– Из этого следует: нейтронный заряд взорван намеренно. Цель: замести следы. Далее. Многие помнят, как Хромосом не хотел отдавать своих людей для использования в захвате других объектов. Само по себе это не играет роли, каждый из нас не хочет терять своих. Но в совокупности с остальным... А ведь есть еще странные совпадения. В штурме завода участвовали не только ребята Хромосома, там были тридцать человек из других групп. Все они погибли. Опять же, само по себе это не выходит за пределы возможного, учитывая, что потерь было намного больше, но мы откопали еще кое-что. При взрыве на заводе погибли свидетели и испарились документы. Хромосом выдал нам двенадцать зарядов, взорвался один. Итого – тринадцать. Но позавчера мы обыскали помещение фирмы в Центральном районе. Готовых бомб должно было быть шестьдесят восемь штук.
– Прихлопни Мятая! – не выдержал один из братьев Барракуда – Онам, "орхидей", освобожденный из камеры смертников во время восстания, – они что с ума сошли, накапливать такое количество буквально в черте города. Мне просто не верится.
– Я тоже удивлен, но тенденцию к накоплению мы обнаруживаем практически на всех военных предприятиях в последние месяцы. Это само по себе интересная проблема. Она, между прочим, оказалась нам на руку: мы смогли вооружить всех, кого хотели. Однако, речь не об этом. Если исходить из худшего, у Хромосома и его головорезов бомб гораздо больше, чем у нас и учитывая, что он смог одну из них взорвать, у него есть специалисты по применению. Что он сделает дальше, судить не берусь, но что решимости ему не занимать, знает любой.
Атала сел на свое место. Все начали бурно обсуждать данную проблему. Лумис слушал молча, он пока не имел на Совете совещательного голоса. Он всматривался в лица этих решительных людей, некоторых из которых он знавал ранее лично, практически обо всех слышал, а фотографии многих часто видел на плакатах с надписью: "Ты эйрарбак! Помоги Эйрарбии! Найди гадов! Дай знать!". Когда он впервые здесь появился, больше всех его удивил старый знакомый, сверкающий лысиной Радлиф Тоу – он оказался не просто членом обоих советов Большого и Малого, но еще и председателем. Лумис догадался, что своим быстрым продвижением он обязан не только подвигу с деблокировкой из полицейской ловушки Баллади, хотя и это, безусловно, повлияло. Поначалу, кто-то пытался называть председателя неким старым, вроде бы его истинным именем, но Тоу сказал, что давно привык к этому наличному.
Дискуссия не затянулась, здесь присутствовали в основном практики, а не демагоги. Через некоторое время Радлиф Тоу подвел итог дебатам:
– Пока можно констатировать следующее. Организация Хромосома ушла в подполье. У них в наличии большой атомный арсенал. Эти обстоятельства против нас. Но город в кольце и отсюда ему некуда деться. Назначаем нашего доблестного Баллади ответственным за операцию по поиску и возвращению недостающих боевых единиц. Всем остальным вменяется в обязанность помогать ему информацией и всем что потребуется. Прошу остаться здесь членам Малого Совета и Вам, Кор. Остальные свободны.
Все встали. Лумис двинулся к выходу, но в дверях его дернули за рукав. Это был Кор Баллади.
– Подождите меня у входа, Лумис Диностарио. Я надеюсь, вы догадываетесь по какому поводу?
Понятное дело, подумал Лумис и кивнул головой.
41. Веселые закулисные встречи
Люди Кободи Морота, по прозвищу Кит, быстро очистили проход к зданию. Здание было старинное, из больших плотно пригнанных друг к другу камней, держащихся без всякого раствора. Оно явно пережило громадное количество людей и множество войн, те, кто его когда-то возводил, дали ему большой запас прочности. У входа люди Кита остановились, там стояли гвардейцы мобильной пехоты.
– Именем Императора, откройте люк! – распорядился один из прибывших.
