Естественные надобности напоминали о себе все активнее, и Викентий не постыдился заглянуть под кровать - может, сохраняя стиль комнаты, там поставлена ночная ваза? Вазы не было. Зато, когда Викентий получше осмотрелся, возле белого комодика обнаружилась вполне нормальная дверь, на которой нарисован был писающий котенок. Викентий решил, что ему - туда. И правильно решил.
Возвращаясь из совмещенного санузла (за дверью обнаружился не только приличный унитаз, раковина-тюльпан, но и стильная душевая кабина, где словно ждали Викентия махровый темно-зеленый халат, пара пушистых полотенец и всяческие средства личной мужской гигиены), облегченный, освеженный душем и бритьем, облаченный в вышеозначенный халат, Викентий увидел, что в детской комнате произошли перемены. Кровать со всем постельным хозяйством исчезла, а на ее месте образовался стол с накрытым завтраком и пара табуретов. И, что важнее всего, один табурет уже был занят. Типом, в котором сразу напрягшийся Викентий признал загадочного стихолюбца.
- Доброе утро! - приветливо сказал тот. - Хорошо, что вы проснулись. Выглядите бодрее, а сейчас еще и позавтракаете. Кстати, вы случайно не подскажете рифму к слову "энтропия"?
- Терапия, - с ходу предложил Викентий.
- Не подходит, - с сожалением отмел предложенное стихолюбец. - Да вы садитесь, завтракайте! И пожалуйста, не нервничайте. Вы у друзей. Вот. И я отвечу на все ваши вопросы.
- Хорошо, - скрепя сердце согласился маг-самозванец и придвинул к себе тарелку с пышущей паром овсянкой.
Как оказалось, он дико проголодался. И овсянка, на которую Викентий всю жизнь смотрел с холодной ненавистью бывшего детсадовца, пошла за милую душу: Викентий и глазом не моргнул, как всю тарелку съел. Тут же заметил наличие на столе других гастрономических удовольствий: горку пышных сдобных булочек в плетеной корзинке, пласт густо-желтого сливочного масла на фарфоровой тарелке, нарезанную красивыми овальчиками колбаску - на другой же, и, как венец истинного аристократического завтрака, блестящий кофейник с примыкавшими к нему молочником, сахарницей и чашками.
Викентий принялся было, прихватив из корзинки булочку, намазывать ее маслом (ах, и свежа-мягка была булочка, ах, масло-то было такое, что никаким рекламируемым суррогатам за ним по качеству не угнаться!), но вдруг остановил сей благостный процесс и с подозрением поглядел на стихолюбца:
- А вы почему не едите?
- Да я уже завтракал, - искренне смутился тот и спохватился: - Вы только не подумайте чего! Пища качественная, травить вас никто не собирается!
- Я и не думал, - буркнул Викентий. - Просто неудобно: я ем, а вы…
- Ой, не церемоньтесь! Я вообще-то на диете. Пару месяцев уже терплю - ни мясного ни ем, ни жирного…
- Что ж так?
- Лишний вес набрал, бегать толком не могу, одышка, понимаете, появилась. Вот командир и говорит: или на диету садись, Кир, или попру из отряда. Ой, извините, я представиться забыл: Кирилл. Или Кир.
- Викентий.
- Я вообще-то про вас давно слышал, еще когда Эля у нас в первый раз появилась и к командиру пришла.
- Эля?
- Ну, девушка ваша, Элпфис. Да вы кушайте, не слушайте мою болтовню, вам силы восстанавливать надо. Кофейку налить?
- Да я сам…
- Не, вам только кажется, что в вас силы достаточно. А на самом деле вы этот кофейник даже поднять не сможете.
Викентий, разумеется, тут же попытался доказать обратное. Но кофейник и впрямь не приподнялся ни на миллиметр.
- Ф-фу, у вас что, посуда чугунная?
- Нет, - улыбнулся Кир. Вообще выглядел он вполне симпатичным, чуть полноватым парнишкой годков этак осьмнадцати. Только прическу носил необычную: длинные прямые волосы, цвета красной меди, сзади заплетены у него были в причудливую косу. Впрочем, паранормальным это явление уж никак не являлось, простите за тавтологию. Среди современных мужчин длинные волосы нынче в моде. А в косу заплетать либо "конским хвостом" носить - личное дело каждого. - Посуда не чугунная. Просто не рассчитана на силы обычного человека, а вы к тому же и ослабли…
- Обычного? А вы, значит, необычные?
