- Пеньюар поверх комбеза - да у тебя просто бездна вкуса, мадам Абрикосова! - сыронизировала по этому поводу и Элпфис. Надо же. Беднягу всю скотчем перетянули, как коробку с рождественским подарком, а она не сдается. Ругается. Шутит. Злит всемогущую повелительницу змей и погубительницу африканских монарших структур.
- Спасибо за комплимент, - пропустила колкость мимо ушей мадам Абрикосова. Изящным жестом взбила свои уникальные волосы: по-прежнему пышные, кудрявые и золотистые. - Эй, mon cher prince Викентий! Бросьте играть в молчанку, вы ведь уже вполне очнулись и тоже стали видимым. И в некоторой степени дееспособным.
Действительно, бывший психиатр оглядел себя и понял, что раньше не ощущал собственного тела потому, что просто-напросто его не видел. Перед его глазами была лишь голая лакированная столешница овального, красного дерева стола. А теперь на столе обрисовались его родимые телеса. К счастью, нормально, в его, Викентия, одежду одетые. А то ведь с эротоманки, коей по всем приметам является мадам Абрикосова, вполне станется его бесстыдно заголить. Или обрядить в какой-нибудь пеньюар, как противного шалуна.
И что еще положительно: руки-ноги не связаны. Доверяет эротоманка бездарному магу. Потому что знает: никуда он от нее не убежит. Некуда ему бежать. А это злит. Мужчина он, в конце концов, или кто?! Поддался каким-то бабам, шизанутым шлюхам, которых давно аминазином пора по самые ноздри накачивать!
Впрочем, почему "бабам"? Элпфис ведь, кажется, за него и против нее.
Но это еще надо разъяснить.
А пока…
Пока пора и норов показать. Мужской, так сказать, характер.
Викентий принимает на столе сидячее положение (этакий инвалидный вариант позы лотоса) и устало глядит на Надежду. Потом на Элпфис. И наконец вопрошает:
- До каких пор будет продолжаться этот идиотский театр?
- Резонный вопрос! - сразу вскинулась Надежда. - Как это по-мужски жестко и верно: задавать сразу и в лоб жизненно важные вопросы! Вы обязательно станете Президентом, mon prince. Если выживете.
- Хватит болтать! - оборвала пеньюарную красавицу Элпфис. - Я тоже хочу знать, когда ты прекратишь издеваться над миром и отправишься на постоянное место жительства в психиатрическую клинику!
- Какие нетерпеливые! - Надежда приподнялась на софе, взяла с пристроившегося рядом маленького золоченого столика скромного вида шкатулку. Открыла, достала ложечку, зачерпнула ложечкой из шкатулки белого порошка и втянула порошок с ложечки в левую ноздрю.
- Наркоманка! - тут же презрительно бросила Элпфис. И лицо ее при этом покрылось крупными каплями пота.
Надежда усмехнулась, ненормально блестя глазами:
- Кокаин - это благородно. Это красиво. Это даже интеллектуально в некоторой степени. А вот то, что ты ширяешься всякой дрянью и скоро тебя начнет ломать без дозы - это дурной вкус. И признак того, что ай-кью у тебя ниже плинтуса.
- Ты приучила меня к наркотикам, ты, дрянь лицемерная! Это твои люди тогда поймали меня в баре и накачали героином!
- Конечно. Что бывает со мной - то случится и с тобой. В какой-то степени. Мы же все-таки… не чужие. Но мы отвлеклись от главного вопроса. Итак, вы хотите знать, как долго продлится этот, по выражению господина Вересаева, театр… Буду с вами откровенной: не знаю. Я, видите ли, сделала все, чтобы добиться своей Цели. И Цель была близка - просто протягивай руку и бери! Но… Что-то пошло наперекосяк. И Цель опять отдалилась. Ушла. Затаилась, хотя я чувствую где-то ее присутствие, как охотник чувствует добычу. Но то, что добыча рядом, а захватить ее не удается, повергает меня в состояние глубокой депрессии. С элементами ажитации. Кстати, господин медик, вы не знаете, что лучше всего помогает от депрессии?
- Гильотина.
