Драконы показались через неделю. Гарцвел предсказал их появление на день раньше, увидев во сне, что они рядом.
- Все капитаны видят во сне драконов, - объяснил он. - Наши мозги созвучны, и мы чувствуем, когда души драконов приближаются к нам. Есть одна женщина-капитан, у которой не хватает зубов, ее зовут Гидраг. Она видит драконов во сне за неделю, а иногда и раньше. Иди прямо на них, и они всегда там. Я не такой способный, чувствую самое большое за день. Но таких, как Гидраг, больше нет. Я делаю, что могу. Мы увидим драконов через десять-двенадцать часов, это я гарантирую.
Валентин мало верил в это, но в середине дня дозорный на мачте завопил:
- Эй! Драконы идут!
Великое множество драконов - сорок, пятьдесят, а то и больше, шли прямо перед носом "Бренгалина". Толстобрюхие неграциозные животные, широкие в поперечнике, как сам корабль, с длинными толстыми шеями, тяжелыми треугольными головами, короткими хвостами, заканчивающимися яркими плавниками, и выступающими костяными гребнями во всю длину сильно выгнутой спины. Самой странной чертой их были крылья - по сути, украшение, потому что такое громадное существо просто не могло подняться в воздух, но выглядели они настоящими крыльями, темными, как у летучей мыши. Они исходили из массивных наростов под шеей дракона и достигали половины длины его тела. У большей части драконов крылья были сложены, но некоторые полностью развернули их и двигались с поразительной скоростью.
В основном тут были молодые драконы, от двенадцати до пятидесяти футов длиной, много было новорожденных, шестифутовых, свободно плескавшихся или державшихся за соски матерей. Но среди этой мелочи было несколько чудовищ, сонных, наполовину погруженных в воду. Их спинные гребни поднимались над водой, как холмы на плавучем острове.
Они были невообразимо грузными. Трудно было судить об их полной величине, так как их задняя часть была глубоко в воде, но выглядели они, по крайней мере, не меньше корабля. Валентин, проходя по палубе с капитаном, спросил:
- Нет ли здесь драконов Лорда Кинникена?
Капитан снисходительно усмехнулся.
- Ну, дракон Кинникена наверное втрое больше этих. Нет, даже еще больше. Эти едва ли достигают ста пятидесяти футов. Я видел куда крупнее.
Валентин пытался представить себе дракона втрое больше самого крупного из наблюдаемых, но не мог. Это все равно что представить себе визуально всю Гору Замка: человек просто не может этого сделать.
Корабль двинулся вперед для охоты.
Вся операция была точно скоординирована. Были спущены лодки, на носу каждый скандар с острогой. Лодки спокойно проплывали мимо кормящих самок. Скандар пронзил одну с левого борта, другую - с правого, выбирая матерей таким образом, чтобы не вызвать полной гибели всех малышей.
Молодые били хвостами по лодкам. Когда лодки вернулись к кораблю, были спущены сети для подъема добычи. Только взяв с десяток молодых драконов, охотники принялись за большую игру. Лодки были втянуты наверх, а гарпунер, громадный скандар с синей полосой через грудь, где мех был содран много лет назад, занял место в куполе. Он не спеша выбрал оружие, закрепил его в катапульте, а Гарцвел в это время маневрировал кораблем, чтобы дать гарпунеру возможность сделать точный удар по выбранной жертве. Гарпунер прицелился. Драконы беззаботно плыли. Блеснуло древко выпущенного гарпуна, он вонзился почти до половины в выпуклое плечо девяностофутового дракона, и море сразу ожило.
Раненый дракон со страшной яростью хлестал по воде хвостом и развернутыми крыльями, как бы желая взлететь в небо и утащить с собой "Бренгалин". При первом его крике матери-драконы распустили крылья, собрали под них своих детенышей и стали удаляться, мощно колотя хвостами, в то время как крупнейшие в стаде, настоящие чудовища, просто скрылись из виду, уйдя в глубину. Осталось с десяток полувзрослых драконов, знавших, что случилась какая-то беда, но не понимавших, как реагировать. Они плавали широкими кругами вокруг раненого товарища, полуразвернув крылья и слегка хлопая ими по воде. Тем временем гарпунер в полном спокойствии выбрал оружие и бросил второй, а затем третий гарпун в жертву.
