Валентин видел Понтифакса Тивераса пять раз: первый, когда Валентин был еще ребенком, а Понтифакс прибыл в Горный Замок на свадьбу Лорда Малибора, второй - через несколько лет на коронации Лорда Вориакса, через год - на свадьбе Вориакса, а четвертый - когда Валентин приехал в Лабиринт по поручению брата, а последний раз - три года назад, когда Тиверас приезжал на коронацию Валентина. Понтифакс и при первой встрече был уже стар: огромного роста, худой, отталкивающего вида человек с грубым угловатым лицом, с очень черной бородой и мрачными, глубоко сидящими глазами. Чем старше он становился, тем более страшными становились его характерные черты, и он уже выглядел чем-то вроде трупа - негнущийся, медленно двигающийся, старый, засохший стебель человека, но, тем не менее, внимательный, знающий, все еще мощный духом, все еще излучающий ауру безмерной власти и величия. Но теперь…
Трон, на котором сидел Тиверас, был тот же, что видел Валентин при первом посещении: роскошное золотое сидение с высокой спинкой, к которому вели три широкие низкие ступени, но теперь этот трон был полностью заключен в шар голубоватого стекла, где тянулась широкая сложная сеть поддерживавших жизнь трубок, составлявшая как бы кокон.
Прозрачные трубки с цветными жидкостями, счетчики и шкалы, измерительные пластинки на щеках и лбу Понтифакса, провода, соединения и зажимы - все это выглядело дико и пугающе, хотя бы уже потому, что ясно говорило, что жизнь Понтифакса держалась не в нем самом, а в приборах, окружавших его.
- И давно он так? - прошептал Валентин.
- Система была разработана двадцать лет назад, - с явной гордостью ответил Сиплтрейв, - но только последние два года мы держим его в ней постоянно.
- Он в сознании?
- О, да, в сознании, - ответил врач. - Подойди ближе, посмотри на него.
Валентин неловко подошел и остановился в футе от трона, вглядываясь в удивительного старика в стеклянном пузыре.
Да, он видел, что свет еще горит в глазах Тивераса, бесцветные губы решительно сжаты.
Кожа на черепе Понтифакса стала совсем пергаментной, а длинная борода все еще на удивление черная, сильно поредела.
Валентин посмотрел на Горнквейста.
- Он узнает людей? Он говорит?
- Конечно. Дай ему время.
Глаза Валентина встретились с глазами Тивераса. Стояла страшная тишина.
Старик нахмурился, зашевелился и быстро провел языком по губам. Затем он издал дрожащий звук, вроде хныкающего стона.
Горнкейст сказал:
- Понтифакс приветствует своего возлюбленного сына Лорда Валентина Короналя.
Валентин подавил дрожь.
- Скажи его величеству, скажи ему, что его сын Лорд Валентин Корональ пришел к нему с любовью и почтением, как всегда.
Так было принято: никто никогда не говорил непосредственно Понтифаксу, а только через главного спикера, который должен был повторять, хотя практически этого не делал.
Понтифакс снова сказал что-то столь же неразборчиво.
Горнкейст сказал:
- Понтифакс выражает озабоченность беспорядком в королевстве. Он спрашивает, что планирует Лорд Валентин для приведения страны в должный вид.
- Скажи Понтифаксу, что я планирую идти к Горному Замку и призвать всех граждан к содействию. Я прошу его указания заклеймить Доминика Барджазеда как узурпатора и судить всех тех, кто поддерживает его.
Понтифакс издал более живые звуки, резкие и высокие, с сильнейшей энергией.
- Понтифакс хочет быть уверенным, - сказал Горнкейст, - что ты будешь избегать сражений и уничтожения людей, насколько это возможно.
- Скажи, что я предпочел бы взять Замок, не потеряв даже одной жизни с той или другой стороны, но не знаю, удастся ли это.
Раздались странные булькающие звуки.
Горнкейст растерянно прислушивался.
- Что он сказал? - шепотом спросил Валентин.
Главный спикер покачал головой.
- Не все сказанное его величеством можно перевести. Иногда он заходит в слишком далекие для нашего понимания области.
Валентин кивнул. Он с жалостью и даже с любовью смотрел на гротескного старика, запертого в шаре, который поддерживал в нем жизнь, и способного общаться только такими стонами. Более чем столетний, много десятилетий являющийся высшим монархом планеты, теперь лепечет и булькает, как младенец, и все-таки где-то в разлагающемся мозгу все еще тикает разум прежнего Тивераса, захваченного разрушением плоти, Смотреть на него теперь - означало понять конечную бессмысленность высшего титула: Корональ жил в мире обязанностей и моральной ответственности лишь для того, чтобы унаследовать права Понтифакса, и в конце концов исчезнуть в Лабиринте в старческом слабоумии. Интересно, часто ли Понтифаксы становятся пленниками своих спикеров, врачей и толковательниц снов, и легко ли отказаться от мира ради того, чтобы великое чередование властителей привело бы на трон более жизнеспособного человека.
