Американский посол в Поднебесной народной республике заявил ноту протеста по поводу очередного несанкционированного пуска китайского планетолета класса "Тай Гун". Как показывают службы интрасолярного слежения, экспедиция направляется к Стансу – планете, наиболее значимой для мирового сообщества, и объявленной зоной, закрытой для коммерческих посещений на ближайшие семнадцать лет. Пресс-атташе министра вооруженных сил Поднебесной, в свою очередь, заявил на конференции, что данная научно-исследовательская экспедиция не имеет отношения к Стансу, направлена на поиск новых планет, и не подлежит обязательной сертификации, согласно Ванкуверскому протоколу…
И что? Кто у нас там говорил про несанкционированные полеты на Станс? У кого рыльце в пушку? Китайцы, конечно, не русские, но все знают, что китаёзы – друзья русских, а не американцев. Всем также известно, что космическая контрабанда – древний китайский бизнес. Кто, в конце концов, привез кучу стансовских тварей на астероид Виктора Дельгадо? С вероятностью девяносто девять процентов можно предположить, что именно хитрые желтые чайниз, на одном из своих корявых, но вместительных "Тай Гунов". В их корытах-скиперах длиной в милю можно легко спрятать хоть стадо пальцеглазов – между бесчисленными временными переборками, ложными стенками и псевдоцистернами с как-бы-горючим. И нечего валить с больной головы на здоровую.
Между тем телевидение продолжало вещать о международных проблемах.
Очередной конфликт в Соединенных Арабских Штатах, – сообщило СNN. – Этой ночью повстанцы из движения "Огненный меч Аллаха" попытались захватить комплекс нефтяных вышек в Субба-аль-Салем, штат Аль-Кувейт. Попытка захвата пресечена. Имеются многочисленные человеческие жертвы, в основном среди арабского населения.
На экране появилось безупречно вылепленное, омраченное надлежащей долей скорби лицо Нила Койота – трехзвездочного генерала, главы переходного правительства Объединенных Арабских Штатов. "Более пяти тысяч бедуинов, вооруженных оружием российского и китайского производства, атаковали внешний периметр ограждения нефтекомплекса, – сообщил Койот. – Атака была отбита, на это ушло около пятнадцати минут. К сожалению, должен сообщить, что имеются потери – погибли два рядовых и один сержант миротворческого спецконтингента, восемь человек имеют ранения различной степени тяжести. В ходе боя также уничтожено более двух с половиной тысяч арабских террористов, две тысячи триста два террориста были взяты в плен, предположительно еще трем сотням террористов удалось отступить обратно в пустыню и скрыться. Мы настоятельно призываем тех, кто еще не сложил оружие, разоружиться и признать законную власть Объединенных Арабских Штатов – переходное правительство под протекторатом США. Всякому трезвомыслящему человеку должно быть очевидно, что попытки вооруженного захвата нефтеносных районов не могут иметь успеха, для мирных же переговоров мы открыты всегда"…
Изображение сменилось – по экрану поползла высокая бетонная стена, размалеванная красными арабскими надписями. Вдоль стены в несколько слоев валялись трупы бедуинов, верблюдов и лошадей. Крупным планом показали археологически древний русский автомат Калашникова. "Атаки такого масштаба не предпринимались уже больше года, – прокомментировал ведущий за кадром. – Несомненно, активизация мусульманских экстремистов, в частности, "Огненной сабли Аллаха" и "Исламского народного фронта имени Саддама Хусейна" связана с усилением финансовой подпитки со стороны России, Украины, Узбекистана и прочих антидемократических режимов Славянско-тюркского Союза. Временные губернаторы арабских штатов Иордания, Сирия и Аль-Бахрейн сегодня на совместной пресс-конференции призвали мировое сообщество бескомпромиссно осудить страны, поддерживающие международный терроризм, прозвучал также призыв продлить экономические санкции против стран Славяно-тюркского Союза на ближайшие пять лет"…
На мониторе появилось изображение пресс-конференции. Четыре губернатора. Естественно, все четверо – стопроцентные американцы, три белых, один чернокожий. Лина невесело вздохнула.
