- Она не принимает материальные формы для тех, кто рискует жизнью всего раз или два, так что давайте примем далее, что искомый человек подвергал свою жизнь опасности в течение значительного периода времени.
- Значительный период времени - слишком неточное определение, - произнес компьютер.
Я попытался представить, как долго мог пробыть вне закона Малыш, один из самых молодых ее сожителей.
- Скажем, минимум пять лет, - предложил я, надеясь, что не преувеличиваю срок его преступной деятельности.
- Принято.
Я попытался придумать еще какие-нибудь ограничивающие критерии, но в голову ничего не приходило, и в итоге я просто спросил:
- Сколько человек обладают требуемыми характеристиками, на основании предложенных мною данных?
- Для ответа на ваш вопрос я должен связаться с Бюро переписи на Делуросе VIII.
- Будьте любезны, свяжитесь.
- Доступ к данным за пределами планеты требует оплаты. На чье имя предъявить счет?
Вопрос был сложным. Конечно, я не мог отослать счет ни Клейборну, ни Аберкромби, потому что это их никак не касалось. С другой стороны, сам я не мог заплатить, потому что весь мой заработок переводился в Дом Крстхъонн.
- Пожалуйста, предъявите счет Рубену Венциа, - ответил я, немного подумав.
- Нет разрешения на предъявление счета. Будьте добры подождать, пока я свяжусь с его личным компьютером.
После минутного молчания:
- Рубен Венциа согласен оплатить все расходы. Связываюсь с Делуросом VIII. Предполагаю, что смогу закончить поиск за 30-40 минут.
Тем временем могу продолжать с вами разговор. Если вы желаете воспользоваться другими услугами библиотеки, я вызову вас, когда буду готов.
- Наверное, я на несколько минут отойду, - сказал я.
Экран компьютера погас, и я вышел из кабины, ожидая привычной волны тепла и покоя, как бывало всегда, когда я попадал в близкое окружение разумных существ. Я прошел в середину зала, где оказалось около двадцати не-землян, и действительно ощутил благодатное тепло, но это чувство не шло ни в какое сравнение со всплеском эмоций, охватывавших меня всякий раз, когда мне удавалось сузить список потенциальных поклонников Черной Леди. В другое время, в нормальной обстановке, это меня глубоко обеспокоило бы, но сейчас я был настолько увлечен вычислением личности следующего человека, который соблазнит ее перейти границу между духом и плотью, что едва ли замечал это.
С полчаса я оставался среди себе подобных, и нетерпение мое росло с каждой минутой. Наконец, я вернулся в кабину и просто уставился на пустой экран. Через несколько минут компьютер ожил.
- Вызываю Леонардо с Бенитара II, - раздался его голос по системе внутренней связи.
- Я уже здесь, - ответил я. - Вы нашли информацию, которую я искал?
- На основании статистических записей Центрального Бюро Переписи на Делуросе VIII, которые могут быть неполными, вашим критериям отвечают 7 213 482 человека.
- Вы по-прежнему на связи с Делуросом? - спросил я.
- Нет, но я временно ввел в свой банк памяти всю информацию, относящуюся к делу, - ответил компьютер. - Я сотру ее, когда вы закончите поиск.
- Видите ли вы явные возможности сократить список на основании собранных вами данных?
- Да, - ответил компьютер. - Если речь идет о посещении искомого вами человека Черной Леди, я предлагаю исключить всех женатых.
- Но Кристофер Килкуллен был женат, - заметил я.
- Во время создания портрета Черной Леди он находился в разводе с четвертой женой.
- Я забыл об этом, - признался я. - Сколько женатых в списке?
- Женатых 4 302 198 человек.
- Исключите их, - потребовал я.
- Сделано.
- Сколько остается?
- Остается 2 911 284 человека, - ответил компьютер.
- Мы не сможем проверить почти три миллиона человек, - пробормотал я. - Надо еще сокращать.