- Лодки! - закричал Гарцвел. - Сети!
Началась странная процедура. Снова спустили лодки, и охотники строем двинулись к кольцу встревоженных драконов, бросая в воду гранаты, которые взрывались с глухим буханьем, распространяя толстый слой ярко-желтой краски. Взрывы и, видимо, краска привели оставшихся драконов в неописуемый ужас. Они быстро скрылись из виду, дико хлопая хвостами и крыльями.
Осталась только жертва, живая, но крепко удерживаемая. Она тоже поплыла, таща за собой всю массу "Бренгалина". Дракон заметно терял силы. Лодочники своими гранатами старались заставить дракона плыть к кораблю. Одновременно была закинута громадная сеть, она раскрылась и снова сомкнулась, как только дракон запутался в ее ячейках.
- Лебедки! - заорал Гарцвел.
Сеть потащили из воды.
Дракон бился. Его громадный вес заставил корабль опасно накрениться, гарпунер в куполе схватил катапульту всеми четырьмя руками и с яростным воплем пустил гарпун. Послышался ответный звук - глухой, агонизирующий. Гарпун вонзился в голову дракона как раз позади громадных, как тарелки, зеленых глаз. Мощные крылья последний раз страшно ударили уже по воздуху.
Остальное уже было мясницким делом.
Лебедки сделали свою работу, дракон лежал на платформе, началась разделка.
Валентин некоторое время следил за кровавым зрелищем, но потом ушел вниз, а когда через несколько часов вернулся, на палубе лежал чистый, как музейный экспонат, скелет дракона, и охотники разбирали его.
- Ты почему такой хмурый? - спросила Карабелла.
- Не могу оценить это искусство, - ответил Валентин.
Ему казалось, что Гарцвел мог бы целиком набить большой трюм корабля этим косяком драконов. Однако, капитан взял только несколько малышей и одного взрослого, и то не самого крупного, а остальным дал уйти. Залзан Кавол объяснил, что была взята норма, предписанная Короналями прошлых столетий. Стадо можно сократить, но не уничтожать. Если корабль вернется из плавания перегруженным, его проверят и капитана могут строго наказать. Кроме того, было важно быстро поднять пойманных драконов на борт, пока не появились хищники, и как можно скорее разделать: команда, охотящаяся с чрезмерной жадностью, не сможет управиться с добычей достаточно эффективно и прибыльно.
Первая сезонная удача несколько смягчила команду Гарцвела. Они кивали пассажирам, даже иногда улыбались, работу же выполняли радостно. Их угрюмое молчание исчезло, они смеялись, шутили и пели на палубе.
Лорд Малибор был красив и смел
И любил бурное море.
Лорд Малибор спустился с гор,
Чтобы охотиться на драконов.
Лорд Малибор построил корабль
Прекрасный на вид,
С украшенными золотом парусами
И мачтами из слоновой кости.
Валентин и Карабелла прислушались.
Карабелла быстро подхватила несложную мелодию и стала наигрывать ее на своей маленькой арфе.
Лорд Малибор стоял у руля
И смотрел на тяжелые волны.
Он плыл в поисках дракона,
Дракона смелого и злого.
Лорд Малибор бросил клич.
Голос его звенел и гудел:
Я хочу встречи и битвы
С тобой, король драконов.
Я слышу, милорд, - крикнул дракон
И поплыл через море.
Он был двенадцати миль длиной,
Три в ширину и две в толщину.
- Смотри, - сказала Карабелла, - там Залзан Кавол. Валентин посмотрел. Скандар стоял у поручней, сложив руки и хмурился.
Похоже песня ему не нравилась. Что это с ним?
Лорд Малибор стоял на палубе
И сражался смело и доблестно.
В тот день кровь текла ручьем
И тяжелы были удары.