Ничего нового, да? Очередной мелкий внутренний конфликт глупых злобных арабов, управляемых великодушными и высококвалифицированными янки – безо всякого принуждения, по личному приглашению шейхов, по мандату ООН. Две с половиной тысячи бабуинов… пардон, бедуинов. Они умерли за пятнадцать минут – вряд ли их перестреляли, такое невозможно, скорее всего траванули каким-нибудь газом – специальным антитеррористическим, разрешенным к применению, только дозировку, как всегда, малость не рассчитали. Ну, бывает. Это еще ничего – две с половиной тыщи жмуриков. Лет пятнадцать-двадцать назад каждый год в Арабии гибло не меньше миллиона повстанцев, сепаратистов, террористов, фундаменталистов и прочих неправильных людей, действующих против интересов арабского народа. Теперь, считай, все устаканилось.
И чего у них в США не говорят? Врал все Иконников – ничего в Америке не скрывают – пожалуйста, вся информация доступна. Только разве что трактовать ее можно по-разному.
Лине никогда не было дела до арабов с их дурацкими проблемами. В Америку их перестали пускать лет тридцать назад – и слава Богу. Если не умеют вести себя как приличные люди, пусть живут среди своих желтых барханов. Одного она не понимала – зачем Америке нужно было соваться к арабам, объединять их в подобие приличного государства, нянчиться с ними… Ладно, раньше у арабов была нефть. Теперь она почти закончилась – так, сопли какие-то, жалкие остатки. Также понятно, что когда закончилась нефть, кончились и деньги, начались межарабские войны. Ну и пускай убивали бы друг дружку. Зачем нужно было добиваться мандата ООН, вводить войска, строить протяженные укрепления, держать тысячи солдат под страхом постоянного нападения?
Тоже спросить у Умника. Много вопросов к нему накопилось.
Лина переключилась на российское телевидение, пробежалась по каналам, опять наткнулась на новости.
– Очередная трагедия на территории оккупированного Соединенными Штатами Кувейта, – сказал диктор. – Большой лагерь арабских беженцев близ города Субба-аль-Салем подвергся нападению оккупационной армии, основная часть его населения, включая женщин и детей, безжалостно уничтожена, трупы их привезены к фортификационным сооружениям местного нефтекомплекса и свалены у стены для имитации нападения на нефтебазу. Общее количество жертв, по данным независимого информационного агентства "Аль-Джазира", превысило три тысячи человек. Как обычно бывает при таких войсковых операциях, наиболее здоровые арабские мужчины – около полутора тысяч человек – оставлены в живых и готовятся в настоящий момент для переправки на базу военнопленных в Гуантанамо. Там они пройдут карантин в течение трех месяцев, затем будут перевезены в штаты Юта и Невада и переданы военному ведомству США. Таким образом в течение последних восьми лет уже более пятисот тысяч молодых людей разных национальностей, захваченных на оккупированных территориях, доставлены в секретные военные комплексы североамериканского континента. Правительство США отказывается предоставить сведения, с какой целью это делается и что с этими людьми стало. По предположению известного специалиста по биотехнологиям Дерека Коэна, эмигрировавшего из США в Россию десять лет назад, большая часть этих незаконно интернированных людей используется для культивации геноприсадок in vivo, то есть в живых организмах. Это является грубейшим нарушением как минимум пяти пунктов гаагского протокола, кроме того нельзя забывать, что мандат ООН на ввод североамериканских войск в страны так называемых Объединенных арабских Штатов не подтвержден девятью из двенадцати стран – членов Совета безопасности…
Лина сидела с открытым ртом, с вытаращенными глазами. Она не верила. Такого бреда, такой идиотской лжи ей не приходилось слышать с экрана за всю жизнь. Эти русские совсем офонарели. Ну ладно – пропаганда, оно понятно… Но могли бы потрудиться выдумать что-то хоть отдаленно правдоподобное. В ту чушь, которую нес славянотюркский диктор, мог поверить только разве что абсолютный дебил.
Щелкнул замок, открылась дверь. Вошел Мефодий как-его-там-Иконников, вперевалочку прошествовал к центру комнаты, наклонился над экраном.
