Глава 2
Непрерывный цирк помещался в здании совсем другого типа, чем большинство домов Долорна: громадный, плоский, без всяких украшений барабан, абсолютно круглый. Он был не более девяноста футов высотой, но занимал большое пространство на восточной окраине города. Внутри центральное место занимала эстрада, а вокруг шли ряды сидений, ярус за ярусом поднимавшиеся концентрическими кругами к потолку.
Там могли поместиться тысячи, а может, и сотни тысяч зрителей. Валентин был ошеломлен, увидев, что в столь поздний час цирк был почти полон. Разглядеть зрителей было трудно, потому что освещение сцены било в глаза, но все-таки он заметил громадное количество народа, сидевшего или развалившегося на сидениях. Почти все были гейрогами, хотя кое-где Валентин видел хортов, вруонов и людей. На Маджипуре не было места, целиком населенного одной расой: древние указы правительства, восходившие к самым ранним дням трудного расселения не человеческих рас, запрещали такую концентрацию, за исключением резервации метаморфов, но гейроги были особенно склонны к кланам и группировались в Долорне и в его округе выше законного максимума.
Гейроги были теплокровными и млекопитающими, но кое-какие черты рептилий делали их неприятными для большинства других рас: быстро мелькавшие красные языки, блестящая серая чешуйчатая кожа плотной консистенции, холодные немигающие зеленые глаза. Волосы их были похожи на медуз: черные мясистые пряди не лежали на месте, а изгибались и свивались в кольца. Их кисло-сладкий запах тоже не очаровывал ноздри негейрогов.
Валентин взошел с труппой на эстраду в подавленном настроении. Час был неподходящий: циклы тела были нарушены, и хотя он спал достаточно, ему совершенно не хотелось сейчас бодрствовать. Он снова нес на себе груз непонятного сна. Леди его отвергла, он не сумел войти с ней в контакт. Что это значило? Когда он был только Валентином-жонглером, значение сна было не так уж важно для него: каждый день имел свою тропу, и Валентин заботился лишь об увеличении ловкости руки и глаза, но теперь эти неясные и тревожные разоблачения посетили его, и он вынужден был обдумывать свои дальнейшие поступки. Ему это очень не нравилось. Он уже вкусил ностальгическую печаль по добрым старым временам двухнедельной давности, когда он пришел в Пидруд в счастливой бесцельности.
Требования искусства быстро оторвали его от размышлений. Здесь, под ярким светом не время было думать о чем-либо, кроме работы.
Эстрада была громадной, и на ней одновременно происходило многое. Вруонские маги включали в свою работу плывущие разноцветные потоки света и клубы зеленого и красного дыма. Вдали дрессировщики показывали дюжину стоявших на хвостах толстых змей. Ослепительные танцоры с гротескно-тощими телами делали резкие прыжки.
Несколько маленьких оркестров в разных местах эстрады играли резкие, трубно звучащие мелодии, любимые гейрогами. Был акробат с одним пальцем, ходившая по проволоке женщина, левитагор, трио стеклодувов, делавших вокруг себя клетку, глотатель живых угрей, взвод неистовых клоунов, и многое другое. Публика, развалившаяся в полутьме, легко следила за всеми, потому что громадная сцена медленно вращалась, делая полный оборот за час или два, так что каждая группа выступавших поочередно проходила перед всеми зрителями.
- Все это плавает в озере ртути, - прошептал Слит. - За этот металл можно купить три провинции.