Теперь Валентин понял, почему система разделила исполняющего и управляющего, почему Понтифакс со временем уходит от мира в этот Лабиринт. Придет и его время спуститься сюда, но, может быть, по воле божества, это случится не скоро.
Он сказал:
- Скажи Понтифаксу, что Лорд Валентин Корональ, его приемный сын, сделает все, что в его силах, чтобы залечить трещину в ткани общества. Скажи Понтифаксу, что Лорд Валентин надеется на поддержку его величества, без которой не может быть скорой победы.
Сначала на троне было молчание, потом долгий, болезненный, неразборчивый поток звуков, повышавшихся и понижавшихся, как мелодия гейрогов. Горнкейст напряженно выхватывал то тут, то там обрывки смысла. Понтифакс замолчал, а смущенный Горнкейст сжал челюсти и прикусил губу.
- В чем дело? - спросил Валентин.
- Он думает, что ты Лорд Малибор, - удрученно ответил тот. - Он предупреждает тебя насчет риска выхода в море и охоты на драконов.
- Мудрый совет, - сказал Валентин, - но несколько запоздавший.
- Он сказал, что Корональ слишком ценная фигура, чтобы рисковать жизнью в таких развлечениях.
- Скажи ему, что я согласен, что если я снова попаду в Замок, я вплотную займусь моими задачами и буду избегать любых приключений.
Врач Сиплтрейв выступил вперед и сказал:
- Мы утомили его. Боюсь, что аудиенцию придется закончить.
- Еще минутку, - сказал Валентин.
Сиплтрейв нахмурился, но Валентин, улыбаясь, подошел к самому подножию трона, встал на колени, протянул руки к древнему существу в стеклянном пузыре, вошел в транс и послал Тиверасу свой дух с импульсами почтения и любви. Показывал ли кто-нибудь когда-нибудь любовь и привязанность страшному Тиверасу? Скорей всего, нет. Но много десятилетий этот человек был центром и душой Маджипура и теперь, сидя здесь, затерянный в безвременном сне управления и сознавая лишь иногда свою былую ответственность, он заслужил, чтобы его приемный сын и будущий преемник высказал ему любовь, и Валентин дал ее полностью, насколько позволила мощь обруча.
Тиверас как бы окреп, глаза его засияли, щеки чуть заметно покраснели.
Неужто эти дрожащие губы улыбнулись? Да!
Вне всякого сомнения, Понтифакс почувствовал волну тепла от Валентина, был рад этому и ответил.
Тиверас коротко сказал что-то плохо различимое.
Горнкейст сказал:
- Он говорит, что дарует тебе полную поддержку, Лорд Валентин.
Живи, старик, - думал Валентин, вставая и кланяясь. - Вероятно, тебе лучше бы уснуть вечным сном, но я желаю тебе долгой жизни, потому что у меня есть работа в Замке на Горе.
Он повернулся и сказал пяти министрам:
- Пойдемте. Я получил то, что мне нужно.
Они тихо вышли из тронного зала. Когда дверь за ними закрылась, Валентин спросил Сиплтрейва:
- Он должен еще долго жить так?
Врач пожал плечами.
- Почти неограниченно. Система отлично поддерживает его. Мы можем сохранить его, время от времени поддерживая систему, еще сто лет.
- Это необязательно, но хорошо бы ему остаться с нами еще лет двенадцать-пятнадцать. Вы можете это сделать?
- Рассчитывай на это, - сказал Сиплтрейв.
- Хорошо.
Валентин посмотрел в сиявший винтовой проход. Он достаточно долго пробыл в Лабиринте. Пора вернуться в мир солнца и ветра, живых вещей и уладить дело с Домиником Барджазедом. Он сказал Горнкейсту:
- Отведите меня к моим людям и приготовьте транспорт к внешнему миру. А перед отъездом я хотел бы детально изучить военные силы и вспомогательный персонал, которые вы можете представить в мое распоряжение.
- Слушаюсь, милорд, - сказал главный спикер.
Милорд. Это был первый показатель, который он услышал от министров Понтифакса. Главное сражение еще впереди, но Валентин, услышав это слово, почувствовал, что он как бы уже достиг Замка.
Часть пятая
Книга замка
Глава 1
Подъем из глубин Лабиринта был произведен быстрее, чем спуск, потому что по бесконечной спирали спускался никому не известный авантюрист, лавировавший меж равнодушных чиновников, а наверх поднимался властитель королевства.
