– Командор Лумис, я вряд ли сумею. Лучше всего у меня получается в одиночку, вы ведь знаете.
– Не принижай своих достоинств. Ты уже давно руководишь группой. И тут у тебя все нормально. Кроме всего, впереди куча времени для обдумывания и подготовки. Ведь ты сам говоришь, я еще ого-го, – в полной тьме Лумис безошибочно хлопнул Ругана по плечу. – Кроме всего, а вдруг я еще до пенсии успею отправить к Мятой луне весь наш список целиком? Останешься без работы, недобрав стаж, – в этом месте разговора, по логике, требовалось хохотнуть, но Лумис Диностарио, к сожалению, это не очень умел.
41. Ниточка
Сейчас, в тяжелую годину вершащегося на северном материке кошмара, не только Лумис Диностарио занимался в Скупой долине политической пропагандой. Были и другие. В текущий момент перед своими братьями по оружию выступал бывший командир танковой "пятерни", а ныне добровольно избранный начальник гораздо большего человеческого коллектива, Хорис-Тат. Ныне, он, как и все его слушатели, стоял на открытой всем радиоактивным ветрам местности и вещал вслух без всякого микрофона. Надо сказать, что за недели своего тайного возвышения броне-лейтенант, только за счет интуиции и ежедневной практики, приобрел приличные навыки оратора. В настоящее время, когда техно-навороченная официальная пропаганда сгинула в тартарары – по крайней мере, она не могла непосредственно воздействовать на этих, дышащих нездоровым морозом гор, людей – столь редкое искусство стало цениться.
– Бойцы, – вещал Хорис-Тат, демонстрируя самостоятельно образовавшему полумесяц строю свое не загороженное противогазом лицо. – Вы все знаете, по какому поводу мы здесь собрались. Нас снова ужалила подлая тварь расовых наблюдателей. И если до этого, скажу вам честно, многие из нас, даже я, тайком обдумывали, представляли, возможное в будущем взаимодействие… Разумеется, не так глупо, как его пытались осуществить недавно на борту нашего "Сони". Ну что ж, считали некоторые из нас, погибло много наших товарищей. Но ведь они убиты в бою, в столкновении лоб в лоб. А если и не так, то во время сражения допустимы многие военные хитрости – на то и существует тактика, на то и изобретена стратегия. Однако сейчас, как мы все видим, сейчас другой случай, – броне-лейтенант сдернул с себя шлем и в ярости бросил его под ноги.
– Все не так! Если бы, как в прошлые разы… Ну, взрыв. Ну, мина. В конце-то концов, даже захватив, они, эти гады, могли бы просто убить наших товарищей. Но нет! Они наслаждались, растягивая их смерть. И этого мало! Ведь кого они убили и как? Вы все в курсе, что мы едва смогли опознать убитого самым страшным образом. Да, убит, истерзан младший офицер, мой товарищ, даже друг, один из тех, кто первым поднял голову на борьбу. Уничтожен, предан мукам, видимо превосходящим даже те, что приняты в подвешенном к небу аду – Оторванной Голове Черепахи – мой брат по восстанию Модэ-Мум. Но все не так просто, мои бойцы! Не так просто, как кажется на первый взгляд, – Хорис-Тат с силой сжал кулаки, они не побелели только потому, что вокруг и так было морозно, да и освещение оставляло желать лучшего: зауженные конусы замаскированных поляризационными насадками фар.
– Вроде бы, убит офицер. Все в норме, в любой войне, командир несет большую ответственность, чем его подчиненные. Это справедливо. Но вы знаете, что Модэ не сделал карьеры, он к ней никогда не стремился. А поскольку он до безумия любил возиться с механизмами, то и носил форму простого механика. Вначале мы, увидев произошедший ужас, решили, что это сотворили местные недочеловеки, "баки". Однако только РНК мог знать Модэ-Мума в лицо. Они убили его намеренно, осознавая, что он не только ветеран нашего движения, но и мой личный друг. Там ведь, как мы ведаем, попали в плен и другие, в том числе, имеющие не меньшее звания, но для самой страшной казни они выбрали его. Мы все содрогаемся, вспоминая, что они с ним сделали. Этого даже я не ожидал от наших комитетчиков. Они сняли с него кожу живьем, и не только с тела, но и с лица. Такой мерзости нужно где-то специально учиться, сам не додумаешься, – лейтенант Хорис смахнул, или сделал вид, что смахнул, набежавшую слезу.