При такой конкуренции на глазах наблюдателей жонглеры выступали с самыми искусными трюками, а это означало, что новичок был исключен. Он бросал свои дубинки и лишь изредка получал от других нож или факел. Карабелла танцевала на серебряном шаре диаметром в два фута, который описывал неправильные круги при ее движениях, а она в это время жонглировала пятью ослепительно яркими зелеными шарами. Слит встал на ходули, поднялся выше скандаров - крошечная фигурка где-то наверху - и спокойно перекладывал из руки в руку три громадных, красных с черными крапинками яйца моликана, которые купил вечером на рынке. Если бы он уронил яйцо с такой высоты, брызги были бы замечены и это было бы безмерным унижением, но поскольку Слит никогда ничего не ронял, то не уронил и в эту ночь. Что касается шести скандаров, то они выстроились спиной друг к другу с горящими факелами. В тщательно скоординированное время каждый бросал факел через плечо своему брату на противоположной стороне звезды. Обмен шел с поразительной точностью. Траектории летевших факелов были безупречно рассчитаны, чтобы создать замечательные перекрещивающиеся световые узоры, и ни одного волоска на шкуре скандаров не опалилось, когда они наугад выхватывали из воздуха горящий факел, брошенный им невидимым партнером.
Они прошли два оборота сцены, выступая по получасу с пятью минутами отдыха в центральной шахте прямо под эстрадой, где собирались сотни отдыхающих артистов. Валентину хотелось сделать что-нибудь более заметное, но Залзан Кавол запретил.
- Ты еще не готов, - сказал он, - хотя для новичка работаешь отлично.
Настало утро, когда труппе, наконец, позволили оставить сцену.
Оплата была почасовая, а время определялось по счетчикам реакции, помещенным под сидениями зрителей. За счетчиками наблюдали гейроги в будке под сценой. Некоторые выступавшие оставались на эстраде лишь несколько минут, а потом общая скука или презрение изгоняли их, но Залзан Кавол и его команда, которым было гарантировано два часа работы, оставались на эстраде четыре часа. Их могли бы оставить еще на час, но братья Залзана, собравшиеся вокруг него для краткого, но интенсивного спора, отговорили его.
- Жадность доведет его до беды, - сказала Карабелла. - Не думает ли он, что эти факелы можно бросать бесконечно, пока кто-то не промажет? Даже скандары иногда устают.
- Только не Залзан Кавол, - сказал Валентин.
- Это верно, он, как машина, но его братья - простые смертные. У Роворна начал расползаться расчет времени. Я очень рада, что у них хватило духу остановить Кавола.
Она улыбнулась.
- Я тоже чертовски устала.
Жонглеры так понравились Долорну, что их наняли еще на четыре дня. Залзан Кавол ликовал - гейроги хорошо платили - и дал всем по пять крон.
Валентин думал, что все это хорошо, но ему не хотелось надолго оставаться у гейрогов. На третий день его охватило нетерпение.
- Ты очень хочешь ехать дальше, - сказал Делиамбер утвердительно.
Валентин кивнул.
- Я, кажется, вижу призрак своей дороги.
- На Остров?
- Зачем тебе надо разговаривать с людьми, - шутя сказал Валентин, - если ты все видишь в их мозгу?
- На этот раз я не проникал в мозг. Твое следующее движение и так ясно.
- Да, надо идти к Леди. Кто, кроме нее, скажет мне правду?
- Ты все еще сомневаешься?
- У меня нет доказательств, кроме снов.
- Которые говорят истинную правду.
- Да, - сказал Валентин, - но сны могут быть притчей, метафорой или фантазией. Глупо принимать их буквально, без подтверждения. А Леди может подтвердить, я надеюсь. Далеко этот Остров, колдун?
Делиамбер прикрыл золотые глаза.
- Тысячи миль, - сказал он. - Примерно пятую часть пути мы пройдем через Зимрол, на восток через Кантор или Велатис, вокруг территории метаморфов, затем, возможно, на речном судне через Ни-Мойю до Пилиплока, а оттуда до Острова ходят корабли пилигримов.
- Сколько времени это займет?
- Добраться до Пилиплока? Нашим теперешним ходом около пятидесяти лет. Идти с жонглерами, останавливаться то тут, то там на неделю…
- А если я пойду один?
- Вероятно, месяцев шесть. Путешествие по реке быстрее, по суше много дольше. Будь у нас воздушные корабли, как в других мирах, дело заняло бы один-два дня, но у нас на Маджипуре нет многого, чем пользуются другие народы.
- Шесть месяцев?
Валентин нахмурился.
- А сколько будет стоить нанять экипаж и проводника?