- Угу, - кивнул Кирилл и поглядел на колбасу жалобными глазами. - Можно, я одну только булочку с одной только колбасятинкой возьму? Я потом семь потов сгоню с себя на тренировке…
- Берите, да. Так в чем же вы необычные?
Кирилл уже жевал булочку с "колбасятинкой, поэтому говорил с набитым ртом:
- Яфык мой - фрах мой. Фак команфир гофориф, и он праф. Фот не нафо быфо фрефафься, а я фее фыфолфал!
Викентий мысленно расшифровал загадочную фразу пухлощекого Кирилла и логично спросил:
- А почему вы должны были молчать? Что от меня за тайны? - Вересаеву уже и кусок в горло не лез, хотя колбаса была отменная, по качеству - не хуже масла.
Кирилл обреченно вздохнул:
- Щас пфошую… М-м-м…
И налил Викентию кофе. Легко подняв кофейник. Посмотрел вопросительно:
- Вам сахару сколько?
- Кирилл, вы от ответа не уходите! - рассердился Викентий. - Я вас, кажется, ясно спросил.
- Значит, три кусочка. - Кирилл ловко достал щипчиками означенный сахар, плюхнул его в кофейную чашку. Сел. Вздохнул. - А с вами припадка не случится? Командир говорил, у вас психика перегруженная, волновать нельзя…
- Я, знаете ли, сам психиатр! - вспылил Викентий. - И знаю, когда и сколько можно мою психику перегружать! Так уж извольте потрудиться все объяснить!
- Да че тут объяснять-то… Если вы насчет необычности, так тут все просто. Оборотни мы.
- К-как оборотни?
- Так уж получилось… - Кирилл улыбнулся. Нормальная, человеческая была у него улыбка.
- Это что же значит, превращение в полнолуние, охота на людей, горящие алым огнем звериные глаза и смерть только от серебряной пули? - вопросительно перечислил Викентий.
- Не-а, - с некоторым даже удовольствием помотал головой Кирилл. - Это сказки. Байки для тех, кто видак смотрит и реальной жизни совсем не знает. Хотя, конечно, в реальной жизни предпочитаем мы не особо афишироваться, чтоб людей не смущать… Да, так вот! Превращаемся мы, когда захотим. Или когда командир на новое задание отряд собирает. Луна тут ни при чем, хотя многие из наших старослужащих, или кто на дембель собрался, еще в нее верят и иногда в полнолуние воют, это бывает, да. А мы молодые, у нас другие приоритеты. И охота на людей давным-давно запрещена.
- Это радует. - Викентий осторожно взял чашку с кофе. Нормально. Чашка как чашка, фаянсово-фарфоровой весовой категории… Отпил кофе. И кофе приличный, явно не из растворимых "рециркулированных продуктов", а настоящий, на ручной кофемолке молотый: аромат ощущается. Зря только Кирилл с сахаром поторопился. - А как насчет прочих звериных инстинктов?
- Не понял… А-а! Не, у нас с этим строго. Никаких боев за самок, в смысле подруг, никаких меток территории.
- Почему же?
- Выродимся, - лаконично ответил Кирилл. - Чтоб поголовье сохранять, нужны нормальные семьи, с людьми; работа и жизнь нормальная. Среди людей. Не так, как раньше…
- А как "раньше"?
Кирилл посопел.
- Когда нас серебряными пулями…
- Извините.
- Да ладно. А можно я еще булочку возьму?
- Берите. Командир не заругает?
- Семь бед - один ответ, - вздохнул толстощекий оборотень. - Пятьдесят отжиманий и тридцать подтягиваний. И кроcс. Пятнадцать километров.
- Суров ваш командир…
- Да, он у нас насчет дисциплины просто бизон. Хотя это и понятно - его мутационный облик как раз бизон и есть.
- А… ваш?