- Жду…
- Допустим, что если кто-то усердно добивался расположения Черной Леди более двадцати лет, она ему уже являлась, - предположил я.
- В предложенных вами данных нет ничего, позволяющего принять такое допущение.
- Знаю, но надо попытаться сократить список. Сколько человек отпадает по этому критерию?
- Будет исключено 1 033 102 человека.
- А сколько останется?
- Останется 1 878 182 человека.
- Исключите тех, кто добровольно подвергался смертельной опасности менее двадцати раз.
- Исключается 682 646 человек.
- Теперь исключите тех, кто добровольно подвергался смертельной опасности менее пятидесяти раз.
- Исключается 1 121 400 человек.
- Сколько остается?
- 74 136 человек.
- Теперь исключите тех, кто добровольно подвергался смертельной опасности менее ста раз, - сказал я, тщетно пытаясь придумать еще какой-нибудь ограничивающий фактор.
- Исключается 72 877 человек.
- Сколько остается?
- Остается 1 259 человек.
- Теперь исключите тех, кто добровольно подвергся смертельной опасности менее двухсот раз.
- Исключается 1 252 человека.
- Итак, мы сократили список до семи человек.
- Если вы пользуетесь обоснованным критерием, - предостерег компьютер.
- Если да, то мы можем использовать его до конца. Сколько из этих семи добровольно подвергались смертельной опасности менее 250 раз?
- Исключаются все семеро.
- Значит, нужен другой критерий, - сказал я.
- Следующий логический шаг - определить, кто из них рисковал жизнью чаще остальных.
- Может, и так, - сказал я, - но между ними почти нет разницы.
Вероятно, каждый почти постоянно подвергается смертельному риску.
Я подумал.
- Ладно, порядка ради - назовите-ка мне имя первого человека в списке.
- Готтфрид Шенке, с Тумиги III.
- Каким образом он постоянно рискует жизнью? - спросил я.
- Он собирает моллюсков в водах величайшего океана на Тумиге III.
- Почему это опасно?
- В этих водах обитает множество хищных рыб и животных. В результате их нападений Шенке четыре раза попадал в больницу за последние девять лет.
- Но ведь сотни миллионов людей по всей Галактике плавают в водах, где обитают хищники, - возразил я. - Безусловно, десятки миллионов погружались в такие воды более двухсот пятидесяти раз!
- Это верно.
- Тогда почему в списке только Шенке?
- Потому что ваш критерий предполагает, что человек должен рисковать жизнью сознательно и добровольно. Никто, кроме маленькой горстки пловцов, не знает, или не думает, что так рискует, и не вошел бы в воду, если бы знал об опасности или чувствовал, что она угрожает ему лично.
- Понимаю, - ответил я. Тут мне в голову пришел еще один критерий.
- Теперь исключите из этих семи всех гомосексуалистов.
- Исключаются трое. Остается четыре человека, включая Готтфрида Шенке.
- Кто остальные трое?
- Уилфред Крамер с Холмарка, охотник на крупную дичь в джунглях Холмарка, Альсатии IV и Каробуса XIII, - компьютер сделал паузу. - Эрик Нквана с Нью Зимбабве, за которым числится семнадцать горных прыжков.
- Что такое горные прыжки? - спросил я.
- Вид спорта, когда спортсмен прыгает с вершины горы в бурную реку.
Я вздрогнул от одной мысли о таком спорте.
- Кто еще? - спросил я.
- Владимир Кобринский с Солтмарша. Бывший боксер-профессионал, парашютист, подопытное животное…
- Подопытное животное? - прервал я. - Объясните, пожалуйста.
- Он добровольно согласился на инъекции смертельно опасных заболеваний, когда шел поиск средств борьбы с ними.
- Это не противоречит критерию бескорыстия?
- Не думаю, - ответил компьютер. - В то время он отбывал в тюрьме срок за убийство, совершенное из-за ссоры на Альтаире III. Дал согласие на инъекции в обмен на сокращение срока. Продолжать?
