Сначала их трудно было отличить от скал пустыни. Валентин видел только темные монолиты, как бы раскиданные гигантской рукой по небольшому пространству в одну-две мили. Но постепенно он начал различать формы: вот кусок стены, вот основание какого-то циклопического дворца, а это - возможно, алтарь. Все было выстроено в титанических масштабах, только отдельные группы развалин, наполовину занесенные песком, были обычными невыразительными сторожевыми заставами.
Валентин велел каравану остановиться у одних особенно широко разбросанных развалин и с несколькими спутниками провел осмотр. Он осторожно притрагивался к камням, опасаясь, не совершает ли какого-нибудь святотатства. Камни были холодными, гладкими на ощупь, слегка инкрустированными наросшим желтым лишайником.
- Это работа метаморфов? - спросил он.
Делиамбер пожал плечами.
- Мы так думаем, но точно никто не знает.
- Я слышал, - заметил адмирал Эйзенхарт, - что эти города построены первыми человеческими поселенцами вскоре после высадки на планету и были разрушены во время гражданской войны, до того как Понтифакс Дворн организовал правительство.
- Записей, конечно, с тех времен не сохранилось, - сказал Делиамбер.
Эйзенхарт искоса посмотрел на вруона.
- Значит, ты другого мнения?
- Я? Я вообще не имею мнения о событиях, происходивших четырнадцать тысяч лет назад. Я не так стар, как вы полагаете, адмирал.
Иерарх Лоривейд сухо сказала:
- Мне кажется невероятным, чтобы первые поселенцы строились так далеко от моря и что они могли найти поблизости такие громадные каменные плиты.
- Значит, ты думаешь, что это города метаморфов? - спросил Валентин.
- Метаморфы - дикари, они живут в джунглях и пляшут, чтобы вызвать дождь, - сказал Эйзенхарт.
Лоривейд, недовольная вмешательством адмирала, ответила Валентину с явным раздражением:
- Я думаю, что это вполне возможно.
Затем она добавила, обращаясь к адмиралу:
- Не дикари, адмирал, а изгнанники.
А Валентин сказал:
- Правительству следовало бы организовать изучение этих руин, а может быть, это уже сделано? Нам нужно узнать как можно больше о дочеловеческих цивилизациях Маджипура, и если это места метаморфов, их следует взять под охрану.
- Развалины не нуждаются в другой охране, кроме той, которую они уже имеют, - внезапно произнес новый голос.
Валентин, вздрогнув, обернулся. Из-за монолита возникла странная фигура - тощий, почти бесплотный человек лет шестидесяти-семидесяти, с горящими злобой глазами и тонким, широким, явно беззубым ртом, искривленным в насмешливой ухмылке? Он был вооружен длинным узким мечом, а одежда его целиком состояла из рыжего меха животных пустыни. На голове была шапка из толстого хвостового меха. Он снял ее широким жестом и низко поклонился. Когда он выпрямился, рука его легла на рукоять меча.
Валентин вежливо спросил:
- А мы в присутствии одного из таких охранников?
- Я не один, - ответил тот.
Из-за камней вышли еще с десяток таких же фантастических типов, столь же костлявых, так же одетых в меховые куртки и штаны с такими же немыслимыми шапками. У всех были мечи, и все, казалось, были готовы пустить их в ход. Затем появилась вторая группа, как бы материализовавшись из воздуха, а затем третья, большая - человек в тридцать.
В отряде Валентина было одиннадцать душ, в основном, безоружных. Все остальные остались в плавучих повозках в двухстах ярдах отсюда на шоссе. Пока они стояли, рассуждая о древней истории, их окружили.
- По какому праву вы вторглись сюда? - спросил лидер.
Валентин услышал легкое покашливание Лизамон и увидел напряженную позу Эйзенхарта. Он дал им знак успокоиться и сказал:
- Могу я узнать, кто ко мне обращается?
- Я герцог Насимонт из Вернек Грега, верховный Лорд Западных Границ. Вокруг меня ты видишь знатных людей моего герцогства, которые верно служат мне.
Валентин не помнил провинции под названием Западные Границы и такого герцога. Может быть, он забыл географию? Нет, не настолько же. Однако он решил не шутить с герцогом Насимонтом, а торжественно сказал:
- Мы не собирались вторгаться, ваша милость, проходя через ваши владения. Мы путешественники, едем в Лабиринт, у нас дело к Понтифаксу, а здесь, кажется, наиболее прямая дорога от Треймона.
- Верно. Но для вас было лучше ехать к Понтифаксу другой дорогой.
- Не мешай нам! - внезапно рявкнула Лизамон. - Знаешь ли ты, кто перед тобой?
Валентин с досадой щелкнул пальцами, чтобы великанша замолчала.