- Стандартный, - вздохнул Кирилл. - Ну волк я, волк, чего ж теперь…
- Да я и не осуждаю. Это даже здорово.
- Ага. Только носки три раза на дню меняю - псиной воняют. Никакие тальки-дезодоранты не помогают… Ой, извините! - смутился Кирилл. - Я за столом о таком заговорил. Вы кушайте, пожалуйста!
- Да я уж сыт. Правда. Вот кофейку еще выпью.
- Это я мигом!
Кирилл налил Викентию кофе, поглядел вопросительно:
- Вы ведь еще вопросами терзаетесь?
- Конечно. Как догадался? - Викентий и не заметил, как перешел в разговоре на "ты". А Кирилл, похоже, тоже не придал этому никакого значения.
- Тут только хомяк не догадается, - улыбнулся Кирилл. - Вы спрашивайте, только, главное, не нервничайте. Командир сказал: нервы ваши надо охранять как этот… Алмазный фонд!
- Ну, это он загнул. Кстати, а что ты все время повторяешь: командир, командир? Это просто прозвище или вы с чем-то военным связаны?
- Связаны. Служба у нас. Московский отряд оборотней специального назначения. Обспецназ, короче.
- И чем же вы занимаетесь?
- А чем спецназ занимается? То же и у нас почти. Не пускаем в столицу-матушку беспаспортных упырей там или колдунов… С преступными оккультными группировками, со всякими нелюдскими бандформированиями боремся. Например, полгода назад ликвидировали банду урус-мартановских джиннов "Темный газават". Предупредили серию терактов в троллейбусах, газетных киосках и учебных корпусах МГУ…
- Погоди, - вспомнил тут про змей-вампиров Викентий. - А как же вы, спецназовцы, нашествие змей на Москву прохлопали, а?
- Тут у нас тактический недочет проявился, - посмурнел лицом Кирилл. - Зато сейчас мы уже вовсю с ними борьбу развернули! По всей столице тотальные зачистки идут. Но ребят не хватает. Ваша помощь нужна.
- Как?! - изумился Викентий, чуть остатками кофе не поперхнувшись. - Я змей отстреливать буду? Из пистолетов ваших навороченных? Я же человек штатский!
- Об том и речь. Не для стрельбы вы нам нужны, а в качестве, блин, командир говорил, а я забыл… Во! Дипломата! Посла доброй воли.
- Как?! - повторился бывший психиатр.
- Это не я вам рассказывать буду, - твердо заявил Кирилл. - Это командира задача. Я и так уж наболтал на три наряда вне очереди.
- Что ты, парень… Я благодарен тебе очень, что ты мне хоть ситуацию разъяснил. А то прикинь: просыпаюсь я в детской комнатке и думаю: то ли меня глючит опять, то ли я в детство розовое возвратился… Одни непонятки!
- Вообще-то это моя комната, - смутился Кирилл. - Все руки не доходят ремонт сделать, обои поменять…
- Да ладно, классные обои! Слушай, а когда ты на нас в коридоре наткнулся, ты чьи стихи бормотал?
Кирилл смутился еще больше.
- Свои.
- Здорово!
- Ничего не здорово! Рифмы у меня не получаются и этот… размер силлабо-тонический.
- Получится. Вот увидишь. Ты, главное, упражняйся. Как с отжиманиями. Двадцать пять строф - ямбом, пятнадцать - хореем, а там, глядишь, и амфибрахий у тебя влегкую пойдет.
- Спасибо, - зарделся Кирилл. - Я все надеюсь, может, на мои стихи песни получатся. Чтоб мы с ребятами пели их на привале… Или когда отбой…
Тут в нагрудном кармане темно-зеленой рубашки оборотня требовательно запищала рация. Кирилл выхватил ее, сразу подобрался, стал выглядеть по-военному.
- "Кречет" на связи, товарищ командир! Проснулся он, товарищ командир. Позавтракал. Выглядит как? Бодро, товарищ командир. Есть, товарищ командир! - Кирилл убрал рацию, посмотрел на Викентия. - Командир сказал, что если вы себя нормально чувствуете, то одевайтесь и приходите в генштаб. Одежда в том шкафу висит, а в генштаб я вас провожу.
