- Тебе наплевать на его крики?
- Это не наше дело, - спокойно ответил скандар. - Как мы можем освобождать пленников независимого народа? У них, несомненно, были причины арестовать это существо.
- Причины? Да, конечно: приготовить из него обед! Мы попадем в следующий горшок. Я прошу тебя вернуться и…
- Это невозможно.
- По крайней мере хоть спроси его, за что его посадили. Залзан Кавол, мы, возможно, едем прямиком к своей смерти, а ты так мечтаешь добраться до Илиривойна, что едешь мимо того, кому, может быть, что-то известно о здешних делах, и он в такой беде!
- Слит говорит мудро, - заметил Валентин.
- Прекрасно!
Залзан Кавол фыркнул и остановил фургон.
- Иди, Валентин, узнай, но быстрее.
- Я пойду с ним, - сказал Слит.
- Оставайся здесь. Если ему нужен телохранитель, пусть возьмет великаншу.
Это имело смысл. Валентин подозвал Лизамон, и они пошли обратно к клеткам.
Лесные братья тут же подняли страшный вой и затрясли решетки. Носильщики, как заметил Валентин, вооруженные короткими, внушительно выглядевшими копьями то ли из рога, то ли из полированного дерева, неторопливо выстроились в ряд на дороге, не давая Валентину и Лизамон подойти к большой клетке. Один метаморф, явный лидер, выступил вперед и с угрожающим спокойствием ждал вопросов.
- Он говорит на нашем языке? - спросил великаншу Валентин.
- Вероятно. Попробуй.
- Мы странствующие жонглеры, - громко и отчетливо сказал Валентин. - Мы едем выступать на вашем фестивале в Илиривойне. Далеко ли мы от него?
Метаморф, на голову выше Валентина, но куда более хлипкий, казалось, развеселился, но холодно ответил:
- Вы в Илиривойне.
От метаморфа исходил слабый запах, кислый, но не противный. Его странно скошенные глаза были пугающе невыразительны. Валентин спросил:
- К кому мы должны обратиться по поводу выступления?
- Всех иностранцев, появляющихся в Илиривойне, встречает Данипьюр. Вы найдете ее в служебном доме.
Холодные манеры метаморфа смущали.
Валентин сказал:
- Мы видим в этой большой клетке необычное существо. Могу я спросить, почему оно там?
- Это наказание.
- Преступник?
- Так сказано, - рассеянно ответил метаморф. - Разве это вас касается?
- Мы чужие в вашей стране. Если здесь иностранцев сажают в клетки, мы, пожалуй, предпочтем искать работу в другом месте.
На лице метаморфа мелькнула искра каких-то эмоций - презрения, насмешки?
- Чего вам бояться? Разве вы преступники?
- Нет.
- Тогда вас не посадят в клетку. Выразите почтение Данипьюр и с дальнейшими вопросами обращайтесь к ней, а у меня важные дела.
Валентин посмотрел на Лизамон. Та пожала плечами. Ничего не оставалось, как вернуться обратно.
Носильщики подняли клетки и укрепили их на шестах, положенных на плечи. Из большой клетки несся крик ярости и отчаяния.
Глава 13
Илиривойн был чем-то средним между городом и деревней, унылым скоплением множества низких, как бы временных строений из легкого дерева, стоявших вдоль кривых незамощенных улиц, которые, казалось, уходили далеко в лес. Все выглядело временным, как будто Илиривойн обосновался здесь всего год-два назад, а через несколько лет перейдет в какой-то другой округ. Палки-фетиши с привязанными к ним яркими лоскутами и кусочками меха, воткнутые почти перед каждым домом, видимо, объявляли о фестивале. Кроме того, на улицах были устроены помосты для представлений, или, как с дрожью подумал Валентин, для каких-то темных племенных ритуалов. Найти служебный дом и Данипьюр оказалось просто. Главная улица выходила на широкую площадь, ограниченную с трех сторон маленькими куполообразными зданиями с узорчатыми плетеными крышами, а с четвертой стороны стояло одно большое трехэтажное здание. Перед ним был ухоженный садик с толсто-стебельным серым кустарником. Залзан Кавол остановил фургон на свободном месте рядом с площадью.