Теперь для него не было извилистых переходов с уровня на уровень, с кольца на кольцо через все хитросплетения Понтифиакской берлоги, Дома Записей, Арены и прочего. Он и его товарищи поднимались быстро и без задержек по проходу, предназначенному только для властей.
Уже через несколько часов они достигли внешнего кольца, гостиницы на краю подземного города. Как ни быстро они поднимались, но новости о личности Валентина дошли еще быстрее. Каким-то образом через весь Лабиринт шло известие, что здесь Корональ, таинственно измененный, но, тем не менее, Корональ, и когда Валентин вышел из имперского прохода, там уже собралась огромная толпа, разглядывавшая его, как невиданного девятиголового зверя.
Толпа молчала. Кто-то сделал знак горящей звезды, некоторые выкрикнули его имя, но основная масса только глазела.
Лабиринт был владением Понтифакса, и Валентин понимал, что преклонение перед Короналем будет где угодно на Маджипуре, но только не здесь. Благоговейный страх - да, почтение - да, но прежде всего - любопытство. Никакого воодушевления и приветственных жестов, которые наблюдал Валентин, когда поддельный Лорд Валентин ехал в церемониальной процессии по улицам Пидруда. Вот и хорошо, думал он.
Он не привык быть объектом поклонения, да и не стремился к этому. Вполне достаточно, даже более чем достаточно, что его теперь признали за того, кем он был на самом деле.
- Так ли легко будет в дальнейшем? - спросил он Делиамбера. - Просто ехать по Алханролу, объявляя себя настоящим Лордом Валентином, и все само придет в руки?
- Очень сомневаюсь. Барджазед носит облик Короналя. Он держит печати власти. Здесь, внизу, если министры Понтифакса сказали, что ты Корональ, граждане будут приветствовать тебя как Короналя. Скажи они, что ты Леди Острова, и здешние жители станут приветствовать тебя как Леди. Я думаю, что вне Лабиринта все будет по-другому.
- Я не хочу кровопролития, Делиамбер.
- Никто не хочет. Но кровь прольется, прежде чем ты снова сядешь на трон Конфалума. Этого не избежать, Валентин.
Валентин угрюмо сказал:
- Я, кажется, скорее оставил бы власть Барджазеду, чем совершил насилие на планете. Я хочу мира, Делиамбер.
- Мир будет, - сказал маленький колдун. - Но дорога к миру не всегда бывает мирной. Смотри, твоя армия уже собралась.
Валентин увидел вдалеке кучу народа, частью знакомого, частью нет. Здесь были не все, кто шел с ним в Лабиринт, но было также несколько сотен носивших цвета Понтифакса, уже собравшихся. Для чего это войско? У Понтифакса не было войск Гражданское ополчение? В любом случае - армия Лорда Валентина.
- Моя армия, - сказал Валентин.
Слово имело горький привкус.
- Армия откуда-то из времен Лорда Стиамота. Делиамбер, сколько тысяч лет прошло со времени последней войны на Маджипуре?
- Долгое время все было спокойно, - ответил вруон, - но, тем не менее, маленькие армии существуют: телохранители Леди, слуги Понтифакса… А как насчет рыцарей Короналя? Как ты их назовешь, если не армией? Они носят оружие, тренируются на полях Горного Замка. Кто они, Валентин? Лорды и Леди, забавляющиеся играми?
- Я именно так и думал, когда был одним из них.
- Пора думать по-другому, милорд. Рыцари Короналя составляют ядро военной силы, и только дурак может думать иначе. Ты неизбежно обнаружишь это, когда подойдешь ближе к горе.
- Неужели Доминик бросит моих собственных рыцарей в сражение против меня? - спросил Валентин.
Он был в ужасе.
Вруон холодно посмотрел на него.
- Человек, которого ты называешь Домиником Барджазедом, в данный момент Лорд Валентин Корональ, и рыцари Горного Замка клялись ему в верности. Ты забыл об этом? Может быть, ты сумеешь убедить их, что они клялись душе и разуму Лорда Валентина, а не его лицу и бороде. Но некоторые останутся верными тому, кого считают тобой и его именем поднимут мечи против тебя.
Противно было даже думать об этом.
После восстановления памяти Валентин не раз думал о своих компаньонах, благородных людях, с которыми он вырос и учился, чьи привязанность и дружба были главными в его жизни, до того как узурпатор разбил эту жизнь. Смелый охотник Илидат из Марвола, золотоволосый проворный Стасилейн, Тонигорн, отличный лучник, и многие другие - теперь для него только имена, теневые фигуры из далекого прошлого, однако же эти тени могут обрести жизнь, цвет и силу. Неужели они выступят против него? Его друзья, его любимые товарищи… что ж, если ему придется сражаться с ними за Маджипур, пусть будет так, но думать об этом не хотелось.
