- Слушаюсь, Достойная Леди, - сказал я, входя. Я сразу заметил, что к старым голограммам, на которых она получала награды и снималась с разными артистами, добавилась новая: два дородных полицейских ведут победоносно сияющую Тай Чонг в кенникоттскую тюрьму.
- Замечательно, правда? - произнесла она, заметив мой взгляд.
- Страшно, достойная леди, - честно признался я. - Полицейские кажутся очень сильными и очень сердитыми…
- Так все и было, - весело сказала она. - Этой голограммой я горжусь, пожалуй, больше, чем остальными вместе взятыми.
Я не знал, что сказать человеку, находящему столько радости в аресте за нарушение закона, а потому промолчал.
После паузы она прочистила горло и снова заговорила.
- Я как раз думала, не давал ли о себе знать Валентин Хит.
- Я говорил с ним сегодня утром, Достойная Леди.
- И?
- Он по-прежнему намеревается ограбить Малькольма Аберкромби.
- Вы передали ему, что я хочу его видеть?
Мой цвет стал ярче от стыда.
- Совсем забыл, Достойная Леди.
- Ну, неважно, - сказала она. - Но пожалуйста, не забудьте передать, когда встретитесь с ним снова.
- Я больше с ним не встречусь, Достойная Леди.
- Неужели? Почему же?
- Потому что он собирается ограбить Малькольма Аберкромби сегодня ночью, и его почти наверняка задержат.
Я помолчал.
- Он остановился в "Тауэре", Достойная Леди. Может быть, вы сможете отговорить его.
- Может быть, - ответила она. - Почему вы так уверены, что его поймают? Он очень хитер.
- Потому что он никогда не был в доме Малькольма Аберкромби и не знаком с системой охраны. Он просил у меня помощи, но я отказал.
- Понимаю.
Я неловко переминался с ноги на ногу.
- У меня есть просьба, Достойная Леди.
- Какая?
- Есть ли у Клейборна филиал на Солтмарше?
- Это в скоплении Альбион, не так ли?
- Да, Достойная Леди.
- По-моему, там у нас есть маленькое отделение, - сказала она. - Зачем вам?
- Я хотел бы немедленно перевестись на Солтмарш.
Она нахмурилась.
- Почему? Вам здесь плохо?
- Нет, Достойная Леди! - воскликнул я. - Напротив, мне очень нравится работа, и я доволен своим окружением. Но мне кажется, что Черная Леди вскоре может появиться на Солтмарше, и мне необходимо поговорить с ней.
- Почему?
- Есть вероятность - не уверенность, но вероятность - что она имеет огромное значение для расы бъйорннов, - ответил я. - Я понимаю, что в моих устах это звучит нелепо, но я должен еще раз ее увидеть, чтобы выяснить истину.
- Почему вы не сказали об этом вчера? - спросила она.
- Я сам обнаружил это лишь вчера вечером, - ответил я. - Я надеялся взять отпуск и полететь на Солтмарш вместе с Рубеном Венциа, но он уже улетел без меня.
Я запнулся.
- Вы - моя единственная надежда.
Она задумчиво на меня посмотрела.
- А что Хит? Вы же друзья, не так ли?
- У него нет денег даже на заправку корабля, - объяснил я. - Поэтому он так спешит ограбить Малькольма Аберкромби.
- А у него есть какой-нибудь интерес к Черной Леди? - спросила она, выводя на листке бумаги бессмысленные узоры.
- Она интересует его, лишь как предмет собственности, который можно продать Малькольму Аберкромби, - ответил я.
- Какая пошлость.
Она ненадолго задумалась. Потом поднялась.
- Я хотела бы помочь вам, Леонардо, - в ее словах звучало сочувствие, - но дело в том, что я просто не могу послать вас в наше отделение на Солтмарше.
- Из-за неприятностей на Шарлемане? - огорчился я.
- Нет, нет - ответила она. - С вас полностью сняты все подозрения.
