– Хадди, Хадди… – Игорь устало скривился. – Я же просил тебя… Ну сколько можно?..
– Извини, божественный брат.
Иштархаддон объехал обломки колесницы и двинулся в сторону Верхних Печер, уверенно набирая скорость. Дорога впереди была свободна.
* * *
Отрезок пути до Областной больницы, судя по всему, был расчищен специально, и уж никак не персами. Машины – целые или покалеченные – были сдвинуты на обочины бульдозерами, Игорь видел на асфальте следы их железных гусениц. Через полкилометра, перед взорванной бензколонкой, посреди дороги высился огромный щит, некогда рекламный. Теперь надпись на нем гласила: "Пункт сбора и эвакуации Российского сводного штаба находится по адресу ул. Родионова, 193, Областная больница им. Н.А. Семашко. Приготовьтесь к проверке документов". А еще через пару минут на горизонте появилась серая полоса бетонной стены, перегораживающая шоссе.
– Теперь молчи, братишка, – сказал Игорь. – Вслух тебе лучше не вякать – ассирийцев здесь не любят. Попытаюсь разобраться сам.
Стена, сложенная из многотонных бетонных блоков, перекрывала не только дорогу – уходила влево, пристыковываясь к пятиэтажному кирпичному дому, а справа загибалась полукругом и шла, очевидно, дальше вдоль шоссе. Широкий проход по центру дороги был загорожен красно-белым шлагбаумом. Два танка стояли по бокам прохода, молчаливо и недовольно направив стволы на всякого прибывающего к блок-посту.
– Остановите машину! – гаркнул мегафон откуда-то сверху. – Выключите двигатель!
Стоп мотор.
– Выходите с поднятыми руками! Оружие, если есть, оставьте в салоне!
Вышел с поднятыми. Оставил.
– В салоне еще один человек! – голос гавкал неприятно, нервировал.
– Почему он не выходит?
– Там девушка! – крикнул Игорь, подняв голову, обращаясь неизвестно к кому. – Она без сознания, ей нужна медицинская помощь. Давайте побыстрее, ребятки! Я наш, не видите, что ли?
– Откуда, ты, из ОМОНА? – голос несколько смягчился.
– Нет! Я гражданский. Я только куртку у них забрал. Их там поубивали всех. Я сейчас расскажу.
– Как тебя зовут?
– Гоша.
– Фамилия?
– Маслов. Игорь Маслов.
– Ладно, стой спокойно и не дергайся. Ноги расставь шире, руки не опускай. Понял, да?
– Понял.
Трое с автоматами выросли как из-под земли – Гоша так и не понял, откуда они взялись. Ствол уперся в спину между лопаток.
– Документы давай, – хмуро сказал один из них – носатый, усатый, с красным обветренным лицом, судя по погонам и лычкам – старший лейтенант.
– Нету документов. – Гоша шмыгнул носом. – Какие документы, господин старший лейтенант? Все сгорело на хрен. Хорошо хоть сам сбежать успел.
– Господин? – военный хмыкнул. – Это чего это ты меня господином-то? Ты из новых русских, что ли?
– Нет. Преподаватель я. В университете. Студентов учу.
– Физкультуре, что ли? – усатый с уважением окинул взглядом высокую шварценеггерообразную фигуру Игоря-Иштархаддона.
– Нет, истории.
Игоря уже обхлопали, обыскали. Убедились, что оружия с собой он не имеет.
– Ладно, опускай руки, – сказал старлей. – В машине у тебя четыре автомата и гранатомет. Чьи?
– ОМОНовские. Вот их документы, – Игорь торопливо полез в карман. – Не у всех нашел, только у двоих удостоверения были…
– Ну точно, они, – усатый качнул головой. – Улица Усилова. Пятеро из приокского ОМОНа туда поехали. Пятеро. Один умудрился уйти. Сюда добрался, доложил обстановку. Сейчас в травме лежит. Говорит, что в этом микрорайоне – хоть шаром покати. Пусто. Это так?
– Похоже, что так. Я за полчаса ни одного живого человека не встретил.
– Ясно… – Старлей кивнул головой. – Ладно, Игорь. Тачка у тебя как, на ходу?
– Ага.
– Твоя? Собственная?
– Конечно, – не моргнув глазом, соврал Игорь.