Гвардеец оскалился.
– Хочешь пошутить? Больше так не делай, Император на луне Страннице может обидеться. А сейчас руки за голову.
– Император Грапуприс Тридцать Первый изволит присутствовать в этой машине.
В этот момент в старом здании произошло движение – дверь-люк ушла в пол и позади пехотинцев, на пороге здания появился Кободи Морот, собственной персоной.
– Отставить панику, солдаты! – громко сказал он. – К нам действительно прибыл Его Величество.
В большой бронированной машине сдвинулась в сторону тяжелая дверца и оттуда, на самом деле, появился Солнцеподобный. Гвардейцы чуть не раскрыли рты от удивления. Затем они встали по стойке "смирно".
Появление покойного Императора внутри дома произвело фурор. Весь новоиспеченный Правительственный Комитет был в панике: никто из этих людей, узурпировавших власть, не представлял себе такого поворота событий. Каждый из них лихорадочно соображал, как выкрутиться из столь щекотливой ситуации. Только Кит не мог скрыть своего торжества: не зря, ой не зря он всегда искренне верил в этого незаконного отпрыска имперской крови.
Император прошел в середину зала заседаний. Со всех сторон его плотно прикрывали четыре вооруженных охранника: Грапуприс сделал выводы из последнего случая.
– Ну, – хрипло сказал он, – не ждали?
В зале начался ропот восхищения по поводу внезапного воскресения, но наследник престола оборвал его.
– Закройте свои поганые рты! – заорал он. – Сейчас разберемся, что вы тут науправляли без присмотра. Где министр тотальной обороны?
Он разыгрывал заранее разработанную комедию, еще позавчера в своей загородной резиденции, где Император выжидал удобного момента, чтобы воскреснуть, Кит доложил ему о гибели десяти-звездного маршала. Новый центр власти укреплял свои позиции, устраняя верных сообщников бывшего правителя. Теперь Кободи Морот вторично, у всех на виду, доложил ему о "случайном" попадании кавалькады министра под огонь орудий родной армии. Тезка тридцати императоров недобро ухмыльнулся.
– Так, не уберегли. А где заместитель начальника полиции вице-генерал Грави?
Император стал злобно обводить взглядом присутствующих, а люди Кита уже вырвали с его места генерала и волокли его к ожившему покойнику, о смерти коего было сообщено шесть дней назад по всем каналам новостей, в том числе и контролируемых повстанцами. Телохранители Грави попытались вмешаться, но их действия были нейтрализованы, приставленными к спинам иглометами.
– Что скажете в свое оправдание, генерал? – хищно спросил Император. – Почему эти смутьяны Мятой смогли захватить дворец и всю нашу столицу?
Генерал попытался, что-то ответить, но это выглядело слишком жалко.
– Не хочу слушать эту чушь! – гаркнул наследник крови. – Руган, сделайте с этим предателем что-нибудь.
– С удовольствием, – ответил Руган, абсолютно не кривя душой.
Затем он, легко и с наслаждением, свернул вице-генералу Грави шею. Все замерли.
– Объявляю свой первый указ на сегодня, – среди гробового молчания, прогнусавил Император. – Кем у нас был этот мятый гад? – спросил он в сторону.
– Вторым уполномоченным внутреннего порядка Пепермиды, – подсказал кто-то сзади.
– Поскольку теперь нет ни первого, ни второго уполномоченного, Руган назначается первым. Всем все ясно?
Ай да я, присвистнул про себя Руган и поклонился.