И помолчав, добавила:
- Но у вас контракт с отделением галереи Клейборн на Дальнем Лондоне. Отделение на Солтмарше не имеет полномочий нанять вас.
- Неужели нельзя сделать исключение? - спросил я. - Может быть, это вопрос жизни и смерти.
Она покачала головой.
- Боюсь, что нет, Леонардо. Если бы у вас были средства на поездку, я могла бы сделать то, что от меня зависит - дать вам краткий отпуск. Но я отчитываюсь перед руководством во всех своих действиях и не смогу оправдать ваш перевод на Солтмарш вашим личным желанием.
- Понимаю, Достойная Леди, - сказал я грустно, приняв оттенок разочарования. - Простите, что причинил вам беспокойство.
- Никакого беспокойства, Леонардо, - утешила она меня. - Мне самой жаль, что я не могу больше ничем вам помочь.
Я вышел из ее кабинета, вернулся за свой стол и долго сидел, не двигаясь, анализируя разговор с Тай Чонг. Было время, когда я понимал ее слова буквально, но постоянное общение с людьми научило меня ставить под сомнение каждую фразу и разбираться в мотивах. Я разбирал каждую ее фразу и выдвинутые ей причины - и начал понимать, что она вовсе не хотела мешать Валентину Хиту грабить Малькольма Аберкромби, а наоборот, желала ему успеха. Вот почему она хотела встретиться с ним: сказать ему, какие картины она сможет сбыть с рук так, чтобы не возникло затруднительных вопросов. И вот почему она отказалась перевести меня на Солтмарш: не дать мне никакой возможности снова увидеть Черную Леди, если я не помогу Хиту.
Но может быть, я ошибался? Я знал, что Тай Чонг не гнушалась приобретать и продавать произведения искусства сомнительного происхождения, но чтобы такая умная и сострадательная женщина искренне захотела остаться в стороне и позволить, чтобы ограбили ее же клиента?
Даже если это так, неужели она в самом деле пытается управлять событиями, чтобы гарантировать успех ограбления?
Я не был уверен, но опыт говорил мне: если действия человека определяются двумя возможными мотивами, большее значение имеет более эгоистичный. Я вздохнул и приказал компьютеру стереть письмо, которое писал ей.
Затем принялся за дела и работал до обеденного перерыва. Но в свой ресторан не пошел, а вместо этого направился в самую богатую часть города и добрался до "Тауэра".
Ощущая на себе неприязненные взгляды, я пересек вестибюль, вызвал лифт.
Никто меня не остановил. Я не знал, где расположены правительственные апартаменты, но рассудив, что они должны быть на верхнем этаже, приказал лифту доставить меня туда.
Из лифта я вышел в пышно декорированный коридор, с восхитительными скульптурами со всей галактики, и наконец, оказался перед большой резной дверью ручной работы, из крепкого дорадузского дерева.
- Кто там? - раздался голос Хита, когда система охраны известила его о моем присутствии.
- Леонардо, - ответил я.
Мгновение спустя дверь бесшумно вдвинулась в стену, и я вошел в роскошно обставленную комнату. Хит поднялся с облегающего фигуру кресла и направился ко мне по плюшевому ковру.
- Выглядите вы еще хуже, чем утром, - заметил он. - Проходите и садитесь.
- Спасибо, - сказал я, подходя к дивану, который плавал в нескольких дюймах над полом.
- С вами все в порядке? - спросил он заботливо. - Ваш цвет стал еще темнее.
- Это оттенок стыда.
- Неужели?
Я кивнул.
- Я пришел, чтобы сказать вам то, что вы хотели.
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ НАШЕЛ
Глава 19
Я в жизни не чувствовал более отчаянного голода.
Сознание постепенно возвращалось, и я вспомнил, что нахожусь в камере глубокого сна. Я открыл глаза, заморгал от режущего яркого света, попытался шевельнуться, поморщился от боли и замер совершенно неподвижно, считая про себя до трехсот. Боль отступила, но тело еще плохо двигалось. Я сел, с трудом перекинул ноги через край модуля и попытался встать.
