Здесь явно не следовало шалить с огнем: со всех сторон вокруг Хориса громоздились прикрепленные к амортизаторам безгильзовые пороховые заряды гига-калибров. О Великий Красный Пожиратель, похоже, сейчас он обладал возможностью разнести в клочья всю "боевую гору". Одной гранаты стало бы достаточно, хотя, возможно, хватило бы и высеченной искры. Правда, припоминая подзабытые броне-академические денечки, что-то подсказывало, что теперешние пороха обладают особой устойчивостью к детонациям и огню. Он мало в это верил: зачем, скажите на милость, нужен порох застрахованный от взрывов? Скорее всего, это являлось одной из басен, намеренно распускаемой РНК для убаюкивания неспециалистов. Но даже если так, что мешало обвешанному амуницией солдату, несколько попотев, изобрести способ подрыва? Однако в планы командира "танковой пятерни" вовсе не входило так героически умирать, к тому же он был вовсе не в чреве вражеской императорской машины – в родном брашском цеппелине. То, что по казусу судьбы, здесь ему грозили смертельные опасности, было особым случаем, а потому требования безопасности следовало соблюдать неукоснительно.
Именно когда Хорис-Тат добрался мыслями до "Правил техники безопасности во взрывоопасных сооружениях", он внезапно вспомнил, что в кармане имеется подробная схема окружающего помещения. И как только он об этом подумал, схема тут же всплыла и в собственной голове. "Спасибо Рыжая Мать, мои мозги в норме!", – произнес он вслух и замер, поняв, что не слышит самого себя. Только теперь он заметил, как в ушах все еще перекатываются отзвуки недавнего взрыва. Он снова испугался, догадавшись о небольшой контузии. Тем не менее, он не был каким-нибудь штабным писарем с офицерскими погонами и как танкист был убежден, что его приученные к шуму и грохоту уши очень скоро восстановят свои выданные природой свойства. Однако, пользуясь его глухотой, какой-нибудь враг мог зайти с тыла. Требовалось срочно осмотреть доступные окрестности.
Не смотря на изученный заранее план, Хорис не сразу нашел входной люк. Было бы чудом, если бы он оказался открытым. Теперь с ужасом припомнилось, что в их штурмовой группе имелся присланный из "штабного купола" офицер, вроде бы имеющий запас специальных магнитных отмычек способных откупорить выход изнутри. Где теперь те отмычки? Все еще парят в пространстве или же воткнулись в мерзлый перепаханный "Ящером" грунт. Вообще-то лейтенант Хорис-Тат все еще не понимал, что же произошло наверху, однако был абсолютно уверен, что прикомандированный к отряду взломщик уже никогда не явится.
Теоретически существовала возможность попасть куда-либо через зарядные шахты, те самые, по которым линия автоматической загрузки рассылает гигантские пороховые цилиндры по своим адресатам – трехствольным внутренним башням, и где-то там прессует их в чудовищные колонны, способные толкнуть в стратосферу пятидесятитонную смерть. Но можно ли рассчитывать, что гигантские, отъюстированные старательными техниками до миллиметра конструкции будут иметь зазоры способные пропустить человека? Вовсе нет, но, может, стоило хотя бы найти эти самые теоретические входы-выходы?
Пожалуй, единственное, что остановило Хориса-Тата от немедленных действий – это все сильнее напоминающая о себе боль в спине, похоже, он серьезно стукнулся, падая сверху. Он верил, что это не травма позвоночника – вряд ли он смог ходить, если бы случилось иначе. Но в конце концов, он еще никогда его не ломал, а мало ли как проявляют себя какие-нибудь трещины. Эта некоторая неуверенность Хориса, его общая растерянность, а главное то, что он выключил фонарь, экономя в процессе размышлений батарею, спасли его от придвинувшейся вплотную смерти.