42. Стены городов
Гигантские самоходные орудия все еще продолжали обстрел, иногда делая перерывы, то ли на обед, то ли просто перекурить. Несколько пушек долго обрабатывали дворец-пирамиду, но огромное древнее строение, смело противостояло бетонобойным сверхзвуковым болванкам, лишь иногда, особо удачливым попаданием, удавалось вырвать из закаленного временем материала приличный кусок камня или толстой мраморной облицовки. Это было новое ощущение для старинной постройки, столь большие калибры никогда еще не тревожили эти отвесные стены, отшлифованные канувшими в историю мастерами. А вот дворцу-вершине не повезло, когда сразу три боеприпаса объемного взрыва выпустили свою смертельную начинку в его внутренность, пройдя насквозь уникальнейший на планете сферический купол, а затем независимо, но одновременно, подожгли ее: создавшаяся волна перепада давления сжала памятник архитектуры, и громадные колонны повалились друг на друга как спички. Канониры, сотворившие это чудо-разрушение, были истинными чародеями, им было чем гордиться, выпущенные ими "остроклювые птички" вошли в крышу вертикально сверху и синхронно: учитывая разницу в высоте нахождения стрелков и цели, это была поистине умелое попадание. Пушки не трогали заводы, видимо по верховно-данному указанию, но когда они вплотную взялись за жилые рабочие районы, их видимая мощь достигла апогея. Кварталы исчезали подобно театральным декорациям.
Однако, танкисты, покрытые потом, почти оглохшие и очень нервные от постоянной вибрации, тем не менее, ощущали себя в полной безопасности со стороны истребляемого противника. В душе они упивались своей мощью. Их не мучила совесть, они работали по указанным площадям, а не по конкретным целям, результаты своего ратного труда они не наблюдали, так что каждый из них мог думать о местах взрывов все что душе угодно, и представлять зону попадания какой-то абстрактной точкой, имеющей отношение к геометрии, но не к настоящей жизни. Происходили лишь разговоры, усиленные наушниками шлемов, примерно такого содержания:
– Восьмой, сделайте десятиминутную паузу! Можете перекурить. Пусть воздушный разведчик оценит эффективность.
– Восьмой, десятый, одиннадцатый! Вам азимут два. Возвышение семьдесят. Заряд подкалиберный. Количество пять. Как поняли?
– Сотый, восьмой вас понял. Азимут два, возвышение семьдесят. Подкалиберный.
Никто из генералов и тем более их подчиненных не подозревал, что расплата-развязка приближается к ним совсем с нового направления. В штабе Большого Совета Революционных Армий долго спорили, предупреждать противника об ответном ударе или же нанести его внезапно. Но тысячи трупов на улицах и в неглубоких подвалах зданий-скелетов требовали жестокого возмездия этим неуязвимым людям-машинам. Там под слоем почвы, на глубине пятидесяти метров, управляемый по проводам, простой промышленный механический крот-копатель, используемый обычно для прокладки кабелей и труб среднего диаметра, делал нору-ход полуметрового профиля. Он рыл медленно, так как умел. Своей задней частью, он упирался в трубу-опору, периодически наращиваемую очередным десятиметровым звеном. Он копал очень долго, но почти любая робота, а эта в частности, имеет окончание.
– Судя по сейсмо-датчику, мы добрались до позиции, – доложил по радио один из техников. – План без изменений?
Люди, ведущие управление кротом, находились под землей в одном из аппендицитов-ответвлений пневмо-тоннеля, не функционирующей транспортной системы города.
– Начинайте подавать заряд, – услышали они в наушниках.
В отличие от обычных своих похождений, когда он в конце своего маршрута выбирался из земли и попадал в ласковые руки обслуживающего персонала, в этот раз кроту не повезло. С тыла его подпер, поданный по трубе нейтронный боеприпас малой мощности и насовсем отрезал путь к отступлению.
В это время, по открытым каналам связи, повстанцы обратились к Правительственному Комитету и генералам руководящим осадой столицы.
– По имеющимся в распоряжении Совета данным, вы планируете химическую атаку.
Снаряды с нервно-паралитическими внутренностями, действительно уже поступили в наличный арсенал. Это были специальные крупнокалиберные контейнеры с десятками тысяч полусантиметровых шариков внутри, наполненных высокотоксичной отравой. Правительство запоздало решило, что обидно разрушать столицу целиком, гораздо приятнее вытравить ее мятежное население.
