– Чем я могу помочь тебе? – спросил сидор.
– Снотворное притащи.
Я проглотил две таблетки и опять упал на футон.
"Если не верну своё прошлое, мне не выдержать, – вдруг подумал я спокойно. – Я просто сойду с ума. Я могу оказаться на месте Ковша в каждую минуту. Я чуть не погиб, когда ползал по стреле… Меня едва не прибили в тойрэ. Я никто среди камайну. У меня нет оружия и авторитета. Даже среди девчонок. Они просто играют со мной, пока не надоел. Шрам во всем прав. А если меня поймают и осудят? Какую работу я тогда найду? На подхвате у Шрама? Меня даже в раздельщики рыбы не возьмут".
К счастью, таблетки меня быстро сморили.
10. Суббота
Проснулся я от криков автоматического агитатора под окнами маншёна. Даже раньше, чем будильник сработал. Голова была неподъёмной, пришлось зажевать подходящей химии. Сидор мрачно торчал в углу и подзаряжался, буркнул что-то утреннее и всё. В шкафчике я отыскал только кацуобуси – сушёные рыбные хлопья. Пора было закупиться в автомате. Даже пакетики с даси кончились, так что я в воде хлопья замачивал.
Рекламный ящик у меня был уже забит предвыборной агитацией. Я просто вытряхнул его в специальную мусорную корзину. Не пропадать же бумажкам, пусть по второму кругу используют…
По дороге на работу я закачал в бак кислород и чуть не опоздал. Лекарство уже сказалось, мозги обрели ясность. Возясь с бессловесными робококами, я постепенно возвратился к нормальному состоянию. Вчерашнее уже не так давило. А тут и Давид подвалил, совсем хорошо стало. Нагваль был настроен романтически.
– Я был молод и неопытен, – пустился он в воспоминания, забравшись на ящик с запчастями. – Ночью дело было, я зажёг свечу и уселся на футоне. Не просто сел, а с прямым позвоночником, и упражнения выполнил. Чтобы энергоструктуры активировать.
– Для органов искусственных, что ли? – заинтересовался я.
– Нет, чтобы диапазон сознания расширить. Ты слушай дальше, не перебивай. Я поставил перед собой задачу войти в просоночное состояние, оно между явью и сном находится. Обычный человек не может поймать момент, когда он засыпает, а вот я умею. И вот, сохраняя осознание, я перешёл в сон.
– Ну?
Я словно опять душевное равновесие обрел, так приятно было общаться с учителем и следить за роботами. Вчерашний угар меня почти покинул. Здорово, когда у человека есть нагваль.
– Надо мной оказалась дырка деревенского тойрэ. Старого, деревянного, ты таких и не видал. А мне на Сахалине попадались… То есть я сидел как бы в самой гуще ксо, но будто бы и на чистой земле. Было темно. Постепенно мои глаза привыкли к мраку. Я стал размышлять, к чему бы мне тут сидеть и не пора ли выбраться наружу. И вдруг я услышал скрип досок, а в дырке надо мной показалась задница женщины! Она присела и помочилась на меня! Я в ужасе глядел на её широкую кэцу, нависшую прямо надо мной! Она пустила мне в нос ветер, и я понял, что сейчас мне придётся совсем туго. Так велик оказался мой страх быть измазанным её ксо, что я выпал из просоночного состояния без всяких энергоструктур!
Я не вытерпел и захохотал. Думал, нагваль осудит меня за смех, но он подумал и тоже заржал.
– Штаны у меня были мокрыми, Егор. Вот так! Видишь теперь, как опасно путешествовать в иные миры, даже для такого опытного мастера, как я. Что ж говорить о неофитах… Ты с тренажёром занимаешься?
– Само собой! Только пока не получается.
– Это ничего. Главное стараться, а умение придёт.
Он посидел ещё и пошёл дальше. Я тоже выбрался из ангара на воздух. Погода была не слишком хорошей, хотя снега не было. Скоро на комбинезон придётся зимнюю форму напяливать. Позвонил Урсуле, но она была занята и не стала со мной долго разговаривать, только поглядела странно. Будто я дрозофила-мутант.
