, чтобы его коллеги это видели. Это была пиррова победа: он спас изобретение, но чувствовал себя, как животное, откусившее собственную ногу, чтобы спастись из капкана.
Глава 8
Стронг один сидел в общем кабинете компаньонов, когда позвонил Диксон.
- Джордж, я ищу Д.Д. Он здесь?
- Нет. Он в Вашингтоне… Нужно кое-что уладить. Вероятно, скоро вернется.
- Гм… мы с Энтенца хотим его видеть. Мы приедем.
Они действительно приехали очень быстро. Энтенца был чем-то явно взволнован. Диксон выглядел таким же бесстрастным, как обычно. Поздоровавшись, Диксон помолчал немного, потом сказал:
- Джек, тебе нужно провести какое-то дело, не так ли?
Энтенца вскочил, потом вытащил из кармана чек.
- О, да! Джордж, в конце концов, я не стремлюсь к пропорциональному распределению. Вот обязательство о выплате суммы, которая вместе с выплаченной мной ранее составляет полную долю.
Стронг взял чек.
- Я знаю, что Дилоуз будет рад. - Он убрал его в ящик.
- А вы не собираетесь дать расписку? - резко спросил Диксон.
- Если Джеку нужна расписка, пожалуйста. - Стронг, без дальнейших комментариев, написал расписку.
Энтенца принял ее. Они немного подождали. Потом Диксон спросил:
- Джордж, ты глубоко влез в это дело, не так ли?
- Возможно.
- Хотите укрепить свои позиции?
- Каким образом?
- Честно говоря, я надеюсь и себя защитить. Хотите продать мне половину процентов своей доли?
Стронг задумался. Он был по-настоящему обеспокоен. Присутствие контролера Диксона вынуждало их держаться в финансовых рамках наличности, и только. Стронг знал, как близко они подошли к критическому рубежу в своих затратах.
- Почему вы этого хотите?
- О, не для того, чтобы вмешиваться в операции Дилоуза. Он - наш человек: мы его поддерживаем. Но я буду чувствовать себя в большей безопасности, если стану иметь право требовать половину, в том случае, если он попытается принудить нас к чему-то, за что мы не сможем заплатить. Вы Дилоуза знаете, он неисправимый оптимист. Нужно же как-то тормозить его желания.
Стронг опять задумался. Самую большую боль ему причиняло то, что он был согласен со всем, что сказал Диксон: он стоял в стороне и наблюдал за тем, как Дилоуз потрошит два состояния, сколачиваемые годами. Д.Д., казалось, все было нипочем. Лишь этим утром он отказался даже взглянуть на отчеты об автоматическом домашнем выключателе "Хорримэн, Стронг и К°" и просто передал его Стронгу.
Диксон подался вперед.
- Назовите цифру, Джордж. Я буду великодушным.
Стронг расправил ссутулившиеся плечи.
- Я продам…
- Хорошо!
- Если Дилоуз одобрит мои намерения. Только в этом случае.
Диксон что-то забормотал. Энтенца засопел. Разговор мог зайти достаточно далеко, если бы не вошел Хорримэн.
Никто не заговорил насчет предложения, сделанного Стронгу.
Стронг принялся расспрашивать насчет поездки. Хорримэн щелкнул пальцами.
- Все в ажуре! Но цены в Вашингтоне вздуваются с каждым днем. - Он повернулся к остальным. Как дела? У сборщика есть какие-то особые цели? Закрытое заседание?
Диксон повернулся к Энтенца.
- Скажите ему, Джек.
Энтенца посмотрел прямо в лицо Хорримэну.
- Что вы имеете в виду, передавая все права на телевидение?
Хорримэн поднял бровь.
- Почему бы нет?
- Потому что вы обещали их мне, вот почему. Таково было соглашение. У меня есть документ.
- Посмотрите лучше на это с другой стороны, Джек. И не сходите с ума. У вас есть эксплуатационные права на радио, телевидение и другие увеселительные учреждения и особые фильмы, которые возникнут в связи с первым полетом на Луну. Они по-прежнему остаются у вас, включая право на передачу с борта корабля. - Хорримэн решил, что сейчас неподходящее время для упоминания о том, что в связи с последними преобразованиями проведение этих передач сделалось невозможным: "Пионер" не сможет взять никакого электронного оборудования, необходимого для такого рода передач. - Я продал лишь право на установку телевизионной станции на Луне, и притом много позже. Между прочим, это право не является даже особым, хотя Илем Хаггерти и думает, что является. Если вы хотите купить такое и для себя, мы можем пойти вам навстречу.
- Купить! Но ведь вы…
- Подождите! А можете получить их просто так, если сумеете убедить Диксона и Джорджа в том, что вы имеете на них право. Еще что-нибудь?
Диксон пошел напрямик.
- Как наши дела сейчас, Дилоуз?
- Джентльмены, можете поверить мне на слово, что "Пионер" отправится по расписанию - в следующую среду. А теперь, если вы меня извините, я отправляюсь в Петерсон Филд.