- Неверный ответ! - Надежда захихикала и снова нюхнула кокаина. - Лучшее лекарство от депрессии - исполнение заветного желания. Достижение Цели. Вы плохой психиатр, господин Вересаев. Я лишаю вас лицензии и медицинского диплома.
- Я прямо зарыдаю сейчас, - хмуро проговорил плохой психиатр. - Горючими слезами.
Он говорил, а сам посматривал на Элпфис. С нею и впрямь творилось неладное. Лицо превратилось в мертвенно-бледную маску, все тело сотрясалось дрожью, а глаза заволакивало пеленой боли и подступающего безумия, которое принимается ломать и корежить плоть, лишенную привычного, желанного наркотика. Но Элпфис пока не сдавалась. Едва ее глаза начинали закрываться, она ударяла затылком о высокую спинку кресла. Упрямо пыталась высвободить руки из коконов скотча, а заодно периодически виртуозно материлась. Видимо, таким образом она пыталась не потерять сознания или не забиться в приступе ломки.
"Интересно, давно она колется? - подумал Викентий. - Ведь можно вылечить, признаков делириозной стадии нет… Господи, какие у нее зрачки. Только что были во всю радужку, а теперь размером с булавочную головку! Как же ей худо…"
- Не смотрите вы на нее, господин Вересаев, - протянула Надежда. - Она уже проиграла. В моем спектакле ее роль окончена. Она жива только потому, что таков мой каприз. Великий человек может позволить себе капризы.
- А вы - великий человек? - усмехнулся Викентий.
- А разве нет? Или среди ваших знакомых есть кто-то еще, кому подвластно сознание всех, подчеркиваю, всех змей мира?
- Да вы просто змеиный Наполеон…
- И это еще не все. Мне ведь подвластно и человеческое сознание. Это ли не величие? Я способна управлять и реальной жизнью человека, и его снами. Могу изменять реальность и сны. Или перемешивать их, как напитки в коктейле. И человек уже перестанет отличать, где начинается его сон, а где - реальная жизнь… Круто?
- Не круто. ЛСД, эфедрин и опий издавна делали то же самое - раз. Есть гипнотизеры и психотерапевты, проводившие аналогичные эксперименты с психикой - два. И все, что вы мне наговорили, касается одной человеческой личности - три. Работать в масштабе всего человечества вам не по зубам. Ведь так?
Надежда, слушая Викентия, теребила пышную кружевную манжету пеньюара. На словах "Ведь так?" манжета с треском оторвалась и полетела в лицо плохому психиатру.
- Не нервничайте, Надя, - просто сказал он. - Да, вы влезли в мою жизнь. Да, тут я признаю ваше искусство, влезли и в мою реальность, и в мои сны, перемешали все, взболтали и превратили существование личности Викентия Вересаева в ад. Но это не значит, что вы всевластны и всемогущи. Вы кокаинистка, и если не завяжете, сроку жизни у вас не больше семи лет. - Тут, что называется, "Остапа понесло": Викентий ощутил себя доктором, припомнил все, что знал и читал о наркомании, и эти познания перли из него, как убежавшая каша из кастрюли. - Не обольщайтесь, Надежда. При потреблении ежедневной дозы кокаина в шесть-восемь граммов вы за несколько коротких лет превратитесь в опустившуюся, тупую и вечно больную бабу с тромбами в венах, опухолью мозга и трофическими язвами по всему телу. И никакие змеи вас не спасут. И Цель ваша будет все так же недостижима, хотя бы просто потому, что уже перестанет быть Целью…
- Заткнись, скотина! - Надежда в мгновение ока перестала быть томной и высокомерной. - Не читай мне лекций про здоровый образ жизни! Я тебе не студентка из медколледжа!
И тут же был извлечен откуда-то знакомый наган, и грянул-таки из него выстрел, и просвистела шальная пуля где-то в районе вересаевского виска. Но пуля, к счастью, оказалась дурой, даже идиоткой, поэтому и ушла в "молоко", то бишь в нагромождение каких-то подушек. Полетели разноцветные перья, придавая происходящему этакий карнавальный оттенок. Викентий даже усмехнулся. Слегка.