Но драконьи короли хитры и коварны
И редко оказываются побежденными.
И Лорд Малибор, при всей своей силе,
В конце концов был съеден.
Все моряки, охотники на драконов,
Прислушайтесь к этой грустной были!
Несмотря на вашу удачу и ловкость,
Вы можете стать пищей дракона.
Валентин засмеялся и хлопнул в ладоши. Залзан Кавол, полный негодования, немедленно подошел к нему.
- Милорд, как ты терпишь такое непочтительное…
- Потише насчет милорда, - сказал ему Валентин. - А почему непочтительное?
- Неуважение к страшной трагедии! Неуважение к покойному Короналю!
- Залзан Кавол, - мягко сказал Валентин, - неужто ты такой почитатель респектабельности?
- Я знаю, что правильно и что неправильно, милорд. Насмехаться над смертью Лорда Малибора - это…
- Полегче, дружище!
Валентин положил руку на локоть скандара.
- Лорд Малибор давно умер, теперь ему безразлично все. А я с удовольствием послушаю песню. Если я не оскорблен, что же тогда с тобой?
Залзан Кавол продолжал ворчать:
- Позволь мне сказать, милорд, ты еще не вполне усвоил свое положение. На твоем месте я запретил бы этим рыбакам петь эти песни в твоем присутствии.
Валентин широко улыбнулся.
- А какое им дело до моего присутствия? Я всего лишь пассажир. Если бы я высказал что-либо подобное, меня тут же выкинули за борт, и я тоже стал бы драконьей пищей. Подумай об этом, Залзан, и успокойся, друг. Глупая матросская песня, только и всего.
- Но… - прошептал Залзан Кавол.
Он отошел.
- Он все принимает всерьез.
Карабелла засмеялась.
- Да, - согласился Валентин. - Милая, окажи мне услугу: когда моряки закончат работу, отведи в сторону одного - вон хоть того, рыжебородого, пусть он научит тебя словам этой песни. А потом ты научишь меня. Может быть, Залзан Кавол улыбнется, если я сам спою ее?
Прошла неделя, прежде чем они снова увидели драконов. За это время песенку выучили не только Валентин и Карабелла, но и Лизамон Холтен с удовольствием распевала ее своим хриплым баритоном. Но Залзан Кавол по-прежнему хмурился и недовольно фыркал, слыша ее.
Второй косяк драконов был больше первого, и Гарцвел разрешил взять примерно две дюжины маленьких, одного среднего и одного большого, по крайней мере в сто тридцать футов. Так что в следующие несколько дней у всех были полны руки работой. Палуба стала пурпурной от крови, а кости и крылья лежали по всему кораблю, пока команда рассортировывала все это по размерам и уносила вниз. На капитанский стол были поданы деликатесы из самых вкусных частей дракона, и Гарцвел выставил бочонки вина, наличие которых никак нельзя было предположить у капитана, находившегося на грани банкротства.
- Пилиплокское золотое, - сказал он, наливая щедрой рукой. - Я хранил его для особого случая, а сейчас, без сомнения, как раз такой случай. Вы принесли мне большую удачу.
- Твои товарищи-капитаны не обрадуются, услышав это, - сказал Валентин. - Мы легко могли бы отплыть с ними, если бы они знали, что мы приносим счастье.
- Их потери - наш выигрыш. За ваше паломничество, друзья! - крикнул капитан.
Теперь они шли в более спокойных водах. Жаркий ветер с Суврейла стих здесь, вблизи тропиков, и подул более приятный, более влажный бриз с юга-запада, с далекого мыса Стоенцар на Алханроле. Вода была глубокого зеленого оттенка, носилось множество морских птиц, под самой поверхностью воды мелькали ярко окрашенные рыбы - пища драконов. Родмент-архипелаг был уже недалеко. Гарцвел предложил закончить здесь свой лов: "Бренгалин" мог вместить еще несколько больших драконов, пару средних и штук сорок маленьких.
Затем он решил высадить пассажиров и вернуться в Пилиплок для распродажи добычи.