– Меня этот тип из комитета по биоэтике достаёт, – пожаловалась она. – Я ещё не закончила с твоими анализами… Но уже есть кое-что любопытное. Знаешь, для терапии от тебя ещё сэйки потребуется, обычной дозы хватит. Как ты, готов?
– Э… В смысле, как?
– Ну не здесь же. Можно у меня дома собрать. Давай завтра?
– Я буду занят, у нас закрытые байкерского сезона.
– Ты байкер, что ли? Ну вечером приезжай, как освободишься. Только позвони сначала, я тебе карту вышлю, как доехать. Жалко, кстати, что у тебя родители пуповину на стволовые клетки не заморозили, было бы проще.
Как она, интересно, будет из меня сэйки выкачивать? Хентайную манга подсунет? Но я нидзиконом не страдаю, двухмерные персонажи меня не особенно возбуждают. Вот эччи – другое дело. И всё равно как-то неудобно. Хоть Урсула и учёная, но при этом девушка.
К обеду я так проголодался, что чуть ли не самый первый в кафе прискакал. Взял себе порцию суси с начинкой из тунца. Автомат завернул колобки в листочки сушёных водорослей нори. Я сел напротив голика и стал рекламу смотреть – про подарок отцу наконец-то вспомнил. Сначала там про всякие корма для кошек крутили, потом выборные слоганы, а потом вылез солидный отоко и сказал:
– Вы помните, что было с вами в десятилетнем возрасте? А в семилетнем? Только то, как вы залезли айбо на спину, и она сбросила вас с лестницы? Что, больше ничего? – Рекламщик горько улыбнулся. Пошли кадры из жизни разных людей, очень радостные и судьбоносные, вроде покупки нового холодильника. – Уверен, детство состоит не только из травм и обид. Наша компания поможет вам воссоздать полную хронику вашей жизни! Электронные письма, записи камер, все виды документов, телефонные разговоры – всё это можно извлечь из памяти множества компьютеров, пока ещё есть время. Пользуйтесь моментом, закажите нам поиск всей связанной с вами информации. И тогда ваши внуки и правнуки узнают о вас не только то, что вы им расскажете! Но и тысячи великолепных событий восстанут из пепла!…
Кажется, это был неплохой подарок – флэшка с отцовыми поступками, какие только можно достать. "Самая полная память будет только для преступников, – подумал я, вспомнив Тадаси и его урок. – За ними всегда наблюдают. Значит, попади на полицейский учёт в юности, и твоя флэшка будет самая объёмистая. Будет чем похваляться перед внуками".
– Мы соберём и обработаем всю информацию, какая только может быть собрана, – продолжал вещать отоко. А голик показывал, как они потрошат базы данных. Разных счастливых детей, свадьбы и прочие торжества. – Любые, самы недоступные материалы! Ваши маршруты и покупки! Всё это станет не только отличным подарком, но и великолепным виртуальным памятником. Для усопших предусмотрены скидки, при условии заказа у нас полного цикла обслуживания…
Идея с флэшкой мне нравилась. Интересно, сколько это может стоить? Я решил обсудить мысль с нагвалем, но он в кафе так и не появился. Пришлось идти к нему в ангар. Там я с его гангуро Торико встретил – она как раз выходила от Давида. Ребёнка на тэдди с ней сегодня не было. Мы поздоровались с вежливыми улыбками и разошлись.
Нагваль сидел в ангаре, морщился и бросал в рот тимаки. Торико притащила ему рисовые клёцки, они были надеты на нитку словно раковины.
– Будешь? – обрадовался он и протянул мне гохан. А сам присосался к бутылке с каким-то соком. Но я не стал отнимать у него обед, а спросил про фирму, которая жизнь восстанавливает. – Давай-давай, я не съем. Она ещё лепёшки притащила, я их уже слопал.
Пришлось зажевать одну клёцку. От неё пахло камышами.
– Есть смысл, – сказал он. – Чтобы зря не тратиться, выбери один небольшой период. Скажем, за год до твоего рождения, и плюс лет пять. Ты всё равно ничего не помнишь из этого времени…
Мы доели-таки тимаки и пошли прогуляться. Нагваль таинственно усмехался, а потом вдруг завернул за угол ангара и застыл.
– Смотри-ка! – позвал он меня. Я подошёл к нему и увидел на жухлой траве ворох выборных рекламок и коричневую аккуратную кучку. – Кто-то успел навалить, симатта! Туалетов им мало, что ли?