- Пойдем со мной, - сказал он Делиамберу. - Посмотрим, что удастся устроить.
Они недолго пробыли в служебном доме.
Когда они вышли, с ними была величественная метаморфская женщина - явно Данипьюр.
Все трое остановились у садика, оживленно беседуя. Данипьюр что-то уточняла, Залзан Кавол то кивал, то отрицательно качал головой. Делиамбер, такой крошечный между этими высокими существами, делал изящные дипломатические жесты примирения. Наконец Залзан и вруон вернулись в фургон. Настроение скандара заметно улучшилось.
- Мы приехали как раз вовремя, - сказал он. - Но они не дадут нам ни пищи, ни жилья, потому что в Илиривойне нет гостиниц. Ну, и есть некоторые зоны в городе, куда мы не можем входить. В других местах меня встречали более радушно. Но иной раз, я полагаю, может случиться и так.
Толпы молчаливых метаморфских ребятишек провожали фургон, когда он двинулся к месту позади площади, где можно было припарковаться. Вечером они провели репетицию, и хотя Лизамон старалась изо всех сил отогнать юных метаморфов, они пролезли между деревьями и кустами и глазели на жонглеров. Валентину это действовало на нервы, и не одному ему. Слит был напряжен и необычно неловок, и даже Залзан Кавол, мастер из мастеров, впервые на памяти Валентина уронил дубинку.
Смущало молчание детей. Они стояли, как белоглазые статуи - отдаленные зрители, вытягивающие энергию и ничего не дающие взамен. Но еще больше смущали их метаморфические фокусы, их манера переходить из одной формы в другую также случайно и непреднамеренно, как человеческий ребенок сует палец в рот. Видимо, их мимикрия имела цель, потому что принимаемые ими формы представляли грубое подобие жонглеров, как это делали взрослые метаморфы у Пьюрифайнского фонтана.
Дети очень недолго держали форму - у них еще не хватало умения, но в паузах Валентин видел, как они создали себе золотистые волосы, как у него, белые, как у Слита, и черные, как у Карабеллы, и стали похожими на многоруких медведей, как скандары. Потом пытались имитировать лица, индивидуальное выражение, и все это в искаженной, отнюдь не льстящей манере.
В эту ночь путешественники все втиснулись в фургон, вплотную друг к другу.
Всю ночь шел дождь. Валентин почти не спал. Иногда он впадал в легкую дремоту, но быстро просыпался. Где-то среди ночи он все-таки уснул по-настоящему и увидел сон, смутный и несвязный: метаморфы вели пленников - лесных братьев и синекожего чужака - по дороге к Пьюрифайнскому фонтану, который возвышался над всем миром, как колоссальная белая гора.
Незадолго до восхода солнца Слит потряс его за плечо и разбудил. Валентин сел, протирая глаза.
- В чем дело?
- Выйдем. Надо поговорить.
- Но еще темно!
- Ничего. Пойдем.
Валентин зевнул, потянулся и встал.
Они осторожно перешагнули через Карабеллу и Шанамира, обошли одного из скандаров и вышли из фургона. Дождь прекратился, но было темно и холодно, и от земли поднимался противный туман.
- У меня было послание, - сказал Слит, - я думаю, от Леди.
- Какое?
- Насчет синекожего в клетке, которого они назвали преступником. Во сне он пришел ко мне и сказал, что он не преступник, а путешественник, по ошибке зашедший на территорию метаморфов, и его схватили, потому что у них обычай во время фестиваля приносить иностранцев в жертву Пьюрифайнскому фонтану. Я видел, как это делается. Жертву связывают по рукам и ногам и бросают в бассейн фонтана, а когда происходит взрыв, жертва взлетает в небо.
Валентина пробрала дрожь, но не от холодного тумана.