- Пожалуйста.
- Кроме этого, он был охотником и исследователем. Сейчас он художник.
- Какой же риск для жизни в занятиях живописью? - спросил я озадаченно.
- Он создал новый вид искусства, называемый плазменной живописью.
Это в высшей степени опасный процесс, в ходе которого должным образом сформированными пучками жесткого излучения в пространстве создается сияющая картина, рассеивающаяся приблизительно за минуту.
- Похоже, он в самом деле очень энергично призывал ее, - задумчиво произнес я.
- Фактически он рисковал жизнью на семнадцать раз меньше, чем Шенке, - заметил компьютер.
- Но Шенке может быть просто увлеченным коллекционером, - сказал я.
- А этот человек, похоже, всю свою жизнь построил на поисках Черной Леди.
- У вас есть еще вопросы?
- Ни одного в голову не приходит, - ответил я и вздохнул в изнеможении. - Хотел бы я знать, не ушел ли весь сегодняшний вечер на бесполезные упражнения.
- Я не могу ответить на такой вопрос.
- Знаю, - сказал я устало. - Думаю, вряд ли кто из этих четырех нарисовал в последние две недели портрет Черной Леди?
- Никто, - ответил компьютер. - По имеющимся данным, лишь один из них проявил некий интерес к ее портрету.
- Объясните! - я насторожился.
- Два года назад Малькольм Аберкромби через одного из своих агентов приобрел портрет той, кого вы называете Черной Леди. Аукцион проходил на Бета Сантори V.
- Продолжайте, - с надеждой попросил я.
- Человек, торговавшийся с ним за картину, был Владимир Кобринский.
Я понимаю, что это не имеет никакого отношения к гипотетической задаче, но вероятность случайного совпадения, без всякой связи между упоминанием его имени в обоих контекстах, равна 0.0000037 процента.
- Могу я получить распечатку тех открытых данных о нем, которыми вы располагаете?
- Печатаю…
Из машины выполз листок бумаги.
- Есть ли в банке данных вашей памяти его голограмма?
- Я ее еще не стер. Пожалуйста, посмотрите на экран.
Голографический экран замерцал, и я впервые увидел суровое, резкое лицо Владимира Кобринского.
Глава 18
Черная Леди, протянув руки, манила меня к себе. Я неуверенно сделал шаг вперед, затем второй.
- Ко мне, Леонардо, - тихо и проникновенно шептала она. - Иди ко мне, и ты увидишь то, о чем лишь мечтал. Переступи со мной эту грань, и ты узнаешь вечные тайны Жизни и Смерти.
Я сделал третий шаг, уже тверже.
- Приди, - шептала она. - Приди ко мне, и ты узнаешь великий секрет Другой Жизни. Иди же!
Я вскочил в койке. Руки у меня тряслись, цвет бурно менялся. В конце концов я понял, что это был лишь сон, и немного успокоился.
Но был ли это сон? Я редко вижу сны, а когда мне что-то снится, то проснувшись, я обычно не помню подробностей - но этот сон запомнился предельно ясно.
Чем больше я о нем думал, тем чаще задавал себе вопрос: а не было ли это видением, явлением Матери Всего Сущего? Это могло казаться слишком самонадеянным: как я смел думать, что она придет ко мне - вообще к самцу-бъйорнну - и все же каждая деталь пережитого представлялась мне ярко и отчетливо.
- Свет! - произнес я хрипло. Комната мгновенно осветилась. Я принялся расхаживать из угла в угол, ломая голову над тем, что случилось. Вчера прямо из библиотеки я пошел в отель к Венциа, рассказать о своем открытии. Он невероятно разволновался и сказал, что сей же час отправляется на родную планету Кобринского, Солтмарш. Он предложил взять меня с собой, однако я чувствовал, что не могу улететь с Дальнего Лондона без разрешения Тай Чонг. Я просил его отложить отлет до утра, но он отказался. Его лицо горело фанатическим пылом.