Вот только Элпфис не смеялась. Выстрел, казалось, помог забыть ей о собственной боли. Она с ненавистью уставилась на Надежду.
- Если ты убьешь его, я тут же мгновенно убью тебя. Я знаю как. И твой пепел никто не соберет в погребальную урну. Поняла? А что будет со мной, наплевать.
Слушая Элпфис, Надежда побледнела и отложила револьвер - неподалеку, рядом с кокаиновой шкатулочкой. Но все-таки отложила.
- Ты знаешь… - почти прошипела она своей светлой ипостаси.
- Да. Твоя Цель, о которой ты так распинаешься, - Царь Непопираемой земли племени вибути. Но о том, что ты чуть не сгубила Алулу Оа Вамбонта, знают не только твои прихлебалы-убийцы. Племя знает. Жрецы племени знают. От них не укрылись твои беззаконные посещения племени, которые ты пыталась выдать жрецам за их же собственные сны. И не надейся, что кошонгри не пойдут по твоему следу!
- Уж не ты ли их вызовешь, дурочка, не имеющая даже собственного настоящего имени?
- Я? - Губы Элпфис покрылись белесоватыми корочками, но она сумела красиво и гордо улыбнуться. - Я-то, конечно, дурочка. Только ты, умница и без пяти минут магистр африканистики, весьма надоела некоторым духам, которых то пыталась вызвать, то, наоборот, прогнать и лишить силы. Царица Аганри не простила тебе жестокого обращения с ее питомцами. Ведь это ее божественная прерогатива - повелевать змеями и держать их в узде. А тут ты со своими амбициями, Гласом Призывающего… Ты призвала змей. А Царица Аганри призвала твоих будущих убийц, что спустятся с Черного Неба.
- Чушь.
- Почему? Это ведь все верования племени вибути, ты сама об этом писала… Курсовую работу.
- Заткнись!
- Сама заткнись!
- Заткнитесь обе вы!
Эта реплика вовсе не принадлежала Вересаеву. Викентий сам завертел головой в поисках источника упомянутой реплики.
Все оказалось просто. Из-за полусдвинутой шелковой ширмы (позолота, шелк, лебяжий пух и еще какая-то дорогая дрянь) вышла, солидно покачивая мощными бедрами, Вупи Голдберг. Викентий вспомнил, как ее на самом деле зовут - Озулия. И, честно сказать, была она внешностью куда пострашней знаменитой голливудской актрису, но зато облачением (не одеждой, а именно так - облачением!) могла влегкую перещеголять всех кинозвезд вместе взятых. Балахон из золотой парчи, длинный, до самых пяток, весь был расшит изумрудами и рубинами. Сверху на балахон, видимо, чтобы приглушить его ненормальное сверкание, чернокожая дама набросила манто из редкостного голубого соболя. А на голове, полностью скрывая волосы, у означенной дамы красовалось сооружение, одновременно напоминающее защитный шлем летчика-истребителя, бушприт клипера "Ариэль" и корзину с ананасами. Причем все это великолепие было выполнено из чистейшего золота, и Викентий созерцал его с сугубо научным интересом: как шейные позвонки дамы с именем Озулия выдерживают нагрузку примерно килограммов в двадцать пять? Может, она их себе заменила на протезы из легированной стали? И не мучает ее ни остеохондроз, ни проблема переноса больших грузов на дальние расстояния.
Видимо, у этой дамы не только позвонки были стальные. Но и характер.
- Так, девочки, прекращайте этот ненужный и бестолковый базар, - сказала представительница затерянного африканского племени на чистейшем русском языке. - Иначе я создам вам массу пожизненных и даже посмертных проблем.
- Она первая начала! - плаксивым голосом пожаловалась Надежда и указала пальцем на свою светлую ипостась.
Элпфис только устало усмехнулась. Викентий с ужасом понял, что силы у его спасительницы (или все-таки погубительницы, раз они попали прямо в эту ловушку, обставленную креслами в стиле ампир?) совсем на исходе и не вырваться ей из плена.
И ему не вырваться.
В очередной раз.