А сам глядел на меня с прищуром. Я догадался, что нагваль замыслил очередной урок просветления. И точно, он достал из кармана пластиковую ложку, наклонился над ксо и зачерпнул его.
– Свежее! – сказал он и принялся поедать дерьмо.
Я отвернулся и прижал ко рту ладонь, чтобы тимаки и суси не выскочили обратно. Подышал поглубже и справился с приступом. Урок у нагваля получился тяжёлый. Тут я внезапно понял, что вони никакой не чувствую, и с подозрением уставился на Давида. Дезодорантом он, что ли, эту кучу опрыскал?
– Ну, теперь ты, – сказал он и протянул мне ложку.
– А я просветлюсь?
– Конечно. Ты обязан преодолеть в себе ложное эстетическое начало. Об этом ещё русский классик писал. Копрофагин, кажется. Верный способ!
– Ладно.
Я погрузил ложку в остатки ксо. Вообще-то я сомневался, что смогу повторить подвиг нагваля, но хотя бы попытаться я был должен. Иначе какой я ученик? Я поднес ложку к лицу, из всех сил сдерживая дыхание, и учуял запах баклажанной икры.
– Это же овощ! – вскричал я.
– Ну, овощ, – легко согласился Давид и засмеялся. – Зато ты пережил настоящее сатори. Верно? Тебе же было противно и страшно? – Я покачал головой. – Вот видишь! Прекрасный опыт, не так ли? Ну, а теперь возьми и съешь это растительное ксо, не зря же я его тут вывалил.
– Спасибо, я модифицированные баклажаны плохо перевариваю…
Я собрал остатки икры рекламками, чтобы выбросить в ближайшую урну. Когда ещё сюда робококи доберутся.
– Учись замечать самадхи в повседневной жизни, – наставительно молвил Давид.
– Какие-то у тебя нынче туалетные уроки, нагваль, – пожаловался я.
– Всякие нужны. Пройди сперва такие, а потом и про тюльпаны поговорим.
Я поблагодарил учителя за наставление и отправился на своё рабочее место. Пока с робококами возился, жуткое сатори выветрилось из меня. "Это была икра", – повторил я несколько раз и успокоился. Даже смог позвонить в компанию, которая жизнь восстанавливает. Выбрал ракурс получше, снаружи, чтобы оператор видел не ангар, а облетевшие сакуры.
– Я по поводу вашей рекламы…
– Хаа. Отличный выбор! – сказала девушка. – Прислать вам бесплатную сигнатуру?
Что за сигнатура такая, мне было неведомо, но я согласился. Через минуту мне пришла почта с файлом. Я открыл его на экране смарта и прочитал целый список разных источников – банковские счета, телефонные разговоры, поездки, покупки, медицина… Много всякой всячины, целая страница. Напротив каждой строки стояла стоимость. Дороже всего оценивались покупки. Наверное, из-за огромного множества разных торговых компаний и автоматов, которые надо было "потрошить". Я распечатал список на упаковочной бумаге, чтобы тайком показать матери.
И ещё я Аоки позвонил. Долго колебался, а потом всё-таки назвал смарту её имя. Но она не отозвалась. Я минуту смотрел на заставку и ждал, а потом оборвал вызов.
В общем-то, про "хорнет" я могу и у Зида выяснить.
Я вдруг понял, что от меня в финансовых разборках с Тони не зависит ничего. Сколько он скажет, столько и будет рублей. Я это очень четко осознал. И ещё я подумал, что ничем ему не обязан, пусть зовёт своих адвокатов. Ну, присудят мне штраф. Но ведь не посадят в кутузку! А именно там я окажусь, если меня с детёнышем застукают.
Чем-то это рассуждение мне не понравилось. Какое-то оно было слюнявое и простое, как спица. "Как раз годится для такого тормознутого типа", – со злостью подумал я и пнул невинного робокока. Я правда злился, что боюсь принять предложение Шрама. Что бы сказали камайну, если бы я поведал им о плане Шрама? Они-то бы уж точно упёрли зверька, ни секунды не сомневались…
Так я сегодня Урсулу и не встретил. Сперва я думал, что она нарочно скрывается и не выходит из администрации, а потом решил, что много о себе возомнил. Может, у неё важный эксперимент.
