Валентин выпил. В голове у него было какое-то оцепенение, словно он напился до беспамятства и теперь расплачивался за это. Он помнил, что всю ночь ему снились странные сны, но у него не было того болезненного состояния духа, с которым он просыпался раньше, а только это оцепенение, странное внутреннее спокойствие, почти пустота. Может быть, это результат посещения Тизаны?
Он так мало знал, он был как ребенок, выпущенный в этот обширный и сложный мир.
Они ели молча. Тизана, казалось, изучала Валентина, глядя через стол.
Ночью, до того как наркотик начал свое действие, она была куда более разговорчивой, а теперь она выглядела подавленной, задумчивой, почти отсутствующей, как будто ей было необходимо отделиться от него, пока она готовилась истолковать его сон.
Вымыв посуду, она спросила:
- Как ты себя чувствуешь?
- Внутренне спокоен.
- Хорошо. Это очень важно. Уходить от толкователя снов в тревоге - напрасная трата денег. Но я не сомневаюсь: у тебя сильный дух.
- Да?
- Сильнее, чем я думала. Превратности, которые раздавили бы обычного человека, на тебя не повлияли. Ты не обращаешь внимания на бедствия и спокойно смотришь в лицо опасности.
- Ты говоришь очень общо.
- Я оракул, а оракулы никогда не бывают чересчур специфичными.
- Мои сны посланы? Что ты можешь мне сказать?
Она задумалась.
- Я не вполне уверена.
- Но ты же разделила их со мной! Разве ты не можешь сразу понять, от кого сон - от Леди или от Короля?
- Тихо, тихо. Все не так просто. Твои сны не от Леди, это я знаю.
- Но если это послания, то значит они от Короля?
- Трудно сказать. В какой-то мере аура Короля присутствует, это верно, но не аура посланий. Я знаю, тебе это трудно понять, но и мне тоже. Я уверена, что Король Снов следит за твоими действиями и связан с тобой, но, по-моему, он не входил в твой сон. Это сбивает меня с толку.
- Ты когда-нибудь встречалась с чем-то похожим?
- Нет, никогда.
- Значит, это и есть толкование? Еще больше таинственности и вопросов без ответа.
- Ты еще не получил толкование.
- Прости, что я так нетерпелив.
- Не стоит извиняться. Дай мне руку, и я совершу толкование.
Она протянула к нему через стол руки и крепко взяла его. После долгого молчания она сказала:
- Ты упал с высокого места и теперь должен возвратиться туда снова.
- С высокого?
Валентин ухмыльнулся.
- С высочайшего.
- Высочайшее место на Маджипуре - Горный Замок, - шутливо сказал он. - Не туда ли я должен забраться?
- Да, туда.
- Уж очень высокий подъем ты мне предлагаешь. Я потрачу всю жизнь, чтобы добраться до Горы и подняться.
- Тем не менее, Лорд Валентин, этот подъем ждет тебя, и не я тебе его предлагаю.
Он опешил, когда она применила этот королевский титул, а потом засмеялся этой грубой шутке.
- Лорд Валентин! Не слишком ли много чести для меня, мадам Тизана? Не Лорд Валентин, а просто Валентин, Валентин-жонглер и только, новичок в труппе Залзана Кавола, скандара.
Она спокойно сказала, не сводя с него глаз:
- Прошу прощения. Я не хотела тебя обидеть.
- Это не может обидеть меня. Но, пожалуйста, не давай мне королевских титулов. Для меня вполне достаточно жонглерской жизни, даже если мои сны иногда летают выше.
Ее взгляд не дрогнул.
- Хочешь еще чаю?
- Я обещал скандару вернуться рано утром, так что мне пора идти. Что еще ты можешь мне сказать?
- Толкование окончено, - сказала Тизана.
Это было неожиданно. Он ждал интерпретаций, анализа, советов, а получил только…
- Я упал с высоты и должен подняться обратно. И это все, что ты можешь мне сказать за реал?
- В наше время все дорожает, - сказала она беззлобно. - Ты считаешь себя обманутым?
