Конечно, в легендах этих все ясно и понятно. Многие ныне живущие марсиане считают себя потомками святого Подкейна. Папочка говорит, марсианская история на миллионы лет назад известна гораздо лучше, чем земная двухтысячелетней давности. Во всяком случае, большинство марсиан включают в свои длиннющие перечни имен (у них каждое имя - кратенькая родословная) и "Подкейн". Согласно традиции, всякий, кто носит его имя, может воззвать к его (ее - или как-то еще) покровительству в трудную минуту.
Как я уже говорила, мой папочка - романтик. Он решил, что хорошо будет обеспечить мне всю удачу, связанную с этим именем. Я же не суеверна и не романтична, но, по-моему, лучше иметь имя не как у всех. Подди Фриз - не какая-нибудь Элизабет или Дороти, которых хоть пруд пруди.
И без очков было видно: мои объяснения только приводят миссис Ройер в еще большее недоумение. Мы перешли к другим материям. Как "бывалый косможитель" - то есть опираясь на свой опыт перелета "Земля - Марс" - она посвятила меня в уйму разных разностей касательно космических кораблей и путешествий на них. В большинстве своем все ее сентенции не имели ничего общего с действительностью, но я вежливо ее слушала. Еще она представила меня куче народу; ввела в курс всех слухов и сплетен о пассажирах, офицерах и прочих, а также - своих болячек, хворей и немочей; рассказала, какой важный пост занимает ее сын, какой важной персоной был ее покойный муж, а напоследок заверила, что, как только мы прибудем на Землю, она обязательно познакомит меня с Кем Надо.
- Может быть, в провинции, вроде Марса, такие вещи и не имеют значения, но в Нью-Йорке, деточка моя, оччень важно правильно начать.
И я занесла миссис Ройер в разряд "глуповатых, благонамеренных болтушек".
Однако вскоре я вдруг обнаружила, что избавиться от нее не могу! Скажем, иду через холл - его по пути в рубку не миновать, - и тут она меня перехватывает, так что, если не хочешь грубить или что-нибудь сочинять, приходится терять массу времени.
Потом она уже начала давать мне поручения!
- Подкейн, душечка, будь любезна, сбегай в мою каюту, принеси лиловую шаль, я так озябла, она на кровати или, кажется, в гардеробе, вот молодец, вот умница…
Или:
- Подди, деточка, я уж звонила-звонила, а стюардесса не отвечает, и все тут, ты не принесешь мое вязанье и книгу, а по дороге захвати в буфете чашечку чаю…
Конечно, ничего особенного в этом нет, у меня ноги, в отличие от нее, молодые, - но сколько ж можно?! К тому же она, похоже, решила возложить на меня обязанности персональной сиделки! Сначала попросила "почитать на сон грядущий", голова, мол, просто раскалывается, а у тебя, мол, дорогуша, такой успокаивающий голос…
Я ей читала битый час, а потом еще виски растирала сколько времени. Ну, это тоже ничего - для практики невредно иногда оказывать другим подобные услуги. Когда мама много работает, у нее тоже жуткая мигрень; массаж, я знаю, помогает.
Но в этот раз она хотела дать мне "на чай"! Я, конечно, отказалась. Она давай настаивать:
- Ну, детка, ну не спорь с тетей Флосси…
А я сказала:
- Нет, миссис Ройер, правда не надо. Лучше пожертвуйте в фонд ветеранов космоса, и все в порядке. А я взять не могу.
Она хмыкнула и хотела сунуть деньги мне в карман, а я увернулась и ушла к себе.
За завтраком ее не было - ей всегда подают в каюту - а потом ко мне подошла стюардесса и сказала, что миссис Ройер просила ее навестить. Мне некогда было с ней объясняться: мистер Суваннавонг сказал, что если я зайду к нему на вахту, часам к десяти, он покажет мне полностью коррекцию курса и объяснит, что и как. Задержусь больше пяти минут - опоздаю.