- Ты! - качнула своей короной Озулия в сторону Элпфис- Разве тебе не известно, что силы твоей не хватит, чтобы остановить нас. Тем более что мы уже почти все сделали…
- Лупомбомба Озулия Уа Макумба Хоста, - медленно проговорила Элпфис, и Викентий поначалу подумал, что она не в себе. - Таково твое полное имя, нелицензированная колдунья? Да, нелицензированная, ведь племя выперло тебя вон и запретило творить колдовство вибути. Я раньше не знала, что означает твое имя, но пришлось выучить язык вслед за… Надеждой. Весело тебя назвали бывшие соплеменники: "Темная женщина с продажной плотью и грудями, полными гноя"…
- И что?! - Озулия гордо подбоченилась.
- Да так, просто хотела спросить, - улыбаясь одними кончиками губ, произнесла Элпфис, - зачем тебе, могущественной колдунье, выряженной в меха и золото, такое количество циркониевых браслетов?
Колдунья дернулась, пряча было голые до локтей руки за спину, но Викентий успел разглядеть то, о чем говорила Элпфис. Увидел и принялся непотребно ржать: действительно, на запястьях могучей Темной женщины красовалось дюжины две образцов этой разрекламированной по всей стране дурацкой псевдоцелебной бижутерии.
- Ах Озулия, - хохотал Викентий, - не верьте рекламе! И если у вас проблемы с давлением и мигрень замучила, лучше снимите с башки эту вашу золотую башню. И голову помойте хозяйственным мылом. Может, и полегчает. А браслеты не помогут! Они колдунам не помогают, срабатывает система защиты!
- Не ваше дело, - явно смущаясь, проворчала Озулия. - Хочу и ношу.
- Остерегайтесь подделок! - опять заржал Викентий. Давно он так не смеялся. И ему сделалось совсем нестрашно. И было ему легко, как бывает, когда просыпаешься после дурного сна и понимаешь: за окнами солнце, небо, новый, счастливый день, а не тот кошмар, который тебя мучил.
Озулия аж побурела, аки свекольная шкурка, и метнула гневный взгляд на Надежду, но та ей ответила не менее уничтожающе:
- И чего нацепила, дура… Рядишься, как елка новогодняя!
Озулия не стерпела такого попрека от, по сути, ученицы и подчиненной и нахмурила брови, бормоча что-то малопонятное. И тут же Надежда свалилась с софы, встала на четвереньки и принялась извергать изо рта длинных извивающихся змей пополам с какой-то синей слизью.
- Никогда не позволяй себе насмешек над старшим по знанию, - завела воспитательную волынку Озулия. - Никогда не думай, что избегнешь наказания за наглые и бесстыдные речи. Что, тяжко?
- Пощады! - прохрипела Надежда, отхаркивая сгусток слизи.
- Хорошо. - И Озулия хлопнула в ладоши.
И будто ничего не было: Надежда по-прежнему возлежала на софе, ковер, куда только что падали гады и прочая гнусь, был чист, а Озулия откровенно любовалась своим гарнитуром из циркониевых браслетов. Вот только бледна была Надежда чересчур, и руки у нее тряслись, что, как злорадно отметил Викентий, тоже не было признаком ее всемогущества. Проучила всемогущую Надежду африканская колдунья. Поставила на место.
- Так, хватит, - еще раз хлопнула в ладоши Озулия. - Мы тут собрались не для развлечений. И человек этот, - кивок в сторону Викентия, - нам для важного дела нужен.
- Знаю, - хмуро ответила Надежда.
И от ее хмурости и какой-то безжизненности в голосе пропало у Викентия все веселое настроение. Словно сон-кошмар решил продлиться независимо от его, Викентия, воли. Он посмотрел на Элпфис, словно ища поддержки: ведь самый страшный кошмар легче переносится, если ты в нем не один. Но Элпфис затихла, обморочно обмякнув в кресле, голову опустила, волосы закрыли лицо. Видно, ей совсем стало худо, особенно если учесть, какая связь скрепила ее с Надеждой. А мадам Абрикосову пять минут назад так выворачивало! Вот ее ипостась и потеряла сознание окончательно.
Однако Викентий не хотел в это верить и позвал тихо:
- Элпфис! Очнитесь!