- Отнюдь. В какой-то мере это было….. для меня.
- Сказано вежливо, но не от души. Однако, ты действительно получил здесь кое-что ценное. Со временем это станет ясно для тебя.
Она встала, Валентин тоже.
Вокруг нее была аура доверия и силы.
- Я желаю тебе счастливого пути и безопасного подъема.
Глава 13
Когда он вернулся от Тизаны, первым его приветствовал Стифон Делиамбер. Тихим ранним утром маленький вруон занимался возле фургона чем-то вроде жонглирования какими-то кристаллическими черепками с ледяным блеском, но это было колдовское жонглирование, потому что Делиамбер лишь делал вид, что бросает и ловит, а на самом деле черепки двигались силой его мысли. Он стоял под блестящим каскадом, и сверкавшие кусочки вились над ним по кругу, как венок яркого света и оставались наверху, хотя Делиамбер не касался их.
Когда Валентин подошел, вруон махнул кончиком щупальца, и прозрачные осколки тут же собрались в плотный ком.
Делиамбер ловко выхватил его из воздуха и показал Валентину.
- Куски храмового здания из Долорна, города гейрогов, который расположен в нескольких днях пути отсюда к востоку. Это город магической красоты. Ты бывал там?
Загадки ночи, проведенной у толковательницы снов, еще тяжело давили, и Валентин не разделял пристрастия Делиамбера к разговорам с раннего утра.
Он пожал плечами и сказал:
- Не помню.
- Запомнил бы, если бы был. Это город света, город застывшей поэзии!
Вруон щелкнул клювом, что означало улыбку.
- Возможно, ты не можешь вспомнить. Я полагаю, что не можешь: у тебя слишком многое утеряно. Но ты довольно быстро снова будешь там.
- Как - снова? Я никогда там не был.
- Если ты когда-то был там, то будешь там снова, когда мы туда приедем. Если же нет - то нет. Но если бы ты и не хотел этого - Долорн наша следующая остановка.
Озорные глаза Делиамбера пронизывали Валентина.
- Я вижу, ты многое узнал от Тизаны.
- Пропусти меня, Делиамбер.
- Она прекрасна, не так ли?
Валентин пытался пройти мимо.
- Ничего я не узнал, зря потратил вечер.
- О, нет. Время никогда не тратится зря. Дай руку, Валентин.
Сухое упругое щупальце обвилось вокруг пальцев Валентина.
- Я знаю хорошо: время никогда не проходит зря. Куда бы мы ни пошли, что бы ни делали, все это воспитывает, даже если мы не сразу познаем урок.
- Тизана сказала мне примерно то же самое, когда я уходил, - угрюмо пробормотал Валентин. - Но что я узнал? Я снова видел во сне Короналей и Понтифаксов, я поднимался и спускался по горным тропам. Толковательница глупо пошутила над моим именем. Лучше бы я этот реал потратил на вино. Нет, я ничего не достиг.
Он попытался освободить руку, но вруон удержал ее с неожиданной силой. У Валентина было странное ощущение, что через его мозг прокатываются аккорды печальной музыки, и где-то под поверхностью его сознания мелькнуло и исчезло изображение чего-то вроде морского дракона, но он не мог рассмотреть его. Значение ускользнуло от него.
Ну и пусть. Он боялся узнать, что там шевелилось. Темная, непонятная тревога захлестнула его душу. На минуту ему показалось, что дракон в глубинах его существа поднялся и поплыл вверх через мрак его затуманенной памяти к уровню сознания. Это испугало Валентина. Страшное, угрожающее знание скрывалось в нем и теперь грозило вырваться. Он сопротивлялся, боролся.
Он видел, что маленький Делиамбер пытался дать ему необходимую силу, но Валентин не хотел этого. Он грубо вырвал руку и, спотыкаясь, пошел к фургону скандаров.
Сердце колотилось, в висках стучало, голова кружилась. Сделав несколько неуверенных шагов, он повернулся и сердито спросил:
- Что ты со мной сделал?