Хит сидел на краю другого модуля, обычно аккуратно приглаженные волосы были дико встрепаны, лицо выражало растерянность. Он размял руки, прислушиваясь к ощущениям, потом осторожно спустил ноги на пол.
- С добрым утром, Леонардо, - сказал он, только тут заметив меня. - Как самочувствие?
- Голодное, - ответил я.
- Еще бы, - ответил он. - Вы тридцать дней не ели.
- А как вы, друг Валентин? - осведомился я.
- Умираю, есть хочу!
Хит направился в камбуз, стеная при каждом движении непослушных мышц, я затрусил следом, стараясь не обращать внимания на острую боль в спине.
- Ооох! Отлежал все на свете, - пожаловался он.
Мы добрались до камбуза и заказали еду, потом уселись за маленький столик и несколько минут в полном молчании жадно поглощали. Наконец Хит откинулся в кресле и блаженно вздохнул.
- Уффф… Хорошо! Я так наелся, что не против снова залечь в глубокий сон, и подремать, пока все переварится.
- В этом нет необходимости, друг Валентин, - сказал я. - Человеческий организм переваривает пищу за…
- Я пошутил, Леонардо, - прервал он.
- А, - сказал я и добавил, не желая обижать его:
- Было очень смешно.
- Спасибо, - поморщился он.
- Не стоит благодарности, друг Валентин.
- А знаете, - сказал Хит, - я раньше думал, почему бы не положить сотню кредитов в банк на восемь или девять процентов, или даже на два, коли на то пошло - и проспать пару столетий глубоким сном. Проснешься самым богатым человеком на свете.
Он скроил гримасу.
- Потом я проспал всего месяц и понял, что можно умереть с голоду меньше, чем за год. Между полным выключением всех систем организма и замедлением их до минимума - огромная разница.
- Кроме того, Олигархия издала декрет о замораживании вкладов на то время, пока инвестор находится в глубоком сне, - заметил я. - Вот почему процесс глубокого сна стал государственной монополией: каждая камера должна быть запрограммирована, чтобы сообщать срок сна пользователя компьютеру Казначейства на Делуросе.
- Но это относительно новое правило, - ответил он. - При республике, да и при Демократии такого не было, а глубокий сон практикуется уже почти две с половиной тысячи лет. Нет, я убежден, что люди не однажды пробовали так проделать, и наверное, умирали с голоду, не успев проснуться.
С минуту мы молчали.
- Где мы сейчас, друг Валентин? - спросил я наконец.
Он развел руками.
- Должны были дня два назад войти в скопление Альбиона. Можно проверить точное положение по компьютеру, - он приказал компьютеру включиться:
- Компьютер, где мы находимся?
- Мы в скоплении Альбиона; примерно через семьдесят девять минут минуем систему Максима на расстоянии трех световых лет.
- Точно по расписанию, - сказал Хит с самодовольной улыбкой. - Должны обогнать Венциа дня на два.
- Но он стартовал почти на тридцать шесть часов раньше, - заметил я.
Хит победно усмехнулся - Таких скоростных птичек, как моя, найдется немного. Венциа что-то не показался мне человеком, способным разориться на хороший корабль.
Он заказал камбузу стакан вина, а затем спросил компьютер, не поступало ли сообщений, пока мы находились в глубоком сне.
- Да, - ответил компьютер. - Я занес в банк памяти три сообщения.
- Выдай все по порядку, - потребовал Хит.
- Первое - от Луи Ниттермейера, - объявил компьютер.
- Мой адвокат, - объяснил Хит.
- Валентин? Валентин? - зазвучал писклявый мужской голос. - Черт! Почему, когда надо, ты вечно в камере глубокого сна?
Краткая пауза.