– Новости смотрите? Похвально. Как вам нравится русское телевидение?
– Дерьмо ваше телевидение, – грубо заявила Лина, приглушив звук компа. – Такая пурга… Слышала я о вашей пропаганде, но что она такая тупая, не думала. Вы что, всерьез рассчитываете, что в это может кто-нибудь поверить?
Иконников придвинул кресло, уселся в него, закинул ногу на ногу.
– Что вас так возмутило, милая барышня? – спросил он.
– Как что? Вот это! – Лина ткнула пальцем в экран, где чернобородый кривоносый тип в тюрбанчике размахивал руками и брызгал слюной – рассказывал о зверствах американцев и о справедливой борьбе исламских федаинов. – Мы, видите ли, оккупировали Арабию. И вовсю уничтожаем местное население. И мужиков их к себе вывозим, чтобы делать из них биопрепараты!
– Хм… – Иконников задумчиво сдвинул брови. – А вы полагаете, что это не так?
– Дурь все это!
– Дурь? Позвольте… – Иконников наклонился к пульту, прогулялся по нему подушечками пальцев, вызывая повтор программы несколькоминутной давности. Диктор снова появился на экране, снова забубнил о нападении на лагерь беженцев близ Субба-аль-Салем. – Ага, теперь понятно, – резюмировал Иконников. – Да-да, ужасно. Три тысячи убитых. Женщины и дети… Я понимаю, Лина, что у вас нет особых причин любить арабов, но что же вам, совсем их не жалко? Все-таки они люди, не мухи какие-нибудь.
– Вы всерьез думаете, что этих людей убили американские солдаты? – спросила Лина, пытаясь определить, действительно ли дурак доктор Иконников, или только притворяется оным.
– Если говорить об обычных американских солдатах, то вряд ли. Обычно их не посылают на карательные операции – очень грязная работенка, знаете ли, не всякий выдержит. Скорее, похоже на работу форсфайтеров. Да-да, наверняка их рук дело.
– Форсфайтеров? – Лина поперхнулась.
– Да. Почему вас так взволновало это слово?
– Да так… – Лина нервно передернула плечами, вспомнив Руди Картера. – Слышала это словечко от одного гада.
– Вы знаете, что это такое – форсфайтеры?
– Приблизительно. Переделанные, типа как я. Только они для войны переделаны. И еще говорят, что они жутко тупые.
– Можно сказать и так, – доктор кивнул. – Они тупые во всем, что не касается убийства. Но в бою они непревзойденные мастера. Бегут со скоростью сто километров в час, видят в темноте, нечувствительны к ядам, поэтому их можно бросать в бой одновременно с применением отравляющих веществ. Тащат на себе тяжелую четверную-пятерную броню без малейших усилий, вспрыгивают на трехметровую стену в одно касание. Наконец, у них нет инстинкта самосохранения, страх им неведом, впрочем, как и остальные чувства. Поэтому форсфайтеры редко доживают до конца боя. Одноразовый, так сказать, товар. И потому достаточно дешевый. Форсфайтеру не нужно платить, он не нуждается в страховке, не нужно даже везти его хоронить на родину – трупы форсфайтеров сжигают на месте или распыляют в дезинтеграторах, чтобы ни молекулы не досталось любопытным шпионам – русским, китайским и прочим.
Лине полагалось возмутиться в очередной раз, сказать, что все это ложь и лажа, но вместо этого она глупо спросила:
– И кто же соглашается стать таким форсфайтером?
– У преступников первой степени не спрашивают согласия. И у пленных федаинов – тоже. Их просто укладывают в установку искусственного сна, впрыскивают им набор боевых геноутилит – одну за другой. И через три месяца готов новый робот, готовый пасть за отечество.
– Федаинов? Борцов за джихад? Стало быть есть все-таки исламское сопротивление?
– Есть, – согласился Иконников. – А вы как думали? Что бы вы вот, например, Лина, стали делать, если б на вашу землю пришли захватчики, выгнали бы вас из дома в пустыню, посадили бы на паек, едва достаточный, чтобы не протянуть ноги, и начали распоряжаться в вашей стране как хозяева?