После работы я поехал в пансионат. Домой почему-то не хотелось. Раньше я всегда смотрел образовательный канал, а сейчас одна только мысль о нем вызывала скуку. Что-то всё-таки у меня в мозгах сдвигалось. Только в правильную ли сторону?
Даже в Храм чистой воды заехал. Никогда там не был, а вот тут отчего-то свернул с эстакады, когда заметил внизу пирамиду красной крыши. Если бы на машине был, ни за что бы мне не перекинуться на эту боковую дорогу. Или раньше, пока с байкерами не стал ездить – а тут газанул, подрезал красную "мазду" и вырулил! Ну, думаю, если тут в бордюрах уже стоят датчики, жди штрафа. А, наплевать!
Это был бедный Храм. Кому нужна его чистая вода? Я нацедил у входа в пластиковый стаканчик – воду здесь облучали ультрафиолетом. И богов было не очень много, поэтому молящиеся не толпились. Но все же мне тут понравилось. На каменных постаментах стояли колоссальные оригамки, и как только свернули такие? Я понюхал фигуру белого Будды. И правда бумага… Как будто читаешь старинную книгу.
Кажется, не зря меня сюда затащило. В углу стола целая группа катасиро – уродливых божков, на которых следовало скидывать все свои несчастья. И бумагу на них пустили особенную, храмовую. Мне пришлось купить у девушки-мико, одетой в длинное косодэ, маленькую бумажную полоску, чтобы ками прислушались ко мне. И ещё одну оригамку, маленького и горбатого человечка. Я подглядел, что поголовно все просители держали эти штуки в руках. Все это "богатство" серьёзная мико держала нанизанным на соломенные верёвки.
– Примите мою духовную грязь, – тихо сказал я богам. Прочие прихожане тоже что-то им внушали. Надеюсь, моих бумажных даров им будет достаточно. – Покажите верный путь среди нечистот. Или нет, о чем это я? Избавьте от пагубных влияний камайну и Шрама. Помогите выбраться из капкана совести. Симатта, снова я не в тему, извините. В общем, понятно я выражаюсь?
Больше ничего путного в голову не лезло, вот я и вышел из Храма. Полоску и фигуру человека я бросил в чёрный ящик у входа. Их теперь переполняли духовные нечистоты, и таскать такой плохой груз в кармане было опасно.
Чтобы разгрузить совесть по полной, я ещё у молитвенного терминала задержался. Тут через Инет можно было с богами пообщаться. Я почитал в гостевой книге проникновенные слова людей. "Я грязно ругалась на рынке и бросила осьминога в голову китайцу. Помолитесь за моё прощение, пожалуйста". Что написать? Я вспомнил Тадаси и его слова о тотальной слежке. Нет уж, пусть боги сами догадываются, какие у меня криминальные сомнения. Не признаваться же электронным ками, что я кражу задумал. Тогда они её предотвратят, и я попаду на каторгу. Лучше я потом шёпотом покаюсь, да хоть в этом же Храме.
Когда я к пансионату подрулил, мамаша вскочила со скамейки и раскланялась с подругами. Я приткнул байк на стоянке.
– Егор-кун, ты не говорил мне, что у тебя новый мотоцикл, – растерянно сказала мать. – Почему ты скрыл от меня, что тратишь такие деньги? А то мне наши бабки говорят – Егор твой на новом аппарате гоняет, откуда денег-то взял? Не верила ещё!
– Он не новый… Я повредил "хорнет", он сейчас в ремонте. К тому же сыпаться начал, старый ведь уже. Мне в мастерской дали на время этим попользоваться, пока не починят. Ты только оядзи не говори, а то он разозлится.
– Да, да, – покивала она. – Купил подарок?
Мы погрузились в лифт.
– Вот, гляди. – Я показал ей распечатку сигнатуры. – Давай отметим самые интересные источники данных. Например, из больниц разных, родильного дома и так далее – как твоя беременность протекала… Поездки ваши. Мне бы самому интересно было узнать, как мы жили двадцать лет назад. Скажем, начать где-то за годик до моего рождения, и до пяти лет. А то я ничего не помню.