– Штаб Революционных Армий предупреждает: если это оружие начнет применяться и, кроме того, если обстрел города не прекратится в течение суток, мы будем вынуждены прибегнуть к ответным мерам.
– Они блефуют, – сказал командующий ударных наступательных сил (КУНС) Баркапазер. – У них, почти наверняка, есть боеголовки, но нет специалистов и главное – средств доставки.
– Вы думаете? – озадачено спросил господин Ним.
– Могу заключить пари, – самоуверенно закончил командующий.
Через час химический снаряд, заходя в пике, распался над районом Цинтагма. Бесчисленное количество шариков со специальной резиновой оболочкой, подчиняясь гравитации и теории вероятности, спланировали на еще не разрушенный квартал. При касании какого-либо препятствия, будь-то крыша или стекломильметоловый тротуар, шарики подпрыгивали и поднявшись на полтора метра разрывались, выпуская смертоносный состав. Мало кто в нынешнее время прогуливался по улицам от нечего делать, все разумные люди давно сидели в подземных станциях пневмо, но все-таки район еще не подвергался обстрелу, а потому, некоторые невезучие оказались неудачниками до конца. Как только об инциденте узнали в Совете, пришел в действие уже утвержденный план.
Скачек тока привел в активность детонатор и не слишком углубленный подземный взрыв состоялся. Заряд назывался нейтронным, поэтому в рекламных военных проспектах это особо подчеркивалось, принося армии авансом дивиденды на почве гуманизма. Однако, в голой действительности, это был просто атомный заряд искусственно пониженной мощности со специальной оболочкой. Последовал солидный выброс грунта. Два гигантских трехствольных танка попали под непосредственное действие ударной волны и оплавлено-покореженные, попытавшись взлететь, опрокинулись. Еще восемь машин солидно тряхнуло, несмотря на специальные сиденья, почти весь экипаж получил сотрясения мозга и переломы, однако сила этого боеприпаса была все-таки в потоке частиц нейтрального заряда. И хотя карманные дозиметры танкистов, не среагировали на такой вид излучения, оно пронзило насквозь их многослойную броню и их самих. Броне это было, в некотором смысле, до лампочки, однако, предметы содержащие избыток воды, а, как известно, человек прямоходящий довольно водянистое существо, среагировали на быстрые нейтроны своеобразно, например, костный мозг перестал вырабатывать кровяные шарики. Люди, не убитые взрывной волной, в нескольких ближайших, не могущих их защитить, железных коробках, сразу почувствовали головокружение, тошноту и все остальные признаки лучевой болезни наибольшей тяжести. Кое-кто умер в течение ближайших пятнадцати минут, а остальным светило еще долго хвататься за соломинку бессмысленной надежды. Не ощущаемое ни какими органами чувств, а следовательно, по взглядам философов прошлого, не существующее излучение, за время тления сигареты, сделало их всех смертельно больными инвалидами.
Словно освобожденный из бутылки джин, раз спущенное с тормозов зло приобретало все более страшный оскал. Но и ему служащие боги должны были, хоть иногда, делать перерыв между закусками. Обстрел несчастного города прекратился: обе враждующие стороны зализывали раны.
Только КУНС Баркапазер получал новые в отделе дознания "военной патриотической полиции"
43. Развлечения городов
– Ну, здесь младенец справится, – сказал еще до начала боя бывший имперский бас-сержант Лемб, взобравшись на развалины. – Давай, Асси, закрепись вон на том здании, будешь у нас корректировщиком. Сейчас мы раскрутим нашего господина Лумиса на лишний передатчик.
– Нет у них тут, сержант, никаких "господинов", – съязвил Асси, сверкая малочисленными зубами, – равенство как есть.