– Потом, как мы поняли, эти гады очень заторопились. Они почему-то не захватили наши танки, просто взорвали. Но они невольно выдали свои конечные планы. Поблизости мы нашли выроненную кем-то выписку инструкции. Там значатся их цели. Первой стою лично я – до такой чести дослужился. Затем еще кое-кто. И в том числе, несчастный Модэ. Но теперь мы в курсе их планов. Они хотели бы осуществлять и проводят индивидуальный террор. Понятно, в реальности на этой стадии остановиться никто не собирается, вы же видели, они убили всех, кто к ним попал, – Хорис-Тат тяжело и громко вздохнул. – И я призываю вас, братья, сплотить ряды! Заклинаю, стиснуть зубы! Нельзя простить такой жестокости! Покуда, мы сидели смирно, не провоцировали конфликт, не считая пары-тройки танковых боев на стыке долины и ущелья, эти гады, инженерно-комитетская клика, готовила свои подлости. Они хотят нас запугать! Считают нас трусами, которые вскинут лапки кверху, как только запахнет жареным. Ну, теперь они поплатятся. Я призываю вас, мои братья-бойцы, к сражению. Нужно нанести по их лагерям, а при возможности, и по самому "Ящеру" громящие удары. Смерть за смерть! Выкосим РНК подчистую!
Несуществующему реально, все ведающему, стороннему наблюдателю могло бы показаться, что очень издалека, этого республиканского броне-лейтенанта дергает за ниточку бывший имперский "чёрный шлем" Лумис Диностарио.
Может быть, нить проходила более сложным путем – через передаточные шестерни спрятавшихся за пылевой взвесью звезд? Все допустимо, ни кто, по серьезному, не способен опровергнуть наличие в мире такой трансмиссии?
42. Память, декорации и решения
Нельзя сказать, что они попали в это место совсем уж случайно: карта у них имелась, и на ней, разумеется, значились сооружения административно-общественной направленности. Универсальная школа – "униш", по народному – там, естественно, метилась. По традиции, ведущей начало с окончания Второй Атомной, это было достаточно мощное сооружение. Ведь тогда, при внедрении начинания, вроде бы возникали стихийные восстания – так называемые "мамкины бунты" – не желало мало приученное к новациям население расставаться с традиционным институтом семьи, а уж единичных попыток выкрасть и воспитать в глуши собственное чадо было считать не пересчитать. Вот и привыкли тогда строить стеночки вокруг "униш" повыше, желательно, в несколько рядов, и заодно, вышками со стрелковыми ячейками оторачивать.
Может по какому-то иному поводу, а может именно по причинам военно-прикладного характера, разведчики отряда и забрели в это место. Вероятно, туда стоило заглянуть раньше, но тогда Лумиса тормозили некоторые соображения. Например, такое – прагматично эгоистичное – а вдруг там, в "униш", до сих пор, не смотря на вершащиеся катаклизмы, не глядя на свергнутые с престолов небесные светила, и перетёртых в радиоактивную пену императоров до сей поры остаются живые дети? Что делать тогда? Выдавить улыбочку, извиниться – ошиблись мол дверью – бывает, и спокойнехонько отправиться дальше, вершить свои уголовно преследуемые дела? Получится ли? Удастся ли счистить из памяти ускоренно повзрослевшие маленькие лица, загоревшиеся смесью надежды и страха, при виде здоровенных, разговаривающих на родном языке, вооруженных дядей; маленькие лица, уже озаренные проблесками понимания, что родились не в слишком пригодные для жизни времена? А что если там будут больные, или начавшие голодать из-за опустошения "унишных" закромов? Что тогда? Делить поровну скудные отрядные консервы с лекарствами, и снова прикрывать дверь с извинительной улыбочкой, выбрасывая с глаз долой, из сердца вон неминуемость этой новой локальной агонии?
И только теперь, разобравшись какие силы бесчинствуют в Скупой долине, помимо холода не кончающейся ночи, Лумис решился послать разведчиков в небольшое поселение, рядом с которым располагалась "универсальная школа имени маршала Терпуги", так сказать, убедиться что там уже не будет нужно поспешно, с извинениями и коликами в сердце, прикрывать досрочно распахнутую дверь.
Они рассчитали верно, там действительно не требовалось прятать взоры от испуганно-внимательных детских глаз, и извиняться тоже не требовалось…
По крайней мере, перед живыми. Сколько там наличествовало мертвых? Здесь вряд ли бы разобрались даже археологи: некоторое время назад над школой разорвался гига-фугас, хотя, возможно, это сделала бомба сброшенная с "тянитолкая". Даже башенки с бойницами не устояли, а в месте основных жилищно-коммунальных и учебных сооружений энтропия подвела к общему знаменателю фундаменты и крыши. Теперь стало трудно разобраться, имелось ли в зданиях и подвалах, в момент нападения, какое-то количество живых? Вполне может быть, что совсем не имелось. И тогда всю акцию произвели для того, чтобы загодя уничтожить удобную базу для плацдарма вероятной в будущем партизанской войны. "Обживающие" Скупую долину антиподы, как видно, отличались изрядной рациональностью.