- Я видел во сне нечто похожее, - сказал он.
- Кроме того, - сказал Слит, - нам тоже грозит опасность. А если мы освободим чужака, он нам поможет. Если же мы оставим его умирать, то и сами не уйдем отсюда живыми. Ты знаешь, Валентин, что я боюсь этих Изменяющих Форму, но в этом сне было что-то новое. Он пришел с посланием. Его нельзя отбросить, посчитав его страхами глупого Слита.
- Что ты хочешь делать?
- Освободить чужака.
- А если он преступник? - с тревогой спросил Валентин. - Какое право мы имеем вмешиваться в правосудие пьюриваров?
- Право послания, - ответил Слит. - А те лесные братья тоже преступники? Я тоже видел их во сне, брошенных в фонтан. Мы среди дикарей, Валентин.
- Нет, они не дикари, просто чуждая раса, и ее пути не похожи на пути Маджипура.
- Я твердо решил спасти синекожего. Если ты не поможешь мне, я сделаю это один.
- Сейчас?
- А когда же? Сейчас темно, тихо. Я открою клетку, и он убежит.
- Ты думаешь, клетку не охраняют? Нет, Слит, подожди. Сейчас это неразумно. Ты поставишь под удар всех нас. Я попытаюсь разузнать об этом пленнике - за что его посадили и что его ждет. Если они намереваются принести его в жертву, они сделают это в конце фестиваля. У нас еще есть время.
- Но послание было сейчас, - сказал Слит.
- Я видел во сне нечто подобное.
- Но это было не послание?
- Нет, но его достаточно, чтобы считать твой сон истиной. Я помогу тебе, Слит, но не сейчас. Сейчас не время.
Слит выглядел беспокойным. Он уже мысленно видел дорогу к клеткам, и возражения Валентина расстроили его.
- Слит!
- Да?
- Послушай меня. Сейчас не время. Подожди.
Валентин твердо смотрел на жонглера. Тот посмотрел на него также твердо, но сопротивление его было быстро сломлено, и он опустил глаза.
- Слушаюсь, милорд, - спокойно сказал он.
В течение дня Валентин попытался получить информацию о пленнике, но безуспешно. Одиннадцать клеток с лесными братьями находились на площади напротив служебного дома в три яруса, а клетка с чужаком стояла на самом верху, высоко над землей. Клетки охраняли пьюривары с копьями.
Валентин хотел было подойти, но уже на середине площади его остановили.
- Вам запрещено входить сюда, - сказал ему метаморф.
Лесные братья яростно колотили по решетке. Синекожий выкрикивал слова с таким акцентом, что Валентин с трудом понимал. Чужак кричал:
- Беги, дурак, пока они не убили и тебя!
Но, может быть, тут сработало воображение. Стражники держали плотный кордон вокруг клеток. Валентин повернул обратно. Он спрашивал о клетках у детей, но они смотрели на него холодными пустыми глазами, упорно молчали, имитировали его золотистые волосы и затем разбегались, как от демона.
Все утро в Илиривойн шли метаморфы из далеких лесных поселков. Они несли с собой всевозможные декоративные предметы: плетения, флаги, драпировки, украшенные зеркалами стойки, шесты, покрытые резными мистическими рунами.
Все, казалось, знали, что им надлежит делать, и все были очень заняты. Дождя не было.
Интересно, - думал Валентин, - каким колдовством пьюривары обеспечили себе для праздника редкий сухой день? Или это просто совпадение?
Часа в три дня началось празднество. Небольшие группы музыкантов играли отрывистые, резкие мелодии в эксцентричном ритме, а масса метаморфов танцевала медленный величественный танец переплетающегося узора, двигаясь, как во сне.
На некоторых улицах шли состязания в беге, судьи стояли вдоль улиц и затевали споры, когда бегуны проносились мимо. Ларьки, видимо, выстроенные ночью, торговали супом, тушеным и жареным мясом, напитками.