Тогда я вернулся к себе в комнату, расстроенный тем, что моя роль в истории Черной Леди подошла к концу, и сразу лег спать. Поскольку весь вечер я думал о ней, логично было бы предположить, что я просто увидел ее во сне, подсознательно продолжая переживать разочарование от того, что меня не взяли.
Таково было логическое объяснение - но было ли оно верным? Является ли Черная Леди лишь мужчинам-землянам, или она в самом деле явилась мне? И если она явилась мне, то не была ли она на самом деле Матерью Всего Сущего? Было ли святотатством даже подумать о такой возможности, или было кощунством не последовать за ней, когда она звала меня?
Я не знал ответа, и чем больше об этом думал, тем больше запутывался.
Я все еще размышлял над разными последствиями проблемы, когда начался день. Тогда я вышел из комнаты, намереваясь направиться в галерею.
Спустившись в маленький, скудно меблированный холл моего отеля, я увидел, что там меня дожидается Валентин Хит, совершенно не замечающий, как на него косятся любопытные постояльцы и бросают презрительные взгляды проходящие мимо люди.
- Доброе утро, Леонардо, - кивнул он. - У вас ужасный вид.
- Я плохо спал, друг Валентин, - ответил я.
- Прискорбно слышать.
- Как вы узнали, что я здесь живу? - спросил я. - Я вам не говорил.
- Найти инопланетянина на Дальнем Лондоне не так уж трудно, - ответил он, улыбаясь. Вдруг улыбка растаяла.
- Немедленно съезжайте отсюда, - продолжал он. - Ковры вытерты до ниток, обои облезлые, а наемная прислуга неприветливо на меня косится.
- Это лучший отель, куда пускают инопланетян, - пояснил я.
- Быть не может!
- И я так думал, пока не побывал в других, - сказал я, слегка отворачиваясь, чтобы не видеть канфорита-администратора, с отвращением уставившегося на нас с Хитом. - Ну вот, вы меня разыскали, что вам от меня нужно?
- То же самое, что и вчера, - сказал Хит.
Наступила неловкая пауза.
- Я должен отелю "Тауэр" семнадцать тысяч кредитов. Они требуют уплаты к завтрашнему утру.
- Но вы всего четыре дня на Дальнем Лондоне, - ошеломленно воскликнул я. - Как вам удалось растратить столько денег?
- Я же вам сказал: у меня дорогие вкусы. Правительственные апартаменты стоят две тысячи пятьсот кредитов, не считая стола, а поскольку я приехал только с тем, что на мне было, пришлось заказать новый гардероб у гостиничного портного.
- Но это неблагоразумно, друг Валентин. Надо было найти отель подешевле.
- Какая разница? - улыбнулся он в ответ. - В моем нынешнем положении, пока все мои счета заморожены, я не могу позволить оплатить вообще никакого.
- Но почему правительственные апартаменты? - спросил я. - Вам, наверняка не нужно столько места.
- У меня есть мои маленькие слабости, - оправдывающимся тоном ответил он. - И потом, это все равно неважно. Я просто обязан найти деньги, или завтра утром меня арестуют.
- Может быть, вам стоит покинуть планету? - предложил я.
- Мне даже не на что купить горючее и рассчитаться за ангар, - он снова сделал паузу. - Вчера вечером я пошел в отель к Венциа, узнать, не смогу ли взять у него в долг, но он выехал оттуда за час до моего прихода.
- Я знаю.
- И где он?
- Он на пути к Солтмаршу.
- Солтмарш? - переспросил Хит. - Первый раз слышу.
- Это небольшая планета в скоплении Альбион.
- Зачем он туда отправился?
- Встретиться с Черной Леди, - ответил я.
- Откуда он знает, что она там?
- Я ему сказал.
- Хорошо. Откуда вы знаете?
- Рассчитал с помощью библиотечного компьютера, - объяснил я.
- Вы уверены, что не ошиблись?