И конечно, Лумис верил своим разведчикам. Совсем не по этой причине он решил лично осмотреть разрушенную "униш", точнее место, где она когда-то стояла. Нет, он никогда ее не видел, и не бывал в здешних местах, так что непосредственно его решение никак не связывалось с географией. Однако ассоциации имелись, хотя рационалистическое объяснение к ним ни как не вязалось, ведь не осталось никаких меток о том, что здесь стояла универсальная школа, кроме координатной привязки. Правда, дальше, далековато от прихлопнутых взрывом башен и поменявших пространственную ориентацию стен, разведчики натолкнулись на пару замороженных трупиков, но мало ли причин, по которым в окрестностях могли прогуливаться детишки? Так вот ассоциации Лумиса, явно, зарождались именно внутри его головы – никак не из внешнего мира. Они исходили из тех времен, когда он сам воспитывался в подобном заведении. Тогда они еще не назывались "униш" и не имели столь тотальный, без исключений, характер. Да и башенки по периметру в те времена не строились, ведь это было до Второй Атомной: в те славные времена никто еще не слыхивал о "мамкиных бунтах", да и испепеленный знакомыми Лумиса император Грапуприс еще не подозревал о своем будущем царствовании.
Давно это было. И глядя на разрушенные в округе декорации жизни, Лумис Диностарио ощущал себя чудовищно старой, внезапно оживленной мумией, пришедшей из умчавшегося в никуда Золотого века Империи. И только клокочущая внутри ярость к пришельцам давала ему ощущение цели существования.
Когда потом, после "прогулки", он собрал младших командиров отряда на совет, речь, а скорее ее тон, были столь убедительны, что слабые попытки некоторых вставить клин в его рассуждения выглядели донельзя жалко, и главное, чрезвычайно смахивали на ничем не прикрытую трусость. А он всего лишь говорил о том, что удары по "циклопным" ордам, хозяйничающим в округе, не более чем комариные укусы и нужно бить по самому главному гнезду.
– У нас чрезвычайно мало сил, – возразил всегдашний оппонент, командир группы "левой руки", Дили.
– Правильно, – кивнул Лумис и бесстрастно добавил. – Поэтому нам придется пойти на сотрудничество с эйрарбакской армией.
И все вокруг разинули рты.
43. Радиошум
Новая телеграмма Лумиса адмиралу-инженеру даже без уплотнения была весьма краткой. Безусловно, она все равно кодировалась, прессовалась и как всегда маскировалась под естественный фон. Кстати, на планете Гея, это получалось гораздо проще, чем в какой-либо еще звездной системе, здесь, как-никак, бегали вокруг общего центра масс целых три звезды, даже их хромосферы, не говоря уж о магнитных поясах, очень часто взаимодействовали, так что разных необъяснимых наукой радиошумов в атмосфере хватало всегда, а уж тем более сейчас, когда по двум континентам дубасили термоядерные молоты. Радио-разведчики "Сонного ящера" последнее время все больше озабоченные проблемой, как не угодить под горячую руку занятого подавлением бунтов РНК, пропустили ее мимо ушей, а поэтому, естественно, не дешифровали, хотя используемые Лумисом коды уже несколько устарели. Раскусить их для многозальной счетной машины "горы" стало бы делом плевым, а уж то, что они там прочли, мгновенно подтянуло бы их рейтинг перед расовыми наблюдателями; глядишь, грозный Мурашу-Дид погладил бы по головке и разрешил вновь пользоваться любимыми поисковыми локаторами вволю. Потому как значилось в переданном сообщении вот что:
"Могу пойти на временный компромисс и сотрудничество с вооруженными силами Империи. В настоящее время веду своим отрядом партизанские действия против отдельных брашских броне-единиц. Имею намерения вступить в сражение с их носителем – "свиноматкой". В запасе есть одна ядерная бомба малой мощности. Мне требуется хоть какая-то дополнительная информация, возможно, помощь в планировании и обеспечении операций. Еще раз подчеркиваю, готов сотрудничать с армией непосредственно, если она намерена в ближайшее время выбросить в Скупой долине десант.
Бывший "чёрный шлем" Имперской армии, Лумис Диностарио".
А за день до этого, так же по радио, командир мстителей и Дук Сутомо, приободрившийся после аврального восстановления приемопередающих антенн, обговорили, каким образом это послание попадет в Имперский Штаб Континентальной Обороны, не навлекая подозрений на заместителя начальника РВМР (радиотехнической военно-морской разведки). Все должно было выглядеть как радиоперехват. Между прочим, частота тоже отличалась от той, что обычно использовали в своих переговорах адмирал и командир повстанцев – это уже так, на всякий случай.