Насимонт мягко сказал:
- Это не имеет значения. Будь он хоть сам Лорд Валентин, он не пройдет здесь. В сущности, любой проедет легче, чем Лорд Валентин.
- У тебя какая-то ссора с Лордом Валентином? - спросил Валентин.
Предводитель грубо захохотал.
- Корональ - мой самый главный враг.
- Ну, тогда ты восстаешь против всей цивилизации, потому что всё обязаны повиноваться Короналю. Как ты можешь быть герцогом и не признавать авторитета Короналя?
- Этого Короналя, - ответил Насимонт.
Он медленно перешел пространство, отделявшее его от Валентина и остановился перед ним, не снимая руки с меча.
- На тебе хорошая одежда, от тебя пахнет городским комфортом. Ты, наверное, богат, живешь в большом доме где-нибудь на Горе, и слуги исполняют каждое твое желание. Что бы ты сказал, если бы в один прекрасный день все это у тебя отняли, и ты стал нищим?
- У меня был такой опыт, - сказал Валентин.
- А теперь у тебя целая кавалькада плавучих повозок и свита. Кто ты?
- Лорд Валентин Корональ, - без колебаний ответил Валентин.
Глаза Насимонта сверкнули яростью.
Казалось, он вот-вот вытащит меч, но он сдержался и сказал:
- Да, ты такой же Корональ, как я герцог. Ну, Лорд Валентин, твоя родня заплатит мне за мои потери, за то, что ты прошел через зону развалин, с тебя тысяча реалов.
- У нас нет такой суммы, - спокойно сказал Валентин.
- Тогда ты останешься с нами, пока твои лакеи не достанут денег.
Он сделал знак своим людям.
- Хватайте их и свяжите. Одного отпустим - вруона. Он будет посланником. Эй, вруон, скажешь тем, в повозках, что мы задержим этих, пока не уплатят тысячу реалов. Будем ждать месяц. Если ты вернешься с ополчением вместо денег, то имей в виду, что мы знаем эти холмы, а ваши офицеры - нет. И вы не увидите своих друзей живыми.
- Подожди, - сказал Валентин, когда люди Насимонта шагнули вперед. - Расскажи мне о ссоре с Короналем.
Насимонт нахмурился.
- Он прошел через эту часть Алханрола в прошлом году, возвращаясь из Зимрола. Я тогда жил в предгорьях горы Эберсинол, возле озера, выращивая рикку, фиол и милай, и мои плантации были лучшими в провинции, потому что шестнадцать поколений моей семьи занимались этим. Корональ и его отряд остановились у меня, как у наиболее способного оказать им гостеприимство. Он явился с сотней прихлебателей и слуг, со множеством придворных. Ртов было столько, что они могли съесть половину континента. За время от одного звездного дня до следующего они опустошили мои винные погреба, устраивали фестиваль в полях и вытоптали все посевы и спьяну подожгли мой дом, разрушили плотину на озере и затопили поля. Они разорили меня ради своих развлечений, а затем уехали, даже не зная, что сделали со мной, или не интересуясь этим. Все остальное теперь у ростовщиков, а я живу в скалах Вернок Грег благодаря Лорду Валентину и его друзьям. Это справедливо? Если ты хочешь уйти из этих древних развалин, чужеземец, это будет стоить тебе тысячу реалов. Хотя я задержал тебя не по злобе, я перережу тебе глотку так же спокойно, как Лорд Валентин сломал мою плотину, если мне не принесут денег.
Он обернулся и приказал:
- Вяжите их!
Валентин глубоко вздохнул, закрыл глаза и, как учила его Леди, ввел себя в сон-бодрствование, в транс, который оживлял его обруч, и послал свой разум в темную, желчную душу верховного Лорда Западных Границ и затопил ее любовью.
Это потребовало много сил. Он покачнулся и положил руку на плечо Карабеллы, черпая ее энергию и жизненную силу и посылая ее Насимонту. Теперь он понял, какую цену платил Слит за слепое жонглирование: это вытягивало из него все жизненные силы.
Насимонт застыл на месте, его тело повернулось, глаза встретились со взглядом Валентина. Валентин, не ослабляя, держал его душу и омывал ее состраданием, пока железное негодование Насимонта не исчезло, как шелуха, и тогда Валентин влил в душу внезапно ставшего уязвимым человека видение всего того, что произошло с ним в Тил-Омоне, спрессовав все в одну головокружительную точку света.
Он разорвал контакт и, пошатнувшись, ухватился за Карабеллу, которая поддерживала его.
Насимонт уставился на Валентина, как человек, которого коснулось божество, а затем упал на колени и сделал знак горящей звезды.