Все-таки я заглянула к ней. Она, как обычно, мне обрадовалась:
- О, милочка, вот и ты! Я так долго ждала; эта дурища-стюардесса… Подди, лапушка, ты прямо чудесно мою мигрень вчера вылечила, а наутро у меня спину всю прямо-таки парализовало, представляешь, какой кошмар, Подди, ангел мой, помассируй хоть пять минуточек, ну, полчасика, я уверена, все пройдет, возьми крем, он, кажется, на туалете, хотя нет, помоги мне вначале снять халат…
- Миссис Ройер…
- Что, солнышко? Крем вон в том большом розовом тюбике, ты его чуть-чуть…
- Миссис Ройер, я не могу. У меня назначена встреча.
- Ничего, подождут, на этом корабле вообще никогда ничего вовремя не делается, наверное, тебе сначала надо руки погреть…
- Миссис Ройер, я не стану вас массировать. Если парализовало, мне даже прикасаться нельзя, я же не врач. Хотите, я зайду к главному хирургу и скажу ему?
От ее радости и следа не осталось.
- Значит, ты не хочешь?!
- Если хотите - понимайте так. Так позвать врача?
- Ах ты нахалка! Поди вон!
Ну я и ушла.
А по дороге на обед встретила ее в коридоре. Она посмотрела сквозь меня, так что я тоже не стала с ней говорить. Шла она чуть не проворнее моего; наверное, прошел ее паралич. В этот день мы встречались еще дважды, и оба раза она меня подчеркнуто не замечала.
На следующее утро я сидела у проектора в холле диванной и читала одну из пленок мистера Кланси - о маневрировании по радару и стыковке. Проектор стоит в углу, за кадками с искусственными пальмами; наверное, они меня не заметили. А может, просто плевать хотели.
Словом, я выключила на минутку проектор, чтобы глаза и уши отдохнули, и услышала, как миссис Гарсиа говорит миссис Ройер:
- … на Марсе просто невыносимо; сплошные производственные интересы… Ну, почему бы не оставить природу как есть, во всей ее прекрасной простоте?
М-С РОЙЕР: - А чего вы хотите? Это ведь просто ужасные люди.
Официальный язык корабля - орто, однако многие говорят между собой по-английски, и чаще всего - с таким видом, будто никто их не понимает. Эти даже голосов не понижали. Я продолжала слушать.
М-С ГАРСИА: - И я миссис Римски то же самое говорила. К тому же, если разобраться, все они - уголовники.
М-С РОЙЕР: - Или даже хуже. Вы обратили внимание на эту маленькую марсианку? Племянницу, так сказать, того здоровенного черного дикаря?
Я сосчитала по-древнемарсиански от десяти до нуля и напомнила себе, что мне будет, если я кого-нибудь убью. Ладно, пусть меня называют марсианкой, это вовсе не обидно, они же не понимают ничего! Марсианская цивилизация существовала задолго до того, как люди начали вставать на ноги. Но "здоровенный черный дикарь"!.. Да, дядя Том так же черен, как я светла; благодаря предкам-маори да жаркому пустынному солнцу лицо его - замечательного цвета старой дубленой кожи. Мне лично очень нравится. Вдобавок он образован, воспитан, вежлив, и все его уважают!
М-С ГАРСИА: - Да, припоминаю. Довольно вульгарна. Броская, броская; но все это - дешевка. Привлекательный тип для мужчин известного сорта.
М-С РОЙЕР: - Дорогая моя, вы даже наполовину не представляете себе, какова она на самом деле! Я пыталась помочь ей - мне ее искренне жаль; я считаю, что к людям нужно быть снисходительнее, в особенности к людям из низов…
М-С ГАРСИА: - Святая истина, дорогая моя!
М-С РОЙЕР: - Я дала ей несколько советов, как вести себя в приличном обществе… Что там; я даже ОПЛАЧИВАЛА ей пустяковые услуги, чтобы она не чувствовала неловкости перед опекуном… Но она оказалась совершенно неблагодарной маленькой негодницей! Она решила, что из меня можно выжать и побольше! И сделала это в крайне грубой форме, в такой грубой, угрожающей форме, что… Конечно, пришлось приказать ей покинуть мою каюту…
М-С ГАРСИА: - Мудрее вы не могли бы и придумать! Но - кровь! Кровь - дурная ли, добрая ли - всегда сказывается. А самого худшего разбора - кровь смешанная! Началось с уголовников, кончилось бесстыднейшим смешением рас! За примером далеко ходить не надо - взять хоть эту семейку. Мальчишка на сестру ни капли не похож, а уж дядюшка… Хмммм! Дорогая, вы, как будто, намекнули на что-то? Вы полагаете, она не племянница его, а, скажем так, поближе ?