- Как скажешь, Кирилл.
- Я выйду, за дверью подожду, чтоб вас не смущать. - Стихолюбивый оборотень оказался еще и безумно тактичен.
- А где дверь?
- А вот. - У Кирилла в ладони засеребрился продолговатый карандаш пульта. Он навел пульт на стену с симпатичным портретом щенят в атласной корзинке. Зажужжало, и в стене открылся дверной проем. - Так я подожду снаружи. Спасибо за булочки.
- Тебе спасибо. И за завтрак, и… за компанию.
Кирилл вышел, скрылся за дверью, напевая тихонько: "Серыми тучами небо затянуто…" Голос у него был приятный, с пикантной такой хрипотцой…
В шкафу действительно обнаружилась одежда Викентия: отстиранная, отчищенная, отутюженная. А ботинки блестели не хуже, чем у героев известного фильма "Люди в черном", который недавно переозвучивал Степан…
Кстати, что же стряслось со Степаном? Почему он так понадобился Озулии и Надежде? Где он, если не в больнице?
Викентии со вздохом оделся, понимая, что вопросов у него пока больше, чем ответов.
Он даже о судьбе Элпфис, которую Кирилл на звал "его девушкой", ничего толком не знает. Ладно. Пока выполняем приказ командира-бизона. Следуем в таинственный генштаб.
Вслед за Кириллом Викентии протопал мимо арсенала (так значилось на прибитой к стене табличке), загадочной пультовой (тоже таблична), тира (и без таблички было ясно, потому что из полутемной длинной комнаты без конца раздавались гулкие выстрелы и насмешливые замечания типа "Промазал!", "Щи вари, а не автомат держи!" и т. п.). Наконец Кирилл толкнул обитую плотной темной кожей дверь, вошел, щелкнул каблуками:
- Здравия желаю, товарищ командир! Господин Вересаев прибыл.
И Викентий понял, что попал он в пресловутый генштаб.
- Заходите, заходите, господин Вересаев! Располагайтесь. Поручик Шапкуненко!
- Есть! - вытянулся Кирилл.
- Подежурьте за дверью.
- Есть. - Пухлощекий поручик сник, но приказ исполнил.
Викентий огляделся. По роду жизни и деятельности в генштабах бывал он нечасто. А если соблюдать совершенную точность, вовсе в них не бывал, поскольку являлся человеком мирным, хотя и военнообязанным. И потому не знал, как положено условно взятому генштабу выглядеть.
Этот же, в который его привел поручик Кирилл, напоминал толково обставленный мебелью и оснащенный кой-какой техникой зал бомбоубежища. Окон, разумеется, не было; Викентий вовремя вспомнил, что находится глубоко под землей. На стенах висели различные карты Москвы, какие-то диаграммы, графики. В углу со скромной торжественностью крепилась к стене витрина из оргстекла с названием "Передовые рядовые" и парой дюжин фотокарточек (карточку Кирилла Викентий там не заметил). Над доской, точнее, витриной почета красиво провисало алого бархата знамя с золочеными витыми шнурами и кистями. На знамени золотом же вышит был гербовой орел. Одно слово - генштаб.
- Присаживайтесь, господин Вересаев, - настойчиво попросили бывшего психиатра, и он понял, что глазеть по сторонам просто бестактно и следует обратить внимание на хозяина кабинета.
Тот сидел во главе длинного, крытого простым зеленым сукном стола и исподлобья, как-то по-бизоньи разглядывал скромно присевшего на другом конце стола-громадины ненастоящего мага Викентия Вересаева.
"Ох, да он же и есть бизон!" - ахнул про себя Викентий, к месту вспомнив рассказы Кирилла. Но не стал изображать удивления или там дамской нервозности, а суховато, вполне по-мужски и отчасти даже по-военному спросил:
- Чем могу служить?
- Я вам для начала представлюсь, господин Вересаев, - голосом трамбовочной машины заговорил хозяин кабинета. - Ситуацию обрисую. Вкратце. А уж потом вы решайте, чем можете или не можете нам служить.
Губы "бизона", как отметил Викентий, при произнесении данной речи как бы и вообще не шевелились.