Он покачал головой.
- Может, удастся избежать этого. Пошли. Нам пора уходить отсюда.
Возле выхода, называемого Вратами Вод, он встретился со своими ликовавшими последователями и с офицерами, представленными ему министрами Понтифакса. Похоже, это была способная команда, явно радовавшаяся возможности покинуть мертвые глубины Лабиринта. Их лидером был невысокий, крепкого сложения человек по имени Ирманар, с тугими завитками рыжеватых волос и короткой кудрявой бородкой.
По своим габаритам, движениям и открытости он вполне мог бы быть братом Слита. Валентину он сразу понравился.
Ирманар сделал Валентину знак горящей звезды быстрым официальным жестом, тепло улыбнулся и сказал:
- Я буду рядом с тобой, милорд, пока ты не окажешься снова в своем Замке.
- Да будет легким путешествие на север, - сказал Валентин.
- Ты выбрал дорогу?
- На речном судне по Глейгу будет быстрее, или нет?
Ирнамар кивнул.
- В любое время года, кроме осени. Осенью идут дожди необычайной силы.
Он достал маленькую карту центрального Алханрола. На куске темной ткани блестящей красной краской были показаны округа от Лабиринта до Горного Замка.
- Видишь милорд, Глейг спускается с горы и впадает в озеро Рогойз, а его разлив появляется здесь и продолжается до Врат Вод. Как раз сейчас река вздулась и опасна от озера до Пендивейна. Я предлагаю идти по суше по крайней мере до Пендивейна, а там мы сможем погрузиться на корабль до верховьев Глейга.
- Разумно. Ты знаешь дорогу?
- Довольно хорошо, милорд.
Он ткнул пальцем в карту.
- Многое зависит от того, насколько сильно залита водой равнина Глейга, так ли сильно залита равнина, как об этом говорят. Я бы предпочел идти через долину Глейга вот таким образом, обогнув северную сторону озера Рогойз и не отходя далеко от реки.
- А если долина залита?
- Тогда пойдем более дальней дорогой. Но земля там сухая, неприятная, почти пустыня. Трудно будет с провиантом. И там мы окажемся слишком близко к этому месту.
Он показал на карте точку к северо-востоку от озера.
- Велализир? - спросил Валентин. - Руины? Почему тебя это смущает, Ирманар?
- Это нездоровое место, милорд, дурное. Там бродят духи, воздух заражен не отмщенными преступлениями. Мне не нравится то, что рассказывают от Велализире.
- С одной стороны у нас наводнение, с другой - развалины, населенные призраками. Здорово, а?
Валентин улыбнулся.
- А почему бы не пойти на юг от реки?
- На юг? Нет, милорд. Ты помнишь пустыню, через которую ты ехал от Треймона? На юге еще хуже! Ни капли воды, никакой еды, только песок и камни. Я скорее пойду прямиком через Велализир, чем по южной пустыне.
- Выходит, у нас нет выбора? Остается только долина Глейга. Будем надеяться, что она не очень сильно залита. Когда выступаем?
- Когда ты захочешь.
- Два часа назад, - сказал Валентин.
Глава 2
После полудня армия Лорда Валентина вышла из Лабиринта через Врата Вод. Эти ворота были широкими и обильно украшенными, как и полагалось правительственному входу. Жители Лабиринта собирались толпами, чтобы поглядеть, как выезжает Лорд Валентин со своими спутниками.
Как хорошо было снова видеть солнце, снова вдыхать настоящий воздух - не сухой, жестокий воздух пустыни, а мягкий, сладкий воздух низкой долины Глейга. Валентин находился в первой из длинной процессии плавучих повозок. Он приказал открыть в ней окна.
- Воздух здесь, как молодое вино, - воскликнул он. - Ирманар, как ты можешь жить в Лабиринте, зная, что находится здесь, снаружи?
- Я родился в Лабиринте, - спокойно ответил офицер. - Мой народ служил Понтифаксу в течение пятидесяти поколений. Мы привыкли к таким условиям.
- Значит, свежий воздух тебе неприятен?
- Почему неприятен?
Ирманар удивился.
- Нет. Я ценю его качества, милорд. Просто он… как бы это сказать? Он не необходим мне.
- А вот мне он необходим, - ответил Валентин.
Он засмеялся.
- Посмотри, как все кругом прекрасно!
- Осенние дожди несут жизнь этой долине, - сказал Ирманар.
- Значит, в этом году излишне много жизни, - заметила Карабелла. - Ты не знаешь, насколько сильно наводнение?
- Я послал разведчиков, - ответил Ирманар. - Скоро узнаем.