94. Неудобства
Холод, ужасный холод сдавил его со всех сторон. В своем желании путешествия, он почему-то совершенно забыл о воцарившейся во внешнем мире морозе ночи, а сейчас самым теплым предметом на теле был повседневный кителек. По всей видимости, в ближайшее время его ждало обморожение всех, из возможных, степеней. Но стоило ли по этому поводу переживать? На счастье, ветер, все-таки, не дул, и это давало шанс уйти подальше. Ради чего? Просто по инерции, ничто уже не имело значения. Тем не менее, руки одеревенели, еще бы он сумел спуститься с верхотуры "горы", причем, в полной тьме. Сейчас "Сонный ящер" находился где-то рядом, похоже какие-то выпуклые части даже нависали на головой Тутора, однако он практически ничего не видел. Только таинственный инстинкт указывал ему направление. Может быть, ветер все-таки дул? и это давало телу привязку на местности? Слабый, еле живой ветерок, вызванный возвышением на ландшафте великанского механизма. (В настоящий момент гига-танк не создавал вокруг себя искусственный вихревой поток, обычно гоняющий по периметру дымовую завесу: вначале его отключили в связи с перемещением "альпинистов", а теперь, после подрыва части "кольчуги", аналитики еще не закончили просчитывать новые ветровые русла).
И все же, снявший с себя обязанности командира генерал-канонир кое-что видел. Может сверху, от корпуса "Ящера" падало некое свечение, сияли какие-нибудь габаритные огни? Этого не могло быть, гига-танк затаился на враждебном материке и потому горение каких-либо опознавательных огней рассматривалось как действие нарушающее маскировку – это чрезвычайно строго каралось. При большой желании трибунала за таковое разгильдяйство можно было поплатиться, как за пособничество агрессору.
Он осмотрелся вокруг. Все направления были изотропны, даже назад, в "горное" нутро он уже не мог вернуться: он бы не нашел лестнице, а главное, не смог бы до нее допрыгнуть. Конечно, можно было бы стучать по пятнадцатиметровой толще "Сонного ящера" кулаками и ботинками, но существовала ли надежда, что кто-то расслышит эту комариную возню? Но шевелиться все же следовало, хотя бы потому, что холод пробил последнюю оболочку – под форменной рубахой встали стоймя соски. Даже как-то неудобно – эдакий, всю прошлую жизнь маскирующийся атавизм. Но и ниже, под штаны, тоже пробрался холод. Прямо через китель, деревянными руками, он принялся растирать грудную клетку и то что находилось под просквоженной насквозь защитой брюк. Как-то он совсем не предусматривал таких неудобств. Разумеется, было абсолютно все равно где умирать. Но все же эти неожиданные казусы советовали покуда двигаться, двигаться хотя бы куда-нибудь.
Он сделал шаг. С новым злорадным удивлением почувствовал, что это довольно тяжело: то ли успели примерзнуть подошвы, то ли ноги уже начали превращаться в мраморные колонны. Следующие шаги удались лучше. При других обстоятельствах можно было бы надеяться на кратковременность обучения, но сейчас холод уже сдавливал виски. Тутор начал растирать уши и нос. Он совсем не думал, что будет заниматься такими глупостями в последний час жизни.
95. Сектор стрельбы
Но как буднично все случилось. Они выдали себя, выдали как последние олухи. Возможно, они еще не успели поднатореть в коридорных перестрелках. Тот, кто их послал, явно выбрал не самых опытных. Может, те, опытные и поднаторевшие в битвах, задействовались где-то в перекрытиях лифтовых шахт или лестничных пролетов, ведь, там, в канувшем в прошлом планировании, генерал-канонир Тутор вроде бы обещал отвлекающие атаки? Ну, а эти неопытные выдали себя совсем по-глупому, может, они считали, что столь взрывоопасное помещение требует особого подхода? Или здесь командовала независимая от воли человека автоматика, а не слишком грамотные в технике РНК-шники ведать не ведали, как обрести над ней власть? Может и так, однако они включили свет еще до того, как откупорили пороховой склад.