– Понятно говорите. Только тогда объясните, уважаемый доктор, какого черта понадобилось Соединенным Штатам в жаркой и бесплодной Арабии? У нас, приличных людей Америки, есть все, что нам нужно. Мы давно стабилизировали потребление, и если вдруг в великом потопе погибнет вся остальная Земля, мы и бровью не поведем – остальные нам просто не нужны, понимаете? Мы самодостаточны. Это от нас всем что-то постоянно нужно.
– И что же арабам нужно от вас? – полюбопытствовал доктор.
– Ну как что? То же, что и всем – деньги, еда, вода, медикаменты. Разумное устройство жизни, в конце концов. Мы пришли в Арабию, чтобы навести порядок. Чтобы помочь этим несчастным. И давно превратили бы их в приличных людей, но у них каша в голове. Они дерутся между собой, никак не могут разобраться, кто из их пророков был более правильным и чей род древнее. Ненавидят всех американцев – и белых, и черных – только за то, что мы не арабы. Готовы выстрелить в спину при первой же возможности. Готовы воевать, пока последний их ребенок не ляжет в землю. И кто им в этой войне помогает? Думаете, я не знаю, да? Думаете, я ограниченная технократка, не знающая ничего, кроме своей профессии? Все я знаю. Вы, русские, подстрекаете этих несчастных! – Лина вытянула палец в направлении экрана. – Вы поддерживаете их идиотскую священную войну против неверных, снабжаете их деньгами и вашим примитивным оружием, кидаете их в топку – пусть горят, пусть умирают, лишь бы только досадить приличным людям…
– Вам, Лина, оратором бы быть, – заметил Иконников. – Значит, это мы арабов подначиваем?
– А кому они еще нужны после того как у них нефть кончилась? Поднебесной? Все знают, что китаёзы мусульман терпеть не могут, просто ненавидят. Европе? На фиг нужно! Только вам – Славянско-тюркскому Союзу, или как вы там называетесь. Сами бедные, без штанов, на голодном пайке, но братьев-мусульман в беде не оставите. Всяко подкинете им деньжат на священный джихад – воюйте, братья. Господи, ну что вам, русским, не живется спокойно?
– Вот значит как? – доктор поднялся с кресла. – Ну спасибо, Лина, открыли мне глаза на правду. Ладно, не буду спорить. Думаю, вам стоит выйти наверх, – он показал пальцем куда-то в потолок, – увидеть все собственными глазами, подумать и осмыслить. Единственное, что мне стоит сделать – все-таки ответить на ваш вопрос.
– Какой вопрос?
– Какого черта понадобилось Соединенным Штатам в Арабии, – так вы, по-моему, выразились.
– Ну и какого?
– Нефть.
Лина фыркнула. Смешной неуемный доктор Иконников.
– Там уже нет нефти, – сказала она. – Или почти нет. Маленькая лужица черной вонючей грязи. Добыча ее невыгодна.
– Есть там еще нефть, есть, – сказал Иконников. – Не так много, но вполне достаточно. И Америке она очень нужна. Как говорится, на безрыбье и рак рыба. А лангуст на безрыбье – рыба втройне. Стоит за него побороться, уложить десяток-другой миллионов аборигенов в сыру землицу, дабы вычерпать природный ресурс до донышка.
– И зачем же нам нефть? – язвительно поинтересовалась Лина. – Вообще-то мы ездим на водороде.
– И вы, Лина, ездите на водородниках? Или все-таки предпочитаете "БМВ" и "Cузуки"? Насколько я наслышан о ваших водительских предпочтениях…
– Уже отъездилась, – буркнула Лина. – Отныне, насколько я понимаю, буду передвигаться на брюхатых российских кобылах.
– Что касаемо нефти, думаю, лучше вам это объяснит Юрий Ладыгин, – суховато сказал Иконников. – Спросите у него. Он у нас крупный спец по пропаганде.
Умник!
Лина глянула на часы. Время, оказывается, уже почти шесть. Слава Богу.
Ура! Ура! Умник!!! Она увидит его.