- Ладно, посмотрим, что тут у нас. Все обвинения с тебя сняты, можешь свободно возвращаться на Шарлемань. У тебя конфисковали где-то половину произведений искусства - все, что не было застраховано - но мы ведем переговоры, чтобы вернуть их. Полагаю, полмиллиона кредитов хватит; мне еще надо встретиться с одним парнем в полицейском управлении, но из вполне надежного источника я узнал, что с ним можно будет договориться. Что еще… - опять пауза. - Ах да, ты потерял квартиру в западной части города, ту, что снимал под одним из вымышленных имен. Судя по всему, ты забыл уплатить за прошедшие четыре месяца. Мне удалось затянуть дело через суд, так что пока в нее никто не въедет. Если хочешь получить ее назад, пришли мне сорок тысяч кредитов в уплату долга, и еще десять тысяч может понадобиться на гарантийное поручительство. И не забудь заплатить своему усердному адвокату. Конец сообщения.
- Не такая уж это была и квартира, - выразительно пожав плечами, бросил Хит. - Компьютер, следующее сообщение.
- Валентин, - снова раздался голос Ниттермейера, на этот раз страшно взволнованный. - Что ты там натворил на Дальнем Лондоне? Сегодня меня трижды дергала полиция! - пауза. - Какой-то Аберкромби поднял страшный визг, и судя по тому немногому, что я смог узнать, он не тот человек, от которого можно откупиться. Я, конечно, уверен, что ты невинен, как младенец, но в случае, если нет… тебе лучше не приближаться к Дальнему Лондону ближе пятисот световых лет, пока не найдешь там хорошего адвоката, хорошего, я подчеркиваю. Моя лицензия там недействительна, и если даже меня туда пустят, я не знаю, на какие кнопки нажимать.
Снова пауза.
- Слушай, скажи мне, как старому другу - когда ты уймешься? Я имею в виду - неужели все до последней зубочистки обязательно должно быть из золота, причем высшей пробы? Когда-нибудь ты хапнешь больше, чем сможешь проглотить, и тогда тебя так прижмут, что не разогнешься. И по-моему, ты уже это имеешь, с этим Аберкромби.
Усталый вздох.
- Ладно, удачи тебе, и не забывай платить своему верному адвокату.
Конец связи.
- Откуда он узнал, что это я? - спросил Хит, насупившись. - Мы с ним никогда в жизни не встречались.
- Он знает, что вы - тот человек, который продал картину Маллаки и что вы вернулись на Дальний Лондон вместе со мной.
Он покачал головой.
- Очень многие прилетают на Дальний Лондон. Почему именно я?
Насколько ему известно, я - вполне законопослушный торговец, который продал ему то, что ему было нужно. Ладно, компьютер, давай последнее сообщение.
- Говорит Тай Чонг, - прозвучал знакомый голос. - Похоже, у нас крупные неприятности.
Она секунду молчала, затем перешла на подчеркнуто безразличный тон.
- Три дня назад кто-то украл четыре ценных картины из дома Малькольма Аберкромби. Я абсолютно не имею понятия, кто совершил это гнусное преступление, но почему-то у мистера Аберкромби сложилось явно ошибочное представление, что в ответе за него вы, Валентин. Он заставил полицию выдать ордер на ваш арест. Я совершенно не представляю, где вы, и дойдет ли до вас это сообщение, но я думаю, мне следует уведомить вас о сложившейся ситуации и настоятельно посоветовать вам сдаться властям, чтобы восстановить свое доброе имя.
Услышав такое предложение, Хит усмехнулся.
- Если вы находитесь вместе с ним, Леонардо, то, к сожалению, должна известить вас, что мистер Аберкромби обвинил вас в соучастии в преступлении, и вы теперь считаетесь скрывающимся от правосудия.
Она снова сделала паузу, а Хит повернулся ко мне.
- Обратите внимание, вам она не советует сдаться властям, - весело заметил он.
- Почему не советует? - искренне удивился я.
- Потому что знает, что вы так и сделаете.