– Документов на нее, естественно, нет?
– Естественно.
– Ох, дела! – старлей дернул себя за пушистый желтый ус, удрученно покачал головой. – Как потом порядок наводить будем? Это ж надо – погиб город в два дня. И от кого – от дикарей каких-то непонятных!
– А что это за дикари? Кто они такие? Откуда они взялись, выяснили?
– Этого я тебя не скажу. Некогда разговаривать. Иди, заводи машину и заезжай в ворота. Там найдешь с кем поговорить…
Игорь поплелся к "четверке" – уже разворошенной, избавленной от оружия. Его тошнило от голода, голова кружилась. Не напрасно ли он сюда приехал? Как вырваться потом из этой бетонной крепости?
* * *
Милке не понадобилась большая медицинская помощь – хватило и ватки с нашатырным спиртом, которую поднесла к ее носу медсестра, подошедшая к машине. Милка чихнула и очухалась.
– Где мы? – спросила она слабым голосом. Задала вопрос, предписанный стандартом только что очухавшемуся человеку.
– У наших мы, – сказал Гоша. – У наших. В пункте сбора и эвакуации тех, кто сумел удрать. Тех, кто смог досюда добраться. Сейчас наши спасители и благодетели нас соберут и куда-нибудь эвакуируют…
– Зря ты так говоришь, – хмуро отреагировал плечистый сержант. Он сидел справа от Гоши – сопровождал его машину при передвижении по лагерю, показывал путь. – Вас, гражданских, послушать – так мы ни хрена не делаем. Все в один голос вопите: "Армия ни хрена не делает, менты ни хрена не делают, правительство и президент ни хрена не делают! МЧС водку пьет и деньги разворовывает!" А мы из шкуры вон лезем, жизни свои кладем, чтобы людей спасти. Чтобы вывести их из этой мясорубки. Знаешь, сколько наших ребят уже полегло? Из моего взвода два человека осталось – я да Сашка Синеоков. На площади Лядова нас накрыли… Вот, жду, когда меня переформируют. – Он посмотрел на часы. – К четырнадцати ноль-ноль определят меня в новый взвод, боекомплект в зубы, и вперед…
– Извини, брат, я не хотел обидеть. – Игорь покачал головой. – Извини. Я сам только что оттуда, еле прорвался. Двоих персов уложил по пути. Размазал по асфальту. Давить их как клопов!
– Персов? – парень встрепенулся. – С чего это ты взял, что это – персы?
– А кто же еще? Я же их собственными глазами видел – натуральные древние персы на колесницах. Я, знаешь ли, учитель истории. Могу персов от ассирийцев и греков отличить.
– Вот и Андрюха Куракин примерно то же говорил, – зашептал сержант, оглядываясь по сторонам. – Он у нас самый умный во взводе был, вечно книжки читал. Он как этих увидел, так и говорит: "Это, мол, воины из древнего мира, хоть и с автоматами. У нас, говорит, в Нижнем Новгороде, прорыв произошел, ребятки. Прорыв из древнего мира. И все эти варвары из того времени на нас разом поперли!" Жаль, убили Андрюху. Он бы нашим начальникам объяснил, он смог бы. А я чего? Послали меня подальше. Не неси, мол, чушь, не разводи панику. Сказали – террористы, значит, террористы.
– Куда мне теперь? – спросил Игорь, обрывая разговор. Время неумолимо пожирало минуту за минутой, сокращая срок, оставшийся для действий.
– Налево. Ага. И сразу направо. Вот сюда вставай. Ну все, вылезайте, ребятки. Вон, видите палатку МЧС? Вам туда. Там вам все скажут.
– А машина?
– Тачку я отгоню сам, – сказал сержант, пересаживаясь на освободившееся водительское место.
– Куда ее?
– На автостоянку.
– Какую?
– Там, за стеной… – Парень махнул рукой. – На Казанском Шоссе.
– А тут ее нельзя оставить?
– Тут нельзя. Места нет. Сам видишь, что творится.