Полыхнувшие сверху лампы, утопленные в толстенных защитных стеклах и, наверное, способные светить под огромным давлением, даже где-нибудь в неизведанной пучине океана Бесконечности, куда "Соня" имел счастье не попасть во время путешествия в "корыте", выдали таящееся до этого момента будущее событие. Звон в голове Хориса не давал ему слышать как оттягивалась домкратами тяжеленная входная дверь, но благодаря световому предупреждению он успел изготовиться к стрельбе. Еще ни разу в жизни ему не удавалось сражаться на столь малой дистанции, и к тому же, в качестве пехотинца, однако опыт сверкнувших по судьбе танковых боев влил в него уверенность и силу. И покуда бронированный люк выкатывался из ниши и отваливался в сторону, он успел не только найти себе удобное местечко, прикрытое с нужной стороны железом, но и переключить игломет на максимально широкий угол стрельбы: ведь сейчас совсем не требовалось целиться с большой дистанции. И маленький рычажок развел двенадцать тоненьких, упрятанных в защитный кожух, трубок чуть в стороны.
Там, в прошлом броне-академии, их, кажется, немного учили вести уличные бои: как давно это было. Учили или нет, но сейчас налицо была чистая импровизация. Он сумел остановить свой палец, когда в проеме показалась первая, облаченная в шлем голова. Он дождался, пока их появилось три – не только голов, разумеется, а цельных, впаянных в форму и защитные латы фигур. Что значили те латы? Вполне может случиться, они стоили чего-то против легкого полицейского оружия, но уж вовсе не против тяжелого пехотного игломета, да еще с расстояния десять метров. Наверное, они совсем не ожидали встретить здесь кого-то живого и опасного, лишь осмотреть склад и убедить хлопотливое начальство в своей служебной исполнительности.
Он не дал им этого сделать. Игломет работал в авто-режиме и успел пальнуть трижды. При широком угле и плотности цели хватило бы одного залпа, однако на все так или иначе ушло менее секунды. Неизвестно сколько из тридцати шести игл вылетело из стволов зазря. Друзья Меча уже корчились, с хрипом заглатывая, а может, выплевывая неожиданно ставший кисельным воздух – при всей своей токсичности, яд на иглах не мог убить мгновенно, – а Хорис-Тат уже метнулся к проему и, обогнув тела, послал в люк несколько зарядов. Только после этого он выглянул, ожидая увидеть новые трупы.
Там не было никого, ни мертвых, ни живых. Только теперь он внезапно вспотел. Нет, не от совершенного убийства, тут все было правильно. Он мысленно поблагодарил звезду Мать за то, что не попавшие в цели иголки, врезаясь в стены, не высекли искр. Возможно, стены склада покрыты специальным покрытием или краской? Возможно. Однако у него не оставалось времени даже провести по ним рукой, тем более снимать перчатку, дабы убедиться в правильности догадки. И кстати, искры могли высечь грохнувшиеся на пол, обвешанные оружием, РНК-шники. Похоже, Хорису серьезно везло, а с ним и всей "боевой горе". Или пол склада тоже покрыт какой-нибудь защитной мастикой? Хорис ничего такого не заметил. Но сейчас было некогда думать на столь отвлеченные темы: десятисекундное прошлое уже провалилось вдаль на целую эру.
Он рванулся вперед, опасаясь, что какая-нибудь блокировка сейчас толкнет на место многотонную ношу люка. А всего за секундный, десятиметровый бросок по коридору, танковый лейтенант настолько вошел в новую роль, что с абсолютным спокойствием ухнул прикладом оторопевшего при его виде механика. А дальше, продолжая ставить собственный рекорд в беге на короткую дистанцию, он даже немного переживал, не раскроил ли незнакомому встречному черепную коробку, это ведь был свой – военный техник, а не вооруженный до зубов друг Честного Меча.
96. Холод
– Ну что, генерал-канонир, как самочувствие после прогулки? – ухмылялся поблизости верный друг Честного Меча.