- Примерно двадцать реалов. Тебе придется долго жонглировать, чтобы заработать столько.
- Хорошо, вот я в Пилиплоке. Что дальше?
- Ты оплачиваешь проезд до Острова. На путешествие нужно несколько недель. Добравшись туда, ты поселишься на самой нижней террасе и начнешь подъем.
- Какой подъем?
- Ясное дело, молитвы, очищение, посвящение. Ты будешь переходить с одной террасы на другую, пока не достигнешь террасы поклонения - порога внутреннего храма. Ты ничего об этом не знаешь?
- Делиамбер, в мой мозг вмешивались.
- Да, правильно.
- Внутренний храм. Потом?
- Теперь ты посвящен. Ты служишь Леди, как прислужник. Если хочешь получить аудиенцию, должен следовать особым ритуалам и ждать приглашающего сна.
- Сколько же времени займет весь этот процесс - террасы, посвящение, служба, ожидание сна?
- По-разному. Иногда пять лет, и десять, а может быть - вечность. У Леди нет времени для каждого пилигрима.
- А нет более прямого пути для получения аудиенции?
Делиамбер издал кашляющий звук, изображавший смех.
- Какой? Стучать в храмовую дверь и кричать, что, измененный сын Леди требует, чтобы его впустили?
- А почему бы и нет?
- Террасы Острова оборудованы фильтрами, не допускающими таких вещей. Легких путей общения с Леди нет, и это не зря. Так что ты можешь потратить на это много лет.
- Я найду путь. Я достигну ее мозга, если буду на Острове, и буду кричать, и смогу убедить ее вызвать меня. Может быть.
- Может быть.
- С твоей помощью это можно сделать.
- Так я и думал, что ты к этому придешь, - сухо сказал Делиамбер.
- У тебя есть способность к посланиям. Мы могли бы добраться если не до самой Леди, то подойти достаточно близко. Шаг за шагом мы будем подтягиваться ближе, обрезая бесконечный процесс…
- Возможно, это удастся, - сказал Делиамбер. - А ты уверен, что я захочу разделить с тобой это паломничество?
Валентин некоторое время молча смотрел на вруона.
- Уверен, - сказал он наконец. - Ты прикидываешься, будто не хочешь, но ты сам изобретал всевозможные мотивы, чтобы послать меня на Остров. Ведь я прав, Делиамбер?
- Ах, вот что!
- Я прав?
- Если ты решил ехать на Остров, Валентин, я на твоей стороне. Но ты твердо решил?
- Почти.
- Когда решение не твердое, то нет эффективности, - сказал Делиамбер.
- Много тысяч миль. Годы ожидания. Тяжкий труд и интриги. Почему же я все-таки хочу сделать это, Делиамбер?
- Потому что ты Корональ и должен быть им снова.
- Первое, может, и правда, хотя я сильно сомневаюсь в этом, но второе под вопросом.
Делиамбер хитро посмотрел на него.
- Ты предпочитаешь жить под правлением узурпатора?
- А что мне Корональ и его правление? Он на другом конце мира, в Горном Замке, а я странствующий жонглер.
Валентин вытянул пальцы и разглядывал их, словно никогда не видел.
- Я избавлю себя от многих усилий, если останусь с Залзаном Каволом и позволю другому, кто бы он ни был, сидеть на троне. Может, он мудр и узурпировал власть справедливо? Какая польза Маджипуру, если я проделаю всю эту работу только для того, чтобы сесть на трон? Ох, Делиамбер, разве это по-королевски звучит, когда я говорю такие вещи? Есть ли у меня стремление к власти?
- Мы с тобой уже говорили об этом. На тебя было оказано давление, милорд.