Игорь видел. Не раз ему приходилось бывать на территории Областной больницы и сейчас он с трудом узнавал это место. Еще несколько дней назад на нескольких гектарах площади перед больницей находился парк – красивый, ухоженный, с высокими березами и тополями, в тени которых так любили гулять пациенты. Теперь большая часть деревьев была вырублена. Сердце Игоря болезненно сжалось – почему-то именно то, что уничтожили парк – хладнокровно, рационально, безжалостно, – свидетельствовало о том, что в город пришла настоящая беда. Беда настолько большая, что не стоило задумываться о судьбе сотен деревьев. Сейчас на месте бывшего парка находились десятки огромных палаток – военных, медицинских, эмчеэсовских. Громко тарахтел движок передвижного генератора. Сотни людей сновали между палатками – не производя, впрочем, впечатления хаоса. Все в этом лагере было упорядочено, подчинено четкой схеме эвакуации. Гражданским людям не было места в огромном городе, захваченном непонятными жестокими террористами. Каждые десять минут с площадки, находившейся в полукилометре от больницы, с треском поднимался очередной вертолет, поднимался в небо и брал курс на север, через Волгу. Людей вывозили на мирную землю. Почему вертолетом, почему не по дороге?
– Что, шоссе на Казань перекрыто? – спросил Игорь.
– Не скажу, не положено тебе этого знать, – заявил сержант.
– А я и так догадываюсь, – сказал Игорь. – Вон какая дымища на востоке висит – в полнеба.
– В Кстове жуткие бои, – неожиданно буркнул сержант. – Там наши умнее сделали – эвакуировали всех жителей загодя, знали, что бандюки скоро появятся. И точно ведь – появились! Их – артиллерией, танками, авиацией даже! И хоть бы хрен толку! Откуда они берутся, эти дикари? Из-под земли, что ли?
– Из земли. Из Слепой Земли.
– Из слепуна? – сержант изумленно уставился на Игоря.
– Ага, из него.
– И что, никто об этом не знает?
– Все, кому нужно, знают, – уверенно сказал Игорь, показав взглядом на группку офицеров, обсуждавших что-то неподалеку. – Нет тут никакой тайны.
– Так чего ж мы по слепуну-то не шарахнем, мать твою налево?! Бомбами его проутюжить, чтоб места там живого не осталось! Заасфальтировать там все на хрен!..
– Не возьмут его бомбы, брат, – грустно сказал Игорь. – В том-то и дело, что не возьмут. И ничто его не возьмет, этот слепун долбаный. Ладно, езжай.
– Ты за машину не волнуйся, – парень улыбнулся на прощание. – Я аккуратно поставлю. Глядишь, не разбомбят стоянку, найдешь потом свою тачку после войны…
– Черт с ней, с машиной! – Игорь махнул рукой. – Ты сам того… Аккуратнее. Не лезь под пулю. Жизнь дороже.
– Ладно… С пулями уж как-нибудь разберемся, не привыкать. Бывай…
Сержант хлопнул дверцей "четверки" и поехал. Игорь смотрел, как "жигуленок" выписывает кренделя между зелеными БТРами, белыми "Газелями" скорой помощи, красными пожарными "ЗИЛами" и другими машинами, стоящими перед бетонной стеной, щурился на солнце – неожиданно ярком, прорвавшемся все-таки сквозь апрельские тучи, и думал о том, что ему теперь делать.
– Я хочу есть, – сказал Иштархаддон. – Я тоже проголодался. Как ты думаешь, нас здесь покормят?
– Думаю – да.
ГЛАВА 3
Кормили людей в большой столовой больницы. Бесплатно, само собой – без особых изысков, зато от пуза, что не могло не порадовать Игоря – обессилевшего, истощившего все свои энергетические запасы. Он набивал свой желудок под завязку и никак не мог насытиться. Никогда еще гречневая каша с тушенкой не казалась ему такой вкусной.
Перед тем, как попасть в столовую, им с Милкой пришлось пройти процедуру регистрации – в компьютер были занесены все данные, какие только смогли выдоить из своей памяти Игорь Маслов и Людмила Серебрякова. Вплоть до имени-отчества прабабушки. Затем их сфотографировали, выдали временные удостоверения, полдесятка каких-то пластиковых карточек и даже металлические жетоны на цепочках для ношения на шее – очевидно, для беспрепятственного опознания трупов в случае гибели. Заставили переодеться – забрали ОМОНовскую одежду и бронежилет, снабдили вместо этого новыми и теплыми куртками полувоенного образца, и отпустили питаться. По прошествии часа Мила и Игорь должны были явиться к вертолетной площадке для эвакуации.