– Сейчас вы поведете меня к Умнику? – спросила она.
– Именно так. Прошу вас, dear Lena…
Доктор услужливо показал на дверь обеими руками.
* * *
На кнопочной панели лифта оказалась нулевая отметка и тридцать этажей – десять выше нуля и аж двадцать – ниже. Из чего следовало, что здание, в коем Лина имела счастье пребывать, больше похоже на гигантский бункер, чем на небоскреб – конструкцию, привычную для жителя большого американского города. Комната Лины находилась на минус семнадцатом этаже. Лина представила глубину – метров сто под землей и поежилась. Впрочем, неизвестно, что находилось выше земли. Там могло быть все что угодно.
– У вас там что на улице? – спросила она. – Мороз минус тридцать, ветер сто миль в час, снежная буря и радиация? Ядерная зима?
– Там хорошая погода, – доктор улыбнулся. – Конец лета, самая благодатная пора. Градусов двадцать тепла, дождя сегодня нету. И при чем тут радиация? Откуда ей взяться?
– Тогда зачем вы так глубоко под землю закопались?
– Затем же, зачем ваши секретные лаборатории прячутся под землю в штатах Юта и Невада.
– Понятно… Запретный город, из которого нет выхода. Я буду париться здесь до самой смерти, да?
– Нет, – ответил Иконников. – У нас совершенно другие планы по отношению к вам, Лина.
– И какие же?
– Со временем узнаете.
Лина открыла было рот, чтобы задать очередной вопрос, но Иконников приложил палец к губам, возвещая конец дискуссии. В это же время лифт остановился и открылась дверь. Лина мельком глянула на панель – первый этаж.
Они вышли в просторный холл – мраморный пол, матовые желтые стены, высокий потолок с ажурной лепниной. Кожаные диваны вдоль стен, в середине зала фонтанчик, обложенный серыми булыжниками. Фикусы в кадках в углах. Ничего особенного – обычное казенное учреждение, дизайнер явно не перетрудился. Если в России вообще есть дизайнеры.
– Садитесь, Лина, – Иконников показал на диван. – Нужно немного подождать.
Лина плюхнулась на мягкое сиденье, сложила руки на коленях. Доктор стоял рядом, постукивал носком ботинка по полу, поглядывал на часы. Люди проходили через холл – обычные с виду, никаких мусульманских экстремистов, кто-то в гражданской одежде, кто-то в военной, многие в голубых костюмчиках – как доктор Иконников. Лина встала, пошла к окну. Приятный, прямо скажем, пейзажик – лес, голубое небо в просветах высоких сосен, кустики, аккуратно подстриженная травка, цветочки.
Ладно, посмотрим, какие будут ягодки.
– Лина! – позвал голос сзади – знакомый, хрипловатый. Лина обернулась и задохнулась от счастья и жалости.
Умник сидел в инвалидном кресле и улыбался.
– Привет, Умник.
Лине захотелось взвизгнуть, броситься к Умнику бегом. Она сдержалась – пошла спокойным шагом, наклонилась над ним – самым милым, до сих пор непонятным человеком, обняла его за шею осторожно, боясь задеть повязку на голове. Чмокнула его в щеку. Умник закрыл глаза, потянулся к ней губами. Лина коротко ответила на его поцелуй. Пахло от Умника больницей.
Пожалуй, рыжий Петя переоценил бодрость Умника: выглядел тот не лучшим образом. Белые бинты, обмотанные вокруг черепа, темные круги под глазами, запавшие щеки. Умник оброс светлой бородкой, и это старило его еще больше. Здоровенные лапы Умника вяло лежали на подлокотниках кресла, пальцы подрагивали. Ногти были намазаны чем-то желтым.
– Как ты, детка? – спросил Умник.
– Ничего. Все нормально, – Лина старательно замаргивала слезы в уголки глаз. – Кушаю, сплю, телевизор смотрю. У вас вкусно кормят.
– По-русски, смотрю, вовсю болтаешь?
– Болтаю… А ты как? – Лина дотронулась до повязки. – Болит, наверное?
– Нет, не болит, – Умник мотнул головой. – Чему там болеть-то?