- Пусть так. Но моя королевская природа, если она была, полностью исчезла. Это стремление к власт…
- Ты уже дважды употребил эту фразу, - сказал Делиамбер. - Стремление тут ни при чем. Истинный король вовсе не стремится к власти: ответственность стремится к нему и захватывает его, и владеет им. Этот Корональ новый, он еще мало что сделал, если не считать великих процессий, а народ уже ворчит по поводу его декретов. А ты спрашиваешь, мудр ли он и справедлив ли. Никакой узурпатор не может быть справедливым. Он преступник, он правит с чувством вины, преступный страх грызет его во сне, и настанет время, когда этот страх отравит его и сделает тираном. Можешь ли ты сомневаться в этом? Он отстранит всех, кто угрожает ему, он будет убивать, если понадобится. Яд, текущий в его жилах, войдет в жизнь самой планеты, поразит всех жителей. А ты, сидя здесь и разглядывая свои пальцы, не будешь считать себя ответственным за это? Как ты можешь говорить об избавлении от этих усилий? Как будто тебе наплевать, кто у нас король. Это очень важно, милорд, кто король. Ты был выбран и обучен этому, а не случайно туда попал. Может, ты думаешь, что Короналем может быть любой?
- Думаю, да. Судьба выбирает наугад.
Делиамбер резко засмеялся.
- Возможно, девять тысяч лет назад так оно и было. Это династия, милорд.
- Династия?
- Именно. Со времен Лорда Ариока, если не раньше, Короналей выбирали из небольшой группы семей, не более чем из сотни кланов, живших на Горе Замка и бывших членами правительства. Следующий Корональ обучался заранее, но кто он - знали только он сам и немногие советники. Выбирались также двое или трое на замену. Но теперь все это нарушено, теперь туда проложил путь захватчик. Ничего, кроме зла, от этого не будет.
- А может, узурпатор просто наследник, которому надоело ждать?
- Нет, - сказал Делиамбер, - этого не может быть. Никто из тех, кто обучался заранее, не мог бы свергнуть законного посвященного принца, и к тому же, зачем ему рядиться под Лорда Валентина, если у него другое имя?
- Согласен.
- Согласись также и с тем, что тот тип в горном замке не имеет ни права, ни квалификации на пребывание там, и его следует выкинуть, а сделать это можешь только ты.
Валентин вздохнул.
- Ты требуешь от меня великих свершений.
- Великих свершений требует история, - сказал Делиамбер. - В тысячах миров, на протяжении многих тысячелетий история требовала, чтобы разумные существа сделали выбор между порядком и анархией, между созиданием и разрушением, между разумным и неразумным. И силы порядка, созидания и разума всегда фокусировались на одном лидере - короле, президенте, председателе, первом министре, генералиссимусе - называй, как хочешь, одним словом, монархе. Здесь, у нас - Корональ, или более точно, Корональ правит как голос Понтифакса, бывшего ранее Короналем, и это, милорд, очень важное дело, кому быть Короналем, а кому не быть.
- Да, - сказал Валентин, - возможно.
- Ты слишком долго мотаешься от "да" в "возможно". Но в конце концов ты будешь правителем. Ты совершишь паломничество на Остров и с благословления Леди пойдешь к Замку на Горе и займешь свое законное место.
- Твои слова наполняют меня ужасом. Если я когда-то правил, если я когда-то обучался этому, то все это сгорело в моем мозгу.
- Ужас пройдет. По прошествии времени твой мозг будет восстановлен.
- Время идет, а мы торчим в Долорне и развлекаем гейрогов.
- Это ненадолго. Мы пойдем на восток, милорд, поверь мне.
В уверенности Делиамбера было что-то заразительное. Колебания и неуверенность Валентина на время исчезли. Но как только Делиамбер ушел, Валентин погрузился в неприятные размышления о тяжелой реальности. Может ли он нанять пару верховых животных и завтра же уехать с Делиамбером в Пилиплок? А как же Карабелла, которая вдруг сделалась необходимой ему? Бросить ее в Долорне?