- Милорд, - хрипел он едва слышно, - прости меня…
Глава 4
Присутствие в пустыне такого количества разбойников удивило и испугало Валентина, потому что в истории почти никогда не бывало подобной анархии на благополучном Маджипуре. Пугало также, что эти бандиты были ранее преуспевающими фермерами, теперь доведенными до нищеты грубым вмешательством Короналя. На Маджипуре не было принято, чтобы правители так беззастенчиво пользовались своим положением. Если Доминик Барджазед считает, что может вести себя таким образом и удержаться на троне, то он не только негодяй, но и дурак.
- Ты скинешь узурпатора? - спросил Насимонт.
- Со временем, - ответил Валентин. - До этого еще многое надо сделать.
- Я в твоем распоряжении, если могу пригодиться.
- Много еще разбойников между этими развалинами и входом в Лабиринт?
Насимонт кивнул.
- Много. В этой провинции входит в обычай бежать в холмы.
- Ты имеешь на них влияние, или твой титул герцога только для смеха?
- Они повинуются мне.
- Хорошо. Я попрошу тебя проводить меня до Лабиринта и предостеречь своих мародеров от нападения на нас.
- Сделаю, милорд.
- Но никому ни слова о том, что я поведал тебе. Относись ко мне просто, как к чиновнику Леди, посланному к Понтифаксу.
Слабый блеск подозрения мелькнул в глазах Насимонта. Он недовольно спросил:
- Почему я не могу объявить тебя истинным Короналем?
Валентин улыбнулся.
- В этих нескольких плавучих повозках вся моя армия. Я не могу объявить войну узурпатору, пока у меня не будет больших сил. Отсюда секретность, отсюда и мой визит в Лабиринт. Чем скорее я получу поддержку Понтифакса, тем скорее начнется кампания. Как скоро ты будешь готов?
- Через час, милорд.
Насимонт и его люди сели на передовую повозку вместе с Валентином.
Ландшафт становился все более голым.
Теперь это была темная, почти безжизненная пустыня, где под сильным горячим ветром поднимались пылевые смерчи. Иногда вдали от шоссе возникали люди в грубой одежде, группами по трое-четверо.
Они останавливались посмотреть на путешественников, но и только: никаких инцидентов не происходило. На третий день Насимонт предложил срезать путь к Лабиринту и тем сэкономить несколько дней.
Валентин согласился без колебаний, и караван свернул к огромному высохшему озеру, а затем поплыл над скверной дорогой, изрезанной оврагами, мимо ряда тупых гор из красного песчаника и, наконец, по широкому плоскогорью, которое, казалось, не имело никаких отличительных черт; кроме крупного песка и гравия до самого горизонта.
Валентин видел, как тревожно переглянулись Слит и Залзан Кавол, когда повозки оказались в этом унылом месте, и подумал, что они, наверное, шепчутся об измене и предательстве, но его вера в Насимонта не поколебалась. Он касался своим мозгом мозга предводителя бандитов через обруч Леди и чувствовал, что у того спокойно на душе.
День, и еще день путешествия в никуда, и Карабелла нахмурилась, иерарх Лоривейд стала еще угрюмее, а взамен Холтен оттянул Валентина в сторону и сказал спокойно, как бы говоря о пустяках:
- А что, если этот тип Насимонт нанят мнимым Короналем и получил плату, чтобы бросить тебя в таком месте, где тебя никогда не найдут?
- Тогда мы погибнем, и наши кости навеки останутся здесь, - ответил Валентин. - Но я не предаюсь беспокойству.
Все-таки в нем росло некоторое раздражение. Вспоминая искренность Насимонта, он не мог поверить, чтобы какой-то агент Барджазеда выбрал такой продолжительный метод избавления от Валентина, когда для этого достаточно было одного удара меча в развалинах метаморфов. И все же у него не было полной уверенности, что Насимонт знает, куда ехать. Здесь не было воды, и даже животные, способные питаться любой органической материей, худели, по словам Шанамира, и слабели, с трудом находя тощие кустики травы. В этом месте все было странно и не было надежды на избавление, но пробным камнем для Валентина был Делиамбер: колдун был весьма опытным и умелым в смысле самосохранения, а сейчас он выглядел спокойно.
Наконец Насимонт остановил караван в том месте, где две линии голых холмов сходились в узкий с высокими стенами каньон, и сказал Валентину:
- Ты думаешь, милорд, что мы сбились с пути? Пойдем, я покажу тебе кое-что.
Валентин и несколько других пошли за ним к началу каньона - на расстоянии пятидесяти шагов. Насимонт показал на огромную долину, начинавшуюся от каньона.
- Смотри.