Милена едва притронулась к еде – поклевала кашку как птичка, сделала пару глотков компота и заснула прямо на стуле. Игорь же чувствовал себя бодрее и свежее с каждой съеденной тарелкой. Сколько тарелок он слопал? Сам уже не мог сосчитать. Мозги его работали все лучше и лучше, и обдумывали они сейчас только одну проблему – как избежать эвакуации, без особого шума свалить с территории лагеря и обзавестись по пути новым транспортным средством. Ничего путного в голову пока не приходило.
Трудно сказать, как повернулись бы события, если бы Гоша не узрел квадратную, крепко скроенную фигуру Бейлиса.
Журналист нижегородской телекомпании "Волга" Иван Бейлис – фанат паранормальных явлений, известный всему городу передачей "Чудеса рядом" стоял в трех метрах от гошиного стола и снимал все происходящее профессиональной камерой "Бетакам", лежащей на его мощном правом плече.
Игорь обрадовался Бейлису как родному, хотя никогда не был знаком с ним в этом, реальном мире. Он вскочил на ноги, описал дугу, стараясь не попасть в поле зрения камеры, приблизился к уху журналиста и сказал:
– Доброе утро, Иван Ароныч. Что вы думаете о параллельных реальностях?
Это было произнесено тихо, однако Бейлис вздрогнул.
– Эй, ты кто? – сказал он, поворачиваясь к Игорю, одновременно выключая и опуская камеру. – Ты кто, большой военный парень? Чего мешаешь документальному процессу? У меня разрешение есть на съемку – могу показать. Все согласовано с губернатором.
– Я не военный, – Гоша не мог заставить себя улыбнуться, сохранял необычайную серьезность. – Я научный работник из университета. И я могу рассказать вам кое-что такое, по сравнению с чем ваши НЛО, снежные люди и полтергейсты – полная херня. И не только рассказать, но и показать.
– И что же это такое ты мне покажешь? – Бейлис насмешливо сузил глаза, наклонил набок коротко стриженую черную голову, внимательно рассматривая Игоря. – Пришествие людей из бронзового века? Ассирийцев, греков и прочую шелупонь? Я и сам это знаю. Видел собственными глазами – едва ноги унес.
– Не бронзового века, а железного, – поправил Игорь. – Хотя, какая в том разница – все они вооружены теперь нашими автоматами. Знаете, откуда они взялись?
– Знаю, конечно, – без тени сомнения произнес Бейлис. – Из слепуна. Кто ж этого не знает? Дураком нужно быть, чтоб не догадаться.
Н-да… Этот Бейлис, как и тот, майор из гошиной иллюзии, дураком не был. Этакий всезнайка. Ладно, Иван Ароныч. Тем лучше, Иван Ароныч, что ты не дурак. Легче будет с тобой работать.
– А официальная версия какая? – спросил Игорь.
– Версия чего?
– Версия нашествия на город Нижний Новгород, имеющего место быть в настоящее время, – медленно, обстоятельно, с нажимом на каждое слово, выговорил Игорь.
– А то ты не знаешь?
– Не знаю. Меня здесь не было несколько дней.
– А где ж ты был?
– В параллельном мире.
– А, ну тогда понятно. – Бейлис хмыкнул – не озадаченно, скорее удовлетворенно. – Так вот, дорогой мой путешественник по параллельным мирам, никакой официальной версии, как и обычно, нет. Как с подводной лодкой "Курск" было, помнишь? То же самое. Имеется десяток приватных мнений различных высокопоставленных лиц, причем все эти мнения друг друга взаимоисключают. И есть небольшая официальная пришлепочка с самого верха: мол, мы имеем дело с невероятно неприятным и ничем не объяснимым нападением никому не известных террористов, по этому поводу создана специальная комиссия во главе с таким-то сяким-то, и по результатам ее деятельности со временем будет сделано объективное и единственно правильное заключение. Понял?
– Это что, вашей тещи мнение? – спросил Игорь. – Она у вас высокопоставленное лицо с самого верха?
– С чего это ты взял?
– А вот эти слова: "Невероятно неприятно". Это ведь вашей тещи выражение?