А Шанамир? Мальчик привязан к Валентину, а не к скандарам, и Валентин не может его оставить. А расходы? Четверым ехать почти через весь Зимрол? Пища, ночлег, транспорт, корабль пилигримов до Острова и жизнь там, пока он не придумает, как получить доступ к Леди? Делиамбер считает, что Валентину одному понадобится двадцать реалов на дорогу до Пилиплока, а четверым, а то и пятерым, если добавится Слит, потребуется сотня реалов, если не больше. А до нижней террасы - сто пятьдесят. Он заглянул в свой кошелек. Из тех денег, которые он имел при себе, появившись в Пидруде, оставалось чуть больше шестидесяти реалов, плюс один-два реала, заработанных в труппе. Этого не хватит. Он знал, что Карабелла почти без денег, Шанамир вернул семье сто шестьдесят реалов, вырученных за животных, а Делиамбер, если бы имел какие-то ценности, не стал бы на старости лет таскаться по стране по контракту с кучей грубых скандаров.
- Так что же делать? Остается ждать и надеяться, что Залзан Кавол выбрал в основном восточную дорогу. Нужно беречь свою Корону и ждать, когда настанет момент идти к Леди.
Глава 3
Через несколько дней после того, как они уехали из Долорна с распухшими от щедрости гейрогов кошельками, Валентин отвел Залзана Кавола в сторону и спросил, в каком направлении они поедут. Был теплый день, а здесь, на восточном склоне ущелья, где они остановились на обед, все заволокло пурпурным туманом, потому что к северу отсюда были россыпи скувва-песка, и ветры все время поднимали его вверх.
Залзан Кавол был недоволен и раздражен этой погодой. Его серый мох, покрасневший от капель тумана, сбился, и он старался его расчесать. Валентин понял, что сейчас не самый подходящий момент для разговора, но отступать было уже поздно.
- Кто из нас хозяин труппы, Валентин? - спросил Залзан.
- Ты, конечно.
- Тогда с какой стати ты пытаешься управлять мной?
- Я?
- В Пидруде ты просил меня ехать сначала в Фалкинкин для соблюдения фамильной чести нашего погонщика, а я, кстати, помню, как ты заставил меня нанять этого мальчишку, хотя он не жонглер и никогда им не будет. Я согласился на твои просьбы, сам не знаю почему. Потом ты вмешался в мою ссору с вруоном…
- Мое вмешательство оказалось полезным, - уточнил Валентин. - Как ты сам потом признал.
- Правильно. Но вмешательство само по себе мне не нравится. Ты понимаешь, я хозяин этой труппы?
Валентин слегка пожал плечами.
- Никто с этим не спорит.
- Но ты понимаешь это? Мои братья понимают. Они знают, что у тебя может быть только одна голова - другое дело у су-сухирисов, но мы говорим не о них - и здесь голова - я, от меня идут все планы и инструкции, от меня одного.
Залзан Кавол улыбнулся.
- Тирания? Нет, просто эффективность. Жонглеры не могут быть демократами, Валентин. Управлять должен только один мозг, иначе настанет хаос. Так чего опять ты от меня хочешь?
- Знать направление дороги, и только.
Залзан Кавол сказал с едва сдерживаемой злостью:
- Зачем? Ты работаешь у нас. Ты идешь туда, куда идем мы. Твое любопытство неуместно.
- Мне так не кажется. Одна дорога для меня более полезна, чем другая.
- Полезна тебе? У тебя свои планы? Ты мне об этом не говорил!
- Я говорю это сейчас.
- Каковы же твои планы?
Валентин сделал глубокий вздох.
- В конечном счете сделать паломничество на Остров, посвятить себя Леди. Поскольку корабли паломников отплывают из Пилиплока, а между нами и Пилиплоком лежит весь Димрол, мне важно знать, не собираешься ли ты идти в другом направлении, в Велатис, или может, обратно в Тил-Омон или Нарабал, вместо…
- Ты уволен, - ледяным тоном сказал Залзан Кавол.
Валентин остолбенел.
- Что?
- Хватит. Мой брат Ирфон даст тебе десять крон на устройство. Я хочу, чтобы через час тебя не было.
У Валентина запылали щеки.
- Это совершенно неправильно! Я же только спросил…
- Ты только спросил. И в Пидруде ты только просил, и в Фалкинкине ты просил, и через неделю в Мазадоне ты будешь только просить. Ты нарушаешь мое спокойствие. А это зачеркивает то, что ты обещаешь как жонглер. Кроме того, ты нелоялен.