Можно было рявкнуть что-нибудь обидное, но сейчас это не являлось показателем силы, так, напыщенной выходкой потерявшегося в реальности клоуна, напялившего, смеха ради, генеральские погоны, а потому гораздо правильней было увести разговор в сторону, на деловую почву.
– Кто командует, точнее, управляет "Ящером"? – спросил Тутор-Рор сжимая и разжимая кисти, ему все казалось будто с ними что-то не так. Он вспомнил забортный холод, невольно поежился, испугался, что отморозил себе конечности или еще что-нибудь.
– Правильная поправка, генерал Тутор-Рор, – ухмыльнулся Мурашу-Дид. – Управляет "Соней" дежурная смена. Кому же еще, раз вы уклонились от служебных обязанностей. Я вообще не очень понял вашу выходку. Каюсь, ошибался, всегда считал генерала Тутора прагматичным человеком, а вы, оказывается, мазохист. Вы что это хотели, покончить самоубийством по средством мороза? – Тутор-Рор промолчал, не задевали его подтрунивания "верного друга". – А главное, генерал-канонир, как можно? Нарушили слово. Вы же обещали сдаться, я вам поверил, уважая погоны, а? Нехорошо, нехорошо! – Мурашу-Дид явно блаженствовал, упиваясь обретенным всесилием. – И еще, генерал, вы, судя по наблюдениям всех моих предшественников, – он имел в виду комитетчиков служивших на "Сонном ящере" раньше, до всегдашнего планового направления на вышестоящие должности, – технически грамотный командир "горы". Как получилось, что вы забыли о тепловых датчиках?
– Внешнего обзора, что ли? – уточнил Тутор без особой заинтересованности.
– Вот именно. Вы что же думали, мы вас не найдем? Там, за бортом, холодно – человек такая теплая штуковина, что виден на фоне ледяной пустыни очень-очень издалека. Даже если бы вы, не дай Рыжая Мать, умерли, труп тоже остывает не сразу, так что наши славные бортовые медики еще бы повозились с вашим оживлением, под усиленным контролем друзей Меча, разумеется.
– Мне что, поблагодарить вас за заботу? – безразличным тоном поинтересовался Тутор.
– А почему нет, генерал? Почему нет? Медиков, кстати, тоже можете. Видите, даже ваши ценные для Республики уши и те не отвалились после обморожения.
Он правильно подметил, Тутор-Рор как раз ощупывал свое правое ухо – оно явно не превратилось в бесчувственную деревянную деталь головы. Раздави Оторванная Голова Черепахи, но на что действительно можно было надеяться во время этого идиотского бегства? Что бросило его на штурм уходящей за железный горизонт лестницы? Неужели втайне он надеялся, что его сметут, распылят на атомы активной броней, также, как горе-альпинистов броне лейтенанта Хориса-Тата? И тогда все проблемы, все ответственности выпадут за борт, уйдут окончательно. Конечно, это можно рассматривать как предательство, только теперь не уничтожаемой где-то за океаном родины-мамы, а друзей-товарищей загодя втянутых в анархические, убийственные как выяснилось, заговоры. Что можно сделать теперь? Остались только наивные, бредовые ходы. Тутор-Рор внутренне скривился и сделал один из них.
– Верный друг Честного Меча, – сказал он почти торжественно, словно на нем был парадный китель, а не какая-то напяленная медиками майка, – я официально заявляю, что втянул всех остальных участников мятежа обманом. Они сами не знали, на что шли.
– Мы разберемся, генерал-канонир Тутор-Рор, для того на борту и имеется Наблюдательный Комитет, – сказал Мурашу-Дид глядя в глаза командиру "горы" и зловеще ухмыляясь. – Во всем во всем разберемся. Ваши помощники уже дают показания. Скажу вам, там имеется достаточно интересных фактиков, просто до ужаса интересных.
И верный друг Честного Меча весело-весело захохотал. Наверное, имелся повод.