44. Взаимодействие
Очередная, теперь уже по традиции упущенная "Ящером", спрессованная телеграмма была прекрасно принята и дешифрована Лумисом. Там сообщалось: "Лумис Диностарио, не смотря на ваше поражение в правах как гражданина и преступления перед обществом, ваше сознательное желание помочь Родине в трудную годину принято армией с благодарностью. Считаем возможным сотрудничество. В настоящее время наши войска находятся в трудной ситуации, так что оказать непосредственное содействие сейчас не могут. Тем не менее, мы сделаем все возможное в информационном плане. В ближайшее время готовьтесь принять подробные чертежи и ТТХ стандартной "свиноматки" брашских военно-земноводных сил, топографические карты местности и прочее в этом роде. Частоты, по которым будет передан разбитый на отдельные пакеты сигнал, прилагаются. Кроме того, сообщаем, что по сведениям радиоперехвата установлено: скорее всего обнаруженная вами "свинья" это разыскиваемая брашскими штабами гига-машина "Сонный ящер". По нашему предположению, она "дезертировала" с фронта. Тем не менее, судя по вашей информации, она продолжает истреблять наше население и армию. Просим сообщать любые сведения, которые вы сумеете добыть".
Прочитав это послание, Лумис попытался представить, какие силы столкнулись сейчас в штабах эйрарбакской милитаристской машины, и как сильно они загнаны в угол, если пошли на сотрудничество с мятежниками.
45. Поддержка
Телеграмма, как обычно не уловленная "Ящером", несла сверхважную для него информацию.
"Лумис. В настоящее время неспособны осуществить непосредственное огневое подавление. Тем не менее, обеспечим электромагнитное воздействие на объект в необходимый день и час. Он будет "ослеплен", то есть, средства наблюдения и обзорные локаторы на некоторое (не очень большое) время будут задавлены. Поэтому сосредоточение нужно провести не очень далеко от объекта. Рекогносцировку также произвести заранее. Сообщите, когда будете готовы к нападению. Воздействие на объект будет произведено с помощью крупномасштабного высотного взрыва в верхних слоях стратосферы. Просим не волноваться, для людей взрыв будет не опасен. Единственное ограничение: в указанное время нельзя смотреть в определенном направлении, а все электрические приборы нужно будет отключить, экранировать или очень надежно заземлить. Тем не менее, наиболее сильное воздействие взрыв произведет по сложному оборудованию – у вас такового нет. Так что, не волнуйтесь. Обращаем внимание, взрыв будет проведен не над объектом, а далеко в стороне (мы пока не можем посылать снаряды непосредственно к вам в долину), но воздействие будет значительное".
Адресат, Лумис Диностарио, прочитав дешифровку, задумался. Он понимал, что даже если эта ядерная, или какая там она есть в действительности, бомба даже и должна – сопутствующим порядком – оказать на его людей долгосрочное и вредное воздействие каким-нибудь излучением, ему об этом вряд ли загодя сообщат. Разве жизнь, а тем паче здоровье его отряда заботит хоть кого-нибудь в ИШКО – имперском штабе континентальной обороны? или в КПГВПС – командном пункте группировки войск прикрытия столицы? или в ПБСО – Подотделе Боевых Стратегических Операций? или в ШНВ – Штабе Наступательных Войск? а может, это беспокоит кого-то в ВКСНО – Верховном Командовании Стратегических Наступательных Операций? или в ОТСА – Отделе Технического Стратегического Анализа? или в МСОО – Министерстве Стратегической Обороны Океана? или вдруг от этого болят головы у генералов в ВШНВ – Верховном Штабе Наступательных Войск? или в ВМДК – Верховном Морском Диверсионном Командовании? или от этого раскаляются виски у кого-нибудь в МЮКР – Министерстве Южно-Континентальной Разведки? или, наконец, в ИЦО – Имперском Центре Обороны?
Лумис Диностарио устал загибать пальцы (к тому же, их не хватало), однако понял, что поскольку все эти ведомства, или хотя бы несколько из них, решили с ним сотрудничать, и к тому же после его собственной просьбы, то стоит согласиться на этот "крупномасштабный высотный взрыв", тем более чем еще можно воздействовать на эту железную гору? Одолеть ее в одиночку, только силами отряда, ему не дано, и значит, даже если этот "ослепляющий" взрыв дает хоть какой-то шанс подобраться к "свинье" поближе, то его надо использовать.
46. Атака
– Это все, командор Лумис, или я ошибаюсь? – как всегда без эмоций спросил Руган.
– По времени совпадает, по азимуту тоже, – бесстрастно констатировал Лумис и в третий раз за минуту глянул на фосфоресцирующий компас, не очень надежную штуку в теперешние времена.
– Маловато будет, – подытожил Руган и повел широченными плечами.