М-С РОЙЕР: - Во всяком случае, я бы не удивилась.
М-С ГАРСИА: - О, Флосси, продолжайте, не утаивайте! Расскажите, что вам известно?
М-С РОЙЕР: - Я не сплетница… Но и не слепая! Как и вы.
М-С ГАРСИА: - И это - прямо на виду у всех!..
М-С РОЙЕР: - В голове не укладывается, почему компания позволяет этим путешествовать с нами ? Конечно, отказать она не может из-за всяких дурацких соглашений, но как можно вынуждать нас общаться с ними?! И даже сидеть вместе за обедом!..
М-С ГАРСИА: - Я вас понимаю. Я сама собираюсь сразу же по приезде домой написать им, что я обо всем этом думаю. Всему есть предел. Знаете, я считала капитана Дарлинга джентльменом, но когда увидела за его столиком этих типов… Я глазам своим не поверила! Мне стало дурно!
М-С РОЙЕР: - Я вас понимаю. Но ведь капитан - и сам с Венеры…
М-С ГАРСИА: - Да! Но на Венеру никогда не ссылали каторжников. И этот мальчишка… Он сидит в моем кресле, напротив капитана…
Тут я подумала: не забыть бы попросить главного стюарда сменить Кларку кресло. Еще, не дай бог, подхватит чего…
После этого они оставили в покое "марсиан", то есть нас, и взялись за Герди, качество пищи и обслуживания и даже запустили несколько шпилек в адрес остальных ведьм на борту. Но я уже не слушала, а потихоньку молилась о ниспослании сил для смирения духа. Если бы они заметили меня в ту минуту, я бы им скормила их собственные спицы!
Наконец они ушли - отдохнуть и набраться сил перед обедом - а я помчалась переодеваться, чтобы пойти в спортзал, отвлечься в тяжком труде и не принять греха на душу.
В зале, как вы уже знаете, оказался Кларк, и я сказала ему вполне достаточно. Или все же многовато?
Глава 7
Мистер Суваннавонг говорит, в любую минуту может начаться радиационная буря, поэтому пассажирам нужно потренироваться в действиях по тревоге. Меркурианская станция наблюдения за Солнцем предупредила все корабли, находящиеся в открытом пространстве, и космические станции, управляемые людьми, что на Солнце ожидается вспышки, а потому необходимо соблюдать бдительность. И продолжаться это будет предположительно до…
Вауууууууу! Сирена тревоги оторвала меня от дневника на середине фразы. Тренировка. Кажется, капитан как следует всех запугал. Некоторые пассажиры тревогу игнорировали - то есть собирались игнорировать - но матросы в гермоскафах высокой защиты вытащили их из кают. В том числе - Кларка. Его нашли последним, а потом капитан Дарлинг публично отчитал его (у капитана здорово получается) и напоследок предупредил: если в следующий раз Кларк не добежит до убежища первым, то будет посажен туда до самого конца рейса, на все двадцать четыре часа в сутки.
Кларк выслушал капитана с обычной своей непроницаемой миной, однако все принял к сведению, особенно последнюю угрозу. На прочих пассажиров нотация тоже произвела впечатление - накал ее был таков, что слушатели могли бы заработать ожоги даже на расстоянии шагов в двадцать. Наверное, представление и было устроено ради этих самых, прочих.
А потом - уже тоном бесконечно терпеливого учителя - капитан доступно объяснил, отчего по тревоге нужно немедля мчаться в убежище (хотя бы прямо из ванны) и насколько в убежище безопасно.