97. Теленаблюдение
Среди офицерского состава "Сонного ящера" ходили слухи, что когда-то, при разработке и проектировании "боевых гор", существовали планы оснащения гига-танков системой внутреннего теленаблюдения, и вроде бы, даже автоматизированной. Этого не случилось. По каким причинам? Скорее всего, существовал целый комплекс объяснений. Весьма вероятно, не последнее место здесь сыграли экономические затраты. Хотя на первый взгляд кажется, что оснастить пять тысяч помещений видеокамерами и соединить их волноводами проще простого – вон сколько сотен километров проводов уже вдето во внутренности "Сони", однако в реальности, для длительной эксплуатации, потребуются не только камеры, а еще куча специалистов нужных для их ремонта, замены и профилактики; понадобятся натасканные инженеры, держащие в голове всю соединительную сеть; придется позаботиться о графике дежурств особых наблюдателей; все эти новые штатные единицы вынудят обеспечивать их помещениями, койко-местами, пищей, водой и воздухом (не будем забывать, что и этой естественной составляющей планетарной среды обитания "боевая гора" снабжается принудительно), в конце концов, это потребует даже достройки сортиров, из уставом предусмотренного соотношения – одно очко на двадцать ж… Короче, все полезное, вроде бы, начинание выливается в довольно увесистую надбавку к первоначально задуманной стоимости "горы". Нет, разумеется, любой из гига-калибров побивает эту растрату играючи, однако разница существенна в другом. Из-за этих самых гига-калибров и затевалась вся постройка. Но зачем гигантской машине, назначенной к высадке на враждебный континент, система внутреннего наблюдения? Разве она готовится для абордажных боев и собирается пускать внутрь себя имперскую пехоту? Конечно же, в далеком походе может случится всякое, но ведь для таковых казусов есть проверенные делом друзья Честного Меча. Их чудесные уши, расчетливые головы, толстые руки и упитанные животы всегда являлись надежным буфером против недостаточно уставных поползновений экипажей. Кто мог знать, что теперь, через столько циклов безаварийной эксплуатации, некоторым людям в "Ящере" очень пригодилась бы система внутреннего наблюдения?
Однако ее не было, и теперь, при достаточном везении, Хорис-Тат мог путешествовать по "чреву" гига-танка опасаясь только людей, а вовсе не замаскированных в щели глазастых микро-камер. Так что вопрос для танкового лейтенанта стоял вовсе не о выискивании по углам черных, широкофокусных зрачков, а несколько в другом. Перво-наперво, смущали цели самого путешествия. В чем теперь побудительная причина скитаний, кроме естественного желания выжить?
98. Перспективы
– Мой милый, Тутор, – с сострадательной миной оскалился Мурашу-Дид, уже самим обращением унижая генерала-канонира – в Республике было испокон веку принято называть старших по званию, в крайнем случае, по приставке имени, но ни как не по первичному – юношескому. Своим обращением друг Честного Меча сразу расставлял акценты, кто и кому с этого момента обязан повиноваться, – зачем вы влезли в области, о которых имеете самое смутное представление? Ваше дело командовать этой железной горой, зачем вы занялись другим?
– Хотите пришить мне предательство? – спросил Тутор-Рор без особого интереса.
– А разве его не было, милый Тутор? – Мурашу-Дид расцвел, высветив миру черно-матовые вставные зубы, выточенные из гребня пермалогуса ползучего. – В боевой обстановке, рядовой состав за таковой проступок может быть подвергнут… Чему? А с вашего уровня, канонир-генерал Тутор, можно вообще снимать головы младшему офицерскому звену, правда? И что я должен делать с вами? По инструкции, вас сейчас нужно грузить в самый скоростной из возможных транспортов и волочь в родные края, или на Плавучий Остров, так? Для разбирательств и суда генеральской чести, если не ошибаюсь. Вы готовы к поездке, Тутор?
– Жалко у меня не получилось, – вздохнул генерал-канонир. – Уж кого-кого, а вас, я бы вздернул на главном калибре. Вы мне так надоели, Мурашу. Даже не вы сами, а вообще ваш Комитет.