– Что это? – слабо спросила офукуро и уставилась в мятую бумагу. – Зачем это?
Она вдруг выронила листок и стала падать, едва я успел её подхватить. Её старинный смарт воткнулся мне в бок своей острой гранью. Я испугался, что у неё какая-то болезнь обострилась, а мы в лифте, и робота-сиделки нет! К счастью, мы уже приехали на свой этаж, я помог матери выйти и закричал:
– Сюда! Доктор!
Ближайший медицинский автомат вскинулся и покатил к нам на полном ходу, разворачивая все свои лапы.
– Нет, – встрепенулась офукуро и твёрдо встала на ноги. Она была очень бледной и какой-то испуганной. Но робота отослала, даже простой укольчик не дала поставить. – Со мной всё нормально, просто голова закружилась.
– А, из-за лифта, – догадался я. – Так что насчёт флэшки с памятными кадрами?
– Нет, – резко ответила она. – Ему это не понравится. Я тоже против. Пора уже в будущее заглядывать, о перерождении думать, а не в прошлом копаться.
– Ты права… – пробормотал я. Мог бы и сам допереть.
В квартире, как обычно, орал голик – оядзи глядел очередную медицинскую рекламу и даже подскакивал от возбуждения. Крутили фильмец про инвалидное кресло. Как оно по ступенькам ездит и поднимает седока на два метра. Наверное, в толпе такое свойство удобно. Мол, и гироскопы там есть, и прочие навороты.
– Отличная штука! – вскричал отец, когда меня заметил. – Нравится, Егор?
– Ага, сбежать к этой сасеко с первого этажа хочешь, в окно к ней влезть, – проворчала мать. – Подъёмную коляску ему подавай.
– Да какая ещё сасеко? Сама такая! Всё, я в депрессии! А для мужчин она в сто раз опаснее. Тут мне и рак, и слабоумие, и сердечно-сосудистые, всё в куче. Смерти моей хочешь?
– А кто ночные очки в Инете заказал? Чуть не опоздала заказ отменить!
– Ну и как бы я отсюда в них смотрел?
– Это уж тебе видней, сукэбэ.
Папаша надулся, потом незаметно поманил меня, пока мать связывалась с роботом-сиделкой и заодно копалась у плиты. Я наклонился к оядзи, а он громким шёпотом спросил меня про экстази. У меня как раз было с собой две таблетки. Он тут же съел одну и снова стал счастлив. Очень не вовремя, потому что прикатил робот, и они с мамашей на пару насели на отца.
– Депрессия у тебя? – мстительно сказал она. – Будем лечиться!
– Мария! – завопил он.
– Давай-давай. Отличный метод. Мозги альфа-ритмами постимулируем, бинарными колебаниями всякими, слабоумие и пропадёт. Станешь сильный разумом старик, симатта.
Авто-сиделка вставила ему в уши по динамику, и он поначалу дёргался, хотел вынуть их, но мать не давала. А тут и экстази подействовал. Оядзи стало всё до лампы. Он расплылся в улыбке и расслабился на футоне с закрытыми глазами. Офукуро ещё протеина кап-2 ему в рот натолкала, таблетки три, и заставила проглотить. Штука хорошая, стабильность ДНК поддерживает – только мне она ни к чему. А то так и закоснею в тупости.
– Ну вот и славно, – сказала мать и отослала робота. Теперь можно было уменьшить громкость у голика. – Совсем уже с головой плохо стало, – устало добавила она и уселась.
Мы немного пожевали разогретых колбасок из устриц и салат из консервированных корешков лопуха гобо. Я наседал на гохан, а она так, едва на зуб кидала. Какая-то нелёгкая дума донимала мамашу, но поведать о ней она не торопилась. Я переключил голик на канал новостей и стал краем глаза глядеть, что у нас в городе происходит. Как он к закрытию байкерского сезона готовится. Но репортаж про завтрашние гонки над заливом не попался. Я раньше в этом событии не участвовал, мне было бы интересно поглядеть – но голик про политику гнал. Сейчас же выборная кампания в местные органы власти, она главнее байкерского праздника.
– Не надо, Егор, – твёрдо сказала мать. – Не копайся в прошлом, к чему тебе это?
– Ладно. Я с Урсулой про твою операцию говорил, она обещала подумать.