- Я уверена, что смогу уладить конфликт и добиться, чтобы с вас сняли обвинение, Леонардо, - продолжал компьютер голосом Тай Чонг, - но пока, хотя я и нахожу подобное положение дел несообразным, у меня нет другого выхода, как прекратить выплачивать вам деньги. В этом деле у меня руки связаны: политика компании - не иметь никаких дел с виновными в уголовных преступлениях, и несмотря на то, что вы, безусловно, ни в чем не виноваты и виноваты не будете, факт есть факт - за прошедшие два месяца это второе выдвинутое против вас обвинение.
Я остолбенел, а она продолжала говорить.
- Когда на счет Дома Крстхъонн не поступил ваш недельный заработок, со мной связалась ваша Мать Узора, и мне пришлось объяснить ей сложившуюся ситуацию. У меня не было выбора. Мне очень жаль сообщать вам об этом, но она знает, что вас ищет полиция в связи с кражей. Я не успокоюсь, пока не смогу убедить ее, что вы никоим образом не в ответе за это злополучное путешествие, - добавила она быстро. - У меня сердце разрывается, Леонардо, даю вам слово, что сделаю все, что в моих силах, и добьюсь, чтобы вы не страдали незаслуженно. Вы всегда были преданы мне, и я не предам вас. Даже если нынешняя ситуация затянется на неопределенное время, а похоже, что так и будет, я, вероятно, смогу использовать вас, как нештатного консультанта.
- Моя Мать Узора знает? - повторил я в ужасе.
- Я в абсолютном неведении о месте вашего пребывания, и тем более о цели вашего пути, но если это послание дойдет до вас, Валентин, я рассчитываю на вас. Сдайтесь ближайшим властям и убедите Леонардо поступить так, как он сочтет правильным. Доброго пути вам и удачи.
- Настоящая леди! - восхищенно сказал Хит. - Готов спорить, пока она отправляла это сообщение, в ее кабинете торчало шестеро полицейских.
- Но я думал, я делаю то, что она хотела, - я был совершенно уничтожен.
- Так оно и было, - ответил Хит. - Она не могла представить, что Аберкромби заподозрит бъйорнна в соучастии в преступлении с кем бы то ни было.
Он покачал головой.
- Либо он умнее, чем я думал, либо полный параноик.
- Что же со мной будет?
- Вы не очень внимательно слушали, а? - спокойно заметил Хит.
- Не понимаю, о чем вы.
- Она обещала о вас позаботиться, и она сдержит слово.
- Как? - я все еще ничего не понимал.
- Так же, как она заботится обо мне, - сказал Хит. На его губах играла улыбка. - "Нештатный консультант" - это просто более пристойное название для торговца крадеными произведениями искусства. Я вам гарантирую, на этом вы заработаете больше, чем просто служащим или даже торговцем картинами на Бъйорнне.
- На Бенитаре II, - поправил я машинально.
- Неважно.
- Но я не могу стать вором! - вскричал я.
- А кем еще вы можете стать? - серьезно спросил Хит. - Ваша Мать Узора не хочет с вами разговаривать, а Клейборн перестал вам платить.
- Я могу совершить ритуал самоубийства, - сказал я.
Он покачал головой.
- Клейборн вас не уволил. Если Тай Чонг уговорит полицию снять обвинение, вам придется дорабатывать срок по контракту.
- Я ничем не обязан женщине, которая впутала меня в ваше преступление, а теперь хочет, чтобы я стал вором.
- Интересное у вас понятие о чести, Леонардо.
- Не понимаю, на что вы намекаете.
- Вы что, считаете честью соблюдать обязательства только перед теми, кто отвечает вашим высоким моральным нормам? - спросил Хит. - Вы только что сказали, что позволили ее морали определять вашу собственную.
Он помолчал.
- Именно этой морали уже много лет следую я. Впрочем, я никогда не делал вид, что я человек чести.
- Но как же мне соблюдать контракт, если Тай Чонг явно предпочитает, чтобы я крал для нее картины? - беспомощно спросил я.
- Ну, не знаю, - сказал Хит. - Вам придется самому в этом разобраться.
- Не могу! - возразил я. - Мне нужно получить этическое наставление!
- От меня? - спросил он с веселым смешком.
- Нет, не от вас.