- Я просто дотронулся до твоей руки.
- И причинил мне сильную боль!
- Я дал тебе доступ к твоей собственной боли, - спокойно ответил Делиамбер, - больше ничего. Ты несешь в себе боль, но ты ее не чувствовал, а она старается проснуться в тебе, и предупредить это нельзя.
- Я хочу предупредить это.
- У тебя нет иного выбора. Борьба уже началась.
Валентин покачал головой.
- Я не хочу ни боли, ни борьбы. Вчера я был так счастлив.
- И был счастлив, когда видел сны?
- Эти сны скоро кончатся. Они, видимо, предназначались кому-то другому.
- Ты так думаешь?
Валентин помолчал.
- Я хочу, чтобы мне позволили быть тем, кем мне хочется.
- А именно?
- Странствующим жонглером, свободным человеком. Зачем ты мучаешь меня, Делиамбер?
- Я был бы рад, если бы стал жонглером, - мягко сказал вруон. - Я не хочу огорчать тебя. Но желания человека часто имеют мало связи с тем, что ему предначертано на великом свитке.
- Я буду мастером-жонглером, - сказал Валентин, - не больше и не меньше.
- Я желаю тебе того же, - любезно сказал Делиамбер.
Он ушел.
Валентин медленно вздохнул. Все его тело было напряжено, и он опустился на землю. Тревога не оставляла его. Мучительные сны, корчащиеся драконы в душе, знаки и предзнаменования…
Карабелла вышла из фургона и стояла над Валентином, пока он пытался расслабиться.
- Давай, я помогу, - сказала она.
Ее сильные пальцы проникли глубоко в скованные мышцы его шеи и спины. Под ее руками напряжение уменьшилось, но настроение осталось мрачным.
- Толкование не помогло тебе? - тихо спросила она.
- Нет.
- Ты можешь рассказать о нем?
- Пожалуй, нет.
- Как хочешь.
Но она явно ждала. Глаза ее были встревоженными, в них было тепло и сочувствие.
- Я почти не понял того, что говорила мне эта женщина, - сказал он, - и не хочу рассказывать об этом.
- А когда захочешь, Валентин, я здесь. Когда почувствуешь необходимость сказать кому-то…
- Не сейчас. А может, никогда.
Он почувствовал, что она тянется к нему, желая облегчить боль его души, как сняла напряжение тела. Он чувствовал, что ее захлестывает любовь к нему, и он сказал запинаясь:
- Толковательница сказала мне…
- Да?
Нет, говорить о таких вещах означало дать им реальность, а они нереальны, абсолютно фантастичны.
- Она сказала бессмыслицу. Это не стоит обсуждения.
Глаза их встретились, и он отвел свои.
- Ты можешь понять? - резко сказал он. - Чокнутая старуха наговорила мне кучу вздора, и я не хочу обсуждать это ни с тобой, ни с кем-либо другим. Толкование было сделано для меня, и я не собираюсь делиться им.
Он увидел смятение на ее лице. В другое время он проболтайся бы, но сейчас сказал уже совсем другим тоном:
- Принеси мячи, Карабелла.
- Сейчас?
- Да.
- Но…
- Я хочу, чтобы ты научила меня обмену между жонглерами. - Я прошу тебя принести мячи, - повторил он настойчиво.
Она кивнула, поднялась по ступенькам фургона и тут же вернулась с мячами.
Они отошли в сторону на открытое место.
Карабелла бросила ему три мяча и нахмурилась.
- В чем дело? - спросил он.
- Плохая идея - осваивать новую технику, когда мозг встревожен.
- Это меня успокоит. Давай попробуем.
- Как хочешь.