– Откуда ты знаешь? – кажется, на этот раз Бейлис удивился искренне. – Ты что, знаком с ней? С моей Цилей Наумовной, чтоб она была здорова?
– Это я от вас узнал, – сказал Гоша. – От вас лично. И еще я одну вашу шуточку помню – про домашних тараканов-евреев. И много еще ваших шуточек. И еще знаю, что вы – майор госбезопасности.
– Вот это ты брось. Во первых, не майор, а только лишь капитан. Во-вторых, не ФСБ, а воздушно-десантных войск. А в третьих – капитан запаса. Уж десять лет как из армии ушел. Не стал до пенсии дослуживаться – ну ее, думаю, к черту, эту пенсию, раз зарплату не платят. Попал на телевидение – по блату, само собой, да и прижился там неплохо. Сперва для ментов передачи делал, для ГАИшников, потом, как видишь, на паранормалку перешел. Лично для меня это интереснее, да и рейтинг выше.
– А вы сами лично во все это верите? – откровенно спросил Игорь. – В то, о чем снимаете.
– Верю! – заявил Иван Аронович. – И все, кто у меня в передаче работает, верят! Я халтуры не терплю, обмана народа не приветствую! У меня каждый факт проверен, документально подтвержден свидетелями. Я, когда в ВДВ служил, такого, знаешь ли, насмотрелся… Никаким материализмом не объяснишь!
– А если я скажу вам, что может существовать другой мир, где вы, Иван Аронович, работаете в ФСБ в специальном отделе по паранормальным явлениям, и что в том мире мы познакомились в тюрьме, поскольку меня арестовали за то, что мой двойник-ассириец пришиб знаменитого англичанина на выставке всяких раритетов, а потом этот древний ассириец, уже схваченный нашей доблестной милицией, каким-то образом испарился из запертой камеры и пошел куролесить по городу?.. – Игорь перевел дух, притомившись от слишком длинной фразы. – Сможете вы в такое поверить, Иван Аронович?
– Иван, – сказал Бейлис. – Называй меня просто Иван. И лучше на ты – так как-то проще. Как тебя звать-то, историк?
– Игорь Маслов.
– Заинтересовал ты меня, Игорь, – сообщил Иван, пожимая гошину кисть крепкой лопатообразной ладонью. – Пойдем-ка, сядем за столик. Я свои ходилки за утро совсем уже отбегал – стоять сил нет.
– Сюда, – показал Гоша.
– Это что за девчонка? – Бейлис зыркнул глазами в сторону спящей Милены. – Твоя?
– Моя. Мила ее зовут.
– Язык у нее длинный?
– Не измерял. – Игорь усмехнулся. – Это ты к чему интересуешься? По поводу орального секса, что ли?
– Дурень ты! – сообщил Иван, приземляясь на стул и водружая на стол свою камеру. – Я в смысле, не болтливая ли? Может, нам лучше все наши дела отдельно обсудить? Столов хватает.
– Девчонка – кремень! – заявил Гоша. – Слова не вытянешь. По сравнению с ней Герасим из "Муму" – врун, болтун и хохотун. К тому же она спит. И не думаю, что ее легко разбудить. Из пушки над ухом стреляй – не проснется…
Милка вздрогнула и проснулась. Открыла глаза.
– Так-так… – протянул Иван. – Значит, это еще большой вопрос – кто у нас тут врун и хохотун. Привет, девушка Мила. Меня зовут Иван.
– Здрасьте, – сказала Милка, мигая спросонок глазами. – Я вас знаю. Вас по телевизору показывали. Вы, кажется, Несси в Шотландии поймали.
– Не поймал, а только предложил, как поймать, – поправил Иван слегка обиженно. – Меня бы в эту Шотландию, я бы им через неделю эту Несси привел на собачьем поводке. Ладно, не будем о грустном. Что ты там хотел мне сказать, светило отечественной науки?
– Ты знаешь, что такое Клоузнет-Баттл? – спросил Игорь.
– Гош, может не надо? – попыталась встрять в разговор Мила.
– Надо! – Игорь осадил девушку взглядом. – Надо! Потому вся эта дрянь и случилась, что играли вы в конспирацию до последнего! Я хочу, чтобы об этом знали все! Давай, Иван, бери свою камеру и снимай!
– Заявление хочешь сделать?