Вспышки на Солнце, сказал он, вызывают излучение, самое обычное, вроде рентгеновского (и прочих видов, добавила я про себя); вообще-то такое излучение присутствует в пространстве постоянно. Но при вспышке его интенсивность возрастает в тысячу - а то и в десять тысяч - раз по сравнению с нормой. Поскольку мы уже находимся в пределах орбиты Земли, для здоровья радиационная буря очень вредна. Летальный исход для незащищенного человека обеспечен - вернее, чем от пули в лоб.
Потом он объяснил, почему нам не потребуется для безопасности в тысячу или десять тысяч раз более толстая защита. Дело - в каскадном принципе. Девяносто процентов любого излучения задерживает внешняя обшивка, потом трюм (грузовые отсеки и цистерны с водой), а еще - обшивка внутренняя, являющаяся полом кают первого класса.
Фоновую радиацию наша защита поглощает без остатка, и в наших каютах радиационный фон даже ниже, чем дома, и намного ниже, чем в большинстве мест Земли - особенно в горах. (Я так хочу увидеть настоящие горы! Страшновато только.)
И вот, допустим, начинается сильная солнечная буря. Интенсивность излучения подскакивает в десять тысяч раз, смертельную дозу можно получить прямо в своей постели и проснуться потом готовым трупом.
Но погибать не обязательно. Убежище находится посередине корабля, и его защищают еще четыре защитных слоя, каждый из которых задерживает девяносто процентов дошедшего до него излучения. Вот так.
10000 норм.
1000 (после первого слоя внутренней защиты, то есть потолка пассажирского отделения).
100 (второй слой).
10 (третий).
1 (проникает за четвертый слой, в убежище).
На деле защита работает еще эффективнее, а во время солнечной бури убежище безопаснее Марсополиса.
Одно плохо: убежище находится в геометрическом центре корабля, чуть позади рубки управления, и в нем очень мало места. Если собрать всех пассажиров и команду - мы будем, как щенята в корзине. Моя ячейка - полметра в ширину, полметра в высоту и лишь самую малость длиннее меня. Шевельни локтем - толкнешь соседку сбоку. Я клаустрофобией не страдаю, но, похоже, в гробу и то просторнее.
Питание - консервы из НЗ; санитарные удобства - просто ужас. Надеюсь, эта буря - лишь шквал, после которого на Солнце установится хорошая погода. Страх подумать - сидеть в этом убежище до самой Венеры!
Напоследок капитан сказал вот что:
- Со станции "Гермес" нам, вероятнее всего, пошлют предупреждение за пять-десять минут. Но это не означает, что после тревоги можно еще пять минут не являться в убежище. Услышав сирену, идите сюда немедленно и как можно быстрее. Если не одеты, хватайте, что под рукой, оденетесь здесь. Малейшее промедление может стоить вам жизни. Матросы будут обыскивать по тревоге все пассажирские помещения. Каждому из них приказано доставить найденных в убежище, даже если придется для этого применить силу. Спорить с вами они не станут - просто выловят, дадут пинка и отволокут. И, кроме благодарности, им за это ничего не будет. И последнее. Некоторые пассажиры манкируют персональными радиометрами. Закон позволяет мне налагать за это солидный штраф. Обычно я не замечаю таких мелких нарушений: здоровье не мое, а ваше собственное. Но на протяжении опасного периода это правило будет соблюдаться неукоснительно. Каждому будет выдан новый радиометр, а старые следует сдать главному врачу для проверки и занесения показаний в ваши медицинские карты.
Затем капитан объявил, что все свободны, и мы, потные и встрепанные (по крайней мере, я), спустились обратно в пассажирское отделение. Только я успела ополоснуть лицо, как опять завыла сирена, и я пролетела вверх все четыре палубы, точно испуганная кошка.
Но к финишу пришла лишь второй - Кларк обогнал меня на полпути.
И опять тревога оказалась учебной. Но на этот раз все пассажиры собрались в убежище за четыре минуты, и капитан мог быть доволен.
Я всегда спала голышом, но теперь, пока это не кончится, буду надевать пижаму, а рядом класть халат. Капитан - он, конечно, дарлинг, но, по всему судя, понимать его следовало буквально. Совершенно незачем изображать из себя леди Годиву, тем более, на корабле ни одной лошади нет.