Она начала жонглировать тремя мячами для разминки. Валентин стал делать то же, но руки его были холодными, пальцы не слушались, ему трудно было делать даже самые простые упражнения, и он то и дело ронял мячи. Карабелла ничего не говорила и продолжала жонглировать, в то время как он выпускал преждевременно один каскад за другим. Раздражение его росло. Она молчала, но ее молчание, ее взгляд и даже ее поза говорили сильнее слов. Валентин безнадежно пытался поймать ритм. Ты упал с высокого места, - слышал он слова толковательницы - и теперь должен добраться туда снова… Он прикусил губу. Как он может сосредоточиться, когда в его мозг вторгается такой ужас. Рука и глаз, - думал он, - все остальное забудь. Тем не менее, Лорд Валентин, этот подъем ждет тебя, и не я тебе его предлагаю… нет!
Руки его тряслись, пальцы были, как сосульки. Он сделал неправильное движение, мячи разлетелись в стороны.
- Пожалуйста, Валентин, - ласково сказала Карабелла.
- Принеси дубинки.
- Это будет еще хуже. Ты хочешь сломать палец?
- Дай дубинки.
Пожав плечами, она собрала мячи и ушла в фургон. Появился Слит, зевнул, кивнул Валентину. Начиналось утро. Вышел один из скандаров и полез под фургон исправлять что-то.
Вышла Карабелла с шестью дубинками. За ней шел Шанамир. Он на ходу поздоровался с Валентином и побежал кормить животных. Валентин взял дубинки.
Чувствуя на себе спокойные глаза Слита, он встал в позу, бросил одну дубинку вверх, промахнулся в захвате. Никто ничего не сказал. Ему удалось последовательно кидать три дубинки, но не более тридцати секунд, а затем они упали, и одна чувствительно ударила его по ноге. Валентин перехватил взгляд Делиамбера, наблюдавшего издали, и снова поднял дубинки. Карабелла, стоя напротив, терпеливо жонглировала своими дубинками и намеренно не смотрела на Валентина. Он подобрал дубинки, начал снова, уронил две, еще раз начал и неудачно подвернул большой палец. Он попытался сделать вид, что все в порядке, снова поднял дубинки, но тут подошел Слит и слегка взял Валентина за запястье.
- Не надо, - сказал он. - Отдай мне дубинки.
- Я хочу практиковаться.
- Жонглирование не терапия. Ты чем-то расстроен, и это отражается на твоем расчете времени. Если ты будешь продолжать, ты на несколько недель выйдешь из строя.
Валентин пытался вырвать руки, но Слит держал их с удивительной силой. Карабелла спокойно жонглировала в нескольких шагах от них. Через минуту Валентин сдался. Пожав плечами, он отдал дубинки Слиту, и тот унес их в фургон.
Через минуту вышел Залзан Кавол и прогудел:
- Все в фургон! Поехали!
Глава 14
Дорога к городу гейрогов Долорну вела их на восток через мирную фермерскую местность, зеленую и плодородную под сиянием летнего солнца. Как и большинство мест на Маджипуре, эта местность была плотно населена. Разумное планирование создало большие сельскохозяйственные зоны, окаймленные полосками-городами, так что фургон весь день ехал через фермы, через город, и опять через фермы и города. Здесь, в Ущелье Долориэ, расположенном ниже Фалкинкина, климат особенно благоприятствовал земледелию. Все росло круглый год. Сейчас, например, было время уборки желтых клубней стаджи, из которой делали хлеб, и посадки таких фруктов, как пайк и глин.
Красота ландшафта рассеяла сумрачное настроение Валентина. Он постепенно перестал думать о своих снах и позволил себе радоваться бесконечному ряду чудес планеты Маджипура. Черные тонкие стволы деревьев пайк, посаженных строгим и сложным геометрическим узором, покачивались на горизонте. Бригады фермеров двигались через поля, как вражеская армия, выкапывая тяжелые клубни. Фургон спокойно шел то по району озер и ручьев, то по травянистой равнине.
В середине дня они прибыли в особенно красивое место - в один из многих лесных заповедников. На воротах висела светившаяся зеленая табличка с надписью: заповедник полых деревьев.
Здесь расположена замечательная девственная полоса полых деревьев Долорна.
Эти деревья выделяют газ, который легче воздуха, и он поддерживает верхние ветви.