– Ценю твой юмор, рядовой, – не поворачивая головы, прокомментировал начальник расчета, – да только не верю я этим байкам. Мерзкое существо человек, и как не маскирует он свое естество, один черт, луна Мятая меня забери, оно лезет наружу. Вот смотри, с кем мы сейчас воюем? С такими же равными (не чета нам с тобой), их же собственными братьями-революционерами. Так?
– Знаете, бас-сержант, мне так даже спокойней. Лучше уж этих, чем свою родную тяжелую пехоту ложить.
– Верная мысль, Асси. Ты, брат, у меня умнеешь на глазах. Давай дуй. Не забудь бинокль.
Они сползли с насыпи. Где-то вдали, за развалинами, и заготовками для развалин, ухнуло, и еще раз ухнуло, а потом звякнуло, близко, – лопнуло самое стойкое во всем квартале окно – долгожитель среди своих стеклянных братьев.
А через час, их мины уже накрыли десятерых "мангустов" решивших попытать счастья в прорыве линии обороны.
– Все, сержант, – сказал в ухе Асси, – там нет ни одного живого.
Лемб поднял руку и Цис разочарованно уложил обратно в ящик заготовленную мину.
– "Колдун", прекратите стрельбу! – подал голос Лумис на этой же частоте. – Не будем разрушать вход в их конуру, я очень хочу, чтобы они поумнели.
– Конечно, "Резак", будь зде. Сидим смирно как овечки.
– Знаешь, "Колдун", ты полностью соответствуешь своему позывному. Там, похоже, нет даже единственного раненого, сплошное мясо. Веселенькая у нас работенка, правда, "Колдун"? А сейчас быстренько смените позицию, пока нам дали перекурить. Загнанные в угол "мангусты", нам конечно не страшны, а вот локаторы легионеров могли по полету мин засечь ваше гнездышко.
– Понял, "Резак", приступаю.
44. Чуть-чуть запамятовали
План Ругана работал. Вместо того, чтобы вплотную заняться подавлением мятежа в столице и сапогами имперской пехоты растоптать этот рассадник крамолы, оба центра власти: новоиспеченный Правительственный Комитет и Император вцепились друг другу в глотку. Поскольку комитет еще не успел достаточно укрепиться, а Император за эти дни потерял многих сторонников: силы, а пропорционально им и нерешительность оказались примерно равны. Повстанческий совет внушал довольно серьезные опасения, особенно своей постоянно льющейся на телевизионные и радиоканалы пропагандой, но, так как, его территориальная экспансия вширь уперлась в плотное блокадное кольцо, он перестал представлять из себя "опасность номер один" для власть предержащего клана. Наоборот, само его существование развязывало руки для всяких темных делишек, по устранению непосредственных конкурентов. Между делом, проблему с надоевшим всем информационным центром решили: атомные крепости обстреляли район его местоположения, и когда огромная полуторакилометровая телевизионная башня рухнула, пропаганда революционеров стала иметь более локальный характер.
В силу стечения обстоятельств, никто теперь не знал о еще одном факторе приближающемся к критической точке. О нем и до этого подробно знали считанные единицы, даже среди военной верхушки, но теперь, после гибели министра тотальной обороны и некоторых его сторонников, в армии не знал вообще никто.
Вспомнил об этом факторе сам Император, когда вечером, сидя в подземной загородной резиденции, решил сыграть в одну из уважаемых им настольных тактических игр. В эту простенькую игрушку, основанную на бросании двенадцатиграного (по количеству рабочих поверхностей) кубика и передвижение игрушечных танков по клеточкам, умели играть все придворные, поскольку каждый тайно мечтал стать когда-нибудь постоянным партнером государя на этом поприще, что обещало немалые блага при столь непыльном занятии.
Император Грапуприс сел за стол, напротив трех, уже разместившихся в "боевых" креслах, участников, глянул на игрушечную карту и внезапно переменился в лице.
– Прихлопни Мятая луна! – в сердцах воскликнул он. – Как же это я запамятовал? Число, какое сегодня число?
Ему подсказали.