Долина была пустынной: громадное веерообразное пространство серого песка тянулось к северу и к югу по крайней мере на сто миль. Точно в середине долины Валентин увидел белый темный круг, тоже колоссального размера, слегка приподнятый над плоской поверхностью долины. Валентин вспомнил: это была огромная насыпь темной земли, покрывавшая Лабиринт Понтифакса.
- Послезавтра мы будем у Врат Лезвия, - сказал Насимонт.
Валентин вспомнил, что у Лабиринта было семь входов, устроенных на разных расстояниях вокруг громадного сооружения.
Когда он был там с поручением Вориакса, он вошел через Врата Вод с противоположной стороны, где с Горы через плодородные северо-восточные провинции спускалась река Глейг. Это был самый легкий путь к Лабиринту, и им пользовались высокие чиновники, когда у них было дело к министрам Понтифакса. Со всех других сторон Лабиринт окружала куда менее приятная местность, но все-таки более приемлемая, чем та, по которой только что проехал Валентин. Единственным утешением служило сознание, что он выйдет из Лабиринта в более удачную сторону.
Лабиринт занимал огромное пространство и поскольку состоял из многих уровней, расположенных по спирали, население его было неисчислимым. Сам Понтифакс занимал внутренний сектор, куда почти никто не имел доступа. Окружавшая его зона была областью правительственных министров, громадного количества преданных душ, всю жизнь остававшихся под землей и занимавшихся делами, которых Валентин не понимал.
Вокруг правительственной зоны много тысячелетий развивалась внешняя оболочка Лабиринта, путаница круговых проходов, населенных миллионами темных личностей: конторщиками, торговцами, нищими, карманниками, и бог знает кем еще, - своего рода мир в себе, куда никогда не проникали ни солнечное тепло, ни холодный свет луны, где всю красоту и чудеса Маджипура заменили бледные радости подземной жизни.
Наконец плавучие повозки добрались до Врат Лезвий.
Небольшое крытое отверстие давало доступ в уходивший в землю туннель. Впереди стоял ряд вделанных в бетон древних ржавых мечей. Он составлял барьер более символический, чем реальный, поскольку мечи были расставлены редко. Сколько же времени, - думал Валентин, - понадобилось, чтобы мечи заржавели в этом сухом климате?
Стражи Лабиринта ждали прямо за входом.
Их было семь - два хорта, гейрог, скандар, лимен и два человека, все замаскированные, как принято у официальных лиц Лабиринта. Маски были в основном символическими - лоскут блестящей желтой ткани закрывал нос и глаза, - но создавали эффект необычности, а это и требовалось.
Стражи молча и невозмутимо встали перед Валентином и его отрядом. Делиамбер сказал Валентину:
- Они попросят плату за вход. Такова традиция. Подойди к ним и изложи свое дело.
Валентин сказал стражам:
- Я Валентин, брат покойного Вориакса, сын Леди Острова, пришел просить аудиенции у Понтифакса.
Даже такое странное и вызывающее заявление не вызвало никакой реакции со стороны замаскированных. Гейрог сказал только:
- Понтифакс каждого к себе не допускает.
- Тогда я буду просить аудиенции у его главных министров, которые могут передать мое послание Понтифаксу.
- Их ты тоже не увидишь, - сказал один из хортов.
- В таком случае я обращусь к заместителям министров, или, если понадобится, к заместителям заместителей министров. Единственное, о чем я вас прошу - разрешить мне и моим спутникам пройти в Лабиринт.
Стражники посовещались между собой, тихо жужжа, видимо, с помощью какого-то прибора. Это был какой-то ритуал чисто механического свойства, поскольку они вряд ли слушали друг друга. Затем гейрог снова повернулся к Валентину.
- Каково твое приношение?
- Какое приношение?
- Входная плата.
- Назови, и я уплачу.
Валентин сделал знак Шанамиру, и тот достал кошелек, но стражники недовольно покачали головами, а некоторые даже отвернулись.
- Не деньги, - презрительно сказал гейрог. - Приношение.
Валентин опешил и растерянно обернулся к Делиамберу. Тот ритмично покачал щупальцами, как бы подбрасывая что-то. Валентин понял. Жонглирование!
- Слит, Залзан Кавол…
Из одной повозки достали дубинки и мячи. Слит, Карабелла и Залзан Кавол встали перед стражниками и по сигналу скандара начали жонглировать. Семеро замаскированных смотрели, неподвижные, как статуи. Все это казалось Валентину таким забавным, что он с трудом удерживался от смеха, но три жонглера выполняли свою работу строго и с большим достоинством, словно это был религиозный обряд. Они выполнили три полных рисунка обмена, разом остановились и поклонились стражам.
Гейрог чуть заметно кивнул - единственное одобрение представления.
- Можете войти, - сказал он.