После того как он уехал, трое его компаньонов некоторое время сидели в молчании, причем Энтенца что-то бормотал себе под нос. Диксон о чем-то размышлял, а Стронг просто ждал. Наконец, Диксон сказал:
- Так как насчет этой доли, Джордж?
- При Дилоузе вы об этом не заговорили.
- Понятно. - Диксон осторожно стряхнул пепел с сигареты. - Он странный человек, не правда ли?
Стронг огляделся.
- Да.
- Как давно вы его знаете?
- Подождите, он начал работать на меня в…
- Он работал на вас?
- Несколько месяцев. Потом мы основали компанию. - Стронг вернулся мыслями к прошлому. - Думаю, даже тогда у него был комплекс власти.
- Нет, - возразил Диксон. - Нет. Я не стал бы называть эту черту комплексом власти. У него комплекс мессии.
Энтенца поднял на них взгляд.
- Он хитрющий сукин сын, вот кто он такой.
Стронг бросил на него холодный взгляд.
- Я бы предпочел, чтобы вы так о нем не говорили. Я просто настаиваю на этом.
- Прекратите, Джек, - произнес Диксон. - Может быть, вы вынуждаете Джорджа нажать на вас. Одна из странностей Хорримэна, - продолжал Диксон, - состоит в том, что он как бы внушает почти феодальную преданность. Возьмите, к примеру, себя. Я знаю, что вас обчистили, Джордж, и все же вы не позволяете мне спасти вас. Это выше логики, здесь уже нечто личностное.
Стронг кивнул.
- Он странный человек. Иногда я думаю, что он последний из баронов Робберов.
Диксон покачал головой.
- Не последний. Последний открыл Западную Америку. Он первый из новых баронов Робберов, и нам с вами не дано увидеть их конец. Вы когда-нибудь читали Карлейля?
Стронг снова кивнул.
- Я понимаю, что вы имеете в виду - теорию "героя", но я с нею не согласен.
- И все же в ней что-то есть, - ответил Диксон. - По правде говоря, я не думаю, чтобы Дилоуз знал, что творит. Он основывает новый империализм. И будет заплачена куча денег, прежде чем это станет ясным. - Он встал. - Может быть, нам следовало бы подождать. Может быть, нам следовало бы его удержать, если бы мы смогли. Что ж, что сделано, то сделано. Мы все на карусели, и остановить ее не в нашей власти. Надеюсь, вам понравится катание. Идемте, Джек.
Глава 9
Колорадские прерии погружались в сумерки. Солнце скрылось за горным пиком, и широкое белое лицо Луны, полное и круглое, поднималось на востоке. В центре Петерсон Филд, устремившись к небу, стоял "Пионер". Колючая проволока, образующая окружность в тысячу акров, сдерживала толпу. Внутри кольца безостановочно циркулировала охрана. В толпе тоже сновали охранники. В пределах кольца, недалеко от ограды, размещались телевизионные камеры и оборудование. Кабели и микрофоны, управляемые с расстояния, расположились с разных сторон корабля.
Хорримэн ждал в кабинете у Костера: сам Костер был на поле. Диксона и Энтенца отвели в собственную комнату. Ле-Круа, все еще находящийся под действием снотворного, лежал в спальне Костера.
У дверей кто-то завозился. Хорримэн осторожно приоткрыл ее.
- Если опять репортер, скажи ему "нет". Пусть обращается к мистеру Монтгомери. Капитан Ле-Круа интервью не дает.
- Дилоуз! Позвольте мне войти.
- А, это ты, Джордж. Входи, нас просто затравили.
Стронг вошел и вручил Хорримэну большой тяжелый пакет.
- Они здесь.
- Что значит "они"?
- Марки и компостеры для филателистического синдиката. Ты о них забыл. А это полмиллиона долларов, Дилоуз, - пожаловался он. - Если бы я не заметил их в твоем платяном шкафу, мы попали бы в хороший переплет.
Хорримэн всмотрелся в его лицо:
- Джордж, ну что ты за молодчина!
- Мне самому положить его в корабль? - с беспокойством спросил Стронг.
- А? Нет, нет. Ими займется Ле. - Он посмотрел на часы. - Пора его будить. - Он взял пакет и добавил: - Не ходи к нему сейчас. Попрощаешься с ним на поле.
Хорримэн подошел к следующей двери, вошел в комнату, захлопнул дверь за собой, подождал, пока сестра сделает спящему пилоту стимулирующий укол, и попросил ее уйти. Когда он повернулся к Ле, тот сидел и протирал глаза.
- Как себя чувствуешь, Ле?
- Прекрасно. Итак, свершилось.
- Да. Мы все болеем за тебя, мальчик. Послушай, тебе лучше встать и показаться им на пару минут. Все готово, но мне еще нужно тебе кое-что сказать.
- Да?
- Видишь этот пакет? - Хорримэн торопливо объяснил, что в нем и зачем.
У Ле-Круа был обескураженный вид.
- Но я не могу его взять, Дилоуз. Все рассчитано до последней унции.