- Согласен, - кивнул бывший психиатр.
- Лады. Я - полковник Базальт, командир Московского отряда оборотней специального назначения. Численность личного состава у нас, конечно, больше, чем отряд, но мы предпочитаем об этом не распространяться. На наш обспецназ возложена миссия обеспечения безопасности мирного населения столицы, как обычного, так и оккультного. В наши задачи входит патрулирование критических зон…
- Не понял, извините, полковник.
- Зон наибольшего скопления негативной ментальной энергии. Эти скопления мы обязаны предотвращать или, в случае спонтанного и неучтенного их проявления, ликвидировать. Далее. Обспецназ проводит профилактические мероприятия по обнаружению скрытых инфернальных сущностей, предупреждает акты насилия и террора со стороны оккультных лиц против мирного населения… И тому подобное.
- Понятно, полковник.
- Это хорошо. Перехожу к делу. Господин Вересаев, у нас проблема.
- Боюсь, что уже не только у вас. Вы имеете в виду ту перестрелку, которую учинили в метро явившиеся в Москву змеи-вампиры?
- Та перестрелка - лишь ничтожная часть того, что они сейчас вершат. Вас можно понять, господин Вересаев, вы долгое время находитесь здесь, под землей, причем большую часть времени вы провели в плену, в бессознательном состоянии. Поэтому не знаете, во что сейчас превратилась Москва.
- Что?… - одними губами спросил Викентий. Нехорошо застучало у него сердце, прямо-таки предынфарктно.
- Змеи повсюду. Обычные, принадлежащие к биологическим видам, заполонили офисы, магазины, некоторые жилые дома в спальных районах: там, где сумели пробраться и где люди не успели предпринять против них меры предосторожности. Впрочем, как их предпримешь? Перекроешь все трубы водо- и газоснабжения? Забаррикадируешься в квартире? Твари все равно лезут. Даже сквозь щели в полу, если таковые имеются. Есть жертвы. И многочисленные летальные исходы.
- Куда же смотрит правительство Москвы?! Черт возьми, МЧС на что?!
- Они делают все, что могут, уверяю вас, господин Вересаев. - Полковник Базальт тяжело поднялся со своего места и подошел к большой общей карте Москвы. Включил невидимый рубильник, и карта замигала алыми и зелеными огоньками, отмечая окружностями разные столичные районы. - Видите? Там, где зеленый цвет, твари ликвидированы. Но только обычные твари. А где красный…
Викентию не надо было ничего объяснять. Тем более что красным карта сияла практически целиком.
- Обычные твари… - прошептал он, содрогаясь от внезапно пришедшей на ум картинки: семья собралась за вечерним чаем, и вдруг откуда ни возьмись - змеи, змеи, змеи… Он тряхнул головой, отгоняя видение. - Обычные, значит, не змеи-вампиры?
- Да. Со змеями-вампирами особая проблема. Они легко меняют плотской облик, бесстрашны, практически неуязвимы, ненасытны и подчиняются только тому, кто их призвал.
- Я знаю Призвавшего. Точнее, Призвавшую.
- О Надежде Абрикосовой нам тоже практически все известно. И о ее подельнице по имени Лупомбомба Озулия Уа Макумба Хоста - тоже. Кстати, руководство племени вибути объявило упомянутую Лупомбомбу вне закона…
- Так берите их за загривок! Они ведь тоже находились где-то здесь, среди ваших подземных уровней! Что ж вы время-то теряете?!
- Мы не теряем время, мы в него не вписываемся, - помрачнел полковник Базальт, произнеся эту малопонятную фразу. - Мы, к сожалению, простые честные служаки-оборотни, и у нас нет способностей вертеть временем как брелоком от ключей. Наш агент Эл несколько раз буквально подводила нас к порогу этих преступниц. И всякий раз они ускользали. Или наводили сон на спецгруппу, или искривляли пространство так, что мы вместо их логова вламывались в приличную квартиру или магазин. А в последний раз негодяйки сместили время.
- Это как?
- А так! Вы говорите, что пробыли в убежище агента Эл неделю, там держали вас в плену Надежда Абрикосова и Лупомбомба…
- Озулия. Так быстрее.