- Хочется верить.
- А почему вы не полетели с Венциа? - спросил он.
- У меня есть свои обязательства.
- Перед Клейборном?
- Вчера, когда я говорил с другом Рубеном, я думал, что они гораздо важнее. Сейчас я в этом не уверен, - признался я.
- Что изменилось?
- Если я скажу, вы станете смеяться.
- Не стану, даже если мне захочется, - серьезно сказал он. - Что случилось, Леонардо?
- Мне, кажется, было видение Черной Леди.
- Кажется? - нахмурился он.
- Это могло быть сном, - честно признался я. - Я сам не знаю.
И после минутного молчания добавил:
- Но если это в самом деле было видение, я должен еще раз с ней встретиться.
- Насколько это важно для вас, Леонардо? - спросил Хит.
- Если это было видение, то это может оказаться самым важным в моей жизни, - удрученно вздохнул я. - Но у меня нет средств на полет до Солтмарша, так что я никогда не узнаю.
- Не зарекайтесь, - заметил он.
- Что вы имеете в виду? - с подозрением спросил я.
- Если вы скажете то, что мне необходимо знать о системе охраны Аберкромби, к завтрашнему утру у меня не только хватит денег на заправку корабля, но придется несколько спешно покидать Дальний Лондон.
Он сделал многозначительную паузу.
- Не вижу причин, почему бы не скрыться на Солтмарше, прихватив вас с собой.
- Я не поддаюсь шантажу, - твердо сказал я.
- Это не шантаж, - ответил он - Это переговоры на равных. Если я не получу от вас то, что нужно мне, то не смогу дать вам то, что необходимо вам. Все очень просто.
- Я не могу сделать то, о чем вы просите, друг Валентин.
- Надеюсь, что вы передумаете, Леонардо, - сказал он. - Но если даже нет, мне все равно придется заняться его коллекцией сегодня ночью. Я просто не могу больше ждать.
Он снова выдержал паузу.
- Если передумаете, я буду у себя в отеле до полуночи.
- Я не передумаю.
Он протянул руку.
- Тогда пожелайте мне удачи.
Я пожал ему руку, но промолчал. Он постоял немного, повернулся и пошел к дверям. Я смотрел ему вслед, пока он не затерялся в толпе (был час пик), а потом направился в галерею Клейборн. Образ Черной Леди все еще стоял у меня перед глазами.
В галерее я сразу сел за свой стол и начал писать письмо.
Уважаемая Тай Чонг!
Я оказался перед мучительной моральной дилеммой. Кажется, мне явилась видением Черная Леди. Если это в самом деле так, я должен найти ее и точно узнать, кто она, и что ей от меня нужно - но для этого я должен помочь другу совершить преступление и воспользоваться плодами этого преступления.
Однако если я ему не помогу, я не смогу посетить мир, где она появится в следующий раз. Если она действительно та, за кого я ее принимаю, то я поступлю, как еретик в буквальном смысле этого слова.
А возможно также, что я ошибаюсь, что она не являлась мне, и ей вовсе нет никакого дела до инопланетян. Но я не узнаю этого, пока не поговорю с ней, и не смогу поговорить с ней, если не помогу другу. Выходит, что если я ошибся, и она не приходила ко мне, тогда мотивы помощи другу в совершении криминального акта окажутся не выше финансовой выгоды, и я разделю его вину.
Мне необходимо моральное и этическое наставление, и не к кому больше обратиться. Поэтому умоляю вас…
Я почувствовал на плече чью-то руку, вздрогнул и выпрямился.
- Босс хочет вас видеть, - произнес Гектор Рейберн.
- Прямо сейчас? - удивился я.
- Так она сказала.
- Спасибо, друг Гектор, - поблагодарил я.
Приказав компьютеру сохранить письмо в блоке памяти, я встал и направился в кабинет Тай Чонг.
- Входите, Леонардо, - проговорила она, приветливо улыбаясь.