- Драконы! - закричал дозорный.
Это был громадный косяк, из нескольких сотен драконов. Повсюду из воды высовывались горбатые спины. Два дня "Бренгалин" шел среди них и поработал на славу. На горизонте виднелись другие корабли. Но они держались далеко, потому что правила запрещали вторгаться на чужую территорию.
Гарцвел прямо сиял от удачи. Он сам часто спускался с командой лодочников, что Валентину казалось необычным, а однажды даже вошел в купол работать с гарпуном. Корабль теперь осел ниже ватерлинии под грузом драконьего мяса.
На третий день драконы все еще были здесь: резня их не тревожила, и они не спешили уходить.
- Еще одного большого, - сказал Гарцвел, - и идем к островам.
В качестве последней мишени он выбрал восьмидесяти футового дракона.
Валентин устал, даже больше чем устал от этой резни, и когда охотник послал третий гарпун, он отвернулся и прошел в дальний конец палубы, где нашел Слита. Они встали у поручней и смотрели на восток.
- Как ты думаешь, можно отсюда увидеть архипелаг? - спросил Валентин. - Я уже соскучился по твердой земле, и мне опротивел запах крови.
- У меня хорошие глаза, милорд, но до островов еще два дня пути. Даже мое зрение имеет границы…
Он вдруг задохнулся.
- Милорд!
- Что случилось?
- К нам плывет остров, милорд!
Валентин посмотрел вдаль, но не сразу сориентировался: утреннее солнце ярко светило в глаза. Но вот и он увидел: из воды высунулась зубчатая драконья спина, а под ней смутно виднелось нечто невероятного объема.
- Дракон Лорда Кинникена! - срывающимся голосом сказал Валентин. - Он идет прямо на нас!
Глава 4
Может быть, это действительно был дракон Кинникена, а может, другой, не столь громадный, но он был достаточно велик, длиннее "Бренгалина". Он шел на них, как таран, без колебаний - то ли ангел смерти, то ли другая немыслимая сила, неизвестно, - но масса его была бесспорно чудовищной.
- Где Гарцвел? - заорал Слит. - К оружию.
Валентин засмеялся.
- Можно ли остановить гарпуном эту мчащуюся гору, Слит? Ты хорошо плаваешь?
Большая часть охотников была занята добычей, но кое-кто оглянулся, и на палубе закипела бешеная деятельность. Гарпунер повернулся кругом и уже стоял с оружием в руках. Другие бросились к соседним куполам. Валентин, ища взглядом Карабеллу и других, увидел кинувшегося к рулю Гарцвела. Лицо скандара было мертвенно-бледным, глаза безумные, словно он увидел послание смерти.
- Спустить лодки! - закричал кто-то.
Лебедки завертелись. Все дико метались от страха. Один хорт с почерневшими от ужаса глазами погрозил Валентину кулаком и грубо схватил его за руку.
- Это ты навел его на нас! Ни одного из вас нельзя было пускать на борт!
Откуда-то возникла Лизамон и отшвырнула хорта, а затем обпила Валентина могучими руками, как бы защищая его от любого нападения.
- Знаешь, а ведь хорт прав, - спокойно сказал Валентин, - мы приносим беду. Сначала Залзан Кавол потерял фургон, теперь этот несчастный Гарцвел терпит…
Раздался страшный удар, когда атакующий дракон врезался в борт.
Корабль накренился и тут же качнулся в другую сторону. Страшная дрожь сотрясала его обшивку. Второй удар крыльями по корпусу, третий - и "Бренгалин" подскочил.
- Пробоина! - отчаянно закричал кто-то.
Все предметы катались по палубе. Громадный котел сорвался с креплений и сбил трех матросов, ящик с топорами перевернулся. Корабль продолжал раскачиваться.
Валентин оглянулся и увидел громадного дракона, чудовище плавало кругом, готовясь к новой атаке.
В целенаправленности его убийственных действий уже не было никаких сомнений.
Дракон ударил. "Брангалин" страшно закачался. Валентин задыхался - руки Лизамон чуть не раздавили его. Он не видел никого из своих, не знал, живы ли они.