Валентин чувствовал себя незваным гостем. Ему даже хотелось извиниться перед метаморфами, что он затесался к ним в их праздничные дни. Но никто, кроме детей, не обращал на него никакого внимания, а дети явно видели в нем диковинку, привезенную для развлечения. Пугливые малыши выглядывали отовсюду, старались имитировать его, Слита и других, но близко не подходили.
Залзан Кавол назначил вечером репетицию позади фургона. Валентин пришел одним из первых, радуясь возможности уйти с переполненных улиц. Он нашел только Слита и двух скандаров.
Ему показалось, что Залзан Кавол как-то странно посмотрел на него. Во внимании скандара было что-то новое и тревожащее. Через несколько минут смущенный Валентин спросил:
- Что-то неладно?
- Что может быть неладно?
- Ты выглядишь недовольным.
- Я? Ничего подобного. Сон, только и всего. Я думаю о сне, который видел прошлой ночью.
- Ты видел синекожего пленника?
Залзан Кавол растерялся.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что и я его видел, и Слит.
- Мой сон не имел ничего общего с синекожим, - ответил скандар, - и я не желаю говорить об этом сне. Все это были глупости, больше ничего.
Залзан Кавол отошел, взял полную охапку ножей и начал жонглировать.
Валентин пожал плечами. Он никогда не задумывался, видят ли скандары сны, в особенности тревожащие. Хотя, конечно, они граждане Маджипура и разделяют все обычаи здешнего населения, так что и у них должны быть полные жизни сны, как у всех, с посланиями от Короля и Леди, заблуждениями и прозрениями как у людей, и наверное, прочих рас. Но вот что интересно: Залзан Кавол всегда так следил за эмоциями, так неохотно показывал свою суть, кроме жадности, нетерпения и раздражения, а тут вдруг задумался над сном.
А бывают ли у метаморфов сны со значением, посланиями и прочим?
Репетиция прошла хорошо. Затем жонглеры легко и не очень сытно пообедали фруктами и ягодами, собранными Лизамон в лесу, и запили их остатками вина, привезенного ими из Кантора. На улицах Илиривойна уже зажглись фейерверки, отовсюду лилась нестройная музыка. Валентин думал, что представление состоится на площади, но нет: метаморфы в каких-то вроде бы жреческих костюмах проводили жонглеров в совершенно другую часть города, на большое овальное пространство, уже окруженное сотнями, а то и тысячами ожидающих зрителей. Залзан Кавол и его братья тщательно обошли всю площадку, проверяя, нет ли ям или неровностей, могущих помешать их работе. Обычно Слит участвовал в этом, но сейчас, как вдруг заметил Валентин, он исчез после репетиции. Неужели у него не хватило терпения, и он решил сделать что-то без него?
Валентин собрался было пойти на поиски, но в это время появился Слит, чуть запыхавшись.
- Я был на площади, - тихо сказал он. - Клетки еще там, но большая часть стражников, видимо, сбежала на танцы. Я сумел перекинуться парой слов с пленником, прежде чем меня отогнали.
- И что?
- Он сказал, что в полночь его принесут в жертву фонтану, - точно, как в моем сне. А завтра ночью то же самое сделают и с нами.
- Да?..
- Клянусь именем Леди, - сказал Слит.
Его глаза сверлили Валентина.
- Я пришел сюда, милорд, только по твоему приказу. Ты уверял, что никакого вреда нам не будет.
- Твои опасения казались нереальными.
- А теперь?
- Я начинаю пересматривать свое мнение, - ответил Валентин. - Но мы уйдем из Илиривойна живыми и невредимыми. Я обещаю тебе это. После представления я поговорю с Залзаном, а потом посоветуюсь с Делиамбером.
- Я был бы счастлив уехать отсюда как можно скорее.
- Метаморфы сегодня вечером празднуют и пьют. Чем позднее мы уедем, тем менее вероятно, что они заметят это, и вряд ли сумеют преследовать нас, даже если захотят. Да разве Залзан Кавол согласится отменить представление из-за слухов об опасности? Мы выполним свою работу, а потом займемся собственными делами. Что ты на это скажешь?