К обеду ни миссис Гарсиа, ни миссис Ройер не вышли, хотя по тревоге выказывали сногсшибательное проворство. В холле после обеда их тоже не было, двери кают были закрыты, а один раз я видела, как от миссис Гарсиа выходил главврач.
Странно. Что же Кларк - отравил их? С него станется; и спросить страшно - вдруг правду скажет…
Спрашивать у врача тоже не хотелось. Не стоит обнаруживать какую-то связь семейства Фриз с этим делом. Черт, как иногда жалко, что я не умею видеть сквозь стены! Если такое вообще в природе возможно…
Надеюсь, Кларк не дал своим талантам разгуляться на полную катушку. Да, я до сих пор зла как черт на эту парочку; во всей их грязной трепотне было вполне достаточно правды, чтобы сделать больно. Верно, я - плод смешения рас и знаю, что некоторые видят в этом какую-то неполноценность, хотя на Марсе таких предрассудков нет. Верно, и "каторжники" среди моих предков были, но я этого никогда не стыдилась. Ну, может, только чуть-чуть, хотя, пожалуй я чаще думаю о предках, тщательно отобранных для колонизации. К тому же не всякий каторжник - уголовник. Да, когда история Марса только начиналась, Землей заправляли комиссары; именно они устроили из Марса тюрьму. Всем это известно, и скрывать просто глупо было бы…
И большинство ссыльных были политзаключенными - "контрреволюционерами" и "врагами народа". Что же тут стыдного?
Зато, когда все переменилось, на Марс прибыло раз в пятьдесят больше колонистов, первых граждан Марса, а отбирали их так же придирчиво, как невеста выбирает подвенечное платье! Только, конечно, с научными критериями. А после нашей революции и независимости положение стало, как сейчас: для здоровых физически и умственно иммигрантов никаких препятствий нет.
И нечего мне стыдиться своих предков и сограждан! Какого бы они ни были цвета и происхождения, я ими горжусь и изгаляться над ними никому не позволю. Могу поспорить, эти ведьмы даже при нынешней политике открытых дверей не получили бы у нас постоянного гражданства. Как слабоумные.
Все-таки, надеюсь, что Кларк не переборщил. Не дай бог, пожизненно упекут его на Титан! А ведь я люблю этого хулигана.
Вроде бы.
Глава 8
В радиационную бурю мы все-таки попали. На мой вкус, крапивницей заболеть и то приятнее. То есть, сама буря - еще ничего. Просто интенсивность излучения вдруг возросла в 1500 раз, когда мы находились примерно в 0,8 астрономической единицы - или в 120 000 000 км, если вам так понятнее - от Солнца. Мистер Суваннавонг уверяет, что пассажиров первого класса достаточно было бы просто перевести на палубу выше - это было бы куда как удобнее, чем всем вместе тесниться в склепе "убежища максимальной защиты". Помещения второго класса мрачные и тесные, а уж третий - я лично скорее поехала бы на том грузовозе, но даже там - просто прогулка по травке по сравнению с 18 часами в радиационном убежище.
В первый раз позавидовала я нашим инопланетным попутчикам. Их-то в убежище не загоняли, они все остались в своих спецкаютах. Нет, не думайте, им не позволили так просто взять да изжариться; каюты "X" находятся почти в центре корабля, рядом с отделением для команды, и имеют собственную защиту. Нельзя же вытаскивать, например, марсианина из привычной среды обитания и запихивать в убежище, рассчитанное на людей! Это - все равно что макнуть его в ванну вниз головой (если у него, конечно, есть "голова").
Хотя еще неизвестно, что лучше - потерпеть каких-то восемнадцать часов или всю дорогу сидеть взаперти. Тот же марсианин запросто может в течение всего перелета развлекаться созерцанием разницы между нулем и ничем; венерианец попросту впадет в спячку; я же так не могу. Мне просто необходимо активное времяпрепровождение, иначе в мозгах такое замыкание сделается, что дым из ушей пойдет.