Корабль явно погибал. Слышно было, как в трюм заливается вода, хвост дракона поднялся над палубой и снова опустился. Все растворилось в хаосе. Валентин почувствовал, что куда-то летит.
Он плавно вознесся, затем опустился и погрузился в воду.
Он попал во что-то весьма похожее на водоворот, его закрутило и потащило вниз. В голове звенели слова баллады о Лорде Малиборе, это правда, что Корональ, увлекшийся охотой на драконов, десять лет назад вышел в море на самом красивом в Пилиплоке корабле и не вернулся. Корабль пропал со всей командой. Никто не знал, что случилось, но по обрывочным воспоминаниям Валентина, правительство говорило о неожиданном шторме.
Валентин подумал, что там, вполне возможно, был этот самый зверь-убийца, мститель.
И вот теперь второй Корональ, наследник Малибора, встретился с ним.
Валентина затягивало в глубину, и он перестал думать о приливах и отливах удачи.
Он боролся за каждый вздох, кашлял, выплевывал воду и снова глотал ее, а затем его накрыла тьма.
С тех пор как Валентин утратил свое прошлое и оказался возле Пидруда, он никогда не задумывался о философии смерти.
Ему хватало жизненных проблем. Он смутно вспоминал, как учили в школе, что души возвращаются к божественному источнику в тот последний момент, когда происходит высвобождение жизненной энергии, и идут по мосту прощания, которым управляет Понтифакс. Но правда это, или нет, есть ли мир по ту сторону жизни и каков он, Валентин никогда не задумывался. Однако теперь он пришел в себя в таком странном месте, которое превосходило всякое воображение самых мудрых мыслителей, и невольно подумал: может он в загробной жизни? Гигантское помещение с толстыми влажными розовыми стенами, потолок местами высокий, сводчатый, поддерживаемый мощными колоннами, а местами понижающийся почти до пола. В этой комнате помещалось две полусферы, испускавшие слабый голубой свет. Воздух был скверный, насыщенный паром, с резким горьким привкусом, крайне неприятным.
Валентин лежал на мокрой скользкой поверхности, грубой, с глубокими складками, все время подрагивавшими. Под рукой чувствовались какие-то конвульсии глубоко внутри. Текстура пола не напоминала Валентину ничего из его жизненного опыта, а слабое, но заметное движение где-то внутри наводило на мысль, что место, куда попал Валентин, не мир после смерти, а просто галлюцинация.
Валентин осторожно встал. Одежда была мокрой, один сапог он где-то потерял, на губах чувствовался привкус соли. Он был потрясен и изумлен. Стоять на этой непрерывно дрожащей поверхности было трудно. Оглядевшись, он увидел что-то вроде слабо сиявшей растительности, мясистой, слизистой, произраставшей из пола. Она тоже все время изгибалась от внутреннего движения. Пройдя между двумя колоннами и через участок, где пол почти сходился с потолком, он увидел нечто вроде пруда с зеленоватой жидкостью. За ним ничего не было видно из-за тумана.
Он подошел к пруду. Очень странно: там были сотни ярких рыб, он видел их в море накануне, но они не плавали, они были мертвы и разлагались, мясо отваливалось от костей, а внизу под водой был толстый, в несколько футов ковер из таких же костей.
Позади вдруг послышался рев. Валентин повернулся. Стены комнаты пришли в движение, подались назад, в понижавшейся части потолка появилось большое отверстие, и из него хлынул поток воды, затопив Валентина до бедер. Он едва успел добраться до колонны и обхватить ее руками, в то время как вода хлынула с потрясающей силой. Валентин устоял, хотя были моменты, когда он думал, что его снесет.
Затем поток прекратился, вода вошла в щели, образовавшиеся в полу, остались только рыбы. Пол начал содрогаться, отчаянно бившиеся рыбы покатились к зеленоватому пруду. Попав туда, они быстро перестали двигаться.
И вдруг Валентин понял.
Он не умер, и он - в брюхе дракона.