Достигнув зрелости, стволы и корневая система атрофируются, а ветви становятся эпифитными и почти целиком зависят от питающей их атмосферы. Иногда в очень старом возрасте дерево полностью порывает контакт с почвой и плывет искать новую колонию. Полые деревья имеются в Зимроде и в Алханроле, но последнее время их стало мало. Эта роща посажена для народа Маджипура по официальному декрету двенадцатого Понтифакса Конфалума Короналем Лордом Престимионом.
Жонглеры молча шли пешком по лесной дороге в течение нескольких минут, но не видели ничего необычного. Затем шедшая впереди Карабелла пролезла через заросли густого сине-черного кустарника и вскрикнула в изумлении. Валентин побежал к ней. Она застыла в восхищении.
Всюду росли полые деревья на разных стадиях развития. Молодые, не выше Делиамбера, выглядели на редкость неуклюжими кустами с толстыми вздутыми ветвями необычного серебряного оттенка, которые выходили узлами из коротких толстых стволов. У деревьев высотой в пятнадцать-двадцать футов стволы начинали утончаться, ветви надувались, а у более старых деревьев стволы совсем съеживались и выглядели веревками-оттяжками, крепившими плавающие кроны к грунту. Кроны плавали высоко, покачиваясь на легком ветру, безлистные, распухшие, с раздутыми ветвями.
Серебряный цвет молодых деревьев с возрастом становился блестящим и прозрачным, так что деревья казались стеклянными и ярко сверкали на солнце. Даже Залзана Кавола, похоже, поразила красота деревьев и их необычность. Он подошел к самому высокому и осторожно, почти благоговейно обхватил пальцами узкий ствол.
Валентин подумал, что скандар хочет сломать его и пустить дерево лететь, как воздушный змей, но нет, Залзан просто измерил толщину ствола и тут же отошел, бормоча что-то.
Они довольно долго ходили среди полых деревьев, разглядывали поросли, смотрели на стадии роста, постепенное сужение стволов и утолщение веток. Деревья были без листьев и, наверное, не имели и цветов.
Трудно было поверить, что это вообще растения, настолько они казались стеклянными. Это было магическое место. Дурное настроение Валентина ушло окончательно.
Стоит ли задумываться, когда кругом такая красота?
- Лови! - крикнула Карабелла.
Она заметила перемены в нем, сбегала за мячами и теперь бросила ему три мяча. Он легко вошел в основной ритм.
Карабелла стояла в нескольких шагах от него. Три-четыре минуты они жонглировали независимо друг от друга, но потом вошли в симметричную фазу и стали работать в одном ритме. Теперь они жонглировали, зеркально отражая друг друга, и Валентин почувствовал, как с каждым циклом бросков на него нисходит все более глубокое спокойствие. Он покачивался и напевал. Деревья бросали на него отраженный свет. Мир был тих и ясен.
- Когда я скажу, - спокойно сказала Карабелла, - бросай мяч из правой руки в мою левую на точно такую же высоту, как себе. Раз, два, три… пас!
На пас он бросил ей мяч, а она ему. Он сумел поймать его, не сбиваясь с ритма и продолжая отсчитывать время, чтобы бросить снова.
Сначала это было трудно, труднее всего, что он делал до сих пор, однако после нескольких пасов он уже делал это без боязни, и обмен пошел так гладко, будто они практиковались несколько месяцев.
Валентин понимал, что это необычно, что никто не овладевает таким сложным маневром с первой попытки, но, как и раньше, он поместил себя в область, где не существовало ничего, кроме руки и глаза, и летающих мячей, и промах стал не только невозможным, но и немыслим.
- Эй! - крикнул Слит. - Идите сюда!
Он тоже жонглировал. Валентин был недоволен таким усложнением задачи, но заставил себя остаться в автоматическом режиме - бросать, когда кажется нужным, хватать то, что пришло, и все время держать оставшиеся мячи в движении.
Когда Слит и Карабелла начали обмен мячами, Валентин смог включиться и поймал мяч Слита.
- Раз-два, раз-два, - считал Слит.