Элпфис его не услышала. Зато Надежда, принявшая, на софе строгое сидячее положение (ноги сдвинуты, руки на коленях - пансион благородных девиц, не иначе!), произнесла холодно:
- Оставьте вы ее, господин Вересаев. Вряд ли она вас сможет услышать. Хоть когда-нибудь. Она уже распадается.
- Что?!
- В ней давно нет жизненных сил, я их использовала. Она накачивалась наркотиками, психостимуляторами, чтобы вести какое-то подобие жизни и бороться со мной, но… Сколько веревочке ни виться… - Надежда позволила себе легкую улыбку.
Озулия же подошла к похожей на сломанную куклу Элпфис, повела над ее головой ладонью:
- Она уже не помешает. Ни тебе. Ни мне.
И повернулась к Викентию.
- Что вам от меня опять нужно? - мгновенно напрягся тот. Хотя понимал, что выглядит идиотом, задавая этот вопрос уже в который раз.
- Знаешь, глупый человек, возомнивший себя знатоком колдовства, - начала Озулия, медленно вытягивая из-под ворота своего балахона нечто, напоминающее тонкий черно-зеленый шнур. - Мы могли бы рассказать тебе очередную сказку…
- Разыграть очередной спектакль, - вставила Надежда.
- …Но это наскучило даже мне. Хотя я люблю рассказывать сказки. Про большую любовь простой русской девушки к своему далекому африканскому другу. Про мудрую наставницу девушки, которая хочет помочь той воссоединиться с любимым. Про злых богов и жрецов, не дающих африканскому другу стать вечным спутником возлюбленной… Ты понимаешь, о чем я?
- Да. Это мне уже известно. В общесказочных чертах. Именно сказочных. Правда, наш гениальный классик утверждал, что сказка - ложь.
- "Да в ней намек!" - процитировала литературно подкованная темная колдунья. - Классик ваш не ошибался. И ведь было у него такое прозвище - Африканец…
- Я, право, не пушкиновед, - спокойно отпарировал Викентий, - но, насколько я помню, классика нашего в Лицее дразнили Французом. Французом, а не Африканцем. Тут вы, любезнейшая, просто грубо подтасовываете факты. Впрочем, знать литературу - не браслетами из циркония трясти…
- Ах ты, вошь недодавленная!.. - загремела пресловутыми браслетами Темная женщина и грозно замахнулась на Викентия.
- Озулия, о деле толкуй, - напомнила Надежда, все так же сидя в чеканной позе египетского сфинкса.
- Именно. Да. К делу. Мы выбрали тебя, просматривая объявления, и не ошиблись. Ты оказался самым бездарным и при этом самым внушаемым "магом" Москвы. Таким, какой нам нужен.
- За-а-ачем?! Впрочем, Элпфис кое-что рассказала мне. Про магический громоотвод, про подстраховку.
- Громоотвод? Да, но это не все. Видишь ли, я и Аукера (то есть Надежда) занимаемся особым колдовством.
- Это каким?
- Тебе не понять, самозванец. В этом колдовстве много дорог, ведущих в совершенно разные стороны и при этом приводящих к одной и той же цели. Понял ли ты?
- Смутно.
- И довольно с тебя. Довольно с тебя знать, что мы избрали дорогу, ведущую на самую высокую вершину - вершину власти и бессмертия. Мы устранили врагов, мы призвали слуг. А для того чтоб завершить начатое, нужен был ты, самозванец. Как жертва, которой бы мы на мгновение передали все наше умение - чтобы на тебя, носителя умения, обрушился огонь Черного Неба,
- Значит, все-таки громоотвод? А зачем вы мне столько времени устраивали эти маскарады с визитами, поездками в особняк, поисками несуществующего Луи…
- Мы изменяли твою реальность и твои сны, - подала голос Надежда. - Чтоб ты запутался и потерял волю. Ведь так и произошло? Между прочим, в племени людоедов ажуаха с жертвой на религиозной церемонии поступают примерно так же. Ей дурит голову все племя, рассказывая небылицы и объявляя явь выдумкой. При этом жертву подкармливают галлюциногенами, но мы решили этого не делать. Для чистоты эксперимента.
- А ваша сила и власть, которую вы мне собираетесь дать перед этим… огнем с Черного Неба?…