- Я в твоем распоряжении, милорд, - ответил Слит.
Глава 14
Представление было замечательное, и никто не был в лучшей форме, чем Слит.
Он исполнял свое слепое жонглирование и делал это безупречно. Скандары перекидывались факелами, Карабелла работала на катающемся шаре, Валентин жонглировал, танцуя, прыгая, приседая. Метаморфы сидели вокруг концентрическими кругами, говорили мало, совсем не аплодировали, но смотрели с неослабевающим вниманием.
Работать в такой аудитории было тяжело, даже хуже, чем на репетиции, потому что теперь у них были тысячи зрителей, никак не реагирующих на выступление.
Они сидели, как статуи - такими же были и дети во время репетиции - не высказывали ни одобрения, ни осуждения, а лишь что-то вроде безразличия.
Затем метаморфы вдруг стали воспроизводить действия жонглеров, но в странной, искаженной форме.
По двое, по трое они выходили вперед, вставали в центр круга всего в нескольких ярдах от жонглеров и быстро меняли формы: шестеро стали похожими на скандаров, один на Карабеллу, один на Слита, а один принял вид высокого золотоволосого Валентина. В этих превращениях не было ничего от игры: Валентин видел явную, насмешливую угрозу, а, посмотрев на не участвовавших в представлении членов труппы, увидел, что Делиамбер делает тревожные жесты щупальцами, Виноркис хмурится, а Лизамон переступает с ноги на ногу, как бы готовясь к бою.
Залзан Кавол тоже выглядел расстроенным.
- Продолжайте, - сказал он отрывисто. - Мы здесь для того, чтобы работать.
- По-моему, - сказал Валентин, - мы здесь для того, чтобы развлекать их, но необязательно представлением.
- Неважно. Мы артисты и будем продолжать.
Он дал сигнал и начал с братьями головокружительный обмен множеством острых и опасных предметов. Слит, помедлив, схватил несколько дубинок и стал каскадом бросать их. Карабелла тоже. У Валентина похолодели руки, он явно не хотел работать.
Девять метаморфов неподалеку от них тоже начали жонглировать. Это было искаженное, как во сне, жонглирование, без настоящего искусства или ловкости, насмешка, пародия, больше ничего. Они держали в руках толстые плоды, куски дерева и другие обычные предметы и перебрасывали их из руки в руку, по-детски пародируя жонглеров, все время роняя предметы даже в самых простых ситуациях, и быстро наклонялись, чтобы поднять их. Это представление заинтересовало зрителей куда больше, чем то, что делали настоящие жонглеры. Теперь зрители гудели - может, это была форма аплодисментов? - ритмично покачивались и хлопали руками по коленям, а некоторые трансформировались в странные чередующиеся формы то человека, то хорта, то су-сухириса, то жонглеров, то еще кого-то.
В одном месте Валентин увидел сразу шесть или семь грубых своих копий.
Выступать в таком отвлекающем кругу стало невозможным, но жонглеры угрюмо работали еще несколько минут, ошибаясь, роняя дубинки, портя давно знакомые комбинации. Гудение метаморфов становилось все сильнее.
- Смотрите! - вдруг закричала Карабелла.
Она указала ва одного из псевдожонглеров, который изображал Валентина.
Валентин посмотрел и задохнулся от изумления.
Действия метаморфа превосходили всякое понимание, ошеломляли и приводили в ужас. Метаморф начал колебаться между двумя формами. Одна изображала Валентина-жонглера, высокого, широкоплечего, большерукого, золотоволосого молодого человека, а вторая была Лордом Валентином Короналем.
Изменение происходило почти мгновенно, как вспышка света. Одну секунду Валентин видел перед собой своего двойника, а в следующий миг - чернобородого Короналя с жесткими глазами, властным лицом, который тут же исчезал, снова заменяясь простым жонглером. Гудение толпы стало громче: метаморфы одобряли шоу. Валентин… Лорд Валентин… Валентин… Лорд…